Where Angels and Demons Collide

      Тем временем в медпункте (в отличии от противоположного крыла Дворца) царило спокойствие. Юная медсестричка с рыжими кудряшками и светлыми крыльями медленно расхаживала вдоль рядов одинаковых кроватей и поправляла цветы в вазах. Кроме нее, тут находились пара пациентов, занявших койки в дальних углах длинной, залитой солнцем комнаты: в самом дальнем левом углу лежал бледный и не подающий никаких признаков жизни Михаэль, рядом с ним расположились Ангелы, которые вернулись из Ада, немного потрепанные жизнью и тоже не очень в сознании, а чуть правее, в закутке за ширмой с крайне недовольным видом сидела Дария. Ее красные волосы принимали совершенно ненормальный оттенок горящего пламени на дневном свету. Фурии было запрещено некоторое время покидать палату, пока не подействует заживляющая магия, которую наложили на нее здешние медсестры, и по этой причине за дверью медпункта стоял гориллообразный охранник комплекции Сакия, постоянно сующий голову внутрь и проверяющий, чтобы Демоница никуда не исчезла.       Медсестра, в свою очередь, то и дело сурово косилась на Стража, следя, чтобы он не совал нос в палату и не нарушал спокойствие пациентов, и от бездействия Дария откровенно помирала со скуки. Ей совершенно нечем было себя развлечь и даже поиздеваться не над кем.        Когда двери распахнулись, она удивленно вскинула голову, проследив взглядом за марширующими по проходам Стражами. — Чтоб я сдохла, — она удивленно захлопнула книжку в черной обложке. — Они еще живы?       Брови ее в натуральном удивлении ползли вверх. Ангелы занесли в палату и складировали на соседние койки двух белых, как полотно, мальчишек — темноволосого и худого, в рваной одежде, Вильгельма и такого же худого, исцарапанного, как сам Дьявол, Тома. — Из палаты не выпускать! — распорядился зашедший вслед Давид. Он все еще был бледен и напуган до смерти неожиданным возвращением племянника к жизни. — Глаз не спускать. Ни на какие уговоры из серии «мне только на минуточку», «мне нужно в ванную» или «ой, мне надо на воздух» — не вестись! Вы имеете дело с опасным преступником!       Он подошел к медсестре и начал что-то нашептывать ей на ухо. Та кивала ему, пока слушала эти увещевания. После этого начальник развернулся на пятках и нетвердой походкой вышел вон, прихватив с собой Стражей.       Все они очистили помещение медпункта, потому что прямо сейчас им всем нужно было посоветоваться о том, что делать дальше.       Дария присвистнула. — Ёеее… Я много чего пропустила, да? Где вас носило целый день?       Билл не ответил. Он с трудом присел на своей кровати. Теперь, когда все кончилось, бесповоротно и навсегда, они с Томом просто не могли поверить в это. Юный смертный задумчиво смотрел на свое теперь уже пустое запястье. Он медленно стянул с руки часть рубашки Билла, которую тот намотал для того, чтобы кожу больше не обожгло. Она была уже не нужна. — Ого, — не дождавшись ответа, Дария выпрямилась. — И все-таки я пропустила финал истории. Вы там когда это… отношения свои закончите выяснять — расскажите хоть!       Поняв, что сейчас начнется горячий разбор полетов, девушка нарочно надвинула книгу, прикрыв ей свой обзор. Возможно, зрелище будет не для слабонервных.       Том потер правой рукой левое запястье. Это не могло оказаться реальностью. Он был наконец-то свободен, это казалось странным и новым, ненормальным. Сознание никак не принимало тот факт, что Амулет больше не контролирует его жизнь. Подняв голову, юный смертный посмотрел на своего Ангела. Их взгляды встретились.       Через секунду Том уже сидел на нем сверху, прижимая его к кровати. На их счастье, рыженькая медсестричка не смотрела в их сторону, она стояла далеко, около Михаэля, а затем и вовсе куда-то вышла из палаты забрать некоторые лекарственные настойки. Том склонился очень низко к Биллу, почти касаясь его губами. — Не могу поверить, что мы сделали это... — вот и все, что он сказал.       Билл высвободил руку и притянул светлую дредастую голову к себе. — Я так счастлив, что смог тебя догнать. Это единственное, на что я надеялся. Как хорошо, что ты впервые оказался не такой решительный...       Том набросился на него с поцелуями сразу же, как только губы Ангела прекратили шептать. Он сходил с ума от одной мысли, что все теперь позади.       Дария лишь на секунду выглянула из-за книги посмотреть, чего они там шепчутся так тихо, еле различимо, но увидев, что творилось теперь в той стороне, откуда доносились уже не шепот, тихие стоны и рычание, она в ужасе метнулась обратно за черную обложку. — Билл... — сдавленно зашептал Том, обнимая своего Хранителя. — Я так рад, что ты, наконец, свободен... — громким шепотом отозвался Ангел, заставляя мальчишку крепко зажмуриться. Том крайне рисковал перегреться прямо сейчас.       Дария спрыгнула с кровати и, старательно прикрываясь ладонью, направилась в дальний угол палаты. Ей пришла в голову идея срочно проведать медсестру и остановить ее возвращение любыми способами. В итоге всего, она оказалась права, зрелище было не для слабонервных.       Руки Билла в беспорядке шарили по торсу Тома, стаскивая с него толстовку. Он приостановился на секунду, ресницы его немного подрагивали. Бесконечные прикосновения ходили по всему телу, разгорячая и без того влажную кожу. — Я так рад, что у меня есть ты, — сквозь зубы прошептал Том, целуя Ангела. — Я бы ничего не смог без тебя. И даже не хотел бы пытаться.       Вильгельма начинала пробирать нервная дрожь. Он до боли впивался пальцами в знакомое тело, стараясь убедить себя, что все это кончилось, наконец, что им было больше не нужно думать про то, как не сдохнуть в водовороте беспорядочных событий, который управлял их жизнями в последнее время. Впереди простиралась неизвестность, гораздо хуже, чем молочно-белая мгла, и никто из двух мальчишек не мог с точностью сказать, что ждало их дальше, теперь, когда цепочка была снята. — Билл, что теперь? Что будет дальше? С нами? — спросил Том, немного сбавляя обороты. Его ладони обхватили голову Ангела. — Я не знаю, — Вильгельм придавливал его тяжестью своего тела, захватывая его пальцы и переплетая их со своими. Он прижимался к Тому бедрами так тесно, что мог чувствовать жар тела человека в этом месте, который каким-то неведомым образом передавался и ему.       С одной стороны, Том был безмерно счастлив. Не будет больше всей этой Демонической свистопляски, больше не будет никаких погонь, ожиданий того, что завтрашний день может и не наступить для него, не будет больше всего этого, и его рука, наконец, перестанет сама выделывать всякие странные вещи… Не будет больше всех этих Ангелов… Всех этих Ангелов, в том числе и Билла. В голове его сам собой зашептал голос Давида, словно пленка включилась в записи: «Что касается человека, ставшего жертвой обстоятельств, — тут можно сказать одно, ему рано или поздно придется вернуться на землю, когда Амулет стихий выдаст, наконец, свое пророчество…»       Том отодвинулся на секунду от своего Хранителя и заглянул в его черные глаза. Осознание того, что это значило для них, больно хлестнуло его в очередной раз. Глаза Ангела тоже были грустны. — Билл, я не хочу возвращаться на землю без тебя. Давай попробуем поговорить с ними, сделаем что-нибудь? — в отчаянии спросил Том, целуя Билла так, как будто он делал это последний раз в своей жизни. Возможно, потому, что это и был последний раз, на этот раз самый последний. — Я не знаю, как сделать это, Том, — честно признался Ангел. — Но ведь это не может быть конец? Вот так просто?       Вильгельм промычал нечто отрицательное. Прямо сейчас он ничего не видел перед собой, глаза его застилала пелена безумия. Ему хотелось взять все до последнего, и если бы это можно было сделать, он бы не думая разобрался с этим вопросом прямо сейчас, плюя на то, что он Ангел, а кругом бродит Светлая охрана.       Том извивался в его руках. Голова Билла запрокинулась, и он подставил шею Тому для поцелуев. Он вцепился Тому пальцами в поясницу, оставляя красные следы от ладоней. Том выгнулся и зашипел. Их дебаты медленно, но верно двигались в одном направлении. — Я не могу думать, когда ты заводишь меня, — выругался Ангел сквозь зубы, окидывая сумасшедшим взглядом руки, пресс Тома.       Ладони, бесконечно ищущие, горячие, покрывали своими прикосновениями его всего. И даже в этом теле, функциональном лишь наполовину, ласки все равно были чертовски приятны. Биллу почему-то казалось, что дело тут даже не в теле, хотя и оно прекрасно реагировало на все действия Тома, дело тут было в невероятном синхронном душевном состоянии, которое они делили даже через клеточки своей кожи. Ангел намеревался исследовать его руками, губами, кожей до самого конца. Хотя, он и так уже знал его лучше, чем себя самого, знал рельеф его пресса, напряженную длинную шею, широкие мышцы его спины. Это было все, что он держал сейчас в руках и хотел бы видеть перед собой всю оставшуюся жизнь. — Том, пообещай мне кое-что, пожалуйста, — на секунду Ангел оторвался от него. — Что угодно, — с трудом выговаривая слова ответил человек. — Что бы ни случилось, — Билл разжал руки, — на случай, если я не смогу быть рядом с тобой, просто на случай.       Он с усилием стащил со своего безымянного пальца серебряное кольцо-печать с изображением двух скрещенных крыльев. — Я хочу, чтобы оно было у тебя. Это кольцо, которое мне выдали в тот день, когда я получил крылья Ангела, — Вильгельм приподнялся на локте и положил украшение на ладонь. — Я хочу, чтобы оно было с тобой, они будут охранять тебя. — Что? Но Билл! Как же... — Тише, — Вильгельм склонился к нему. — Они не нужны мне. Больше не нужны, — он поднял на Тома свои бесконечно глубокие глаза, — Потому что они принадлежат тебе. Как и мое сердце...       Том сглотнул. Зрачки его расширились. Он часто заморгал, потому что Билл вдруг странно поплыл перед его взглядом. Он протянул свою руку, и Ангел надел кольцо ему на безымянный палец. — Что за идеи, Билл? Мы ведь с тобой связаны клятвой. Они не смогут разлучить нас! — Никогда не говори «никогда». Я не могу сказать тебе, что нас ждет. Но так хоть какая-то часть меня... нас... всегда будет с тобой, — Билл оставил на губах Тома еще один поцелуй.       Тому совершенно не нравилось, как все это звучало. Его Хранитель как будто прощался, и от одной этой мысли ему хотелось кричать. Том пропустил свои руки под шеей Ангела. — Ты ведь сказал, это не последний раз, когда мы видимся. Ты обещал! — Давай существовать пока тем, что у нас есть? Я не хочу думать ни о чем, я хочу просто быть с тобой. Это ты можешь мне дать.       Это было вполне посильной задачей. Том справлялся с ней с блеском, продолжая целовать его так, что Вильгельм терял понятие о том, где он находится. Том лишал его воли, разума и воздуха, погружая в горячие и глубокие поцелуи, а Билл отвечал человеку так же уверенно и смело, скользя своим языком по внутренней стороне его щеки, по небу, со всем бешенством и страстью, на которое только был способен.       Они не могли оторваться друг от друга.       Дария в комнатке медсестры тем временем изображала уже третий обморок. Она испробовала все свои актерские таланты, но когда высунулась лишь на секунду обратно в палату, то увидела, что ситуация совершенно не стала лучше. Том и Билл уже были без рубашек и смотрели друг на друга такими невменяемыми почерневшими глазами, что по коже продрал мороз. Девушка экстренно вернулась к медсестре, обмахиваясь своей книжкой. Страдальчески вздохнув и болезненно охнув, она схватилась за бок и начала медленно сползать на пол уже в четвертый раз.       Ее вопль долетел до Билла и Тома, как из тумана, потому что они были очень сильно заняты. Билл уловил момент и набросился на свою жертву сверху, расправляя свои гигантские крылья. Он смел ими с соседних тумбочек вазы с цветами. Человек опять видел это в нем, то самое черное бешенство, которое возникало каждый раз, когда дело заходило слишком далеко. Ангел был встрепанный, как ведьма. — Билл... Ты... Возбудился? — с удивлением понял Том, читая это в его лице. — А на что это похоже? — поспешно ответил Ангел. — Но ты же не можешь... — Расскажи об этом моему телу...       Не дожидаясь, Ангел как хищник обрушился на смертного сверху.       Покашливание из дальнего угла медпункта становилось все громче. Билл понимал, что ему явно подают сигналы об опасности, но сделать с этим ничего не мог, Том руками вжал его бедра в свои, параллельно отмахиваясь от черных волос, лезущих ему в лицо. Им обоим было уже все равно, даже если в помещение влетят все Двенадцать Апостолов.       Человек протяжно выругался, когда рука Билла сжалась внизу. Ладонь Ангела заползала под край его джинсов, быстро преодолевая пуговицу и молнию. Тонкие пальцы заскользили вверх и вниз, заставляя мальчишку выгибаться. Том серьезно рисковал прожечь лопатками кровать или оставить на белоснежной простыни черные дыры. Он хотел было воспротивиться, попросить Билла нажать на тормоза, но вместо этого с придыханием выдал лишь: — Билл... Не останавливайся... — он еле успел договорить. Ангел отвлекся лишь на секунду, чтобы совершенно невинно поцеловать его, как будто это могло чем-то остудить их обоих. Его глаза были черные, пока он нависал над парнем. Том ловил взглядом резкие движения его руки. Они отдавались резонансом прямо в мозг, вызывая у Тома четкое понимание: это не продлится долго. Губы Билла вернулись обратно, туда, где им было самое место. Том ответил ему, утекая — Стойте, я вспомнила! Мое крыло! — донесся до них из дальнего угла отчаянный вопль Дарии. — Какая боль!       Крылья, хвосты, перья в безумной чехарде пронеслись перед глазами Тома. Он в последний раз громко застонал, почти переходя в крик. Своим ртом Билл заглушал его дыхание. Том зажмурил глаза до боли и почувствовал, как вязкая жидкость ударяет в ладонь Билла. Она тепло скользила по всей длине и лишь в последний момент накрыла головку, собирая всю жидкость. Электрический разряд прибил человека к кровати и он в изнеможении рухнул на простынь, откинув голову назад. В его сознании сгустилась тьма. Он понял, что все это время ему надо было бояться не Демонов, не Амулетов, не Ада… Ему надо было бояться маньяка-насильника с сумасшедшие блестящими черными глазами, оборванным стоп-краном и крыльями неправильной конструкции. По всем подсчетам, у таких существ они должны быть кожистые и черные, ну, что-то по типу, как у Дарии.       Билл улыбнулся Тому, который без чувств лежал под ним. Ему нравилось то, что он может делать с этим человеком, нравилось то, как Том реагирует на него. Мальчишка слабо выдохнул и притянул его к себе, закапываясь пальцами в его черные волосы. — Ты доволен? Маньяк, — он поцеловал Билла в щеку. — Ты оставил меня в неоплатном долгу. — Будет повод записать на твой счет, — Билл уже лениво отвечал на его поцелуй, ложась на парня всем телом. Бешенство его прошло и на смену ему пришло успокоение, как будто бы Том отмучился один сразу за двоих. Ангел почувствовал себя расслабленным, довольным, будто это его самого только что прижали к кровати и довели до предела.       Ангел опустил крылья, скрывая их обоих из виду и отрезая от всего остального мира. Звуки поцелуев продолжали нарушать тишину палаты. — Займите, пожалуйста, свои кровати! — раздался вдруг возмущенный голос откуда-то слева.       Билл и Том как по команде подняли головы. Они совершенно забыли, где находились. Вильгельм обреченно опустил голову человеку на плечо, пока тот двумя пальцами приподнимал черный кончик крыла, чтобы рассмотреть, кто их звал.       Рыжая медсестра стояла в паре метров от них, дыша гневом и сжимая в руках какие-то бутылечки и стопку чистой белой одежды. Глаза ее метали громы и молнии. За ее спиной возвышалась Дария. Она развела руками, показывая, что сделала все, что могла. — Прошу прощения, я случайно упал на его кровать, это не намеренно, — пояснил Билл, достаточно пришедший в себя для юмора.       Том завибрировал под ним в приступе расслабленного, еле сдерживаемого хохота. Рыжая медсестра нахмурилась. Она прекрасно знала, кто был перед ней и помнила приказ верховного Апостола, который велел в случае любого чиха звать его лично. — Мне послать за Его Превосходительством?       Том, пытаясь задержать дыхание и не ржать в голос, начал нетерпеливо легонько хлопать Билла ладонью по боку. — Не надо нам сюда этого упыря. И без него хорошо, — тихо пробормотал Ангел так, чтобы его услышал только Том.       Им пришлось занять свои кровати. Билл нарочито медленно сполз со своего мальчишки. — Переодевайтесь. Мне нужно обработать ваши раны.       Медсестра вытолкала влюбленного Ангела в спину, пока тот бросил на Тома долгие и очень проникновенные взгляды. Том проводил его с мечтательной улыбкой, очерчивая глазами всю его высокую стройную фигуру с ног до головы. Когда Билл все-таки скрылся, и его присутствие прекратило делать воздух липким и тяжелым, Том в изнеможении рухнул лбом на кровать. — Как же мне от него крышу рвет, бо-о-оже, — со стоном признался он простынке. — Как он может быть таким, если его воспитывали в Раю? — Он все может. Я даже не знаю, посочувствовать тебе в этом или порадоваться за вас, — Дария села рядом. — По крайней мере, это взаимно. Только ты хотя бы понимаешь, что теперь, когда это все кончилось, ваша глубокая привязанность может сыграть с вами очень злую шутку? — Не… Начинай… Пожалуйста! — Том оторвал измученное лицо от горизонтальной поверхности. — Я не хочу думать про это. Мы с Биллом только закончили со взаимной терапией!       Дария покачала головой и молча села на краешек кровати. Том лег на бок и подпер голову рукой. Его дреды свободно упали на плечо.       Он окинул взглядом тонкую фигурку Демоницы, ссутуленную и уставшую. Выглядела она сейчас не лучше, чем Билл, вся в синяках, ссадинах и ожогах, одно ее крыло было перебинтовано и прижато к спине мощной повязкой, наложенной умелыми руками Ангельской медсестры. Им всем досталось в этой истории. — Ну так… Как твое крыло? — осторожно спросил Том, не зная, впрочем, стоит ли развязывать этот разговор.       Дария глянула на него. Глаза ее насмешливо блеснули в лучах яркого солнца. — Спасибо, плохо. Болит. И пользоваться им я не могу, придется сидеть тут в этом их Раю до скончания веков.       Том поджал губы. — Слушай. Ммм… — Он немного помялся, раздумывая, что собирается сказать. — Думаю, нужно тебе сказать спасибо за все. За все, что ты сделала. И извиниться за то, что я наговорил тогда в Аду. Ты ведь спасла мою жизнь... — Что я слышу и где бы записать, — ехидно пробормотала девушка. — Как мило, что ты это заметил. Я, может, только ради этого и старалась, чтобы увидеть, как ты признаешь свою неправоту!       Том смущенно улыбнулся и пожал плечами. — Ты друг Билла. Я не думаю, что нам стоит воевать, даже если мы никогда не увидимся. Так что спасибо. За твою помощь.       Дария еще раз окинула его взглядом. — Принято, — она пожала плечами.       Разговаривать вот так вот со смертными она была не в привычке, хотя во всей этой ситуации многие привычные вещи пошли прахом. Да и смертный сейчас казался вполне нормальным, даже милым. Амулета при нем больше не было, а вместе с тем исчезла и опасность, что он может спалить на ходу парочку лишних Райских Дворцов, как Герострат сделал это некогда с храмом Артемиды.       В глазах его теперь плескалась тоска и беспокойство, так что даже Дарии стало жаль его где-то в глубине души. Уж она-то отлично понимала, что чувствовали эти двое. — Ты правда его так сильно любишь? — вдруг спросила она, сама не ожидая от себя такого вопроса. — А ты как думаешь? — Том поднял на нее глаза. — Мне без него даже дышать больно. Меня потянуло к нему с первого мига, что я его увидел. Не могу представить себе никого, кроме него. Я никогда не испытывал ничего подобного...       Дария подумала про себя, что, наверное, не нужно было и спрашивать, она видела это и так, по их глазам, по их жестам и взглядам. — Почему-то мне кажется, что Давид тоже в курсе об этой вашей... страсти, — она задумчиво почесала подбородок. — Вы не скрывали этого никоим образом, когда свалились на лужайку прямо перед ним. — К чему ты клонишь? — Том немного оживился, уловив странные нотки в ее голосе. — Ни к чему, — Дария дернула худеньким плечиком. — Констатирую факт. Давид отдает себе отчет в том, что не может вас разделить, потому что в таком случае вы оба сдохнете, не от силы клятвы, так от собственной горячки! — Билл думал, что в этом наш шанс. Но неужели Совет Апостолов отпустит его? Просто так? Они не могут оставить тут меня, не могут оставить его мне. Но мы должны быть вместе, — Том развел руками, понимая, что он не пришел ни к какому выводу. — Все это так. Я боюсь, вы ничего не узнаете, пока Суд Апостолов не вынесет Вильгельму свое решение. Сейчас самое противная часть — это ожидание, к сожалению, от этого не деться никуда.       Том перевел на нее взгляд. Она была права, разумеется. — Не могу поверить в то, что нет никакого способа. Мы прошли вместе Ад и Рай, вернулись из Мира Белого Тумана вдвоём, рука об руку. Неужели же мы просто расстанемся? Ведь это глупо.       Дария горько хмыкнула. — В проделках судьбы иногда много того, чего ты не понимаешь, — туманно отозвалась она. — Но не вешай нос. Билл не из тех, кто сдается так легко, поверь мне. В этом мире у всех тропинок есть всегда два пути. — О… Это я вполне представляю. Как он не сдается, это я уже на своей шкуре уяснил.       И Дария тоже улыбнулась ему. От этих слов в душе смертного мальчишки проснулся лучик надежды и стало чуточку легче дышать.       Вильгельм вырулил из комнаты медсестры минут через десять. Он снова весь был вымазан какими-то настойками и травами, все его ссадины и синяки оказались надежно покрыты под слоем кремов и прочей гадости. Рука его теперь была по локоть перебинтована повязкой, а на лбу красовалось огромное фиолетовое пятно. — Мумия фараона! — радостно заржала Дария, и Том, к удивлению Билла, подхватил ее смех.       Он подозрительно посмотрел на обоих своих друзей. Том лишь улыбнулся ему и начал медленно подниматься с кровати, потому что рыжая медсестра уже направлялась к нему с суровым видом.