Where Angels and Demons Collide

Every time I try to fight you I always end up right beside you Stuck in my ways It's not too late Tired of waking up without you Every single day reminds me It's not too late It's not too late I am ready to change (Decyfer Down – Wasting Away)

      Том вылетел на улицу всего лишь через каких-то десять минут после Билла, только он этого, разумеется, не знал.       Ему понадобились секунды на раздумья о том, в какую сторону бежать. Время, разделявшее их, сейчас тянулось как резина, так что молодой человек решил двигать в сторону от центра. Он сам не знал, почему подумал так, просто не мог стоять без действия. Штольцештрассе, Геллерштрассе, Улихшртассе — улицы сменяли друг друга, переулки переходили в закоулки, закоулки — в тупички и улочки, но знакомого темноволосого парня нигде не было. Он канул как будто в никуда, словно стерся ластиком со страниц этой истории.       А может, его и вовсе никогда не существовало? Может, те два дня, пронесшиеся безумным хороводом новых чувств, тоже не являлись реальностью? Том сейчас не мог сказать с точностью. Он чувствовал себя очень паршиво, физически и морально, и с каждой секундой ему становилось только хуже, а по мере того, как секунды таяли в весеннем воздухе, отчаяние становилось сильнее. Том чувствовал себя ужасно из-за того, что допустил оплошность и хуже того — сам спровоцировал ее, только из-за своей глупости ему сейчас приходилось вот так носиться по всему городу в поисках утраченного солиста. Ведь Георг не вытаскивал клещами его язык и не тянул за него, заставляя орать не своим голосом всякую ерунду! Вот теперь куда мог деться явно не местный парень в таком большом городе как Магдебург?       Том понятия не имел, что скажет Биллу при встрече, если она произойдет, он собирался сделать что угодно, только бы найти этого дуралея, который обещал не уходить, и так жестоко нарушил свое слово. Впрочем, винить его было не за что, Том понятия не имел, нашел бы лично он силы простить человека, который обсуждал бы его в таком тоне. Ему становилось все хуже, настолько, что впору просто взять ржавый серп и вспороть себе кишки. Только кому бы от этого полегчало? Нет, Том пообещал себе, что сначала он в любом случае найдет Билла, а уж потом подставит ему лоб для побоев, если тот, конечно, станет разговаривать. Том хотел загладить перед ним свою вину, сделать все, чего бы тот ни попросил, и для этого он был готов тащить парня обратно волоком, даже если тот будет сопротивляться как буйвол. Он стал нужен ему, без него физически чувствовалось отсутствие какого-то жизненно важного элемента. За последние полгода у Тома первый раз мелькнула надежда, что все еще может измениться к лучшему. И надо же было вот так ее просрать!       Огромные дома, казалось, окружали и давили на сознание своими каменными серыми стенами. Том не видел никого и ничего, он лихорадочно метался по пустым улицам, с замирающим нутром преодолевая каждый новый поворот. Его сердце делало страшный кульбит, ударяясь в гортань, как только он осматривал безжизненные переходы, пешеходные зоны, а они оказывались пусты. Парня дико тошнило, болело все, но ему было все равно. Паника билась в его крови, заражая мозг приливами страха, расползаясь метастазами в каждой клеточке его тела. Почему было так сложно дышать?       И нигде — ни в кафе, ни на улицах, ни в скверах — нет даже признака знакомой тонкой фигурки. Тому начало казаться, что Билл теперь дальше, чем за миллионы миль. Родной город вдруг показался огромным, как вся планета, и юный гитарист задыхался, думая, что от напряжения у него носом сейчас пойдет кровь. Сколько ведь времени прошло — час, два часа, год? Какая разница. Это было так же бесполезно как искать иглу в стоге сена.       Пробежав еще пару улиц, Том остановился. Силы и уверенность покидали его тело, и парню просто пришлось схватиться за стенку, иначе он упал бы прямо тут, лицом асфальт. Его трясло, кружилась голова, а руки и ноги хватила такая слабость, будто он только что вернулся из космоса. Все, что он мог делать — лишь стоять, держась за каменную кладку, впившись в гранит ногтями и сглатывая неприятный ком обратно в желудок. Он прислонился лбом к шероховатому камню и закрыл глаза. Нагретый солнцем гранит скреб кожу. Том постарался прижаться к нему лбом сильнее, до боли, чтобы отвлечься хотя бы на что-то и прекратить видеть перед собой последнюю прощальную картину — сидевшего на кровати Билла, мило и смущенно улыбавшегося, встрепанного, в одних джинсах...       Нет. В такой ситуации помочь могло только чудо.       Подумав так, Том широко распахнул глаза. Тошнота мигом покинула его, когда он вспомнил, что произошло вчера. Ну конечно! Как он сразу не догадался? Ведь чудо находилось прямо рядом с ним, и от этого осознания парень едва не подпрыгнул. Том огляделся. Народу вокруг совершенно не было, в своей бешеной гонке он добежал до района Альте Нойштадт, в котором в это время дня, тем более в воскресенье, могли прогуливаться только пенсионеры. Парень задрал рукав и осмотрел свое запястье.       Сама мысль о том, что он собирался сделать, уже наводила его на другую мысль: за последние пару дней в нем поселился запущенный шизофреник. Впрочем, это не удивительно, кто угодно спятил бы в таких условиях. — Не могу поверить, что я серьезно собираюсь сделать это, — юный гитарист нервно сглотнул.       И с этими словами он взял кулон пальцами другой руки и принялся всматриваться в него. — Эй... Эм-м-м... Ты? Железяка? — он аккуратненько постучал ногтем по кулончику. — Ау!       Реакции не последовало. — Эм. О, дух всесильной болтливой железяки!       Тот же результат. — О, великая своевольная бижутерия!       Молчание. — Хорошо... О, великая драгоценность от Тиффани! О, не молчи, эта роль уже занята Густавом, ну чего ты ничего не говоришь, когда надо?       Ноль. — Не прикидывайся глупой! У меня уже нервы на пределе! А то отдам тебя Георгу, а он у нас знатный извращенец, мало ли, что придет ему в голову!       Амулет продолжал упрямиться, так что в ход пошло все из лексикона Тома: угрозы, упрашивания, откровенная лесть: «Цацка-бряцка», «Эй, висюля», «Слышь, ты, плавленый циркуль!», «Ну пожалуйста, око Саурона!», «Але, бл*дь, с*ка, нах! Как тебя там!» и тому подобное.       Прошедшая мимо женщина дико посмотрела на парня, неистово трясшего рукой и выкрикивающего всякие проклятия. От греха подальше она скрылась в ближайшей подворотне, стараясь не подходит близко к явно нестабильному юноше, но Тому было все равно, его заклинило. Он злобно тянул и дергал за цепь, зная, что кулон от этого злится, и в нем просыпается желание поболтать, только вот теперь, когда было реально нужно, дурацкая бижутерия заткнулась, как проклятая. — Эй, ты... Я согласен на все твои условия, — устало вздохнув, человек попробовал последнее средство. «Ты станешь моим хозяином?» — тут же среагировало ушлое украшение.       Том чуть не подпрыгнул от радости второй раз. Допуская, что такое возможно хотя бы на минутку, он снова покрылся испариной. — Ты поможешь мне найти Билла? — спросил он, молясь, чтобы дрянная безделушка ответила положительно. «Для своего хозяина я исполняю многие его желания...» — туманно ответила подвеска. — Хрен с тобой, где подписывать? «Капля крови — и дело в шляпе». — Ишь, крови ему моей! А если я умру от заражения? Давай я на тебя плюну, ДНК все равно останется, если что, в суде потом докажешь, что это был я! «Мне нужна только кровь», — уперся кулон. — Ну ты и дрянь вампирская. Насмотрелся, понимаешь, всяких Эдвардов. Дай угадаю, до этого ты был у какой-то девчонки, и она тебя в кино водила? — возмутился Том.       Ему жутко не нравилась вся эта ситуация, но какой оставался выбор? Амулет молчал и все так же кровожадно горел своей последней надписью. Том пошарил глазами и не нашел ничего умнее, чем подобрать с земли кусочек стекла. — Фу, какая антисанитария, — пробормотал он.       Царапина на пальце, и пара алых капель упала на кулон. ***       Билл, некоторое время любовался отблесками солнца на свистке. Затем он сжал кулак и убрал его обратно в карман. Нет, не сейчас. Он перестал бы уважать себя, если бы сдался так быстро.       Сама идея о том, что придется снова увидеть эти Ангельские рожи, была в разы хуже, чем то, что он чувствовал сейчас. Нет уж, ни за что и никогда. Юный сотрудник Небесной Канцелярии снова сел и сжал голову ладонями. Он не имел понятия, сколько вот так просидел на лавочке под косыми взглядами прохожих, да что там, к нему даже подошел один пожилой джентльмен и, тронув его за плечо, поинтересовался: — Молодой человек, вам плохо?       Билл с трудом разлепил глаза и посмотрел на него мутным взглядом . — А что, похоже? Нет, мне очень хорошо.       Смертный удивленно поднял брови, и предпочел больше не спрашивать. После этого Вилгельм с трудом поднялся, постанывая и держась за ребра. Он словно разваливался прямо на ходу. Ангел медленно побрел по улицам, путаясь в мыслях, вспомнил про хрустящие бумажки в кармане. Ему так безумно захотелось пить, что он был готов даже нагнуться к ближайшей луже и набрать воды прямо оттуда. К счастью, этого делать не пришлось, на другой стороне улицы он увидел небольшой магазинчик.       Немного подумав, Билл вразвалочку перешел через дорогу и ввалился туда, едва не сшибив кулер, стоящий у входа. — Вода есть у вас? — хрипло спросил он продавщицу.       Та со скукой оторвалась от журнальчика и посмотрела на парня. Выглядел тот плохо, будто только что сбежал из госпиталя или лаборатории, где на нем ставили опыты. — Вам, может, чего покрепче? — вежливо предложила женщина, по-своему истолковав его состояние. — А что есть? — Да что хотите, коньяк, виски, бренди, абсент.       На слове «абсент» желудок Ангела сделал жалобный кульбит. Но хуже, чем сейчас, стать уже вряд ли могло. — Давайте абсент, — тяжко согласился Билл, шурша бумажками.       Выйдя из магазина, он огляделся на местности. Какой-то незнакомый, серый район, даже при свете дня он казался унылым. Думая, куда бы ему пойти, Ангел увидел на столбе табличку со стрелочкой, надпись на которой гласила: «Нордпарк». Побулкивая бутылкой, он поплелся туда и медленно свернул под тень деревьев.       Мимо пробегали спортсмены, шли мамаши с детьми и семейки мирно гуляли, поскрипывая колясками.       Какая-то парочка прошла мимо, не особо обращая внимания на темноволосого парня в одной футболке и джинсах, одетого совсем не по погоде. Юный сотрудник Небесной Канцелярии одиноко уселся на парапет. У всех были свои дела и заботы, своя жизнь, в которой они, наверное, были кому-то нужны. Ангел снова почувствовал крупный ком в горле, потому что ему, кажется, стало знакомо чувство одиночества и грусти. Алкоголь начал выбивать из него слезу, и он закашлялся, пытаясь подавить в себе жалость, ставшую поперек его дыхательных органов.       Внезапно неподалеку раздалось настойчивое карканье, и Ангел в удивлении поднял голову. На серый асфальт приземлился гигантский черный ворон. — Привет, Тео, — печально пробормотал Билл и отвесил ворону легкого щелчка по его большому блестящему клюву. — Что, шпионишь за мной?       Теодор небольно ущипнул его в ответ. — Мама, смотри, какая у мальчика птичка!       Маленькая девочка подвела свою маму к Биллу, тыча в Теодора пухлым пальчиком. — Неприлично показывать пальцем, пойдем!       Миловидная женщина улыбнулась и увела свое чадо, а Тео тем временем перепрыгнул Биллу на голову, нагло впиваясь острыми когтями в его волосы. Появление этого экземпляра в парке могло означать только одно: сейчас кое-кто, скорее всего, придет следом проводить сеанс психотерапии. — И где же твоя хозяйка, что же она сама не пришла? — спросил Билл, впрочем, в это уже отпала всякая надобность. — Куда я не пришла?       Рядом с Ангелом, криво и как-то нерадостно улыбаясь, возникла Дария. Кинув на нее взгляд, Вильгельм отметил про себя, что выглядела она как-то неважно: волосы растрепаны, на щеке краснеют подозрительные царапины, будто от когтей, и куртка порвана в нескольких местах. — Да неважно уже. Дерьмово выглядишь, — Билл приложился к зеленой дряни еще раз. — Ты на себя-то в зеркало смотрел, Ангельский мальчик? Сам не Бред Питт. — Кто? — невнимательно переспросил Билл. — Не важно. Я слишком много человеческой прессы читаю, — Дария дернула плечом. Взгляд ее скользнул по подозрительной бутылке. — Ты решил спиться и окончательно пустить жизнь под откос?       Друг нашел в себе силы улыбнуться ей в ответ, впрочем, тут же снова печально опустил подбородок на коленки. — Никто не станет переживать. Откуда царапины? — поинтересовался он, махнув рукой на рваный рукав ее куртки. — Это? Сцепилась с одним перцем... Небольшой гость из прошлого, не более того. А с тобой опять что?       Билл помрачнел. — Ничего, — он отвел глаза в сторону. — Воздухом дышу, видишь? Наслаждаюсь.       Дария скептически глянула на него сверху вниз. — Да уж, конечно. Видела я, как ты вчера наслаждался. Аж встать не мог.       Она бесцеремонно плюхнулась рядом с другом, подвинув его бедром в сторону. Билл недовольно поморщился и освободил ей немного места на парапете. Ночка у нее была явно не из легких, и Ангел невольно подумал, что хороши они были оба — вдвоем, в человеческом мире, больше похожие на две отжатые тряпки для мытья пола, чем на пару бессмертных созданий, детей двух гордых, вечных враждующих между собой царств. И он не имел понятия, насколько близко подошел к истине в своих суждениях. — Может, предложишь даме выпить? — прервала его мысли Дария.       Билл молча протянул ей абсент. Демоница приложилась к горлышку, делая большие глотки. — И это ты говоришь мне про жизнь и откос? — прокомментировал друг ее действия. — Иногда надо что-то менять в своей жизни, — глухо отозвалась Демоница, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Да, так однозначно будет лучше.       Они снова помолчали, но Дария первая нарушила тишину ехидным вопросом. — Что, поссорился со своим Томом? Не прошло и нескольких часов, вы опять не поладили? — Он не мой Том, — резко окрысился Билл, что заставило старую подругу фыркнуть. — Ну точно, я никогда не ошибаюсь.       Ангел кисло поморщился. — Не вижу причины радоваться. — Я вижу. Меньше проблем на твой зад. И меньше боли всему существованию.       Это было сказано таким мрачным тоном, что Вильгельм поневоле задумался о сказанном. Впрочем, Дария всегда и во всем оказывалась права, почему этот раз должен стать исключением? — Ты считаешь, это очень плохо? — немного помолчав, спросил Вильгельм. — Плохо что? – не поняла Дария, отвлекшаяся на чтение состава спиртного. — Ты говорила, помнишь? Что люди — зло. Чем дальше ты от них, тем лучше. И все так говорят, в общем-то. И ты. И один Ангел, с которым я пообщался перед тем, как меня сослали. И Давид так считал все то время, что я его помню. Почему все это так? — Мне так кажется, у тебя был шанс самому убедиться, иначе почему я тебя вижу в обнимку с бутылкой уже второй раз? — Вчера мне было весело. — Это я заметила. Мне даже спрашивать не надо, что вы там именно не поделили. Все и так более чем понятно. И знаешь, что? — Дария доверительно толкнула его тыльной стороной ладони в плечо. — Так всегда было и будет до тех пор, пока стоит их мир. Человечки — это насквозь прогнившая и червивая прослойка, от которой нужно избавляться, чем быстрее, тем лучше. Он обидел тебя? Задел твои чувства? То ли еще будет. Выбрось его к черту и забудь. Вот мой тебе добрый совет! — выпалила она это так быстро, что Ангел с трудом уловил такой темп речи. — Я не все из этого понимаю, — неуверенно пробормотал он. — Сам посуди, — Дария, прищурила глаз и указала в направлении друга абсентом. — С Ангелами и Демонами все понятно. Одни — сплошное чистое зло и ты никогда не будешь ждать от них чего-то другого. В общем! Вторые — настолько высокоморальные и тошнотворно правильные, что аж зубы скрипят, но и от них сложно ожидать чего-то, кроме их добрых дел и сплошного занудства. Люди же вобрали в себя и то, и другое, всего понемногу, и ты иногда ждешь от них хорошего, а получаешь вместо этого топор в спину, в прямом или переносном смысле. И потом сидишь вот так вот и думаешь, что больше никогда с этим не захочешь связываться, только себе дороже! — сказав это, она сделала еще глоток. — И не говори мне, что ты не согласен! — Но не все же такие плохие. Даже среди Ангелов бывают уроды. И хорошие среди Демонов! — Ты сейчас на что намекаешь? — в тоне подруги послышалась моментальная угроза. — Ни на что! — Быстро свернул Билл. — Просто констатирую факт. — Поосторожнее с примерами, — Дария покосилась на него. — Я могу неправильно тебя понять.       Вильгельм приложил ладонь ко лбу, стараясь сформулировать свои мысли. Он не мог думать трезво, и виной этому был не алкоголь, а все ухудшающееся состояние. — Понимаешь, я хочу сказать что... Откуда ты знаешь, какие все люди. Они ведь все разные, как и мы, Ангелы. И вы — Демоны. — Угу. И ты хочешь сказать, что нашел себе такого. Неповторимого. В первый же день, как шлепнулся на Землю? — в голосе Дарии скользнули ядовитые нотки. — Я... Я не знаю, я чувствую себя так странно, Дария. Мое тело, мои мысли... Словно меняются против моей воли, — Билл положил тонкие пальцы на колени, сминая ткань джинсов. — Когда я вижу человека, я готов улыбаться, в голове сразу фонтан мыслей, и вот тут, — он приложил руку к футболке слева, — и вот тут... И вот тут так жарко, как будто включается что-то, новый источник жизни! — Я понимаю. Тебя согревает вечное тепло, и когда ты видишь его улыбку, ты готов помереть, и когда он смотрит на тебя, слабеют коленки, и руки лихорадочно трясутся, и ты не знаешь, куда себя деть от этих мыслей, — перебила его Дария. — Бла-бла-бла. История древняя, как сам Ад и Рай вместе взятые!       Вильгельм удивленно поднял брови. — Да, все так. Ты знаешь? — Что я, первый год на свете живу, что ли? — проворчала подруга. — Что это за чувство? — Билл слегка прищурил глаза, так у него болела голова. — Оно достает меня. — Это, малыш, называется смерть. — Смерть? Но ведь Ангелы не могут умирать! — изумленно парировал юный сотрудник Канцелярии. — Ну, вот считай, что могут, — отрезала Дария. — Так что бросай этот бред! Хочешь себя помучить, допей эту бутылку и ляг спать где-нибудь. Подожди, пока Рафаэль заберет тебя! — Я уже думал об этом. И решил, что не не хочу, чтобы он меня забирал. — Значит, тебя ждут окончательные и бесповоротные перемены и жизни ради кого-то еще. Когда ты доверяешь человеку слишком много, не факт, что он оценит то, что ты готов поднести ему на блюдечке. — Почему у меня ощущение, что ты судишь обо всем из личного опыта? — выслушав ее тираду, друг с удивлением посмотрел на нее. — Не знаю! Тебе кажется, — Дария закруглила беседу. — Я тебе еще не все рассказала вчера про этот Амулет. Ты готов послушать сейчас? — поняв, что разговор сворачивает в опасное русло, она проворно сменила тему. — Готов, — Билл уныло сделал глоток зеленой гадости и приготовился к «уроку» по демонической артефактологии.       Подруга в паре доступных выражений объяснила ему все то, что знала сама. При этом она не скупилась на эпитеты и красочность. — Короче, эта финтифлюшка, единожды выбрав себе хозяина, будет с ним. И будет его защищать, пока он ей не понадобится, и ей не приспичит изречь свое пророчество. И хрен знает, что тогда станет с этой человеческой жизнью. Это ты можешь понять? Эта штука была создана не так уж давно по меркам нашего мира, и пока она просыпалась только один раз, что будет сейчас, не знает никто. Между прочим, если бы твоя голова не была зажата в облаках, ты бы заметил, что Демоны уже поползли по пятам твоего человека. Я не знаю, что в этот момент делают ваши, но наши были изначально начеку. Все это становится гораздо опаснее, чем просто риск разбить твое несчастное сердце. Вряд ли это все очень хорошо кончится, если уж откровенно говорить, — грустно резюмировала она, замечая как темнеет взгляд Ангела.       Билл прослушал весь ее рассказ, затаив дыхание. Каждая фраза раздельно донеслась до него, медленно и четко. Вся злость на Тома окончательно испарилась, как будто ее и не было. Он слышал всю эту историю еще вчера, но алкоголь, притупивший чувство страха, не дал ему в полной мере оценить весь масштаб ситуации. Сейчас этот масштаб словно молотом ударил юного Ангела по голове. — Так почему же ты сразу не сказала? — Пф! С тобой вчера не то, что разговаривать было невозможно, на тебя и взглянуть было страшно! Ты что, не помнишь, как ты мне пьяные песни пел? — Дария постучала себя пальцем по голове. — Мозгов-то у нас нет, так вот просто кинуться в пропасть зубами вниз. Не боишься недосчитаться нескольких? — Нет, — уперся рогом Билл. — Не знаю, боюсь или нет. Я еще не понял до конца. Я в процессе.       Дария закатила глаза и покачала головой. — Смотри не затягивай с окончательным выводом... — дружески посоветовала она.       Ангел потеребил шнурок на своих кедах. Угрызения совести начали мучить его душу. — Я зря оставил его одного! А что, если... — Билл резко вскинул голову. От этой мысли его прострелило ледяной молнией. — Прекрасно, давай, давай еще себя обвини, — Дария фыркнула. — Все же тварь эта химия, лучших из нас корежит до неузнаваемости. Ничего с ним не случится за те пять минут, пока ты успокаиваешь свои двухсотлетние подростковые гормоны!       Но Билл все равно занервничал. Он понял, что ему нужно вернуться. Не известно как, но ему стоило пойти к Тому и убедиться, что все в порядке. — Я хочу видеть его!       Дария молча смотрела на него. Был ли для этого существа способ спасения, или за то время, что Вильгельм провел без нее, он окончательно «поплыл»? В данной ситуации оставалось лишь надеяться, что его решение поведет его по правильной дорожке со счастливым концом. — Какой же ты нелепый, — покачала она головой. — Поздравляю тебя, Пиноккио. Кажется, ты решаешь стать настоящим мальчиком? — Да хоть девочкой. Мне не нравится, что меня сейчас нет рядом с ним! — пошатываясь, Ангел, поднялся на ноги. — Ты знаешь, что-то подсказывает мне, что это и не нужно. Твой больной смертный сам нашел тебя. — Что? — Билл обернулся, но на том месте, где она только что сидела, уже не было ни ее, ни Тео.