Коллекция воспоминаний

      «Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, кто хочет сегодня поработа..?»       Не успев закончить фразу, планшет неожиданно потух. Без особого энтузиазма потыкав кнопку включения, я смирился с тем, что поработать сегодня придется мне. И это в первый полноценный выходной за черт знает сколько. Да и с Беатой хотелось провести побольше времени, но, увы. Если поддамся лени, то планшет я починю хорошо если через месяц. Снова случится какое-нибудь стихийное бедствие и прощай свободное время. Но я уже привык, такова жизнь в Эквестрии.        — Он опять сломался? — спросила голубая единорожка, лежащая на диване.        — Видимо. Надеюсь это что-то более очевидное, а не очередная треснувшая дорожка.        — В этот раз он даже не падал, просто взял и потух.        — Скорее всего опять что-то с питанием. Видимо при прошлой переделке я что-то напутал. Пойду исправлять.        — Удачи! А я здесь еще полежу.       Расположившись за столом в мастерской я стал предельно аккуратно разбирать планшет. Не то чтобы он был очень хрупким, скорее наоборот, после множества доработок он стал прочнее оригинала. Да и все данные, какие только можно, за редким исключением, давно перенесены на местные носители. Однако, в результате тех доработок, планшет стал представлять собой запутанную головоломку, на треть состоящую из магических кристаллов. И эта головоломка собирается и разбирается только одним, довольно запутанным, способом.       Возможно, стоило уже перестать мучить старичка, но достойной альтернативы планшету по своей многофункциональности пока нет. Поэтому, вот уже несколько лет, он регулярно оказывается на операционном столе для очередной «замены органов». Первыми, как водится, отказали конденсаторы. Потом стала пошаливать цепь питания. Одно потянуло другое, в результате теперь треть планшета представляет переплетение полупрозрачных лент и нитей всевозможных цветов, которые оплетают блок из нескольких десятков плоских кристаллов неправильной формы, спаянных в монолит.       Аккуратно распутав все линии и отсоединив блок кристаллов, я стал медленно, буквально по миллиметру, рассматривать то немногое, что осталось от платы планшета. По закону вселенской подлости, проблема нашлась в самом дальнем и неудобном месте — точке присоединения шлейфа к панели экрана. Тут даже магическая сварка не поможет, шлейф от частых сборок-разборок просто рассыпался, не оставив после себя даже намека на то, что в этом месте было соединение. Эх, незадача. Можно конечно заменить порядком выгоревший и слегка треснутый экран на иллюзиорную пластину, но расшифровка и конвертация сигнала… Вло-ом…       Посидев пару минут и немного всё обмозговав, я решил все-таки заменить экран на магический аналог, благо материалы и инструменты в наличии. Покопавшись на полках, стал выкладывать на стол всё необходимое.        — Так, осталось найти осциллограф, — пробормотал я, копаясь на полках.       Но хитрый аппарат упорно не хотел выпрыгивать навстречу, пришлось прибегнуть к крайним мерам.        — Беата-а! Ты не помнишь, где лежит осциллограф? — крикнул я в сторону открытого окна дома.        — Помню!        — Где?        — Слева в углу, на третьей полке!        — Не вижу!        — А, что с тобой поделать, сейчас!       Минуту спустя, в мастерскую, переваливаясь и слегка отдуваясь, медленно вошла голубая единорожка. Её рог загорелся, и с третьей полки снизу медленно выплыла коробка в которой, с некоторым трудом, можно было опознать весьма вычурный осциллограф.        — Вот!        — А-а! А я на третьей сверху искал…        — Их тут всего пять! — завелась пони.        — Прости, прости. Только не нервничай, ты же знаешь, тебе нельзя.       Раздражённое выражение лица пони сменилось на озабоченное. Бросив взгляд на округлившиеся бока, выражение сменилось на нарочито плаксивое, хотя в глазах играли бесенята.        — Хочу крекеры! — прохныкала пони.        — На кухне целый мешок есть.        — Был.        — Когда успела?        — Да там совсем чуть-чуть было… — стараясь удержать лицо, пробормотала единорожка, но предательски подергивающиеся уголки губ с головой выдавали её настроение. Посмотрев на эту хитрую морду, потом планшет и осциллограф, снова на лучащиеся озорством глаза и опять на планшет, я махнул рукой.        — Ладно, будут тебе крекеры! Планшетом завтра займусь. Наверное.        — И массажик!        — И массажик, — покорно согласился я.        — Урра! — задорно крикнула лошадка и бодрой трусцой направилась в сторону дома.        — Не бегай, ребёнка растрясешь, — полусерьезно крикнул я вслед.       И куда только переваливание и одышка делись?        — Не растрясу, им нравится!        — Им?!        — Ну да, кобылка и жеребчик!        — Час от часу не легче, и когда ты собиралась мне об этом сообщить?        — Мам! — тут из-за угла пулей вылетел светло-оранжевый жеребенок и ткнулся в грудь матери, обняв её ногу.        — Что такое, малыш?        — Я тебя потерял. Я пришёл из школы, а в доме никого, — с нотками слез в голосе, проговорил жеребенок.        — Ну вот она я, все хорошо, — проворковала кобыла.        — А где папа?        — Да вон же он идёт.       Жеребенок закрутил головой, пока не остановил взгляд на тропинке, по которой сейчас шел человек. На секунду сжав объятья посильнее, малыш рванул по дорожке.        — Привет, мелкий! — поприветствовал я жеребенка, который с разбегу повис у меня на ноге.        — Привет! — лучезарно улыбнулся малыш, показывая два недостающих зуба. Вновь встав на все четыре и ещё раз улыбнувшись, рыжая комета унеслась дальше, крикнув на бегу: «Пока, дядь Артур!» Чтобы через секунду в третий раз повторить свои приветственные объятья и с криком «Папка!» повиснуть на шее у улыбающегося жеребца.        — Спасибо что присмотрел за ними, пока меня не было, — поблагодарил пони после приветствия.        — Это ещё кто за кем смотрел, — пробурчала Трикси.        — Не за что, я всегда рад вашей компании.        — Ты мне должен массажик, не забудь!       Вот наглая кобыла! Но друзьям можно иногда и попотакать. Особенно лучшим друзьям.