Леди Сплендор

      – Миледи, Вам письмо, – Артур протянул мне конверт, когда машина, в которой мы ехали, остановилась возле аэропорта.       – Почему ты мне утром не сообщил? – я увидела на обороте имя вожака ликанов.       Он промолчал в ответ, осознав свою ошибку.       До посадки на самолет еще был час, поэтому я позволила себе открыть послание.       «Я беспокоюсь за Элину. Мои люди не могут ее найти. След Майкла Корвина пропал…затерялся где-то на границе с Россией. Прикажи своим кровососам найти ее. Она должна быть в твоей стране. Люциан»       – Хах! – усмехнулась я. – Напиши ему ответ, – обратилась я к своему помощнику. – Скажи, что я займусь этим вопросом. Не уточняй ничего. Он поймет, о чем речь.       – Да, миледи, – подтвердил он.       – И еще, – я открыла дверцу автомобиля, приготовившись выходить, – отправь Станислава и Регину в Ярославль. Пусть узнают, как там моя дочь со своим мужем. И пошли мне письмо с отчетом.       – Каким образом? – удивился он.       – С черным вороном. В школе все используют сов, а так я буду уверена, что послание для меня.       – Хорошо.       Он выгрузил мою дорожную сумку, проводил до зоны регистрации, а через несколько часов я уже ехала по железной дороге на экспрессе до Хогвартса.       В школе ровным счетом ничего не изменилось. Все студенты были уже здесь, включая первокурсников.       Я дошла до своей комнаты, бросила сумку на кровать, открыла ларь, достала упаковку с донорской кровью и, вскрыв ее, подошла к окну, медленно поглощая единственный верный способ своего питания в здешних условиях.       На улице царила мгла. Настолько было темно, что даже мой силуэт мерещился на фоне черного окна, хоть я и не выделялась из этого мрака, поскольку не зажгла ни одной свечи.       Я не вышла к общему ужину, сославшись на занятость, когда Минерва постучала в мою дверь. Так много нужно было обдумать, насладиться одиночеством.       – Разрешите? – Макгонагалл пришла ко мне после мероприятия.       – Да, конечно, – пригласила я ее внутрь.       Она прошла в гостиную, села на диван, сняла свою шляпу. Я налила ей чай с лимоном и разместилась рядом.       – Поттер со своим дружком Уизли… – вздохнула она. – Учудили вновь.       – Жду, когда они разберут школу по кирпичикам, – усмехнулась я.       – Ох, не накликайте на нас беду, госпожа Сплендор, – запротестовала она.       – Можете звать меня Иоанной, – смягчилась я. – К чему все эти звания в столь дружеской обстановке?       – Тогда и меня зовите по имени, – отозвалась она, решив вернуться к начатой истории. – Представьте себе, – возмущенно продолжила она, – влетели на автомобиле в гремучую иву! Пришлось краснеть перед профессором Снейпом и Дамблдором.       – Ну, директор, ясное дело, а вот преподаватель зельеварения здесь при чем? – удивилась я.       – Так он их и отчитывал до того, как мы пришли. Предлагал отчислить их из школы… Не любит он гриффиндорцев.       – И в частности Поттера, – задумчиво произнесла я.       – Да, его особенно.       Мы допили чай, обсудили планы на грядущий семестр, зимнюю сессию, на которой я не буду принимать экзамены, поскольку изменился план обучения, поэтому ближайшие зачеты у моих курсов только летом, а после она ушла. Я убрала посуду и легла спать, если так можно назвать способность вампиров на несколько часов выпадать из реальности.       Забыв вечером задернуть шторы, рано утром я проснулась от солнечных лучей, который пронзили мою комнату. Я быстро собралась и отправилась в класс, захватив с собой лекционные тетради.       Для начала я заглянула в свой кабинет, протерла пыль, скопившуюся за три месяца, разложила кое-какие материалы, а потом вышла в аудиторию.       Он вошел в помещение, в котором у меня должно было начаться занятие через несколько минут. При появлении профессора Снейпа, я испытывала пульсирующий трепет в груди, который ледяными импульсами спускался к тазовым костям. Такого никогда не бывало с Аро, Люцианом и другими до и после них… Казалось, будто я сама боялась его не меньше, чем все его ученики.       – Доброе утро, госпожа Сплендор, – поприветствовал он меня, приближаясь к преподавательскому столу.       – Доброе утро, – улыбнулась я, взглянув на распахнутые ставни, через которые проникал свет.       – Вас вчера не было за ужином, – заметил он, остановившись в паре метрах от меня.       – Я прибыла слишком поздно, пожалуй. Нужно было разобраться с материалами для студентов… – оправдалась я.       – Я уж подумал, что Вы покинули нас, – строго заметил он.       – Не дождетесь, профессор, – усмехнулась я, показав, что мои слова – всего лишь шутка.       – Что ж… – вздохнул он, осмотрев стол, на котором лежали толстые тетради с лекциями. – Удачного дня, – произнес он и, развернувшись на 180 градусов, покинул помещение.       – Фух, – выдохнула я, словно всё время нашего диалога была в неистовом напряжении.       После него прибыли студенты, разместились за партами, и я начала занятие, а, следовательно, и весь курс современной мифологии, рассказывая про вампиров и ликанов, возникших вследствие мутации гена бессмертных сыновей Александра Корвинуса, поскольку это была первая тема моего предмета.       После урока я вышла в коридор, прошлась по лабиринту Хогвартса, в котором научилась ориентироваться лишь по запаху, а не по памяти, поскольку каждый раз мне все больше казалось, будто его закоулки меняли свое направление и становились все запутаннее и причудливее.       – Госпожа Сплендор?! – окликнул меня детский голос мальчика-подростка.       Я обернулась и посмотрела на него. Это был Драко Малфой.       – Слушаю Вас, молодой человек, – снисходительно произнесла я.       – Я хотел у Вас спросить, – начал он, положив руки в карман. – Мы начнем заниматься современной мифологией только через два года. Можно сейчас уже начать зарабатывать баллы?       – Каким образом? – слегка приподняв бровь, уточнила я.       – Ну… Я многое знаю о своих однокурсниках, да и об учителях… – намекнул он на то, что готов «стучать» на своих друзей.       – Я не нуждаюсь в «шестерках», мистер Малфой, – фыркнула я.       – Зря! – усмехнулся он. – Мы могли бы составить неплохой тандем! Прикрывали бы грехи друг друга.       – Ваши грехи я утаивать не собираюсь, мистер Малфой! – прошипела я. – А о моих Вы даже не узнаете!       Я была возмущена его поведением и, развернувшись, исчезла среди каменных стен, применив привычную для меня способность.       Ближайшие дни прошли в обычном режиме. Лишь в один из вечеров ко мне прилетел черный ворон с посланием от Артура. Он сообщал мне, что у Элины и её семьи всё в порядке. В их новом доме растет маленькая дочка, которую они с Майклом Корвином назвали Селеной в честь греческой богини Луны.       – Всё верно, – печально усмехнулась я. – В них обоих течет кровь ликана.       Письмо, зажатое меж моих пальцев, опустилось на колени, когда я сидела возле огромного окна в кресле, глядя на черную долину, расстилавшуюся у подножья Хогвартса. В голове толпились шумными отрядами беспорядочные мысли. Теперь я уже рассуждала о том, являются ли по сути своей Элина и Майкл родственниками, ведь их кровь отчасти схожа. И в ней, и в нем есть частичка меня, частичка Люциана. Разница лишь в том, что у Корвина существует доля Александра Корвинуса и вампира, который пожертвовал своей жизнью ради создания этого гибрида. А, впрочем, какая уж теперь разница?       Я обессиленно свесила руку с подлокотника мебели, откинув голову на спинку. Казалось, будто моя жизнь окончательно потеряла истину, правду… Теперь я искренне верила, что всяк человек – ложь, а вампир или другое сверх существо – тем более. Раньше я жила от Луны до Луны, озирая бескрайние просторы Венгрии с самой высокой башни замка Виктора. До этого моему взору открывались поля Италии, благоухавшие и цветущие, чей аромат проникал в мою спальню в резиденции Вольтури… Еще раньше я могла рискнуть, чувствуя себя смертной, будто жила здесь и сейчас, хоть прекрасно осознавала тот факт, что мне предстоят еще долгие столетия на этой земле…       Кажется, я слишком глубоко утонула в собственной философии.       На циферблате было уже семь часов вечера. Я бросила письмо Артура в камин, постояв недолго возле него, наблюдая за тем, как пламя поглощает беспомощную бумагу, а после, захлопнув за собой дверь, направилась по коридору к лестнице, чтобы спуститься в большой зал, где должен был состояться ужин.       – Добрый вечер, – я заняла свое место между профессором Макгонагалл и профессором Снейпом.       Он окинул меня строгим взором, но от его взгляда не ускользнул тот факт, что моё настроение было, пожалуй, слишком мрачным для обычного вечера.       – У Вас всё в порядке? – прибегнув к привычной тактике притворного безразличия, поинтересовался он.       – Да, благодарю, – солгала я, хоть в груди у меня бурлил вулкан переживаний.       Стоило так долго не видеться с собственными детьми, чтобы окончательно разорвать с ними духовные связи. Адам остался с отцом в Италии. Вряд ли в его планы входит переезд к матери и вступление в ее клан, ведь он дампир, при чем рожденный от представителя другого вида, ныне запертого в собственной резиденции. Агнесса… Соль на мои раны… Дочь Аро, жена Леона… Из-за ее брака с сыном ликана, у нас с его отцом ничего не вышло, по большей мере. Возможно, если бы наши с ним отношения были зарегистрированы примитивными узами смертных, несмотря на кровную связь, между нашими детьми… Ох, сейчас остается только вспоминать былое.       За ужином я была молчалива. Минерва рассказывала преподавателям какую-то историю, но я не участвовала в её обсуждении.       Снейп поглядывал на меня в легком недоумении, но я, закончив трапезу, почти не притрагиваясь к человеческой еде, вернулась в свою комнату, опустилась на пол возле окна, зажав в руке упаковку донорской крови и заплакала. Впервые за последние несколько лет. У меня просто кончились силы. Физически я была несокрушимой, а вот морально… Если бы я могла, то, пожалуй, наложила бы на себя руки, но здесь, в сердце Шотландии мне вряд ли бы удалось найти кол из березы Шмидта. Железное дерево растет только в России, а ехать туда сейчас было бы слишком для меня, ведь на той земле живет теперь моя дочь. Такая родная и такая чужая. Последняя… Дочь Люциана… Даже не знаю, что оказалось для меня больнее: потеря ее самой или ее отца… Но, прокручивая в голове все варианты развития событий, я поняла, что не желаю возвращаться к нему, ведь это вновь ограничило мою свободу, заперло в замке Виктора, а, быть может… Я именно этого и хотела? Чтобы кто-то получил всецело власть надо мной, позволив мне быть слабой.       Слезы сами текли по щекам, вымывая из меня всю дурь, которая отравляла мне жизнь. Я стала монстром и, за неимением жертвы, начала терзать саму себя. Я слишком долго боролась со своими демонами, что теперь, казалось, добровольно сдавалась, сложив руки на груди, готовая принять любую расправу над собой.       Тьма, окутывавшая меня, была разрушена стуком в дверь. Я поднялась с пола, провернула ручку, открыв ход гостю.       – Госпожа Сплендор? – Минерва стояла у меня на пороге. – Пойдемте со мной, скорее, – она была явно чем-то встревожена.       Я тут же последовала за ней, заперев свою комнату на ключ.       В одном из коридоров столпились ученики и преподаватели.       – Что здесь произошло? – уточнила моя спутница.       – Сами посмотрите, – Дамблдор махнул рукой на стену, на которой красовалась надпись, выведенная кровью: «Тайная комната открыта, враги наследника, трепещите».       – Что скажете, госпожа Сплендор? – обратился ко мне директор, пока Филч прогонял всех студентов, кроме Поттера и его друзей, которые оказались в первом ряду.       Я подошла к алым буквам, скользнула подушечками пальцев по следу смерти, поднесла к лицу, чувствуя запах, а после слегка коснулась языком.       – Чья это кровь? – продолжил руководитель Хогвартса.       – Я могу вам сказать группу, резус, но не назвать ее владельца. Для этого мне пришлось бы попробовать кровь всех, кто присутствует в замке без исключения, – ответила я.       Филч, однако, перебил меня, всё спрашивая что-то о своей кошке. Я удивленно посмотрела на него, а потом обратила внимание на зверька, висевшего на крючке, к которому был привязан его хвост.       – Это всё выходки Поттера! – возмущался завхоз.       – Нет! Профессор Дамблдор! Я не трогал миссис Норрис! – оправдывался мальчик.       – Вранье! – протестовал хозяин животного.       – Позвольте сказать, директор, – начал Снейп, прожигавший до этого Гарри насквозь взглядом, – допускаю, что Поттер и его друзья оказались на месте преступления случайно. Тем не менее… На мой взгляд, совпадение подозрительное. К тому же я не припомню, чтобы видел Поттера сегодня на ужине.       – Разумеется, – усмехнулась я, – Вы наблюдали совсем за другим.       Он с испугом посмотрел на меня. Я лишь вызывающе устремила на него взгляд, столкнувшийся с его взором.       – Эээ, – вмешался Златопуст, новый преподаватель защиты от темных искусств, – боюсь, это я виноват, Северус. Гарри помогал мне отвечать на почту поклонников.       Я не обращала внимания на этого человека. Он казался мне дешевым шутом, а посему не стоил потраченного на него времени.       Грейнджер залепетала оправдательные слова о том, почему она и Рон Уизли оказались здесь, словно искали своего друга, но я потеряла интерес ко всему происходящему. За исключением одного: довольно странное поведение профессора Снейпа относительно его ученика. Он прямо-таки испепелял его взглядом. В моей голове внезапно возникли самые извращенные подозрения.       Перед тем, как распустить это собрание, Дамблдор призвал всех к осторожности, но я уже не слушала его, следя только за взаимоотношениями преподавателя зельеварения и Поттера.       Вернувшись в свою комнату, я распахнула настежь окно и легла спать, оставив свою одежду на кресле, но то, что сегодня случилось, никак не покидало моих мыслей. Завтра же, я твердо решила, мне придется разобраться в этом запутанном деле, ведь, в какой-то степени, теперь я чувствовала себя ответственной за жизнь мальчика, в детали которой я была посвящена Дамблдором перед летними каникулами.       Обычные занятия, а потом, когда все ученики были отпущены на «свободу», я направилась в класс профессора Снейпа за объяснениями. Из его кабинета давно уже вышли студенты, и он остался там один. День был пасмурным, но слегка приоткрытые ставни пропускали крохотные клочки солнечных лучей, пробивавшихся сквозь густые тучи.       – Профессор, к Вам можно? – постучавшись в дверь и заглянув внутрь, уточнила я.       Он пригласил меня, стоя возле своего стола, на котором были разложены учебники и травы, расставлены колбы…       – Есть разговор, который не требует постороннего присутствия, – предупредила я, подойдя ближе к нему, поднявшись по ступеням на его уровень.       – Я Вас внимательно слушаю, – заявил он.       – Видите ли, – слегка смутилась я, разумеется, наигранно, чтобы он мог почувствовать себя чуточку увереннее в столь неловкой беседе, – вчера вечером мною были замечены кое-какие… Даже не знаю, как сказать…       – Не притворяйтесь, будто Вам это в новинку, – заметил он, словно раскусил мою хитрость.       – Что ж… Вы хотите откровений? Ладно, – согласилась я. – Вы так смотрите на Поттера, будто испытываете половое влечение к своему ученику. Я пришла, чтобы узнать, так ли это? И стоит ли юноше опасаться своего преподавателя? – мой голос был ледяным, я бы даже сказала, стальным, не давая ему путей отхода.       – Что?! – пожалуй, это был первый раз, когда он, действительно, был возмущен столь сильно, что даже потерял дар речи.       – Вы просили о честности. Я сказала то, что хотела. Теперь очередь за Вами.       – Я благодарен Вам за то, что выполнили мою просьбу, – ему, кажется, не хватало воздуха. – Но… Боюсь, Вы сделали неверные выводы.       – Вот как? – я в недоумении приподняла левую бровь.       – Вы поставили перед всем этим знак «минус», а следовало бы «плюс». По какой-то причине Вы чувствуете долг перед собой, опекая Поттера. Поверьте, я обладаю тем же. Видите ли… – он замолчал, раздумывая над тем, нужно ли мне сообщать подобные вещи или нет.       – Договаривайте, профессор. В противном случае я поставлю все Ваши слова под сомнение, – убедила я его.       – Гарри сын той, которую я любил всю свою жизнь, да и сейчас люблю, – выдохнул он то, что сдавливало его грудь изнутри.       Я лишь самодовольно улыбнулась в ответ, но потом моя мимика сменилась на сострадание и сочувствие.       – Вы – его отец? – предположила я.       – Ох, нет! – поторопился заверить он меня. – Я никогда не был с ней…близок.       – Что же произошло?       – Она вышла замуж за другого, а потом, когда родился Гарри, её с супругом убили…       – Печальная история, – изобразив уныние, которое следовало демонстрировать в подобных ситуациях, произнесла я.       – А Вы о чем подумали? – вернулся он к началу нашей беседы.       – Сами посудите… – тут же сменила я гримасу на усмешку над самой собой. – Мужчина в расцвете сил, преподаватель…такие двусмысленные взгляды на мальчика одиннадцати лет… Выводы напрашиваются сами.       – За кого Вы меня приняли?! – возмутился он.       – Поверьте, за свою жизнь я повидала немало, – в моем голосе было искреннее раскаяние. – И, если бы мои, отвратительные, по-вашему, догадки оказались истиной, я бы нисколько не удивилась. Все люди по натуре своей слабы…       Я чувствовала, что мы оба стоим на пороге какого-то нового, абсолютно захватывающего события, а его взгляд… Он бросил меня в дрожь… В который раз? Я уже не считала. Казалось, будто я попала под влияние его магических чар…       – Не думал, что Вам потребуются доказательства, – произнес он, сделав шаг вперед.       – Вы собираетесь оправдываться? Или заколдуете меня? – в моей ухмылке была доля презрения, жалости, снисхождения и смесь других, неизвестных многим эмоций.       – Ни то, ни другое, – он с силой прижал меня к стене, глядя прямо в глаза.       Я сломала его. Это было так забавно – смотреть, как человек подчиняется страстям, натравленным на него первородным вампиром, который и не очень-то и старался, чтобы покорить этот Эверест, что был всего лишь очередным… Нет! Это было не так! Монстр, творивший это, живший во мне, терзал не только окружавших меня людей, но и меня саму! Я желала избавиться от этого демона, но, казалось, будто сама становилась одной с ним плотью.       Теперь я взяла инициативу в свои руки, обхватив руками его шею, привлекая к себе, чувствуя своим телом его. Я ощутила жар в его крови, что чаще запульсировала в сонной артерии. Губы слились в едином касании, словно и были созданы для этого от основания мира.       Далеко в коридоре раздались шаги, и, судя по всему, слышала их только я. Пока что. Ведь мой слух в десятки…сотни раз превосходил слух простого смертного, пусть и волшебника.       Его ладони легли на мою талию, спустились на бедра, подхватив меня над полом. Снейп посадил меня на столешницу в кабинете зельеварения, где он обычно вёл уроки. Теперь характер занятий несколько изменился в другом направлении.       – Готова поклясться, – оскалилась я, взяв его голову в свои ладони, позволив себе продлить взгляд глаза в глаза, – что у Вас никогда не было женщины.       – Вы слишком самонадеянны, госпожа Сплендор, – задыхаясь от вожделения, заметил он.       – Иоанна, – поправила я его.       – Иоанна, – повторил он за мной.       Я резким движением прыгнула на ноги, встав прямо на столешнице между разложенными учебниками, расставленными колбами и склянками, а потом ловко спустилась на пол через стол от Северуса и взяла первую попавшуюся тетрадь в руки.       – Я так и не поняла, профессор, – заговорила я с привычной для меня громкостью голоса, когда на пороге класса показался Рон Уизли, шаги которого я услышала задолго до его появления, – если экстракт вербены можно растворить в каком-нибудь особенном растворе, то её яд больше не будет влиять на вампира?       Снейп поначалу растерялся, а потом, догадавшись о причине моего странного поведения, решил подыграть мне.       – Я могу заняться этим вопросом, госпожа Сплендор, и, как только появятся какие-нибудь результаты, немедленно сообщу Вам, – ответил он мне.       Я замолчала и слегка наклонила голову, чтобы лучше видеть вошедшего, оказавшегося прямо позади моего собеседника.       – Вы что-то хотели, мистер Уизли? – уточнила я.       – Э…Да, госпожа Сплендор… – замялся мальчик.       Преподаватель зельеварения резко обернулся к нему и бросил недовольный взгляд.       – Извините, профессор Снейп, – произнес ученик, – я забыл здесь свой учебник.       Он осторожно, словно находясь в клетке с дикими зверями, готовыми сожрать его, попятился к своей парте, взял вещь, ради которой явился сюда, а потом, еще раз попросив прощения, удалился.       – Это было великолепно, – заметил Северус, посмотрев на меня.       – Пожалуй, самое примитивное, что я могла придумать за секунду до…разоблачения, – усмехнулась я и, отложив тетрадь, которую я держала в руках, обошла стол.       – Если в моем поведении было слишком много предосудительного… – проговорил он с некоторым сожалением. – Прошу не винить меня за это…       – Что Вы, профессор, всё было предельно разумно, – мягко улыбнувшись, произнесла я и направилась к двери.       За мгновения до того, как выйти из помещения, я обернулась, окинув его силуэт взором.       – Продолжим в следующий раз? – уточнила я с актерской наивностью в голосе.       Он был удивлен моим словам, но рефлекторно кивнул. Так я поймала Северуса Снейпа на крючок, но кто бы мог подумать, что и сама попалась в сеть, расставленную мною же для другого. Как глупо! Как наивно! Мне было двадцать веков, а моей наивности – двадцать лет… Всё так быстро перевернулось с ног на голову, что я даже не успела ахнуть. А стоило ли оно того? Как знать?       Через пару дней начинался чемпионат по квидичу. Теперь я, несмотря на солнечный день, могла посетить это мероприятие.       Трибуны преподавателей находились на высоте, в отличие от ученических. Так получилось, что я заняла место напротив Снейпа, а не рядом с ним, как планировала заранее, но, судя по всему, это было к лучшему. Наши редкие взгляды добавляли соревнованиям чуть больше драйва и андреналина.       Возле профессора я заметила какого-то мужчину. Он был одет в черное, однако, его длинные белоснежные волосы нарушали этот общий образ, полный мрачной элегантности. Пару раз он бросил на меня недовольный взор. Лишь в будущем мне предстояло узнать, что его имя – Люциус Малфой, и он – отец самого нелюбимого моего ученика, который умудрился вызвать моё недовольство, еще даже не начав учиться у меня.       По правде говоря, я не следила за игрой, наслаждаясь такой редкой возможностью побывать под прямыми солнечными лучами, на виду у Северуса… Я терялась в его глазах. Разве этого было мало, чтобы оправдать все мои грехи перед ним? Да, это казалось ничтожным искуплением за мои самые мерзкие поступки. Мне бы сходить к священнику, очистить душу, но, подумав о том, что бы я могла сказать на исповеди, я забывала об этом, представив, как рассказывала бы святому отцу о том, как убивала собственных жертв, совращала мужчин, использовала окружающих меня смертных… Разве можно простить такое? Глупо было даже надеяться на то, что я хоть когда-нибудь посмею заикнуться о рае, в который не попала бы по нескольким причинам, одной из которых является мое бессмертие.       Еще утром следующего дня Макгонагалл была обеспокоена тем, что происходит в школе. Она призвала нас к осторожности, вот только это было слишком очевидно – в Хогвартсе становилось небезопасно, но мне-то нечего было бояться…       Сегодня учителя решили обучить студентов величайшему мастерству – дуэлям. Вследствие отсутствия декана факультета Пуффендуй, Дамблдор попросил меня сопроводить учеников в большой зал для проведения этого мероприятия.       Златопуст был в ударе. Нарядившись, как истинный джентльмен, он поднялся на подиум, на котором должна была состояться битва магов. «Пропиарив» себя, как лучшего воина, он сообщил, что его ассистентом будет профессор Снейп. В ту же минуту мрачная фигура поднялась по ступеням, подошла к преподавателю защиты от темных искусств, что уверенно стоял перед ней. Это был Северус.       Я слегка улыбнулась почти незаметной гримасой, когда они оба поклонились друг другу, а после разошлись по разным сторонам, приготовившись к процедуре.       – Раз, два, три, – просчитал Златопуст, в ответ на что получил мощнейший магический удар от своего соперника.       Дети громко засмеялись, а я лишь усмехнулась, наблюдая за нелепостью Локонса и спокойствием Снейпа.       Поднявшись на ноги, пораженный немного повозмущался, а потом предложил пустить в ход учеников, вызвав Поттера на подиум. Декан Слизерина вытащил из толпы Драко Малфоя. Между двумя мальчишками, действительно, была ненависть, которую последний из них не мог скрыть.       Преподаватель зельеварения был горд своим студентом, но ещё в нем чувствовалось какая-то новорожденная мощь, которой раньше мне не удавалось разглядеть в нем. Неужели он почувствовал себя мужчиной?       Когда он возвращался на свое место, уступив пространство для дуэлей молодым воспитанникам, его взгляд невольно упал в мою сторону. Я, казалось, была холодна, но во мне вновь что-то вздрогнуло, когда его черные глаза на мгновение прожгли мою душу.       Через мгновение наше внимание привлекли студенты, которые к тому моменту уже применили заклятие и разлетелись в разные стороны от силы этих ударов. Северус недовольно поднял Малфоя, упавшего к его ногам, и толкнул обратно на «ринг».       Заняв вертикальное положение, Драко сразу же выкрикнул новое проклятие, после которого из его палочки выскочила кобра, направившись к Поттеру, но на полпути повернулась к зрителям – ученикам и поползла в их сторону. Еще секунду и она бы ужалила студента Пуффендуя, но я успела преградить ей путь, применив вампирскую скорость, встав между змеей и мальчиком. Но Гарри начал что-то шептать, и гадюка вновь повернулась к нему, слушая его странные слова. Это было странное наречие, несуществующий язык… Я знала их больше десятка, но ни один из них не был похож на то, что произносил Поттер.       Снейп выступил вперед и сжег кобру дотла одним заклинанием, оставшись недовольным тем, что произошло. Сразу же после этого ученики были отпущены по их комнатам. Преподаватели остались в зале.       – Что это было? – испуганно тараторил Златопуст.       – Ничего экстраординарного, – спокойно ответил Северус.       Я взглянула на него, дав понять, что почувствовала его ложь.       – Что ж… – вздохнул Локонс, – раз так обстоят дела… То, пожалуй, нам здесь больше делать нечего…       Он бодрым шагом покинул помещение, оставив меня наедине с преподавателем зельеварения.       Я села на край подиума, свесив ноги вниз, упершись руками на его горизонтальную поверхность, пока Снейп расхаживал по комнате.       – Так что здесь произошло? – повторила я вопрос покинувшего нас человека.       – Поттер – змееуст, – заключил мой собеседник.       – Тот, кто способен разговаривать с пресмыкающимися? – расшифровала я.       – Именно. Вот уж чего, а этого я от него не ожидал, – вздохнул он, сев рядом со мной.       – Пора покончить с этими тайнами, – усмехнулась я. – Долго ли мы сможем сдерживать скрытое зло?       – Вы сегодня защитили ученика, – вспомнил он. – Так самоотверженно…       – Я убиваю только ради пропитания, – пояснила я. – А тех, кто зависит от меня, я оберегаю. К тому же... Она не представляла для меня никакой угрозы, скорее наоборот, укусив меня, сама погибла бы от яда.       – Разумно, – слегка улыбнулся он.       Казалось, что это было редким явлением – подобная мягкая мимика профессора Снейпа – и не каждому удавалось ее увидеть.       Я спрыгнула на пол, попрощалась с ним и отправилась в свою комнату. Кажется, во мне взыграл голод. Пора было его утолить пачкой донорской крови из морозилки.       На следующий день была найдена еще одна окаменевшая жертва. Преподаватели продолжили расследование, но я, к сожалению, ничем не могла им помочь, ведь я, к счастью, не обладала магией, а мои вампирские способности вряд ли пригодились бы в подобной ситуации.       Я готовила своих студентов, учащихся на четвертом курсе к сдаче теоретического экзамена, а вот пятикурсникам мне приходилось рассказывать о том, какие слабости имеют те или иные виды, и как правильно этими «больными» местами пользоваться, чтобы выжить при встрече с представителями этих рас.       Снейпа я избегала, ну, или так по крайне мере получалось само собой. Но, пожалуй, это было к лучшему, ведь я была не готова к следующему шагу, да и к разговору тоже.       До самой весны все шло своим чередом и, даже можно сказать, что в Хогвартсе наконец наступил мир. Пока в один из майских дней в коридоре школы не была найдена Гермиона Грейнджер. Окаменевшая.       Макгонагалл в панике бегала по кабинетам, а потом всё-таки решила собрать всех студентов в одном классе, предупредив их о том, что с этого дня порядки изменены, а ученики должны будут возвращаться в свои комнаты до шести вечера, при чем на занятия идти в сопровождении преподавателей. Решающий матч по квидичу был отменен, а возмущение учащихся заглушили слова Минервы, когда она сообщила об этом.       Мы все послушно выполняли указания директора, следя за порядком и безопасностью своих подопечных. Пока в один из вечеров не пропала Джинни Уизли. Настал момент, когда бездействовать уже было просто невозможно.       Очередная надпись и очередное предупреждение: «Ее скелет навечно останется в тайной комнате»       – Пусть Локонс займется этим, – заключил Дамблдор. – Он, в конце концов, преподаватель защиты от темных искусств.       – Локонс? – усмехнулась я, не сдержав эмоций.       – Вас что-то смущает? – удивился моему поведению руководитель школы.       – А Вас разве нет? – уточнила я.       – Уверен, что он справится, – заверил меня собеседник, когда все учителя собрались в коридоре возле кровавого послания.       – Ну-ну, – усомнившись, произнесла я, а после удалилась, отправившись в свою комнату.       По правде говоря, мне не было никакого дела. Волшебники справятся и без меня, а мне нечего совать свой нос в дела, в которых разбираются маги.       По слухам, дошедшим до меня на следующее утро, все обошлось, вот только Поттер опять проявил себя, отправившись за сестрой своего друга вместе с ним и Златопустом. В связи с этим радостным событием, то есть очередной победы добра над злом, были отменены все экзамены. Профессор Снейп не был рад такому раскладу, но перечить директору не стал.       – Вы не стали участвовать в местных «разборках», – голос Северуса прозвучал за моей спиной, когда старосты провожали учеников до их общежитий.       – Я давно поняла, профессор, что те области, в которых я не имею власти, остаются для меня недоступными. Пожалуй, эта лучшая позиция, которую я когда-либо занимала, – пояснила я, возвращаясь в свои покои, чтобы собрать вещи и отбыть в Тольск.       Мне нравилось то, что он не торопил меня, не навязывался, не «мозолил глаза», хоть я и обещала ему некогда продолжить прерванное занятие. Неужели ему хватило тех эмоций, полученных за мгновение до вмешательства Рона Уизли в наше уединение? После этого он так приободрился, словно, действительно, почувствовал себя настоящим мужчиной. Меня это забавляло, но теперь уже самой хотелось закончить игру на яркой ноте, ведь я пока что не понимала, что эта игра станет судьбоносной, и я не захочу ее прерывать…

Н И К О Г Д А.