***
Сынри нашел Джиена в саду. Одинокий и потерянный лисенок. Вот таким было первое впечатление о маленьком принце. Общительный и жизнерадостный Сынри сразу захотел с ним подружиться. Стать другом, настоящей опорой, тем самым, который вытащит маленького раненного лисенка из одиночества. Покажет необъятный мир за ее пределами. Это были довольно эгоистичные мысли маленького ребенка, ведь кто сказал, что лисенок хотел этого? Выбраться из дворца навстречу необъятному, пугающему миру. Во дворце было холодно, но кто знает, может за ее границами есть что-то пострашнее? Сынри помнит, как Джиен напрочь отказывался с ним дружить, играть или еще хуже выйти за пределы построенного воздушного замка. Сынри вспоминает, что у замка были довольно прочные, высокие ворота. Почти непробиваемые. Но маленький Сынри тогда вообразил себя храбрым рыцарем. Но, честно признаться, до звания хрупкой принцессы колючему как кактус Джиену было далеко. Но Сынри она была и не нужна, если честно. Сынри нежно хранит у себя в сердце моменты, когда прочные стены начинали давать трещины. Первые улыбки Джиена Сынри хранит у себя в кармашке под ребрами. Бывает, он воспроизводит их словно любимую мелодию. Сердце Джиена теплело, как полуденное, горячее солнце. А Сынри был счастлив греться под ее лучами. Однажды лисенок полностью открылся перед ним. Это Сынри понял сразу. Джиен рассказал о своих шрамах. Джиен, опустив голову, скрывая слезы, признался, что его бросили. Его собственная мама. «Она сказала, что вернется ко мне, когда выпадет первый снег. А сейчас уже лето…» Тогда Сынри обнимал Джиена так крепко как никогда прежде. «Вероятно, она солгала.» Сынри не может сдержать слезы. В словах Джиена не было вопроса.***
Уже чуть повзрослев Ли узнает, что мать Джиена, королева Инхен умерла от тяжелой болезни. И он уверен, что Джиен тоже давно в курсе. Но каждый раз сердце Сынри сжимается от боли, замечая, как Джиен все еще с блеклой надеждой любуется первым снегом в саду.***
Если Сынри попросят назвать точный момент, когда он понял, что от смеха Джиена у него теплеет в районе груди, а от объятий кружится голова словно Сынри бросили в водоворот, то он не сможет ответить. Потому что для Сынри это было естественным. Тем, что было в нем всегда. То, что проникло через кожу через прикосновения Джиена, как чернила въелось в кости. Когда Джиен грустил, то Сынри брал его за руку, желая забрать хоть частичку боли и переживал вместе с ним. В те моменты, когда Джиен был счастлив, то и Сынри был рад и отвечал широкой улыбкой. Это было естественно. Это было правильно.***
— Что ты там делаешь? — Сынри заглядывает за плечо Джиена. — Ничего, — Джиен поворачивается к Сынри лицом и прячет что-то за спиной. — Так я и поверил, — Сынри скептически поднимает бровь. — Ты прячешь что-то за спиной. — От тебя ничего не скроешь, — Джиен театрально вздыхает, а затем хитро улыбается. — Так и быть, я покажу тебе, — с этими словами Джиен вытаскивает из-за спины надкушенный фрукт. — Персик? — Сынри удивленно моргает. — Неправильно. Очень вкусный и сладкий персик. И он мой, — Джиен удовлетворенно отвечает. В глазах искорки озорства. — Ты предполагаешь, что мне будет сложно достать другой? — в голосе Сынри нотки недоумения. Сынри уже направляется выполнить сказанное, как вдруг Джиен хватает его за руку и разворачивает к себе. — Этот персик не отсюда, — заключает Джиен. Но Сынри не слишком спешит ему верить. — Тогда откуда? — Это подарок мне. Фрукты привезли из далеких стран, — голос Джиена звучит уверенно и Сынри припоминает, что во дворец недавно приезжали гости с дипломатическим визитом. — Тогда это значит, что у тебя есть еще? — Ты ошибаешься, — Джиен отвечает слишком быстро. — Но ты сказал, что их было много. — Я их всем раздал, — Джиен раздраженно отвечает, но через секунду тень озорства вновь возвращается на его лицо. — Извини, больше не осталось. — Не очень-то и хотелось, — Сынри чуть надувает губы от обиды, но пытается это не показывать. Но злится еще больше, когда слышит хихиканье Джиена. — Что смешного? — Ничего, — Джиен все еще улыбается, а затем ловит взгляд Сынри. — Просто я подумал, что есть другой способ. — Другой способ? — Да, попробовать, — отвечает Джиен непринужденно. — Я же вижу, ты очень хочешь. — Ты ошибаешься. Мне без разницы, — Сынри отводит взгляд и хмурит брови. — Разве? — Джиен делает шаг вперед, а Сынри назад. — Что ты хочешь? — спрашивает Сынри. — Я же сказал, мне без разницы. Абсолютно. Джиен делает еще шаг, а затем еще один. Сынри по прежнему пятится назад, пока не чувствует спиной шероховатую поверхность дерева. — Слушай, Джиен, мне не до твоих игр! — Сынри начинает нервничать от странности ситуации. Джиен приближается очень близко и Сынри не знает почему сердце так трепещет в грудной клетке. Сынри сейчас чуть выше Джиена, но Сынри кажется, будто он целая стена. — Посмотри на меня, — просит Джиен, а Сынри, не в силах поднять взгляд, начинает быстро хлопать ресницами — приевшаяся привычка, когда он сильно волнуется. Но Джиен аккуратно цепляет рукой его за подбородок и последний уже собирается возразить шутнику, как чувствует что-то теплое и мягкое на своих губах. Губы Джиена. Сынри широко открывает глаза от удивления, но затем сразу же закрывает от смущения. Джиен пару раз движет губами и отстраняется. — Сладко? — Джиен спрашивает и Сынри чувствует улыбку на чужих губах, хоть и не видит, не в силах поднять взгляд. А еще Сынри ощущает, что все тепло этого мира сосредоточилось на его красном лице. Но теперь он понимает, что имел ввиду Джиен под другим способом. Этот шутник подразумевал, что Сынри может попробовать оставшийся сок на его губах. От одной мысли становилось еще невыносимее. — Сладко, — слабо подтверждает Сынри и наконец поднимает глаза, чтобы встретиться с чужим взглядом. Джиен по-прежнему стоит душераздирающе близко. И от этого Сынри понимает, что тонет в океане, не в состоянии выбраться, связанный по рукам и ногам. Связанным к Джиену. Навеки вечные.***
Какими словами Сынри мог описать Джиена? Единственный. Неповторимый. Восхитительный. Чарующий. Колючий. Недоверчивый. Раненный. Безжалостно прекрасный в глазах Сынри. Да. Именно так. Сынри отчаянно и бесповоротно влюблен.***
Поэтому когда его отец говорит, что им приказали уехать из дворца, Сынри первым делом вспоминает Джиена. Думает о том, как скажет об этой вести Квону. Представляет его расстроенное лицо и голос. И внутри будто что-то сжимается, бьет по грудной клетке молотом, а затем отпрыгивает и застревает в горле колючим комком. Сынри скатывается по стенке в своих покоях и обнимает себя за колени. Думает о том, каким же он был глупцом, когда думал, что беззаботное время продлится вечно. Что времена будут сменяться один за другим, цветы в душе Сынри будут благоухать весной и опадать осенью, но самое главное, он будет все время держать за руку самого дорогого его сердцу человека. Квон Джиена. Сынри душит слезы, успокаивает себя, что сможет навещать, хотя они переезжают на другой конец страны. Успокаивает себя тем, что со временем горечь с языка смоется потоком времени. Воспоминания о голосе Джиена, о улыбке, о поддразниваниях, о совместных маленьких приключениях, о объятиях, о теплых ладонях, согревающих его собственные, растворятся в сознании, заменяясь другими. Ли Сынри лжет самому себе. В конце концов любой прекрасный сон имеет свойство заканчиваться.***
Сынри отправляется в путь рано утром, с первыми лучами солнца. Он не прощается с Джиеном в последний раз, не желая видеть чужих слез, потому что уже захлебнулся в своих. Ли вдыхает воздух в паланкине, но кажется, что он не может набрать достаточно, чтобы дышать. Душно. Ли закрывает глаза, прислоняется головой к тонкой стенке. Ему кажется, что его, не отставая, преследует синяя птица. Она несет на своих крыльях голос Джиена, его запах, трепет счастливых моментов, горечь тоскливых воспоминаний, тепло объятий, радость от взаимных улыбок. Очень тяжелый груз получается. Сынри размышляет, сможет ли он когда-нибудь избавиться хотя бы от тени ее крыльев?***
Солнце восходит и заходит на горизонте день за днем, а Сынри всё привыкает к новому дому и людям вокруг. Раньше Сынри трепетно собирал сны. Развязывал запутанные красные узлы, сдувал пыль и, нежно вытащив из сердца самые сокровенные, собирал в хрустальные банки. А затем он их дарил. Всем вокруг. Иногда отцу, временами матери и сестре. Но самые сокровенные и хрупкие сны он всегда искреннее давал лишь одному человеку. Джиену. Дни заменяют ночи и наоборот, не прекращая цикл. А Сынри в первые в своей жизни просыпается.***
— Я прекрасно догадываюсь, что ты хочешь попросить, — отец Сынри откладывает в сторону кисть и поднимает взгляд на собеседника. — Знаете? — Ты хочешь отправиться в дворец, — спокойно произносит Ли, — Прошло три месяца, я все ждал, когда ты осмелишься. — Так Вы даете свое согласие? — Сынри осторожно уточняет, в мыслях надеясь на положительный ответ. — Тебе нужно не мое согласие. — Не Ваше? А чье же тогда? — озадаченно переспрашивает Сынри. — Его Величества, — сказанное слышится, как гром среди ясного неба. Увидев непонимающий взгляд, Ли продолжает. — Я рассказал тебе не все о случившимся. Так получилось, что я повздорил с ним по собственной глупости. — Повздорили? — Сынри секунду обдумывает услышанное. — Но в чем причина? — Его Величество обвинил меня в заговоре. Сказал, что знает, что я хочу занять его место. Что со злыми намерениями завоевываю доверие народа. Я ответил, что это глупость, я ведь всего лишь советник, ничего больше, — Ли усмехается собственным мыслям, но затем продолжает. — Но он похоже совсем разучился распознавать, где правда и ложь и обвинил меня еще в нечестности. Но самым последним ударом стало то, что… — на его лице отразились все переживания, которые он хорошо скрывал. — Его Величество предположил, что я специально настраиваю тебя подружиться с наследным принцем, чтобы опять же добиться своей алчной цели. — Но ведь это вздор! — не выдерживает Сынри, услышав такую выдумку. — Я так и сказал, сын мой, — отец Сынри грустно улыбается. — Но в более грубой форме. И, сказать честно, сожаления меня не мучают. — Так нас выгнали, — заключает Сынри и отпускает голову. Надежда утекает из-под пальцев словно вода. — Нам запретили появляться во дворце. Но он сжалился и решил не давать всей этой ситуации огласке. И поэтому, я не спешил тебе рассказывать, пока сам не спросишь, — для Сынри голос отца звучит пустым эхом в поле. — Мне жаль, но ты больше не сможешь видеться с принцем. Даже если он сам захочет, его ни за что не отпустят. Такова участь людей, родившихся в королевской семье. — И какая же участь? — Они заперты в золотом дворце. Не выйти из него, не сбежать. Слова отца звучат в голове Сынри снова и снова, даже когда он возвращается в свои покои. Сынри вдыхает и вдыхает, не чувствует, что дышит. Будто воздух украли из-под носа. Сынри вдыхает и выдыхает. И не знает, можно ли задохнуться, оставаясь при этом живым.***
Сынри выбирается на улицу рано утром, желая прогуляться по окрестностям. Прошло больше восьми месяцев после переезда, но Сынри никак не может привыкнуть к новой обстановке. Или не хочет. Птицы щебетали песенки вместе с ветром, гулящему по кронам деревьев. А Сынри чувствует присутствие лишь одной синей птицы с грузом больше, чем целое море. Но Ли будет вспоминать этот день с нежностью, не подозревая, что случится буквально через мгновенье. — Извините, пожалуйста! — к нему обращается молодой мужчина в неброском одеянии. — Вы Ли Сынри? — Да. Я могу чем-то помочь? — Можете. Взяв это письмо, — незнакомец вытаскивает упомянутое письмо из-под пазухи, но не торопится отдавать. — Но с условием, что ни одна живая душа об этом не узнает. Иначе бедствии не избежать, — мужчина заканчивает свое предупреждение и все же отдает письмо. — Я покидаю Вас. Но буду ждать здесь завтра на этом же месте и в это же время. В случае, если Вы захотите написать ответ. Сынри пару минут глядит вслед уходящему человеку и только после этого открывает конверт. Плечи Сынри вздрагивают от удивления, когда он рассматривает знакомый почерк. Он произносит каждое слово, написанное в письме вслух, не веря своим глазам. Удивление, радость смешиваются в единое зелье и словно наполняет тело до краев одним единственным последствием — счастьем. В письме Джиен подробно делился обо всем новом в своей жизни. А Сынри читает и читает, пытаясь будто выпить каждую строчку. Но последние предложения он перечитывает про себя. Они казались более сокровенными, и он не хотел ни с кем делиться. «Ты не представляешь, как я скучаю по тебе, Сынри-а. Мне теперь так скучно во дворце. Хочу увидеть тебя хоть раз. Почему ты не попрощался со мной? Ты такой бессердечный. Не забывай меня там, пожалуйста. Потому что я вспоминаю о тебе каждый день. Квон Джиен» Сынри отпускает руки, словно бы наконец избавившись от груза. Поднимает голову и щурясь, глядит на небо. Оно лазурное и бесконечное. Птицы продолжают петь только им известные песни. И впервые Сынри слушает их с удовольствием.***
Постепенно на лицо Сынри возвращается искренняя улыбка. Он начинает привыкать к новым людям и окрестностям. Прогулки по утрам становятся неотъемлемым ритуалом. Родители счастливо наблюдают за сыном, замечая, что состояние их сына улучшается. Сынри начинает чаще радоваться мелочам жизни, но в глубине душе зная, что является источником улыбок. Пятого числа каждого месяца Сынри всегда ждет. Он вглядывается в горизонт рано утром. Сердце трепещет от предвкушения и тепла. И оно не утихает даже тогда, когда пальцы дотрагиваются до желаемого письма. Даже когда в воздух улетает последнее прочитанное слово. Даже когда письмо сжигается языками огня. Сынри всегда помнит каждую написанную строчку.***
— Ты мне очень нравишься, — Юми стеснительно смахивает несуществующую пыль со своего ханбока. Ее густые ресницы трепещут, а на щеках разливается румянец. Горячее солнце печет макушку и отражается в глазах Юми. «А она красивая», — думает Сынри. С каждой секундой становится тяжелее дышать. День сегодня невыносимый. Лето в этом году самое жаркое за последние годы. Сынри хочется окунуться в ближайшем пруду и наконец ощутить прохладу. Сынри чувствует как капля пота скатывается с виска. Думает, что очень хочет воды. Слышится тихое жужжанье насекомых в траве. Он хочет уйти. Сынри размышляет обо всем, но не о признании Юми. Он понимает, что ему абсолютно все равно. И на признание, и на Юми. — Извини, — Сынри отвечает уверенно, но вид плачущей девушки вызывает в нем жалость и сожаление. Юми даже плачет красиво. Хрустальные слезинки скатываются по красным щекам. Сынри нежно берет ее за руку и признается скорей самому себе, чем Юми: — Прости, но мое сердце уже занято кем-то другим.***
В детстве Сынри любил подолгу лежать на коленях матери и наслаждаться заботливыми поглаживаниями по голове. Слушать нежный голос матери, рассказывающей разные истории было самым любимым занятием маленького ребенка. Сознание Сынри тогда металось между сном и реальностью, но он четко слышал голос матери. — Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться или спутаться, но никогда не порвется. Сынри не знает причин, почему запомнил именно эти строки. Возможно дело было в нежном и убаюкивающем голосе матери или теплой атмосфере между ними. Однако ясно было одно, эти строки Сынри запомнил на всю оставшуюся жизнь. И временами они придавали ему величайшую силу.***
Спустя четыре холодных зимы отец Сынри сообщает ему новость. Новость от которой подкашиваются колени и комок стоит в горле. От которой трепещет и теплеет сердце, грозясь растаять в груди от переполняющихся эмоции. Сынри не может сдержать слез и подать голос. Ли размышляет правда это или иллюзия. В голове перемешиваются и путаются мысли. Но твердый голос отца покрывает все лишнее и звучит в голове не переставая. «Ты ждал так долго, сын мой. И я счастлив сообщить тебе эту чудесную новость лично. Его Величество разрешил нам вернуться во дворец.»***
Сынри тихо и неспешно прогуливается по дворцу, восстанавливая в памяти каждый уголок и трещинку. Внутри разливаются воспоминания, как краски на полотне. И Ли почти видит наяву все то, что было спрятано в памяти. И вот наконец в саду Сынри останавливается. Он с особой нежностью разглядывает каждый уголок этого места и радуется искреннее, когда видит, что старая яблоня до сих пор там. Как было всегда. И, как Сынри надеется, будет, несмотря ни на что. Ветви дерева не украшали листья и сладкие плоды, ведь сейчас середина зимы. Но непозволительно счастливый Сынри видит и зеленые листья, и почти слышит детский смех где-то далеко. Почти так же далеко, как его детство. — Я знал, что ты будешь здесь. Знакомый голос бьет по голове словно молнией и Сынри быстро оборачивается. Джиен стоит совсем рядом и улыбается. И внезапно все вокруг исчезает. Все мысли оседают пылью в задворках сознания, а воспоминания растворяются в воздухе. Остается лишь Джиен. Остается лишь Сынри. Как всегда было. И, как Сынри надеется, будет, несмотря ни на что. Ли не чувствует ни щиплющих глаз слез, ни сбившегося дыхания. Сынри уверенно сокращает расстояние и замыкает руки вокруг Джиена, громко выдыхая. Ему кажется, что все тревоги покидают его вместе с этим выдохом. Джиен обнимает Сынри в ответ. Крепко. Надежно. От этого где-то внутри зарождается тепло. Он не знает, сколько они простояли так в обнимку. Он не пытается считать и лишь наслаждается моментом. Ли хочет сказать многое Джиену. Выплеснуть на него все накопившиеся эмоции словно шторм. Грусть, счастье, ожидание встречи, отчаяние и радость. Сказать, что внутри у Сынри такой же шторм. Сказать, что временами боится потеряться в нем и никогда не вернуться. Но Сынри тихо произносит лишь одно, крепче сжимая Квона и чувствуя, что новые непрошенные слезы текут по щекам: — Я так скучал по тебе. — Я тоже скучал по тебе, Сынри-а. Ты не представляешь, как ужасно я скучал по тебе. Как сильно желал увидеть и встретиться. Так сильно желал… — голос Джиена не ровный и ломается через слово. Джиен плачет. И Сынри осознает, что не только у него внутри бушует шторм.***
А чуть позже Ли осознает, что после возвращения во дворец его больше не преследует синяя птица, несущая на своих крыльях воспоминания. Синяя птица наконец улетает в далекие края.***
Сынри привыкает к жизни во дворце довольно быстро, несмотря на долгое отсутствие. Радуется, видя знакомые лица, а с незнакомыми старается подружиться. Его родители тоже выглядят счастливее. Они скучали по дворцу не меньше. С Джиеном удается встречаться не так уже часто, как хотелось бы. Наследный принц был завален заботами, как и положено его статусу. Сынри по-прежнему провожает взглядом уходящую спину Джиена. Прямо как в детстве. «Некоторые вещи не меняются», — размышляет Ли. Но наученный долгой разлукой Сынри решает, что не долгие встречи лишь повод ценить их сильнее.***
Сынри в третий раз проходится вдоль стеллажей в королевской библиотеке, внимательно прищуриваясь. — Где же она… — он шепчет себе под нос. — Она должна быть где-то здесь. — Ай! — скулит Сынри, когда чувствует удар по голове и поворачивается к обидчику, понимая, что его стукнули книжкой. — Это ищешь? — Джиен издевательски ухмыляется, размахивая книгой в руке. — Так книга была у тебя, — озлобленно произносит Сынри и больно бьет Джиена под ребра. — Ай… Как ты смеешь так обращаться с наследным принцем? Я накажу тебя за грубость, — Джиен театрально хватается за больное место. — Как скажете, Ваше Высочество, — Сынри закатывает глаза и, отобрав книгу, мстительно бьет по голове наследного принца. — Не могу поверить, что скучал по тебе, — Джиен отвечает обиженно и трет место удара. Похоже, на этот раз было действительно больно. — И я тоже, Джиена-а. Я тоже, — чуть ли не пропевает Ли, не попадаясь на очевидную уловку. — Теперь можешь оставить меня одного. — Кто я тебе? Служанка? — возмущается принц. — Простите меня, пожалуйста, грубияна. Я повторюсь, — Сынри шутливо кланяется, а затем поднимает голову и с ухмылкой произносит. — Не соизволите ли избавить меня от своего присутствия, Ваше Высочество? Не только Квон может дразнить. Иногда Сынри справляется даже лучше. — Тебя стоит научиться манерам. — А что? По-моему было достаточно вежливо. Сынри уже хочет отвернуться и пойти по своим делам, как его отдергивают за рукав и грубо толкают к одному из стеллажей. — Я же сказал, что накажу тебя, — низким голосом произносит Джиен. На губах Квона красуется раздражающая Сынри ухмылка, но от чего-то сейчас она кажется безумно соблазнительной и притягательной. Ли ощущает как по щекам разливается предательский румянец. Он разглядывает Джиена, стоящего непозволительно близко. «Красивый. Несправедливо красивый», — неосознанно подмечает Сынри в мыслях и еще сильнее смущается. Но Джиен действительно похорошел за годы разлуки. Плечи стали шире, подбородок острее, а взгляд стал еще выразительнее. Джиен повзрослел. И к негодованию Сынри, сделал это непозволительно прекрасно. — Ты задохнешься, если не начнешь дышать, — соблазнительно шепчет Джиен. — Ах да, прости, — Сынри выдыхает и уже хочет толкнуть Джиена в плечо, чтобы отодвинулся, но не успевает. Джиен приближается еще ближе и медленно наклоняется к его лицу. Каждая секунда бьется в груди громким сердцебиением. Сынри начинает быстро хлопать ресницами, нервничая и весь съеживается, закрывая глаза от страха. — Паутина, — Джиен спокойно сообщает, смахивая ее с волос Сынри. — Я хотел смахнуть паутину. Некоторые книги лежат здесь годами, так что здесь много пыли и паутины. — А? — Теперь все, — Джиен быстро отодвигается и встречается с непонимающим взглядом второго. Губы Квона растягиваются в ухмылке, которая теперь действительно раздражает Сынри. — А ты что подумал, Сынри-а? Ли хмурит брови и уже краснеет от злости, от чего Джиен осторожно отодвигается подальше. — Извини. Я должен идти. Увидимся поз… — Сынри хватает Джиена за руку и поворачивает к себе. Сынри делает шаг, а затем еще, пока Джиен не прижимается спиной к стеллажу. — Это шутка. Не злись ты так, — Джиен успокаивающе хлопает его по плечу. В глазах Сынри собираются тучи и мечутся молнии. — Ты же собираешься ударить, да? Перестань. Ты же знаешь, я обучался у лучших мастеров. Ты не победишь, — уже более уверенно говорит Квон. — Закройте свой прелестный рот, Ваше Высочество. Джиен притихает. Сынри резко хватает его за ворот. Квон уже понимает, что удара не избежать. Хватка становится тверже. Сынри притягивает его ближе. И целует. Ли чувствует, как постепенно Джиен расслабляется и отпускает ворот мантии, но не спешит отстраниться. Но через несколько секунд осознание своих действии бьет по голове громким хлопком. Сынри хочет сбежать из библиотеки настолько быстро, насколько это возможно. А затем из дворца. И из страны тоже бы не помешало. Ли уже готовится исполнить свои планы в реальность, как чувствует крепкую хватку на своей талии, которая притягивает его вплотную. Сынри бьет дрожь от тепла чужого тела. Вторая рука Джиена гладит его по щеке, молча спрашивая. И Сынри от чего-то сразу понимает о чем речь и послушно приоткрывает рот. И Джиен наконец углубляет поцелуй.***
После случая с поцелуем Сынри ведет себя, как прежде. Квон любит подшучивать, а Сынри отвечает тем же. Но Ли от чего-то рад, что их отношения не изменились. Он любит их такими, какие они есть. — Ты что, сбежал с занятий? — удивленно произносит Сынри, заметив Квона в коридорах дворца. — Да. — коротко и ясно. — С ума сошел? У тебя уже был выговор, — напоминает Ли. — Так будет и второй, — самодовольно произносит второй. — Ты неподражаем, — Сынри закатывает глаза. — Я знаю, — Джиен следует за уходящим Сынри. — Так что собираешься делать? — В смысле? — Я имею ввиду, у тебя освободилось время. Чем собираешься заняться? — переспрашивает Сынри, поворачиваясь к Квону. — А что, у тебя есть предложения? — в голосе принца звучат игривые нотки. Совершенно не кстати Сынри вспоминает произошедшее в библиотеке и смущается. Квон это быстро подмечает. Сынри временами ненавидит, как хорошо Джиен его знает. — Ты, кажется, что-то вспомнил, — Джиен издевается. Он точно знает, что издевается. — Хочешь, чтобы я это повторил? — Ни за что, — Сынри слегка поднимает голос. Брови его сводятся к переносице от негодования, — Ты ужасно целуешься. Меня чуть не стошнило. Сынри врет, как дышит. — Ты врешь, — Джиен не попадается на очевидную уловку. — А вот и нет, — возражает Сынри и, видя самодовольную ухмылку принца, смело продолжает. — Ты целуешься хуже всех. — Кого это всех? — Всех, с кем я целовался, — выдает, не подумав Сынри. Наглая и очевидная ложь. — Ты опять врешь. — Джиен уже не выглядит радостным. — А вот и нет, — стоит на своем Сынри. — Назови хоть одно имя, — Джин скептически поднимает бровь и на его лице красуется раздражение. Квон также не хочет сдаваться. — Юми, — Сынри горячо отвечает, мысленно извиняясь перед девушкой. — Ты только что придумал. Перестань. — Я же сказал, я не вру, — Сынри когда-нибудь лопнет от негодования, если продолжит общаться с наследным принцем. — Она мне даже призналась первой. — Хмм, — Джиен молчит. И от этого молчания Сынри резко передергивает. — Тогда можешь идти к своей Юми и делать, что хочешь. Мне абсолютно нет никакого дела, — с этими словами Квон одаривает Ли самым холодным и пронзительным взглядом и уходит. Сынри впервые пугается наследного принца. Быстро поразмыслив, Сынри догоняет его. — Джиен-а, прости, — Сынри встает перед ним и заставляет себя признать поражение. — Да, я соврал, я не целовался с Юми. — Дальше, — голос Джиена острее, чем нож. Сынри сглатывает и отпускает взгляд. — И… — он секунду медлит и быстро произносит. — Ты хорошо целуешься…очень хорошо. — Так я и знал, — Джиен улыбается победно и возвращается к своему прежнему состоянию. Сынри уверен, принц был рожден, чтобы его мучить. — Да-да, — Ли неохотно произносит. — Идем, — и шагает дальше, зная, что Джиен следует за ним. Они уже приближаются к выходу из дворца, как Сынри резко осеняет мысль. От осознания Сынри резко останавливается. — В чем дело? — спрашивает Квон. — Ты хорошо целуешься, — он тихо произносит. — Да, я уже понял, Сынри-а, — Джиен улыбается, не понимая, что происходит. — Ты хорошо целуешься, — повторяет Сынри, на что Квон лишь вопросительно поднимает бровь. — Не значит ли это, что у тебя было много опыта? Джиен сглатывает. — Ты ревнуешь? — Джиен не знает, когда остановиться. — И сколько их было, Ваше Высочество? — Джиен нервничает, зная, что второй обращается к нему так, только когда зол. А сейчас Сынри очень зол. — Кого? — Ты знаешь, Джиен-а, — Сынри резко переводит на Джиена взгляд. И, честно признаться, от него Квона мурашки по спине. — Не так много, как ты думаешь, — Джиен честно отвечает. — Не так много, как я думаю, — Сынри раздраженно повторяет и Джиен понимает, что ошибся с ответом. — Не злись, Сынри-а, — Джиен строит глазки, надеясь, что это поможет и смело выдает. — Хочешь я тебя поцелую? Сынри медленно поднимает взгляд на Джиена и каждое слово словно яд: — Когда помоешь рот с мылом.***
С началом весны Джиен и Сынри подолгу проводили свое время в саду. В большинстве случаев, отдыхая под деревом, греясь под нежными солнечными лучами. Как и сейчас. Сынри, закрыв глаза, сидит облокотившись об дерево. Джиен лежит на спине, подставив руку под голову. Сынри поворачивает голову к Джиену, разглядывая спокойное лицо и понимает, что последний заснул. Ветер временами раздвигал кроны деревьев из-за чего солнечные лучи добираются до спрятавшихся жителей дворца. Сынри любит изучать лицо Квона, когда тот спит, ведь так он ничего не заметит. Ли приближается ближе. Отпускает взгляд со лба до прямого носа Джиена и подмечает аккуратные, чуть пухловатые губы. В голову лезут непрошеные, волнующие воспоминания. Сынри сглатывает и, оперевшись рукой о землю, приближает свое лицо еще ближе. Солнечные лучи играются на лице Джиена. Один лучик оседает на его губах. Сынри вспоминает, как мечтал в детстве об одной глупости. Он желал поймать солнце в свои маленькие, крохотные ладошки. Помнится, он тогда моментально расстроился, когда узнал, что такое в принципе невозможно. А взрослый Сынри наконец осмеливается поймать солнце. Сынри легко и невесомо целует Джиена. Губы у него теплые, мягкие и согревают все нутро. Сынри так и представлял солнце в своих руках.***
Однажды Джиен признался: — Хочу стать птицей и улететь отсюда далеко-далеко. — Это так банально, Джиена-а. — А ты полетишь со мной? — Мог бы и не спрашивать. Куда-угодно. Даже далеко-далеко.***
Летом рынок пахнет цветами и разными пряностями. Они любили гулять здесь, переодевшись в обычное одеяние. Порой такие походы длились целый день. И они возвращались только вечером и сразу же направлялись в купальню после жаркого дня. — Спокойной ночи, — Сынри отворачивается и направляется к своим покоям. — Зачем ты идешь за мной? — спрашивает Ли, заметив Квона рядом. — Хочу проводить. — Меня никто не украдет, — скептически произносит Ли, а затем продолжает, — Ты ведь что-то задумал? Признайся. Когда они доходят до покоев, Сынри поворачивается к принцу и снова спрашивает: — Ну? Давай. Что ты хотел? — ему не отвечают. Сынри, не желая ждать, отворачивается. — Ладно. Я устал. Спокойной ночи еще раз. Сынри заходит в свои покои, в мыслях удивившись отсутствию слуг. — Что ты делаешь? — спрашивает Ли, когда понимает, что Квон заходит в помещение вместе с ним. Квон опять молчит, лишь приближается ближе. Лишь глаза горят опасным огоньком, — Слушай, Джиен. Если ты ничего не скажешь, я не пойму. Квон теперь стоит вплотную. А затем целует. Сначала легко, а затем более интенсивно. — Теперь понятно? — голос у Джиена низкий с легкой хрипотцой. У Сынри кружится голова. Джиена заново вовлекает его в поцелуй и он постепенно расслабляется и отвечает, притянув его за шею. Сынри увлекается процессом и не замечает, как Квон тянет пояс ханбока, чтобы расстегнуть. Сынри вздрагивает, когда чуть прохладные руки Квона дотрагиваются до теплой кожи на животе. Мурашки бегут по всему телу. Колени не слушаются и чуть дрожат, когда Джиен запускает руки еще дальше и начинает целовать и прикусывать его шею. Сынри отдергивает себя, не желая показаться неопытным и чуть неуверенными движеньями расстегивает одеяние Квона. Джиен отодвигается и помогает ему. Щеки Сынри заливает румянец, но он пытается держаться и дотрагивается до подтянутой груди Квона. Руки Сынри осторожно поднимаются до острых ключиц, а затем и до шеи. Ли поднимает взгляд и встречается взглядом с принцем. Глаза последнего кажутся темнее, чем обычно, будто покрытые дымкой. И Сынри в этот момент понимает, что хочет сделать Джиену приятно. Ли приближается вплотную и целует с начало в шею, а потом ведет эту цепочку к ключицам, на некоторое время останавливаясь на груди. Затем мокрая дорожка поцелуев достигает живота. — Ри-а, — Сынри вздрагивает от голоса Джиена. Джиен тихо стонет. — Хах. Что ты со мной делаешь? Сынри поднимает взгляд на вопрос Квона. И только в этот момент понимает, что стоит на коленях перед почти голым Джиеном. Но вместо ожидаемого смущения, нутро заполняет лишь возбуждение. Джиен замечает это и опускается на один уровень с ним, чтобы легко подтолкнуть второго лечь. Квон удобно устраивается между его ног. Ладони Джиена проходятся по его шее и рукам и в следующий момент Сынри затягивают в обволакивающий, жаркий поцелуй. Сынри стонет ему в рот и притягивает Джиена ближе, а ноги удобно цепляет на его пояснице. С глаз стекают соленые слезы и Сынри жмурит глаза от боли. Джиен расцеловывает его лицо и тихо шепчет нежности. Сынри пытается сдержать слезы и разглядывает запыхавшегося Джиена. На его скулах румянец, а красные губы блестят от слюны. Сынри разглядывает Джиена, пытаясь не сосредотачиваться на боли. — Красивый, — шепчет Ли и притягивает Джиена за шею. Постепенно боль уходит на второй план и Сынри начинает стонать от приятных ощущений, когда Квон начинает двигаться сильнее и быстрее. Смущаясь своего голоса, Сынри прикрывает рот рукой. — Нет, — Джиен его останавливает и прижимает чужие руки к постели, чтобы осторожно переплести пальцы. — Я хочу слышать тебя. А Сынри лишь стонет послушно и просит: — Быстрее… Принц исполняет его просьбу. Джиен целует так, словно пытается выпить его до дна. До последней капли иссушить. До тех пор пока от Сынри ничего не останется. Даже имени. И Сынри с удивлением понимает, что совсем не против.***
Сынри любит красть искренние улыбки Джиена, звон его смеха и тепло его объятий и, конечно, мимолетные поцелуи. В один из таких дней Джиен сообщает новость, от которой настолько больно, что в конце наступает пустота. Ведь теперь Джиен будет принадлежать другому человеку. Сынри понимает, что теперь красть эти сокровища больше будет нельзя, лишь хранить старые, как зеницу ока. Сынри осознает, что Джиен теперь не его. Хотя Сынри до сих пор Джиена. Ему больно. Тошно. Отвратительно. Ли вспоминает лишь одно и горько усмехается. Прекрасные сны имеют свойство заканчиваться.***
Джиен отчаянно кричит: — Ничего не поменяется! Пожалуйста, — глаза его застилают слезы, а голос крошится отчаянием. — Сынри-а, не отворачивайся. Только не ты… — Я не отворачиваюсь, — Ли опускает голову, не в состоянии смотреть на Джиена. Сердце сжимается в тисках с каждым словом. Каждая заточенная стрела прямо в цель — Мы ведь оба знали, что все так и закончится. Ты будущий правитель страны, ты должен жениться. — Но… — Квон хватает его за руку. — Не уходи. — Я не ухожу, Джиен-а, — Сынри держит его за руку, пытаясь сдержать слезы и придать голосу уверенности. — Ты всегда можешь положиться на меня, когда я буду нужен. — Но ты нужен мне всегда. Джиен распадается пылью. Задень и разобьется хрусталью собственных криков. Сынри разбивается вместе с ним.***
Впервые Сынри встречается с Суджон во дворце. Она сообщает, что является невестой наследного принца. Сынри ненавидит ее без причин. Она улыбается нежно, а движения легкие, как перья лебедя. Но Ли видит ее глаза. В них четко, как в кристальном озере, отражаются уверенность и целеустремленность, а в уголках нежной улыбки оседает жестокость. Отец всегда говорил, что люди с такими глазами никогда не останавливаются ни перед чем. И не перед кем.***
Сынри теперь прячется по уголкам дворца, убегая и боясь. Объятий Джиена, его успокаивающего голоса и обещаний, которые ранят сильнее. Сынри прячется, дрожа от страха, что когда-нибудь поверит. Но Джиен всегда находит. Словно прирожденный охотник. Сынри называет Джиена жестоким. Однажды Джиен шепчет ему в губы: — Давай сбежим, — смотрит в глаза, не позволяя отвернуться. Держит крепко. Жестокий. — Помнишь? Далеко-далеко. Как мы и хотели… — Далеко-далеко, — Сынри повторяет. Сынри сдается. Сынри верит.***
Сынри обнимает Джиена, будто бы завтра не существует. Слушает Джиена настолько внимательно, словно пытается записать каждую эмоцию. Целует крепко, пытаясь сохранить, отпечатать на собственных губах. А в задворках сознания звучит голос, через который сочится отрава: — Вас найдут. Ты ведь знаешь, что вас найдут. Объявят предателями и казнят. Сможешь ли ты себя простить за кровь принца, за отобранную жизнь? Стоит ли это недолговечного счастья? Хочешь убить его? Хочешь перерезать горло собственными руками? Сынри мечется в постели, мучимый кошмарами, кричит, надрывается. — Если нет, то есть только один выход, — Суджон подходит к нему ближе и тихо сообщает. — Исчезни.***
Сынри знает, каждое ее слово — четко направленный удар в открытые раны. Сынри ненавидит этот мир, но не хочет бежать от правды. Он принимает ее.***
Сынри естественно не говорит Квону о собственных планах. Он не просвещает о них ни отца, ни мать. Он уходит, как и в прошлый раз. Ранним утром. На рассвете.***
Суджон собирает стражу, видя, что принц переполошил весь дворец с ног на голову. Мечется, рычит раненным зверем. Она приказывает не выпускать его из клетки. Принц принадлежит дворцу. А скоро будет и ей. Он ищет Сынри. И Суджон убедится в том, чтобы он никогда не нашел.***
Сынри уходит довольно далеко, но не настолько, чтобы не слышать плач Джиена. Ноги его уводят в неизвестном направлении, подальше от дворца. Дни сменяются ночами. Сынри любит наблюдать за закатами. В них будто отражалась его печаль, а еще он надеется, что в этот момент Джиен где-то также любуется пурпурным небом. Дни сменяются ночами. Но на кончиках пальцев ощущается лишь пустота безжалостно текущего времени.***
Кольцо на пальце поблескивает на солнечном свете. Сынри снимает ее с пальца, а затем заново возвращает на законное место. И так уже десять-двадцать раз. — Я хочу, чтобы ты думал об мне всегда, — Джиен перекатывается к Ли и сзади обнимает за талию, утыкаясь в плечо. — Это приказ? — Сынри нежно спрашивает, шутя. Пытается рассеять атмосферу расставания. Пытается не думать о том, что скоро уедет вместе с семьей далеко от дворца. Далеко от Джиена. Квон коротко смеется в плечо и Сынри чуть вздрагивает. — Нет, — Джиен тихо отвечает. — Я знаю, что не смогу тебя заставить. Но я знаю другой способ, — Квон расцепляет кольцо рук и встает с мягкой травы. Сынри заинтересованно садится рядом. — Я долго думал. И вот, — Джиен вытаскивает из пазухи блестящий предмет. Рассмотрев, Сынри понимает, что это кольцо. — Носи его всегда с собой. И он будет напоминать обо мне. Таким образом ты никогда не забудешь меня. — Звучит коварно, — Сынри берет кольцо в свои руки. — Но я согласен. Сынри улыбается Джиену и не позволяет себе сказать, что и без кольца в жизни не способен забыть Джиена. Никогда.***
Люди будущей королевы догоняют его на пустом и открытом поле. Сынри достает меч из своих ножен и усмехается. Не то, чтобы он этого совсем не ожидал. Суджон желает дворец. И она его получит. Суджон однажды сказала ему исчезнуть. Похоже, настало время. Сынри учился у хороших учителей искусству ведения боя. Но несмотря на то, что Сынри всегда был прилежным и хорошим учеником, противостоять сразу десяти людям оказывается достаточно сложным делом. Туманным взглядом Сынри разглядывает алую кровь на земле. Он не знает, собственная она или одного из убийц. Сынри кашляет, а во рту пузырится красная жидкость. Становится тяжелее дышать. Ноги не держат и он падает на землю. Лицо щекочет мелкая трава. Время совсем раннее. Солнце только выходит из-за горизонта. Но даже ее лучи не согревают Сынри. С каждой секундой все холоднее, будто зима забралась под ребра. Сознание покидает его, но он до последнего пытается не закрывать глаза. Сынри понимает, что это конец, когда перед глазами начинают танцевать видения. Один маленький ребенок пытается догнать второго мальчика. Он все пытается и не хочет сдаваться. Вот в один момент кажется, что пальцы ребенка хватают мантию второго, но он в очередной раз ускользает. Сынри улыбается, насколько ему хватает сил. Он слышит звонкий смех, а вдалеке расцветает ярко и пышно яблоня, так же, как и тем летом. Сынри закрывает глаза и погружается в свой самый последний сон.