You held my hand and then you slipped away And I may never see your face again So tell me how do to fill the emptiness inside Without love, what is life? Def Leppard
Гермионе снился странный и пугающий cон. На самой верхушке пологого холма высокое величественное серебряное дерево шелестело сияющей листвой, протягивая к ней ветви. Ветер играл с ними, и дерево мягко звенело в ответ, будто напевая. Девушка прижалась ладонями к резной коре, словно желая ощутить тепло под шероховатой поверхностью, но внезапно дерево вздохнуло, застонав где-то в глубине, переливающаяся прочная кора разошлась, и по ней зазмеилась огромная уродливая трещина. Гермиона неверяще запустила в неё пальцы и увидела в разломе, что внутри всё дерево обуглено до черноты. Хрипя от ужаса, она принялась отдирать куски серебряной древесины, обнажая под ней тлеющее горячее нутро. Кора начала осыпаться под её пальцами, и вскоре от раскидистой драгоценной кроны и мощного ствола осталась тонкая головёшка, от которой во все стороны разлетались хлопья сажи. В отчаянии глядя на пепелище, девушка опустилась на землю посреди тускло мерцающих обломков и увидела, как последний сильный порыв ветра сломил истончившийся остов, и тот рухнул на землю, рассыпаясь поблёскивающей угольной пылью. Гермиона бездумно провела пальцами по земле и зацепила ими в толстом слое пепла крошечный и слабый серебряный листок. Стараясь сберечь хотя бы частицу прекрасного гордого дерева, Гермиона сжала листок в ладони и… проснулась. Голова невыносимо болела, язык прилип к высохшему гладкому нёбу, и ей показалось, что она закаркает, как старая ворона, при любой попытке сказать что-то вслух. Девушка высвободила руки из-под одеяла, провела ими вдоль тела и раскрыла глаза, обнаружив, что лежит в постели у себя дома. Мышцы во всём теле неприятно дрожали, будто накануне она сильно физически перетрудилась. На поднесённой к лицу руке Гермиона увидела пару сломанных ногтей и впечатляющий синяк у сгиба локтя. «Мерлин, отвратительно себя чувствую». — Она с трудом приподнялась, сбивая простыню пятками, и огляделась. Обнаружив свою абсолютную наготу, девушка очень удивилась, ведь она совсем не помнила, как раздевалась. Силясь понять сколько сейчас времени и заодно воссоздать в памяти недавние события, Гермиона прикрыла глаза. Значит, маленький дракончик отравил её… М-да, поступила она беспечно, сама же составляла описание к породе для министерских архивов. Там ясно было указано, что светлоглазы ядовиты, хоть и сами по себе довольно дружелюбны. Можно было и догадаться, что от напуганного дикого детёныша этого дружелюбия ожидать не стоило… Девушка застонала и потянулась изо всех сил, расправляя затёкшие конечности. Она смутно помнила свои ощущения во время отравления, только лицо Рона мелькало перед ней расплывчатым пятном, и тело время от времени жгло в тех местах, где была содрана кожа. «Интересно, надолго ли я выключилась… Наверное, пару часов проспала, солнце почти село». — Гермиона спустила ноги с кровати и попробовала встать. В висках застучала кровь, и, пошатываясь, она прошла к креслу, где обычно лежал их один на двоих с Драко дежурный халат, в который можно было завернуться, если не хотелось ходить по дому голышом. «Драко!» — Гермиона вздрогнула, подумав, какой разнос он ей учинит и как будет переживать из-за случившегося. Ну, вполне оправданно… Надо будет наведаться в Мунго, чтобы убедиться в отсутствии последствий для здоровья после сегодняшнего отравления. Она услышала тяжёлые шаги в коридоре и поспешно вышла из спальни, чуть не столкнувшись с Роном в дверях. Он был одет в джинсы и толстовку, совсем не те, в которых был сегодня в Гринготтс. Голубые глаза настороженно и пристально оглядели её с головы до пят. — Гермиона, как ты себя чувствуешь? Я уже целую вечность тут сижу, весь издёргался. Надо поскорее отправить тебя в лечебницу, я уже договорился с целителями о приёме. — Ты договорился? Но когда ты успел?.. Я что, долго была без сознания? Рон немного замялся и серьёзно произнёс: — Ты спала, Миона. Где-то сутки. — Сутки??? Мерлин, я думала, что отключилась на час-другой!.. — Нужно немедленно выпить побольше воды, у тебя скорее всего жуткое обезвоживание. Рон пошёл на кухню, и Гермиона услышала, как он наливает воду из графина в стакан. Она прислонилась к стене, вцепившись в халат на груди. В голове пронеслась мысль: «А где же тогда Драко?» — Рон, а Драко... Он не заходил? — Понятия не имею, — нахмурился Рон. — Заходил Гарри, он меня и разбудил, а ещё вернул мне куртку с палочкой и притащил вещи переодеться. Дома меня потеряли, и он решил уточнить у вас, — Рон сощурился, — не в курсе ли вы, где я. Он охренел, увидев меня на кровати рядом с тобой… Э-э-э... Ну ты понимаешь… А когда растолкал меня и узнал о случившемся, то взял слово, что мы сразу в лечебницу направимся, как ты проснёшься. Потом принёс мне вещи, а палочку с курткой ему в министерстве отдали. Видимо, Прауд захватил с собой, покидая подземелья. «Быть не может, — подумала Гермиона, заходя на кухню. — Сутки прошли, а Драко не появлялся, чушь какая-то. Нужно срочно навестить лофт». Вслух она сказала: — Думаю, мне надо отправиться к Драко домой, может, с ним тоже что-то случилось, он ведь брал клетку в руки... — Переживай больше о себе, — буркнул Рон. — Жаль, что я только по верхам нахватался от Чарли касательно этих исландских драконов, которые не огнём плюются, а ядом… Да и времени толком не было въехать, что за хрень с тобой вдруг начала происходить. Маленький зверёныш, а столько токсинов, что и на меня хватило, вырубился следом. Гермиона, слушая его, отпила воды из стакана и чуть не выплюнула её обратно, такой противной на вкус она ей показалась. Девушка открыла морозилку, чтобы бросить в стакан чуть-чуть льда, и увидела там три больших упаковки мороженого из кафе Флориана Фортескью. Гермиона сдвинула их в сторону, доставая лёд, и вспомнила, что накануне мороженого точно не было, так как она жаловалась Драко, что ей не хватает вечером клубничного пломбира с йогуртовой крошкой. — Рон... — Она стремительно обернулась к Уизли, опустившемуся на стул. — А ты… ты со мной был всё это время? — Я, похоже, спал поперёк твоей кровати... Как и дополз до неё вообще… Думал, на пол свалюсь, как тебя уложил. Ты извини, — Рон покраснел, — мне тебя раздеть пришлось, всё… бельё мокрое было и грязное. Я там своими отсыревшими штанами постель вымочил, наверное, вместе с матрасом… Хорошо, что догадался свитер снять… У тебя такая температура была, что только душ холодный помог заживо не свариться. Гермиона, больше не слушая, молча прошла мимо него в комнату и села на диван, борясь с накатившей на неё дурнотой. Потом она поднялась, подошла к камину и, бросив в него Летучий порох, попыталась переместиться в лофт Малфоя. Его камин был закрыт. Она помчалась в спальню, схватила с прикроватного столика палочку и попыталась трансгрессировать туда же. Трансгрессия не удалась, и она вздрогнула от болезненного толчка о защитное поле. — Гермиона, эй, повременила бы с перемещениями! Ты ещё очень слабая, я даже хотел магловское такси вызвать, чтобы к целите… — Драко был здесь, Рон. И единственное, что мне сейчас действительно нужно, — это с ним увидеться.***
Гермионе не удалось связаться с Малфоем ни в этот день, ни в последующие. Она отправила ему пару писем, оставшихся без ответа, навестила Андромеду, которая была абсолютно не в курсе произошедшего и очень обрадовалась её внезапному визиту. Наконец, спустя несколько дней после этих странных событий, решившись, она отправилась в Гринготтс на обеденном перерыве. Уизли всё-таки настоял на визите в лечебницу, и целители, осмотрев девушку, не нашли никаких внутренних повреждений. Облегчённо выдохнувший Рон сразу отправился домой, а оттуда на работу. Они не обсуждали с Гермионой случившееся до эпизода с отравлением. Казалось, для него всё встало на свои места, и Гермиона не могла не заметить, как изменилось его к ней отношение. Рон был искренне рад, что она не сильно пострадала, много извинялся, что всё так вышло, и в конце концов смущённо пожелал ей разобраться со всеми недоразумениями. Последнее беспокоило её больше всего. Гермиона уже не сомневалась, что Драко сделал неверные выводы. Она прекрасно понимала, какой он её тогда, вероятно, увидел, но, подавив усилием воли закрутившуюся пружину паники, ощущала странное спокойствие. Ей не в чем было себя упрекнуть — пострадавшей стороной здесь была она сама. И прятаться от возникшего недопонимания она считала как минимум нелепостью. Войдя в знакомый обширный холл банка, она направилась к ближайшему к ней свободному гоблину. — Добрый день, чем могу помочь, мисс? — важно проскрипел коротышка. — Мне необходимо встретиться с руководителем отдела регионального развития, мистером Драко Малфоем. — У вас назначена встреча с господином Малфоем? — Нет, но обстоятельства, которые мы должны обсудить, не терпят отлагательств, — с нажимом сказала девушка. — Боюсь, господин заместитель управляющего сейчас отсутствует, но если ваша проблема столь срочна, то, я полагаю, вы можете обговорить её с управляющим банка, господином Ворнагасом. Он как раз на месте. «Господин заместитель управляющего?.. Когда это его успели повысить?..» — Нет, мне нужен именно мистер Малфой. — Тогда, к сожалению, ничем не могу вам помочь. — Гоблин снова взял в руки отложенное ранее перо, давая ей понять, что разговор окончен. Раздосадованная Гермиона повернулась, чтобы направиться к выходу из банка, но тут позади сидящего персонала отворилась одна из дверей, и оттуда вышла высокая пышная блондинка, сопровождаемая смутно знакомым Гермионе гоблином. Она пригляделась и узнала в нём Гралогеля, недружелюбного и высокомерного субъекта, с которым они впервые встретились в кабинете у Драко. Гралогель с невиданным почтением откланялся перед дамой, провожая её к главным дверям Гринготтс, и наткнулся взглядом на Гермиону. Он сразу же узнал её и недовольно прищурился. Подождав, пока он попрощается с клиенткой, девушка подошла к нему и прямо спросила: — Сэр, может быть, вы мне подскажете, где я могу найти мистера Малфоя. Мне нужно с ним поговорить. Гоблин окинул её цепким взглядом и глухо пророкотал: — Мисс Грейнджер… Жаль вас разочаровывать, но мистер Малфой в данный момент отсутствует на рабочем месте. — Вот как?.. И где же тогда он присутствует? — Насколько я осведомлён, его также нет и в Британии, мисс. Полагаю, Драко решил устроить себе отпуск и немного переосмыслить свою текущую жизнь. — Раз вы осведомлены о его планах настолько лучше меня, может, вы знаете, куда он направился, и что сподвигло его на такое спонтанное решение? Гралогель испытующе взглянул на неё и, взмахнув короткой рукой с невероятно длинными пальцами, указал ей следовать за ним. Они прошли в знакомую сквозную комнату, уставленную мягкими диванами и ведущую к кабинету Малфоя, и гоблин жестом предложил ей присесть. — Думаю, этот разговор лучше вести с определённой конфиденциальностью, мисс. — Можете называть меня Гермиона. — Я избегаю излишней фамильярности, тем более, судя по последним событиям, вряд ли нам предоставится возможность сблизиться сильнее, чем сейчас. Гермиона насторожилась. — И много вам известно о последних событиях? — Только то, что Драко более не заинтересован продолжать с вами отношения, потому что вы… изменили свои предпочтения с него на молодого драконоведа из Румынии. Гермиона вскочила на ноги с еле сдерживаемой яростью: — Я смотрю, вы уверены, что неплохо разбираетесь в моих предпочтениях, господин Гралогель. Это мистер Малфой убедил вас в таком развитии событий? — Мне достаточно было взглянуть на него… мисс Грейнджер… чтобы надобность убеждать меня отпала… Первоначально вы не произвели на меня впечатление чересчур легкомысленной особы, но внешность, как водится, обманчива. — Какую вы несёте ерунду! Я хочу поговорить с ним. Драко всё неверно понял и… — Во имя Рагнука Первого, избавьте меня от ваших излияний. — Гоблин поднялся. — Вы хотели узнать, здесь ли Драко, отвечаю — нет, его здесь нет. Наша, с позволения сказать, дружба даёт мне небольшое право делать выводы. Так вот, он вряд ли захочет видеть вас в ближайшее время. — Уважаемый господин Гралогель, — Гермиона нависла над невозмутимо стоящим гоблином, — можете передать своему другу, что когда он включит голову и выключит эмоции, я буду готова с ним поговорить и, возможно, даже объяснить то, что показалось ему неприемлемым. Искать я его не собираюсь, так как ни в чём не виновата. Я всего лишь хочу дать ему возможность не совершать ошибку, о которой он серьёзно пожалеет в будущем. Чёрные глазки гоблина пронизывающе ощупали её раскрасневшееся от праведного гнева лицо, и наконец он кивнул. — Вы убедительны, мисс Грейнджер. — Очень на это надеюсь. Не смею больше вас задерживать. — Гермиона развернулась на каблуках и, чеканя шаг, направилась к выходу. Мерлин, как же она устала от этих недопониманий! Сначала переживай, что друзья не примут твой выбор, и впоследствии выслушивай кучу гадостей и сомнений в твоём психическом здоровье; потом мужчина, из-за которого весь сыр-бор, неправильно понимает ситуацию и вместо того, чтобы выяснить хотя бы что происходит, — решает самоустраниться! Превосходный способ разобраться с проблемой! Как будто ей, чёрт возьми, надо больше всех!!! Когда-нибудь у неё будет спокойная жизнь?! Тихая гавань, к которой можно прибиться, не ожидая, что корабль сядет на мель и застрянет на илистом песчаном дне или, того хуже, вообще разобьётся о скалы. — Принципиально не буду его искать, — процедила она сквозь зубы себе под нос. — Ты взрослый человек, Драко Малфой, значит, учись решать проблемы по-взрослому. Разъярённая, она влетела на работу и на весь остаток дня нагрузила себя кучей миграционных соглашений с кентаврами. Дни полетели один за другим, и её постепенно стало охватывать отчаяние. От Малфоя не было ни слуху ни духу, и на девушку навалилась тоска. «Ну не может он быть таким упёртым…» Гермиона попыталась представить свою реакцию, если бы она застала его спящим в постели с другой… Поморщилась. Всё же выслушать причину, пусть позже, немного остыв, она бы точно захотела. Ведь у них всё было хорошо! Неужели он даже не засомневался, что что-то здесь не так?.. «Очевидно, ключевую роль сыграли его неприязнь и предубеждение к Рону…» Однажды вечером она сидела у Поттеров в гостях и, меланхолично помешивая чай, слушала рассказы Джинни о маленькой Мари-Виктуар. Флёр с дочерью гостили в Норе, и мистер и миссис Уизли были в восторге от прелестной внучки. Рон вместе с Чарли активно занимался реабилитацией недавно доставленных в заповедник драконов, а Гарри сверхурочно пропадал на работе, чтобы накопить побольше отгулов к моменту рождения сына. — Гермиона, у тебя всё нормально? — участливо заглянув подруге в лицо, спросила Джинни. — Ты сама не своя после того случая с отравлением… — Ох, Джин, не думала, что всё будет настолько сложно. Боюсь, что мой… парень сделал неверные выводы о том, что случилось... — Гермиона сжала чашку, чувствуя, как горячий чай обжигает ей пальцы сквозь тонкие фарфоровые стенки. — М-м… А я считала, что вы поговорили!.. Знаешь, Гарри мне сказал, что когда наткнулся на вас с братом тогда, то порядком… офигел. Только когда разбудил Рона, он понял, что вы там не... в бирюльки игрались, а произошло что-то плохое. — А теперь представь: Драко пришёл домой и увидел нас вместе, спящими в постели… Мерлин, я была голая! Я прекрасно понимаю охватившие его чувства, но не понимаю, почему он скрылся и лишил меня малейшей возможности объясниться… — Я даже не знаю, что бы сделала, — скривившись, произнесла Джинни. — Наверное, если бы не прикончила Гарри на месте, то устроила бы поистине грандиозный скандал. — А Драко сбежал… — Н-ну… ему не впервой… — вставила шпильку подруга. — Джинни, перестань, мне не до смеха. Я не знаю, что теперь делать… Андромеда не в курсе этой ситуации, мать Драко я тоже не хочу тревожить лишними расспросами о его местонахождении. Да и что мне это даст? Не могу же я его заставить поговорить со мной. Надеюсь, что он всё же придёт в себя… Мне его так не хватает… Это пустая, нелепая случайность, это ошибка! Нельзя идти на поводу одних эмоций, мы оба столько пережили в юности, чтобы вот так взять и отбросить… настоящие чувства, настоящую любовь… Так просто нельзя! — В голосе Гермионы натянуто зазвенели слёзы, и она отчаянно заморгала, безуспешно стремясь скрыть подступающую, накопившуюся истерику. Джинни спрыгнула с дивана и бросилась обнимать зарыдавшую девушку. — Я ведь не виновата, Джин! Разве можно перечеркнуть всё разом, забыть обо всех словах, поступках?! — Гермиона, он всего лишь ревнивый мужчина… Он ослеплён своей болью и уязвлённым самолюбием… — Мы… мы так долго шли к взаимопониманию… к доверию… Оба собрали себя из осколков и рискнули... Значит, он совсем меня не знает! — яростно вскричала Гермиона, поднимая с плеча подруги залитое слезами лицо. — Значит, ему так важно всё, что есть между нами! Мерлин, сначала Рон, за которого я корила себя столько времени, теперь это?!.. Джинни расстроенно гладила подругу по плечу, понимая, что подобную ситуацию разрешить будет очень непросто. Чуть позже опухшая от слёз Гермиона лежала, свернувшись калачиком, в тёмной гостиной на слишком большом теперь для неё одной диване. Живоглот грустно мяукнул, тыкаясь влажным носом ей в щёку, и, потоптавшись, улёгся рядом, согревая её своим пушистым боком. Виски ныли от тупой боли, внутри царила странная горькая пустота, и Гермиона закусила губы, сдерживая новые жгучие слёзы. Гавань… Уютное пристанище… Утешение… Всем этим был для неё Драко и его тёплые объятия. Что он оставил после себя? Из каких руин ей выбираться на сей раз? Внезапная мысль пронеслась в её уставшем, истерзанном мозгу. «Кое-что он мне всё же оставил… И эту надежду я не могу упустить». Она вскочила и подбежала к камину, на полке которого, прижатая маленьким подсвечником, лежала записка, написанная твёрдым угловатым почерком с характерными завитками. Она взяла её дрожащими руками и устремилась в спальню. Порывшись в комоде, девушка вытащила маленький красный магловский мобильный телефон и включила его. Гермиона пользовалась сотовой связью крайне редко, но сегодня был тот самый исключительный случай. Телефон ожил, проиграв звонкую мелодию приветствия, и она набрала номер из списка контактов. — Алло? Да, мисс, добрый вечер. Я бы хотела забронировать билет до Гладстоуна, Австралия. Да, я могу подождать… Две пересадки? Хорошо, меня это устраивает. Давайте уточним информацию… Никаких трансгрессий. Никаких сожалений. Она полетит к маме и папе. Больше никакого одиночества, никогда.***
Драко сидел в кресле, закинув ноги на стол и закрыв глаза. Последние недели выжали из него все силы, и ему было так откровенно хреново, что забыться не получалось даже с помощью огневиски. — Грейнджер, ты покруче Волдеморта, детка. Ты ставишь Тёмную метку не на руку, а прямо на ёбаное сердце. Он что, сказал это вслух? Слишком много выпил. Или мало. В голове крутилась до охуения яркая картинка: полуголый, исцарапанный, вероятно, в порыве страсти Уизли, огромный, словно чёртов конь, и маленькая обнажённая Гермиона. Вместе, на одной кровати. Спящие. Натрахавшиеся и утомлённые… Малфой глухо простонал сквозь зубы проклятье и сбросил ноги со стола. Силясь отогнать от себя образы, преследующие его всё это время, он сжал голову руками и подошёл к огромному окну, за которым лежала тихая, мигающая приветливыми огоньками Вена. Неужели она хотела этого на самом деле? Зачем тогда ей был нужен он… Как временное утешение в ссоре с рыжим? Нахуя тогда признаваться в любви и так лезть в душу — чтобы потом затащить в их кровать своего несостоявшегося женишка?! Это всё нелогично и мерзко, блядски мерзко. Малфой прислонился лбом к холодному стеклу, чувствуя острые болезненные толчки сердца. Что она делала сейчас? Искала ли его?.. Он сразу закрыл камин в лофте и поставил там антитрансгрессионное поле, потому что тут же решил, что не хочет больше никогда ничего о ней слышать и знать. Но сейчас ему было настолько плохо без неё, что сквозь злость и обиду он испытывал бешеное унизительное желание увидеть её… хоть на минуту. Услышать её оправдания, хоть какие-то доводы в свою пользу. Смысла в них не было, но душевные раны, открытые и кровоточащие, хотели любого успокоения, пусть и лживого. «Смотреть на неё и знать, что все мечты Уизела наконец исполнились… Что он трогал её… Что он… Она была только моей. Всегда только моей. Блядь, как я хочу убить его!..» — Малфой закрыл глаза, ещё сильнее вжимаясь лбом в потеплевшее, затуманенное от дыхания стекло. Драко скучал по Гермионе так сильно, что порой ему было больно даже просто дышать. Он с трудом оторвался от окна и снова прошёл за стол, опускаясь в кресло, в котором проводил много времени в последние дни, пытаясь пережить и осмыслить случившееся. В темноте раздался лёгкий хлопок, и паркет еле слышно скрипнул под приближающимися шагами. — Гралогель?.. Давненько не заглядывал… Уже довольно поздно для визитов. — Драко, ты слишком много пьёшь. — Гоблин медленно подошёл к небольшому камину и зажёг его, взмахнув рукой. — У тебя здесь холодно и темно, как в подземелье. Не думал, что такая обстановка тебе по вкусу, — усмехнулся он. — Может, я сам уже в гоблина превращаюсь, а, друг мой? С кем поведёшься... На самом деле мне просто всё равно… — Давно ли ты стал тряпкой, господин аристократ? — Гралогель надменно покачал головой и достал из кармана сюртука грубо выделанную трубку для курения. — Сидишь тут и страдаешь из-за женщины, которая, не в пример тебе, держится значительно лучше. Драко приподнялся, услышав его последние слова. — Ч-что? Ты её видел? Ты видел Грейнджер? — И видел, и разговаривал, — сварливо отозвался гоблин, плотно набивая трубку пахучим эссекским табаком. — Но где… И зачем? — Твоя дамочка примчалась в Гринготтс и очень желала аудиенции с тобой. Знаешь, я понимаю, как ты настроен, и не собираюсь тебя разубеждать, но виноватой она не выглядела. Я бы сказал, глядя на неё, что это ты в чём-то проштрафился, приятель. — Гоблин раскурил трубку, явно наслаждаясь пряным дымом. — Женщины в любых обстоятельствах умудряются сделать из тебя дурака, — хмыкнул Малфой, чувствуя, как сердце мучительно заколотилось после слов гоблина. — Ну, ты вроде всегда был высокого мнения об умственных способностях малютки мисс Грейнджер. Она хотела тебя видеть и накинулась на меня, как фурия. Что-то говорила о непоправимой ошибке, которую ты совершаешь, и о том, что вам необходимо поговорить… — Я видел своими глазами, Гралогель… Доказательства мне не нужны. — И объяснения тоже? Если бы я собирался делать предложение с таким кольцом, которое ты мне заказал, то я бы хотел услышать хреновы объяснения. Гоблин выдохнул сизый густой дым и пристально взглянул на Драко. Тот побледнел и сжал зубы, отчего на скулах заиграли желваки. — Где же твоя холодная голова, Драко? Ты всегда оцениваешь ситуацию всесторонне: и риски, и выгоду, и форс-мажор. Рубить с плеча не твой метод… Слушая протяжную глуховатую речь гоблина, Малфой тщетно старался подавить в себе проблеск надежды. В любом случае отсиживаться в Австрии не имело смысла. Он не мог нормально жить и мыслить, пока измена Гермионы висела над ним как дамоклов меч. С этим надо было разобраться. Всё равно сбежать от себя у него не получится. — Гралогель, знаешь, ты порой бываешь несносен, но твои здравые рассуждения всегда приводят меня в чувство. Думаю, я засиделся здесь. Как там погода в Лондоне? Гоблин усмехнулся и выпустил изо рта очередное колечко дыма.