Потусторонний мир - Коралина!AU

      Появление солнечного света усложняет задачу. Компания кота хороший бонус, учитывая его спокойные желтые глаза и тихую поддержку. Не то чтобы отступление является одним из вариантов. Ты знаешь, что должна делать. Ты переодеваешься в удобную и практичную одежду, обув кроссовки со шнуровкой. Повязываешь куртку вокруг талии на случай, если тебе или кому-то еще, кого ты встретишь, будет холодно. Тэхен отдал тебе свой свитер, так что ты надеешься, что сможешь ответить ему тем же. Вытащив из шкафа старую кожаную сумку Чимина, ты начинаешь ходить по дому, собирая припасы. Фонарик и дополнительные батарейки, зажигалка, перочинный нож, садовые ножницы, рулон клейкой ленты, бутылка с водой, несколько яблок и батончики мюсли. Ты берешь самый острый нож из кухонного ящика, положив его в пластиковый чехол, спрятав с остальными припасами. Очки Чимина во внутреннем кармане сумки. Они ему понадобятся, если—когда ты найдешь его.       Кот следует за тобой, пока ты ходишь из одной комнаты в другую, встав рядом с тобой, когда ты возвращаешься к маленькой дверке. Наступает густой, удушающий момент колебания. Сердце вновь быстро забилось, словно что-то вонзило свои уродливые зубы в твою шею. Ты бросаешь взгляд на своего спутника. Он смотрит на тебя, кивает на дверь, затем двигает своими плечами, что можно понять как пожатие. — Он не вернется сам, — как бы говорит жест.       И он прав, очень прав. С последним неуверенным вздохом, ты берешь холодный черный ключ и поворачиваешь. Горячий, пахнущий плесенью ветер касается твоего лица, тяжелый и влажный, как чье-то дыхание. Там слишком темно, чтобы что-то видеть, поэтому ты вытаскиваешь фонарик из сумки и включаешь его. Паутина цепляется за стенки туннеля, частицы пыли витают в желтом луче фонаря. А впереди такой заманчивый свет. Вернись, что-то практически шепчет тебе на ухо, вернись ко мне. Ты выхватываешь ключ из замка, надежно спрятав его в сумку, и ползешь вперед. Поверхность мягкая и поразительно теплая на коже пальцев.       К твоему удивлению, кот следует за тобой, хотя и неохотно. Его нос дергается от явного дискомфорта, ушиты прижаты к голове. — Ты не должен идти со мной, — ты произносишь, не рассчитывая на ответ. Но, снова к твоему удивлению, он отвечает тем же глубоким голосом: — Тебе понадобится вся помощь, которую ты сможешь получить.       Несмотря на ситуацию, ты выпускаешь смешок. — Ты снова говоришь, — ты подмечаешь, пытаясь заполнить неудобную тишину. — Как наблюдательно с твоей стороны.       Несколько тихих секунд. Туннель кажется намного длиннее, чем раньше, даже удушающим. — Ты знаешь, что ползешь прямо в его ловушку, — кот снова говорит, звуча слегка незаинтересованно. — Я знаю, что делаю.       Не похоже, что ты его убедила. Воздух вокруг вас колеблется, затягивая внутрь, пока свет в конце прохода сияет все ярче и ярче. — Я не могу оставить его там, — ты просто говоришь, никому конкретно.       Кот выглядит понимающим, склонив голову в том, что похоже на жалость. — Тогда предложи ему игру, — он говорит. — Веришь или нет, он хочет твоего уважения. Дай ему шанс его заработать.       На мгновение ты задумалась об этом. Игра, шанс сравнять счет. — Хмм. Это может сработать. — Не нужно благодарить меня, — кот подмечает, гордо подняв голову. — Но он будет мухлевать, помни об этом. Даже если ты победишь, он не отпустит тебя так легко.       От его слов по твоей спине спускаются мурашки, тяжесть всей ситуации, наконец, настигает тебя. И тогда вы доползаете до конца туннеля. Параллельная гостиная выглядит идеально, не такой, какой ты ее видела в прошлый раз. Вместо пульсирующих зеленых обоев и жуков, цепляющихся за каждую твердую поверхность, теплые тона и мягко светящиеся лампы украшают это место. Все так уютно и по-домашнему, от удобной мебели до потрескивающего пламени, горящего в камине. Свет просачивается через кухонную дверь с плотным запахом готовящейся еды. Сладкий мужской голос тихо подпевает.       Ты смотришь вниз, чтобы найти кота, но он уже исчез. Полагаю, дальше я сама. Засовывая фонарик обратно в сумку, ты расправляешь плечи и заходишь прямо в логово зверя. Стол в центре комнаты настолько загружен едой, что едва ли осталось пустое место. Клубы пара поднимаются от башни блинчиков; яйца приготовлены так, как ты любишь, поданные рядом с тарелкой идеально золотых тостов, смазанных маслом. Ты слышишь кипение кофейника. Горло сжимается, когда твой взгляд падает на него.       Другой Чимин стоит у плиты, лопатка в одной руке, стоя перед сковородкой с дымящимся беконом. Он стоит к тебе спиной и не признает твоего присутствия, пока ты не делаешь шаг за кухонный порог. — О, доброе утро, милая, — он говорит, словно ты его напугала. — Завтрак почти готов. Присаживайся, хорошо?       Он слишком сфокусирован на потрескивающейся сковороде, чтобы повернуться к тебе, указав на два пустых стула за столом. Ты и шагу не сделала. Ноги словно вкопаны в пол, пока ты смотришь, как он перекладывает бекон на тарелку. Он развязывает фартук с талии, пробегается по волосам рукой и разворачивается.       Твой желудок переворачивается, но не от отвращения. Его загорелая кожа гладкая и блестящая, здоровый румянец расцвел на щеках. Твои глаза устремляются на его бархатно-мягкие губы, четко выделенный подбородок и то, как его шелковистые черные локоны спадают на лоб. Он одет в футболку и кардиган со звездным принтом, струящийся книзу к узкой черной паре джинсов-скинни, которые ты когда-либо видела. Они греховно обтягивают его бедра и невероятно тонкую талию. Он великолепен и точно знает это, судя по ухмылке его пухлых розовых губ. — Ну же, давай поедим. Я очень голоден, — он произносит, двигаясь, чтобы сесть за стол.       Ты не предпринимаешь усилий, чтобы присоединиться к нему. Он осматривает тебя своими темными бездонными глазами, выпуская издевательский смешок после нескольких секунд тишины. — Упрямая, — он бормочет себе под нос, словно имеет дело с противным ребенком.       Он отодвигает стул назад, приближаясь в несколько шагов своими длинными ногами, и мягко, но твердо подталкивает к стулу, противоположный его. Твой желудок урчит. Громко. Самое время вспомнить последний раз, когда ты ела, но ты не собираешься так быстро поддаваться его искушениям. Чимин занят приготовлением чашки кофе. Он ставит ее перед тобой, как подношение, заполняя твою тарелку всем понемногу со стола. Даже если он сказал, что голоден, он не предпринимает попыток съесть что-либо, просто сидит и наблюдает за тобой.       До тебя доходит с неприятным ощущением, что это вовсе не та еда, по которой он голоден. Он жаждет твоей реакции, твоей похвалы, твоего подтверждения. С этой маленькой мыслю ты тянешься к сумке и берешь одно из яблок, откусывая кусок с поддельным энтузиазмом. Уголок его глаза дергается. — Пожалуйста, не усложняй, — произносит Чимин, барабаня пальцами по столу. — Я хочу вернуть Чимина. Настоящего, — ты говоришь более сильным голосом, чем изначально ожидала.       Он сужает глаза, идеально вылепленные брови хмурятся. — Да ладно, малышка. Из этих глупых идей ничего хорошего не выйдет, — тон его голоса предупреждающий. Терпеливый.       Но ты полна решимости разрушить иллюзию, за которую он так отчаянно держится. — Я. Хочу. Его. Вернуть.       Мышцы его челюсти сжаты до невозможности. Его и без того пронзительный взгляд темнеет. — Ты знаешь, мне хочется преподать тебе урок после того твоего трюка, — он рычит свозь зубы. — После того как ты бросила меня и оставила нас всех голодать.       Ты вонзаешь ногти в мякоть яблока, кожа липкая от сока, пытаясь подавить дрожь, которая выдаст, в каком ты ужасе. И он это знает, потому что на его лице появляется самодовольное выражение. — Но неважно, я прощаю тебя, малышка. Люби грешника — ненавидь грех, как говорится. Я уже устал наказывать.       В этот раз ты не можешь скрыть то, как твое тело подрагивает от страха. — Что ты с ними сделал?       Чимин улыбается, раскрывая зубы, а глаза превращаются в тонкую линию. Он любит это. Когда ты сидишь здесь, такая напуганная и беспомощная, цепляясь за каждое его слово. Он мог бы сказать все, что захотел, сделать все, что хотел с тобой, и ты ничего бы с этим не смогла поделать. — Они целы, не волнуйся. Я почти ничего не сделал, они уже получили свою справедливую порцию боли, просто увидев, как ты оставляешь их.       Ты продолжаешь жевать яблоко, стараясь отвлечь себя от его слов и их ядовитого влияния. — Куки часами плакал. Бедный малыш, не прекращал, пока я не заставил его. — Что!.. — ты почти заговорила, поперхнувшись воздухом на полуслове. Неважно, ты не хочешь знать. — А Тэ был так разочарован. Он был убежден, что ты останешься ради него или, по крайней мере, попытаешься взять его с собой, — Другой Чимин драматично вздыхает.       Ты знаешь, что он лжет, пытается манипулировать тобой, чтобы ты чувствовала себя виноватой за побег. Ты хочешь казаться непринужденной, но воображение рыдающего Чонгука, перекрещенных линий на груди Тэхёна… это немного тебя затрагивает.       Предложи игру, — голос кота раздается эхом в твоей голове. — Веришь или нет, он хочет твоего уважения. Дай ему шанс его заработать.       Это твоя единственная попытка. Ты должна сделать все правильно. — Я не люблю тебя       Он ощетинивается, сжимая руки. — Нет, если ты заставляешь, — ты выговариваешь. — Любовь бессмысленна, если принуждать. Разве ты не был бы счастлив, если бы я по своей воле любила тебя?       Несмотря на его усилия казаться невозмутимым, что-то несомненно нетерпеливое пляшет в его черных глазах. — Ты что-то предлагаешь? — он спрашивает, наклоняя голову в сторону, как любопытный щенок.  — Игра, испытание силы воли. Победитель получает мою свободу.       Другой Чимин поднимает бровь. — Ты никогда не попытаешься убежать?       Твое горло так сжалось, что любая речь кажется невозможной, поэтому ты просто киваешь головой в ответ. — Ты останешься здесь навсегда?       В желудке поднимается тошнота, но ты успеваешь еще раз кивнуть. — Хмм, — он мычит, раздумывая. — И что произойдет, если ты победишь?       Если что, ему кажется это смешным, сама идея о твоей победе заставляет его хотеть смеяться. — Тогда ты всех нас отпустишь. Меня, Чимина, Тэхена. И ты обещаешь никогда не делать больно Чонгуку.       Откидываясь на спинку стула, Другой Чимин надувает губы. — Ты забыла об одной важной вещи, Т/И. Не думай, что я не заметил.       Чёрт. Ты очень надеялась, что он упустит эту деталь. — Даже если ты проиграешь, что остановит тебя от попыток снова оставить меня?       Черт, черт, черт. Ты не можешь позволить ему пришить пуговицы, ты просто не можешь. Ну же, придумай что-нибудь. — Я прошу лишь немного милосердия, — ты говоришь, в голосе просачиваются уязвимость и бесподобная слабость, молясь, чтобы он попался на удочку. — У тебя уже есть преимущество.       Еще одна недобрая ухмылка появляется на его лице. — Хорошо, моя любовь, — он мурчит, медленно и до тошноты мило. — Я могу быть снисходительным только раз, ради тебя.        Ты разжимаешь челюсть. — Хотя ты права в одном, — он встает и приближается к тебе за пару шагов своих длинных ног. Вставая за твой стул, он скользит руками по твоим плечам и наклоняется неудобно близко. — Я бы предпочел победить тебя честно и справедливо.       Тепло его дыхания щекочет ухо. Ты еле сдерживаешься, чтобы не вздрогнуть. — Когда ты проиграешь, когда наконец-то сдашься, ты будешь умолять меня пришить пуговицы, — одна из его рук змеится вниз и останавливается над грудью. — После этого ты научишься любить меня, ты не захочешь ничего больше, чем быть связанной со мной всеми возможными способами.