Венок из лесных колокольчиков

                    Неожиданный бунтарский порыв, заставивший Келебриан сбежать из-под надзора родителей в рощу, конечно же не остался незамеченным и безнаказанным. Леди Галадриэль никогда не повышала голос на своё единственное дитя, но была способна одним лишь взглядом пристыдить дочь до слёз.       До столь радикальных мер в этот раз дело не дошло, но она всё-таки прочитала принцессе нотацию о недопустимом для молодой эллет поведении. Владыка Келеборн до поры оставался молчаливым свидетелем этой беседы — он всегда оставлял прерогативу выговаривать дочери за супругой, но во взгляде его серых глаз застыл немой укор, и это было куда хуже, чем любые нотации.       От жгучего стыда Келебриан хотелось провалиться сквозь землю. Она так и не смогла найти достойных оправданий своему поступку, поэтому слушала мать молча, опустив голубые глаза долу и нервно переплетая пальцы.       — Ты не только поставила под угрозу свою жизнь и жизни подруг, но и доставила много беспокойства нам и королю Келебримбору, — строго говорила леди Галадриэль. — Не то нынче время, чтобы юной деве можно было отлучаться из города без охраны, да ещё и тайком. Ты подумала о том, что мы пережили, пока разыскивали вас? Как переживала за тебя Мэлмэ? Или о том, что с вами могло произойти?       — Но, матушка… — Келебриан умоляюще взглянула на мать, — ведь всё обошлось, мы вернулись живыми и здоровыми. Да и в Эрегионе сейчас спокойно, разве не так?       — Зло не покинуло пределы Средиземья, Келебриан, я много раз говорила тебе об этом, — светлые брови Галадриэль поползли вверх. — Нынешний покой обманчив, как призрачная ночная грёза. За любым кустом могут скрываться шпионы Врага. Неужели ты не понимаешь, что тебя могли убить… или похитить?       — Для чего я нужна Врагу? Да и какому именно? Ведь Моргот давно повержен, а остатки его армии разбежались. Вы сами так говорили.       — Неужели ты до сих пор так наивна, дочь моя? — горько усмехнулась Галадриэль, мягко коснувшись её нежной щеки. — Да, Моргот был повержен, но ведь живы его верные слуги, и где они прячутся — одному Эру известно.       — Саурон, например. Он наверняка готовится продолжить дело своего хозяина, — подал вдруг голос Келеборн. — Ты должна пообещать нам больше так не рисковать, милая. Ты никогда не задумывалась о том, что мы не без причины приставили к тебе охрану? Охрану, которая, кстати, тоже получила выговор за твоё необдуманное бегство. Ты подвела тех, кто доверился твоему благоразумию… Это прискорбно, Келебриан.       — Прости, ada… Обещаю, что больше такое не повторится, — смущённо пробормотала принцесса, не решаясь поднять взгляд.       Если уж и отец присоединился к матушке, значит, она действительно сильно расстроила родителей. А ведь эта невинная прогулка казалась ей такой пустяковой шалостью! Ох, как же тяжко быть принцессой… Так хочется свободы, ну хоть крохотный глоток, чтобы не приходилось всякий раз оглядываться и обдумывать каждый шаг, чтобы ненароком не уронить королевскую честь.       На вечерний пир Келебриан не явилась, извинившись перед гостеприимным Келебримбором. Шумному застолью она предпочла тихий вечер со своей доброй Мэлмэ, у которой тоже пришлось просить прощения. Няня растила её с колыбели и готова была простить любые шалости, но принцесса чувствовала, что на сей раз Мэлмэ не только огорчилась, но и сильно испугалась за неё. Пообещав впредь вести себя благоразумно, Келебриан уснула, уняв наконец, муки совести.       Встречая Владыку Линдона со свитой, Келебриан выглядела как никогда кроткой и послушной. Стоя рядом с родителями и королём Келебримбором на парадной лестнице дворца, принцесса являла собой образец чарующей скромности и очарования, затмевая своим ликом даже неоспоримую красоту матери.       Свита короля Гиль-Галада оказалась не столь многочисленна, как ожидалось. Всего с полсотни воинов сопровождали своего Владыку, но их доспехи сияли, а мечи были остро заточены. В основном это были гвардейцы из личной охраны короля. Видимо, Владыка Линдона чувствовал себя достаточно уверенно и не боялся никакой надуманной угрозы, в отличие от своих родичей. Ни одной дамы не было в его свите на этот раз, как и ни одного придворного сановника. Исключением стал лишь оруженосец и личный поверенный короля — Элронд, сын легендарного Эарендиля. Келебриан никогда раньше не видела молодого советника, но уже не раз слышала о его мудрости, храбрости и рассудительности.       Заметив прекрасную юную принцессу, воины Гиль-Галада — все, как один — замерли от восторга. Недаром льстивая молва окрестила дочь Галадриэль и Келеборна прекраснейшей эллет во всех эльфийских королевствах. Чары её не миновали и благоразумного, хладнокровного Элронда. Прежде его чистая душа ни разу не была охвачена пламенем любви, ни одна дева не привлекала его спокойного, ясного взора, не западала в сердце. Но в тот миг, когда его серые глаза впервые встретились с небесно-васильковыми глазами Келебриан, он понял, что сердце, бьющееся у него в груди, больше не принадлежит своему хозяину — оно отдано этому дивному созданию, как если бы он сам вырезал его из груди и положил к её ногам. Подумать только, а он считал, что любовь с первого взгляда — всего лишь сказки!       В смятении потупив взор, молодой воин безуспешно пытался успокоить бурю, разыгравшуюся в его душе. К сожалению, ясный взор красавицы скользнул по нему, не задержавшись — значит, она даже не заметила, какое глубокое впечатление произвела на него. Что ж… так тому и быть. Кто он такой, чтобы мечтать о дочери самой леди Галадриэль? Она — урождённая принцесса, а он — всего лишь оруженосец короля, но дело даже не в его статусе или происхождении (как-никак в его жилах течёт кровь Мелиан), а в том, что в её глазах не промелькнуло и малой искры интереса.       Наверняка её сердце занято каким-нибудь храбрым воином, а может, принцесса уже помолвлена. Нет, лучше не выказывать своих чувств. Однако убить в себе хрупкую надежду на счастье оказалось слишком непосильной задачей даже для Элронда. Он, как и все остальные юноши, с волнением в сердце ждал наступления вечера и маскарада. Ведь там он снова увидит её! И кто знает, чем закончится эта ночь?       Маскарад, как и планировалось, начался после захода солнца, едва золотая ладья Ариэн окончательно скрылась за горизонтом, уступая место мягкому, серебристому свету Тилиона. Вечер и ночь обещали быть чудными. Полуденный зной сменился приятной ночной прохладой, цветы в дворцовом саду заблагоухали ещё сильнее, а излюбленные поверенные всех влюблённых — соловьи — завели свои хрустальные трели. Украшенные диковинными разноцветными фонариками деревья были изумительно красивы. Фонарики придумал и изготовил сам король Келебримбор — он любил делать красивые и полезные вещи своими руками.       Гордый потомок Феанаро пытался создать в своей столице самый красивый сад в Средиземье, подобный садам Йаванны в Валиноре. Сад был огромен и прекрасен. Кажется, все известные в Арде цветы росли в замысловатых клумбах, которые он спроектировал лично. Раскидистые деревья, пышные кусты, усыпанные цветочными бутонами нежных оттенков, изящные мраморные фонтаны — за убранством королевского сада тщательно следила целая армия садовников и слуг. Ни одного сорняка не наблюдалось среди цветов и деревьев, ни одного запущенного фонтана или позеленевшей мраморной статуи. Дорожки каждый день посыпали мелким гравием, а в чистейшей воде фонтанов резвились маленькие золотые рыбки. Король всегда был очень требователен к порядку, и верные слуги не рисковали навлекать его гнев.       Когда Майрон появился в дворцовом саду, уже окончательно стемнело. Сад освещался огнями многочисленных факелов, и видно было почти так же хорошо, как днём. На широкой лестнице, ведущей во дворец, расположились музыканты, одетые в одинаковые серебристые костюмы. Лёгкая, задорная мелодия летела по саду, а ряженые гости в ярких масках с упоением танцевали и веселились. Длинные столы с разнообразными яствами и напитками стояли чуть поодаль, приглашая любого гостя утолить жажду и голод.       Оглядевшись по сторонам, Майрон заметил, что владыки трёх эльфийских королевств заняли любимую мраморную беседку Келебримбора — самую большую и красивую в королевском саду. Гостеприимный хозяин велел накрыть небольшой стол прямо в беседке, и теперь он и его гости чинно восседали на парчовых подушках, брошенных на каменные скамьи, вкушая вино, сладости и фрукты. На королевских особах не было масок, но даже если бы и были, узнать их для Майрона не составило бы труда — от них же за милю разит высокомерием и самоуверенностью.       Вчера, когда Келебримбор пригласил его на маскарад, Майрон не ответил ему ничего определённого. Разумеется, он благодарен за приглашение, но сейчас чрезвычайно занят, если появится время, непременно заглянет на праздник, хоть и ненадолго. Иногда майа приходилось отлучаться из Эриадора по своим делам, и всякий раз он усыплял бдительность Келебримбора какой-нибудь пустой отговоркой, не объясняя ничего конкретно. Чудо, что король так легковерен, другой на его месте давно заподозрил бы ложь или двойную игру. Конечно, порой не обходилось и без мягкого, неназойливого внушения, но Майрон старался прибегать к осанвэ лишь в крайнем случае, чтобы случайно не выдать себя.       Итак, его не ждут на этом празднике: что ж, именно этого Майрон и добивался. Теперь главное — не попасться на глаза Галадриэль и этому идиоту Эрейниону*, которому за каждым кустом мерещатся прислужники Моргота. Хоть лицо майа и скрывала серебристо-чёрная маска волка, а на плечи была наброшена длинная волчья шкура, прозорливость потомков Финвэ было опасно недооценивать.       Внимательно вглядываясь в женские фигурки, он искал Келебриан. Благо, при дворе Келебримбора блондинок было очень мало, что значительно облегчало поиск. Наконец Майрон заметил её стройный стан и длинные волосы, отливающие серебром в лунном свете. На маскарады эльфы обычно выбирали образы лесных обитателей — животных или растений, но некоторые отваживались рядиться какими-нибудь страшилищами, вроде троллей, оборотней или зловещих призраков. Вот и сегодня некоторые юноши, и даже несколько самых отчаянных девиц, щедро изрисовав открытые участки тела замысловатыми узорами из сажи, нацепили чёрные маски с клыками и носились меж рядов своих собратьев, пугая всех и громко завывая.       Майрон закатил глаза и тихо засмеялся: ох, уж эти эльфы, глупые, как дети! Да разве так выглядят настоящие оборотни и призраки? Он готов был биться об заклад, что ни один из этих ярмарочных шутов, измазавшихся сажей, не видал в своей жизни ни одного по-настоящему жуткого создания, в своё время созданного Мелькором. Тот же, кто встречался на своём пути с нечистью, вроде оборотней и привидений, не говоря уже о варгах или волколаках, едва ли станет наряжаться в них, даже ради шутки.       Келебриан выбрала для себя полупрозрачный наряд цвета морской волны: свободное, летящее платье, расшитое по лифу и подолу мелким жемчугом и перламутровыми ракушками. Наряд был довольно смелым: руки и половина спины оставались полностью открытыми, а глубокие разрезы на длинной юбке позволяли жадным глазам кавалеров нет-нет, да и разглядеть молочно-белые, словно выточенные из фарфора, стройные ножки эллет. Только маскарад мог служить смягчающим обстоятельством для принцессы, решившейся надеть столь откровенный наряд. Майрон совершенно оправданно подозревал, что смелость Келебриан — это заслуга её неугомонных подруг.       На золотоволосой головке принцессы красовалась тонкая жемчужная сеть, плавно спускающаяся до плеч, а прелестное личико скрывала бирюзовая полумаска, позволяющая окружающим любоваться соблазнительными нежно-розовыми губами. Судя по всему, она представляла одну из майа Ульмо — обитательницу таинственных морских глубин. Даже скрываясь под маской, она была прекраснее всех на этом празднике, вокруг неё так и вились кавалеры, буквально с боем вырывая друг у друга право следующего танца.       Майрон хорошо читал в душах эльдар, для этого ему даже не нужно было утруждать себя использованием осанвэ. Когда эльфы радовались, их души светлели и переливались, подобно драгоценным камням в свете солнца, но стоило им затосковать или разгневаться, как аура души темнела и тускнела на глазах, точно ржавчина покрывала блестящий клинок.       Особенно легко было проникнуть в мысли болтливых, пустоголовых девиц. В душах многих из них майа видел банальную женскую зависть и досаду: большинство из местных красавиц были не прочь, если бы гости из Харлиндона побыстрее отправились восвояси.       А вот в душах юношей он прочёл совершенно противоположные чувства — будоражащий кровь охотничий азарт, желание произвести впечатление на прекрасную принцессу, страсть и жажда обладания. Похожие желания бушевали и в душе самого Майрона, а осознание, что именно он станет обладателем такого вожделенного для всех трофея, только подстегнуло в нём охотничий инстинкт. В том, что Келебриан вскоре будет принадлежать ему, майа не сомневался и секунды.       Внезапно среди толпы обожателей Келебриан Майрон разглядел ещё одну fea, с очень чистой и светлой аурой, незамутнённой низменными плотскими желаниями. Майрон готов был поклясться, что кто-то из молодых воинов воспылал к принцессе искренней и чистой любовью. Внимательно вглядываясь в лица юношей, он быстро отыскал источник благостного света: это был совершенно незнакомый ему молодой темноволосый воин, завернувшийся в тёмно-синий плащ. На нём не было маскарадного костюма: лишь серебристая полумаска, надетая, как дань уважения к празднику, скрывала напряжённое, неулыбчивое лицо. И если лицо незнакомца сохраняло непроницаемое выражение, то печальные серые глаза выдавали его с головой, как и свет, льющийся из глубин растревоженной души. Он так напряжённо не сводил глаз с принцессы, словно от этого зависела его жизнь.       Странно, почему этот эльф не стремится завладеть вниманием Келебриан, подобно остальным? Просто внимательно наблюдает за ней, как и сам Майрон, но приближаться не спешит. Словно заранее знает, что будет отвергнут… А может, он тоже обладает способностью видеть в душах собратьев? Или провидит будущее, подобно Галадриэль? Впрочем, способностью заглядывать в души юноша едва ли может обладать, для этого нужно быть майа, хотя бы наполовину.       И всё же интересно было бы узнать его имя. Майрон чувствовал, что этот таинственный влюблённый незнакомец может стать опасным соперником в будущем. Соблазн прямо сейчас влезть в его голову с помощью осанвэ и узнать всё, был велик, но майа решил отложить это занятие на потом. Сейчас его интересовала лишь Келебриан, а точнее, он раздумывал, как остаться с ней наедине.       А праздник меж тем продолжался. Весёлые мелодии периодически сменялись певучими и нежными, танцы и девичьи хороводы чередовались песнями менестрелей и маленькими представлениями жонглёров, а в ночное небо взлетали разноцветные огни фейерверков.       Келебриан наслаждалась каждой минутой маскарада. Она давно сбилась со счёта, со сколькими кавалерами танцевала сегодня, сколько комплиментов и пылких признаний выслушала, сколько предложений руки и сердца отвергла. Ах, если бы она только могла полюбить! Тогда её оставило бы это гадкое чувство собственной неполноценности, да и раз за разом видеть разочарование и обиду в глазах неудачливых поклонников больше не пришлось.       Без оглядки погрузившись в беззаботное веселье, принцесса не заметила два напряжённых, сверлящих взгляда, следящие за каждым её шагом. Ни Майрон, ни Элронд не принимали участия в общем веселье, они лишь наблюдали за красавицей, думая каждый о своём. В конце концов оруженосец Гиль-Галада обратил внимание на высокого светловолосого незнакомца, наряженного волком. От его пронизывающего взгляда и загадочной полуулыбки эльфа пробрала невольная дрожь.       Элронд не сразу смог понять причину, по которой незнакомец вызвал у него смутное беспокойство и неприязнь, но вскоре поймал его взгляд, прикованный к Келебриан. Ах, вот оно что! Значит, ещё один поклонник… А может и тайный возлюбленный, кто знает? Сердце Элронда болезненно ударилось о рёбра, а по венам ядовитой змеёй начала расползаться ревность. Глупец! Он даже ревновать не имеет права, ведь принцесса и не подозревает о том, что пленила его сердце… О, где бы набраться бесшабашной смелости, как у этих назойливых кавалеров, что вымаливают у неё улыбку и очередной танец? Может быть тогда он и осмелился бы признаться…       Устав ждать пока плотное кольцо поклонников принцессы поредеет, Майрон начал действовать. Очень осторожно он проник в мысли эллет и начал внушать ей, что она устала и хочет немного побыть одна. Протанцевав несколько часов кряду, она уже вполне могла утомиться, а неумолчный девичий гомон, взрывы смеха и музыка даже у всесильного майа готовы были вызвать головную боль. Через несколько минут Келебриан удалось, наконец, незаметно ускользнуть от своих обожателей и скрыться в глубинах сада, а майа смог-таки выдохнуть с облегчением. Его усилия дали свои плоды.       Теперь главное, чтобы его соперник не воспользовался этим шансом: он, как назло, по-прежнему не сводил глаз с эллет. Но опасения Майрона оказались напрасны: Элронд только тоскливо проводил принцессу глазами и, развернувшись, твёрдым шагом направился в противоположную сторону. Губы майа тронула победоносная улыбка. Итак, его время настало!       Келебриан ушла достаточно далеко от основного места гуляний. Дойдя до самого дальнего уголка сада, она остановилась у большого фонтана. Сняв с себя маску, она зачерпнула в ладони немного прохладной воды и с удовольствием омыла горящие лихорадочным румянцем щёки. Кажется, она действительно устала. Стало даже немного стыдно за собственную слабость, ведь она так ждала этого праздника!       Но, несмотря на то, что сегодня она имела оглушительный успех у кавалеров, в душе снова разрасталось разочарование. Она так и не встретила своего единственного, вопреки предположениям подруг и собственным надеждам. А может, его и вовсе не существует? Или её сердце и впрямь подобно холодному камню? Подобные мысли удручали… Если так пойдёт и дальше, она никогда не выйдет замуж, ведь эльфы не могут заключить брачный союз без любви. А любви Келебриан жаждала каждой частичкой своей души, она мечтала о счастье, любящем муже, детях… Неужели все её мечты напрасны?       Внезапно позади раздались чьи-то тихие шаги, и принцесса сразу обернулась, напряжённо вглядываясь в темноту. В этой части сада факелов было куда меньше, и её одинокую фигурку освещали лишь полная луна и яркие звёзды. Кто же решился нарушить её уединение? Может, отец или матушка послали за ней охрану?       Однако вместо охранника с боковой дорожки показался высокий незнакомец в устрашающей маске волка и роскошном костюме из чёрного бархата и серебряной парчи. Длинная волчья шкура, что служила ему вместо плаща, грациозно свисала с плеч почти до самой земли, а ведь мужчина был довольно высок. Интересно, где ему попался зверь таких невероятных размеров?       — Я напугал тебя? — тихо спросил незнакомец, вежливо склонив голову в знак приветствия. — Прошу прощения, я не думал, что мой костюм настолько устрашающе выглядит.       — Нет, я вовсе не испугалась, — покачала головой эллет, — просто ожидала увидеть…       — Свою охрану… или кого-то из преданных обожателей? — подсказал незнакомец, улыбаясь. — Боюсь, они оказались менее удачливы, чем я. Уж точно — менее внимательны, иначе ты так легко не упорхнула бы от них.       Келебриан вдруг забеспокоилась. Он только что признался, что следил за ней. Что ему нужно?       — Кто ты? — спросила принцесса, невольно делая шаг в сторону. — Чего ты хочешь от меня?       — Ничего, кроме простой беседы, — спокойно ответил он. — Я — Аннатар, ближайший друг и советник короля Келебримбора. Тебе не нужно бояться меня, принцесса.       — Аннатар? — переспросила она, наморщив лоб. — Ах, да… я помню. Ты, кажется, посланник самих Валар? Так говорил о тебе Келебримбор.       — Верно, — с достоинством склонил голову Майрон. — Он ценит и уважает меня, как близкого друга, наставника и дорогого гостя.       — Тогда почему ты сейчас не в королевской беседке? — поинтересовалась эллет.       — Из-за тебя, прекрасная Келебриан, — тут же последовал ответ. — Я наблюдал за тобой, ожидая, когда ты останешься одна.       — Зачем?       — Хотел представиться и побеседовать наедине, а не протискиваясь сквозь толпу твоих поклонников.       Келебриан всё ещё тревожилась, майа хорошо чувствовал это. Она настороженно вглядывалась в его лицо, и Майрон, усмехнувшись, снял маску, явив себя во всей красе. Голубые глаза принцессы тут же расширились в восхищении: его лицо показалось ей прекраснейшим из всех, что она видела прежде. На миг она даже дышать перестала, утонув в его синих глазах. Такая реакция была несвойственна Келебриан, и она с удивлением прислушивалась к своему зачастившему вдруг сердечку. Что это с ней происходит? Ей и прежде попадались писанные красавцы, но их красота никогда не вызывала такого волнительного трепета. Новое ощущение захватывало и пугало одновременно.       — Ты напрасно боишься меня, — заверил её Майрон, медленно приближаясь. — Я живу в Эрегионе уже достаточно долго, чтобы никто не сомневался в чистоте моих помыслов.       — Но почему тогда король Гиль-Галад не принял тебя в Линдоне?       Надо же! А девица неглупа, и даже с интересом прислушивается к разговорам старших, хотя события, о которых идёт речь, произошли ещё до её рождения.       — Гиль-Галад всегда слыл своей осторожностью, — снисходительно улыбнулся Майрон, разводя руками. — Как видишь, Эрегион всё ещё процветает, а Келебримбор жив и здоров. Это ли не доказательство моих благих намерений?       — И каковы же твои намерения? — всё ещё настороженно спросила эллет, силясь при помощи вопросов стряхнуть с себя магию пленительного взгляда собеседника.       — Я всего лишь помогаю королю осуществить его мечту: помочь достигнуть мастерства, равного Феанаро, и превратить Эрегион в цветущий, благословенный край, подобный Валинору.       — Всего лишь… Как скромно! — недоверчиво хмыкнула принцесса. — И что же, в Эрегионе больше не идёт снег, а деревья и кусты цветут круглый год? Что-то я о таком чуде не слыхала!       — Увядание в душе куда печальнее для эльдар, чем естественная смена времён года, принцесса, — заметил Майрон. — Разве матушка не учила тебя этому? Я хочу, чтобы народ Келебримбора обрёл покой и умиротворение, как те эльдар, что до сих пор живут в Валиноре. Гиль-Галад в своё время не позволил мне сделать то же для его народа, что ж — это его выбор.       — А для чего тебе это нужно? В чём твой интерес? — допытывалась эллет.       — Мой интерес? — Майрон постарался изобразить искреннее удивление. — Я — лишь посланник Валар и выполняю миссию, возложенную ими.       — Посланник Валар… — задумчиво пробормотала Келебриан. — Значит, ты — майа?       — Верно, — кивнул он. — Это пугает тебя?       — Нет, — неуверенно пожала плечами эллет. — Но прежде я не видела ни одного майа. А ты… ты умеешь творить чудеса? — её взгляд вдруг загорелся детским любопытством.       — Чудеса? — Майрон на мгновение задумался. — Конечно. Как же иначе?       — Покажи что-нибудь… необыкновенное! — попросила принцесса.       — Необыкновенное… — Майрон даже растерялся от неожиданности, он не думал, что девица потребует от него каких-то доказательств его майарской сущности. Что же такое ей продемонстрировать и при этом не перестараться?       — Закрой глаза, принцесса, — мягко попросил он.       Келебриан послушно выполнила его просьбу, с нетерпением ожидая неведомых чудес, словно ребёнок, впервые попавший в балаган бродячего цирка. Майа сделал лёгкое движение рукой, пробормотав короткое заклинание, и вдруг, прямо над головой Келебриан образовалось небольшое пушистое облачко, из которого начали плавно опускаться крупные хлопья снега.       — А теперь открывай глаза, — подал голос Майрон, весьма довольный своей выдумкой.       Принцесса открыла глаза и с изумлением огляделась. Ощутив на плечах холодные снежинки, она взглянула вверх и застыла, не веря своим глазам. Снег посредине лета! Но разве так бывает?       — О, Эру… — выдохнула она, часто моргая, словно после глубокого сна.       Оглядевшись, Келебриан поняла, что снег идёт только над её головой. Значит, это действительно дело рук Аннатара! Это чудо он сотворил для неё. Может, он и впрямь заслуживает доверия? Очарованная и обрадованная, она весело засмеялась и закружилась, подставляя снежинкам свои тёплые ладони и разгорячённое лицо.       А Майрон в это время наблюдал за ней торжествующим взглядом хищника, заманившего в ловушку вожделенную добычу. Он безошибочно определил, что лёд между ним и дочерью Галадриэли только что треснул. Теперь завоевание Келебриан — лишь вопрос времени.