***
Майрон появился в Харлонде как всегда неожиданно, когда Келебриан уже начало трясти от напряжённого ожидания. Вот уже несколько дней, как она невольно вздрагивала от каждого подозрительного шороха, настороженно присматриваясь к каждой птице или зверьку, что приближались к ней, со страхом ожидая его появления. Но майа отчего-то медлил, заставляя её сходить с ума в ожидании самого трудного разговора в её жизни. Ей предстоит отказать ему, спокойно объяснить свою позицию и самое сложное — не поддаться на ласку и заверения в любви. Иногда ей казалось, что она просто не сможет противостоять ему, а точнее — своему сердцу, которое, даже будучи разбитым, продолжало любить… Вопреки всем мыслимым законам. Измученная внутренней борьбой Келебриан едва-едва начала засыпать, погружаясь в приятную ленивую дремоту, как вдруг её щеки легко коснулась твёрдая мужская ладонь, а ноздри вдохнули до боли знакомый запах ирисов, всегда сопровождающий Майрона. Эллет вздрогнула всем телом и тут же широко распахнула глаза, силясь разглядеть что-то, но тщетно — с перепугу тьма в комнате показалась ей совершенно непроглядной. Вдруг в тишине раздался щелчок чьих-то пальцев, и комната тут же осветилась ярким светом горящих свечей. Нет, это был не сон, как ей сначала подумалось: в её комнате, прямо на постели сидел Майрон… или Саурон, и неотрывно глядел на неё. Облачённый в роскошный чёрный камзол, украшенный серебряным шитьём, бархатные штаны, высокие кожаные сапоги и длинный плащ, он выглядел величественно и пугающе. На голове блестела серебряная корона, пальцы украшали массивные перстни, а на поясе висел длинный меч в ножнах, инкрустированных великолепными по чистоте самоцветами. Внешний вид Майрона резко отличался от того, к которому привыкла принцесса, и как нельзя лучше подчёркивал его статус Тёмного Властелина — надменный и холодный, словно мрамор. Келебриан судорожно вдохнула и непроизвольно попыталась отодвинуться как можно дальше от него, пытаясь хоть немного унять бешеный ритм сердца. — Ты?! — растерянно пролепетала она, вцепляясь обеими руками в одеяло, чтобы натянуть его до самого подбородка. — Я… — тихо отозвался майа, по-прежнему не сводя глаз с её побледневшего лица. — А ты ждала кого-то другого? — Никого я не ждала, — поспешно ответила эллет, чувствуя, как от волнения сердце заходится в бешеной скачке. — Что тебе понадобилось от меня ночью? — Прежде ты не задавала таких вопросов, — с горечью заметил он. — И всегда радовалась моему появлению. — Тогда я не знала, кто ты на самом деле, — тут же парировала она дрожащим голосом. — Ты обманывал меня многие месяцы, а теперь удивляешься холодному приёму? — Да, я скрывал от тебя своё настоящее имя, — согласился Майрон, — но не собирался делать это вечно. Вспомни, я ведь сам собирался тебе всё рассказать. Как раз этим я и занимался, когда ворвались твои родители и помешали нам. — Я уверена, что ты не открыл бы мне всю правду, — покачала головой эллет. — Но сейчас уже не имеет значения, каким образом мне стала известна твоя тайна. Я знаю всё о тебе и твоих планах, и мне этого достаточно для принятия решения. Ты явился за ответом? — Всё верно, — кивнул он, — но… мне кажется, я уже знаю, что ты мне скажешь. Ты передумала, не так ли? Матушке удалось уговорить тебя одуматься? Вот он — тот самый момент, который так страшил её. Нет, ему не удастся ослабить её броню своим проникновенным голосом и чарующей улыбкой. Она приняла решение и стала невестой Элронда. Она не посмеет изменить ему… Мысленно призывая на помощь Эру, Келебриан набрала в грудь побольше воздуха, стараясь не замечать печали во всё ещё любимых синих глазах, что внимательно изучали её лицо. — Именно так, я передумала, — ответила принцесса, изо всех сил стараясь придать своему голосу уверенности и не расплакаться прямо при нём. О, как же всё-таки невыносимо больно говорить такие вещи тому, кто ещё совсем недавно безраздельно владел её душой и сердцем! Даже сейчас он ещё не утратил этой пугающей власти… Но признание в этом было бы равносильно поражению и неволе. На всю оставшуюся жизнь. Нет, рабыней Саурона она ни за что не станет! — Значит, ты мне отказываешь? — подозрительно тихо и мягко спросил майа, устало вздыхая. — И ты по своей воле приняла такое решение, любовь моя? — Какая разница? — насторожилась эллет, непроизвольно крепче прижимая к себе одеяло. — Я остаюсь в Харлиндоне, а наши… отношения остались в прошлом. Я не передумаю! — Позволь не поверить тебе, Келебриан, — печально улыбнувшись, возразил он. — Я вижу тебя насквозь: ты сама не веришь в то, что говоришь. Наши отношения далеко не в прошлом, потому что мы до сих пор любим друг друга, как бы тебе ни хотелось убедить себя и весь мир в обратном. Вот почему ты так дрожишь, милая, — ты боишься не справиться с собой. Разве не так? Майрон как всегда легко читал её мысли, но на сей раз его слова произвели не тот эффект, на который он рассчитывал. Лицо Келебриан внезапно побледнело от гнева, а в голубых глазах сверкнула сталь. Голос майа звучал так мягко и ласково, словно эллет была капризным ребёнком, которого пытаются уговорить перестать упрямиться и вести себя хорошо. Только вот она уже давно не наивный ребёнок! Его же стараниями она стала женщиной, причём, женщиной с разбитым сердцем и душой, покрытой шрамами, которые, вероятно, никогда не заживут. Гнев вспыхнул как нельзя кстати, на время заглушив настойчивый голос любви, и не дав ей броситься на шею коварному бывшему возлюбленному. — Того, кого я любила, не существует! — возмущённо воскликнула принцесса. — Я полюбила благородного и честного майа, но ты… ты не имеешь с ним ничего общего, кроме той обманной личины, что сейчас носишь. Я доверяла тебе всей душой, даже подумать не могла, что ты можешь мне солгать, а ты… Ты притворялся постоянно… даже в моих объятиях ты не был самим собой… Каждую нашу встречу ты вёл свою игру, следовал заранее продуманному плану… и ты добился своего! Всё кончено, Майрон… — на имени она непроизвольно запнулась, но всё же обратилась к нему правильно, хотя привычное «Аннатар» готово было сорваться с губ. — Я пробудилась от грёзы и стала невестой Элронда. — Эллет показала ему руку, на которой тускло блеснуло серебряное обручальное кольцо. — Уходи… — Нет! — холодный, словно не тающие льды на вершинах гор, голос заставил её испуганно вздрогнуть. Не успела Келебриан опомниться, как он оказался рядом с нею, крепко зажав в железном кольце объятий. Рёбра в её груди затрещали, воздух из лёгких выбился с приглушённым стоном, но майа так и не ослабил хватки. — Ты не права, любимая! Всё было на самом деле, неужели ты не чувствуешь? Я всё тот же, и моя любовь к тебе пылает ещё жарче! Не смей говорить, что наши чувства были только миражом! Ты не могла разлюбить меня так быстро… А о твоей так называемой помолвке я даже слышать ничего не хочу! Ты моя, слышишь? Только моя! Ярость и отчаяние смешались в его тираде, пугая эллет и одновременно волнуя в жилах кровь. Как она и предполагала, её отказ разозлил Майрона, и Келебриан испуганно затаила дыхание, ожидая неминуемых последствий. Его прекрасное лицо побелело от гнева, а в синих глазах загорелись янтарные огоньки, напоминающие жидкий огонь. Прежде при ней такого с Майроном не случалось, и это пугало ещё сильнее. Кто знает, что он способен сотворить с нею в гневе? Если он попытается взять её силой, такого она точно не переживёт! — Отпусти меня… — задыхаясь от ужаса, пробормотала эллет, делая безуспешную попытку высвободиться. — Ты напрасно тратишь время и красноречие. Я приняла решение и… — Нет, клянусь Морготом, ты ничего ещё не решила! — сквозь зубы прошипел ей в ухо майа. — Тебе всего лишь основательно промыли мозги, только и всего! Твоя драгоценная матушка и этот жалкий оруженосец! Прежде, чем ты снова попытаешься повторить тот бред, что только что сказала, я хочу, чтоб ты увидела своими глазами, от чего отказываешься. Не дав принцессе возможности возразить хоть слово, Майрон запечатал ей рот своей ладонью, продолжая крепко удерживать в стальном кольце объятий. Он глухо забормотал какое-то заклятье на неизвестном ей наречии, и Келебриан сразу почувствовала, как тяжелеет её тело, переставая слушаться свою хозяйку, а сознание медленно обволакивает пелена глубокого безмятежного сна. Подхватив на руки потерявшую сознание эллет, майа снова щёлкнул пальцами и исчез, умыкнув свою драгоценную пленницу прямо из-под носа напрасно считавшей себя победительницей Артанис.Часть 10
15 июня 2020 г. в 21:24
— Ты уверена, милая, что действительно хочешь этого? — обеспокоенно спросил Келеборн у дочери, вглядываясь в её осунувшееся лицо.
В последнее время все мысли отца были только о ней. Даже тяготы по подготовке армии к походу почти полностью легли на плечи Галадриэль, Келеборн же банально не мог сосредоточиться ни на чём другом, кроме страданий дочери, хотя и пытался не пренебрегать своими обязанностями правителя. На сердце короля Харлиндона лежала неподъёмная тяжесть. Конечно, он понимал, что рано или поздно придётся отдать свою обожаемую малышку какому-нибудь счастливому претенденту на её руку, но даже в самом жутком кошмаре не представлял, что Келебриан полюбит самого Саурона, а потом ещё и замуж решит выйти за другого в порыве отчаяния.
В очередной раз Келеборн восхитился силой духа своей жены, которая выглядела спокойной, как море во время полного штиля. Галадриэль всегда казалась ему более сильной духом, её невозможно было сломить. Вот и теперь, выплакав свою беду и справившись с шоком, она снова стала самой собой — собранной, сдержанной и сосредоточенной. Наблюдая со стороны, как решительно супруга отдаёт приказы генералам или проверяет, как идёт подготовка войск к походу, он чувствовал, что она не просто готовится отражать удар Врага и защищать от орков своё королевство — она будто собирается на личный поединок с самим Сауроном.
Угнетённое состояние дочери Владычицу если и волновало, то не настолько сильно, как желание отомстить Тёмному Властелину. Она считала, что нужно просто дать Келебриан успокоиться и отвлечься, а там время само залечит душевные раны. В отличие от матери, отец видел, что горе Келебриан куда глубже, чем она показывает, и очень беспокоился по этому поводу. Его малышка, к сожалению, не унаследовала силу и моральную стойкость своей матери, она — словно нежный, хрупкий мотылёк, и крылья у неё, увы, сейчас обрезаны…
Келеборн нутром чувствовал, что супруга что-то затевает, и вот сейчас, наконец, понял, что именно. Увидев обручальное кольцо на пальце дочери, Келеборн сразу же догадался, кто стоит за этой скоропалительной помолвкой. Галадриэль изменила бы своей сути, если бы не постаралась предусмотреть все варианты, даже совершенно дикое решение Келебриан встать на сторону Тьмы. Потому-то она и убедила дочь броситься в объятия Элронда.
В отличие от супруги, Келеборн был против этого союза. Не в принципе — поскольку оруженосец Гиль-Галада был ему по душе — а лишь потому, что считал решение дочери преждевременным и необдуманным. Он понимал, что Келебриан сейчас не в состоянии здраво мыслить, её толкает к Элронду отчаяние, а это не то чувство, из-за которого вступают в брак. Да и по отношению к Элронду как-то жестоко.
— Да, ada, я уверена, — тихо ответила эллет, отводя взгляд. — Я уже дала согласие Элронду, осталось получить ваше с матушкой благословение. Если бы не угроза войны, я хотела бы обвенчаться поскорее, но думаю, стоит подождать со свадьбой до окончательной победы… над злом.
— А если Элронд вдруг погибнет в битве? Что ты станешь делать тогда? Или ты просто страхуешься от притязаний Саурона с помощью этой помолвки? — осторожно поинтересовался Келеборн.
От этих слов отца, словно острый нож проникающих прямо в душу, принцесса вспыхнула, как алый мак на весеннем лугу. Совесть не давала ей покоя ни днём, ни ночью, хоть она и старательно пыталась гнать от себя мысли о том, что просто использует Элронда. В глубине души эллет уже жалела, что так скоро и опрометчиво дала ему слово, но идти на попятную считала бесчестным поступком, не достойным принцессы. Ощущение облегчения, которое она испытала, став его невестой, сменялось приступами паники, когда Келебриан казалось, что её загнали в угол, будто раненое животное.
Келебриан вздрогнула, снова ощутив прилив отвращения к самой себе. Как она может вести себя так расчётливо, распоряжаясь чужой судьбой? Элронд ведь по-своему дорог ей, хоть любви к нему она и не испытывает. Просто… просто в статусе его невесты ей как-то спокойнее. Она чувствует себя защищённой с обручальным кольцом на пальце, так ей будет легче отказать Майрону, когда тот явится за ответом. Но как же всё-таки стыдно использовать Элронда и его чувства в качестве щита от собственной преступной любви! Нет, она должна поступить правильно, раз решилась на такой шаг. Должна, как бы трудно ни было.
— Я готова сдержать слово, и уже неважно, что именно стало причиной нашей помолвки. — Эллет упрямо мотнула головой, готовая стоять на своём до последнего. — Я буду ждать его с войны столько, сколько потребуется, и надеюсь, что Эру сохранит ему жизнь. Я… я всё сделаю для того, чтобы стать ему хорошей женой. Разве ты против нашего брака?
— Нет, я не против. Элронд достоин тебя, милая, просто я не хочу, чтобы ты так спешила, — умиротворяюще сказал Келеборн, обнимая дочь за плечи. — Я не стану напоминать, что для удачного брачного союза необходима любовь — ты и сама это понимаешь. Но подозреваю, что ты идёшь на этот шаг, поддавшись отчаянию, в попытке убежать от самой себя, а отчаяние — не лучший советчик, особенно в таком важном деле, как брак. Может быть, дашь себе время подумать?
— Я уже согласилась, — глухо пробормотала Келебриан, поднимая вверх руку с обручальным кольцом. — И не отступлю от своего слова, ada.
О, как же сильно она напомнила в этот миг Келеборну свою мать! Галадриэль часто проявляла такое же непоколебимое упрямство, не слыша никаких других доводов, кроме собственных. И ведь раньше в Келебриан не проявлялась эта черта, до тех пор, пока на её пути не встал Саурон… Моргот его побери!
— Что ж… Надеюсь, вы с Элрондом оба понимаете, на что идёте, — вздохнул Келеборн, смиряясь с неизбежным. — Считай, что моё благословение у вас есть. С матушкой ты уже говорила, как я понимаю?
— Да, только что… она с радостью одобрила мой выбор, — Келебриан снова отвела глаза, а голос её едва заметно дрогнул на слове «мой».
Ну, ещё бы Галадриэль не одобрила этот союз! Келеборн хорошо знал, что его супруга спит и видит, как бы поскорее выдать дочь замуж, пока та не передумала и не сбежала с Сауроном на край света. После разоблачения мнимого Аннатара, король Харлиндона много раз мысленно прокручивал в голове каждую фразу, сказанную дочерью и её тайным возлюбленным. Иногда ему в голову приходила совсем уж безумная мысль, которую он не отважился поведать жене: а что, если попробовать отпустить Келебриан к Саурону? А вдруг по воле Эру свершилось великое чудо, и Тёмный майа сумел очиститься настолько, что искренне полюбил? Вдруг Келебриан удалось бы вернуть паршивую овцу обратно в овчарню? Впрочем, это были всего лишь мысли в порядке бреда. Отправить своё единственное дитя прямо в логово зверя, сделать из неё приманку — о таком любящий отец и помыслить боялся.
Что ж, теперь вопрос с поруганной честью Келебриан можно считать закрытым — она стала невестой Элронда. Только почему-то Келеборн не чувствовал облегчения по этому поводу. Он всей кожей ощущал, как глубоко страдает его дочь, словно в её сердце торчит острый нож, который всадил туда Саурон. Только слепой не заметит, что Келебриан всё ещё любит его… Бедный Элронд! Что за семейная жизнь его ждёт, если даже после такого удара любовь Келебриан к Саурону не превратилась в испепеляющую ненависть?