Тот парень из Нью-Мексико

Буквально минут через десять мы с Итаном сидели на кухне моего дома и пили горячий горький кофе. — Дед там все базарит с твоим стариком о машинах, и мне стало скучно, — пояснил он свое неожиданное появление и откусил горячий тост. Приятно пахло поджаренным хлебом, машинным маслом от куртки Итана и свежим ветром с ароматом хвои, ворвавшимся в дом, когда я открывал дверь. — Борода что ли тебя везде теперь с собой таскает? — поинтересовался я. Кофе жег язык. Кайла просить спуститься я не стал. Он раскопал у меня в одном из ящиков цветные карандаши и теперь, похоже, сам не хотел убегать. К тому же, я не особо жаждал узнать, как на него отреагирует Итан. — Да кто-то из родителей сказал деду, что у нас в городе завелась отборная наркота, и теперь он боится, что меня скрутят в подворотне злые дяди и заставят ширнуться. Братишку он вообще запер дома и не выпускает, мне еще повезло, — друг с досадой махнул рукой. — Хрен знает, правда это или нет, но и ты жди, что твой отец как минимум присядет тебе на уши с лекциями. — Подожди, подожди, — тормознул его я. Тон Итана был беспечным, но у меня в душе зашевелилась смутная тревога. — Это точно не кто-то из ваших? — Да не, перетрясли всех. Кабаны только травкой балуются, а тут что-то уж очень тяжелое, химия типа, — он покачал головой и отхлебнул еще кофе. — И при этом не какое-то отстойное дерьмо, как со свалки. — Может, они там наконец научились серьезные вещи варить, — я задумчиво пожал плечами. — Да не, ты че. Забудь, я уверен, что это байки. Наверняка какой-нибудь придурок напился в хлам, а родакам сказал, что ему подсыпали таинственного наркотика в колу. Такое и правда случилось несколько лет назад — тогда все родители тоже всполошились, и отец запретил мне ходить в гости к кому-либо, кроме Итана и Генри. Запрет я успешно нарушал, а потом о ситуации и вовсе все позабыли. — Думаю, ты прав, — наконец согласился я. Мы потрепались еще, а потом действительно вернулся отец и прочитал мне целую лекцию о том, как вредны наркотики. Я выслушал, а затем стянул с полки кусок лимонного кекса и удалился к себе в комнату. Кайл встрепенулся и оторвался от своих рисунков, когда я вошел. — Тише, — шепнул я, приложив палец к губам. — Будешь? Кайл с готовностью кивнул и потянулся за кексом. Его мало волновало, сколько сейчас времени: поесть, он, похоже, любил всегда — юному сильному телу требовалось много энергии. Я потушил свет и сел подле него на кровать. Рассеянного отблеска от фонарей вдоль трассы за окном хватало, чтобы не теряться в темноте, и я все еще видел лицо Джонсона и различал тонкие линии рисунков. Я проглядел то, что Кайл успел нарисовать, и отложил на письменный стол. Потом все так же тихо спросил: — Что варят на свалке? Кайл закончил жевать кекс и облизал пальцы. Медленно, показательно, следя за моей реакцией и заодно выгадывая время на размышления. — Вроде, ничего. Но я там не слежу за ними, знаешь ли. — Но что-то же ты видел, — осторожно предположил я. Нужно было вытянуть из него информацию до того, как он взбесится. А у Кайла настроение менялось за секунды. Я плевать хотел, кто там напился или обдолбался: сейчас мне было страшно за Джонсона, который мог оказаться на свалке вместе с наркоторговцами в тот момент, когда там появится полиция. Ну или попробовать какую-то дрянь. — Ничего я не видел, — хмуро ответил он и скользнул под одеяло. — И вообще, я хочу спать, так что отвали. Но так просто отваливать я не собирался. Прошелся по комнате, сунув руки в карманы и стараясь ступать потише, подумал. Кайл все поглядывал на меня недобрым взглядом блестящих светлых глаз с кровати. — Тогда скажи, кто привез тебя утром. — Что тебе это даст? Ты его не знаешь, — только равнодушно ответил он. — Дружок твоего Пабло? — предположил я. Конечно, меня мало волновало имя этого человека, достаточно было знать, упырь ли это со свалки, или Кайл нашел себе в Колорадо еще каких-нибудь приятелей. — Да. Если тебе станет легче, то это у него я ночевал. За городом, на границе с W, — пояснил Кайл. — И да, он неплохо трахается. Я уже был не рад, что спросил. Опустился на стул напротив кровати, потер руками лицо — я чертовски устал от нервного напряжения, которое сам себе устроил за последнее время. — Спи, — бросил я. И Кайл действительно вскоре уснул. Отвернулся от меня к наклонной стенке, которая, на самом деле являлась частью крыши, с полчаса лежал неподвижно и наконец задышал глубоко и размеренно. Мне сон не шел не то от кофе, не то от страха, что я пропущу момент, когда Джонсон решит уйти. Если он собирался убегать и в этот раз, я хотел хотя бы поинтересоваться, почему. Так я и сидел, скользя взглядом от окна к светлой макушке, торчащей из-под одеяла, и обратно. Как там Итан говорил, интересные связи в Нью-Мексико? Лучше бы не было у меня этих связей, только мучение с ним. И отпустить — никак. Влюбился я, что ли, в проклятого Джонсона… В конце-концов стул начал казаться мне невыносимо жестким, а сидячая поза неудобной, и я осторожно устроился на краю кровати подле Кайла. Скользнул рукой по его укрытому одеялом боку, обнимая сзади, прикрыл глаза, но постарался думать о чем-нибудь серьезном, чтобы не уснуть. Учеба там, например, экзамены, поступление, если постараюсь — другой город и большие возможности… Кайл тяжело вздохнул и перевернулся на спину. Лицо его казалось напряженным, губы были плотно сомкнуты, а полумрак придавал коже неестественную бледность. Я осторожно погладил его по скуле, будто мог лаской разгладить исказившиеся от каких-то внутренних переживаний черты его красивого лица. Парень только поморщился и заворочался беспокойно у меня под боком. Ему явно снилось что-то нехорошее.  — Эй, — тихо позвал я, когда он нахмурился и стиснул пальцами одеяло, будто от боли. — Кайл… Не помогло. Тогда я накрыл его руку своей, и он сразу отпустил одеяло и с силой вцепился в меня. По щеке его скатилась слеза, и я больше не мог смотреть, как он мучается. — Ну, ну, это просто сон, — прошептал я и принялся тормошить его. — Просыпайся… Кайл резко вдохнул и распахнул глаза, уставившись на меня абсолютно потерянным взглядом. — Тебе снилось что-то нехорошее, — пояснил я. — Извини. — Опять ты, Мартинес, — он мигом пришел в себя, посерьезнел и вывернулся из моих рук. — Как я ненавижу просыпаться в Колорадо, ты бы знал. Я сел на кровати и отвернулся, стараясь сдержать охватившие меня эмоции. Раздражение, обида, все то же гнетущее чувство неправильности происходящего и ненормальности моего такого сильного влечения к нему… — Так что же твой Пабло все не приезжает забрать тебя из ужасного Колорадо? Почему не он решает твои проблемы тут, а я? — Не смей говорить плохо о нем! — вполголоса огрызнулся Кайл. — Он любит меня, а ты только хочешь, как и все остальные. Вот увидишь, он приедет ко мне. — Ты меня достал, — я соскочил с кровати и дернул его за руку за собой. — Одевайся. Раз ты так туда хочешь, то поехали. — Блять, Стэнли, остынь! — зашипел он, пытаясь вырвать у меня руку и отползти по кровати подальше от меня. — Отвали от меня! Клянусь, я утром уйду и больше даже смотреть на тебя не буду. Дальше меня захлестнуло с головой, и я уже не особо соображал, что делаю. — А мне не нужно, чтобы ты меня избегал. Ты будешь либо тут со мной, либо со своим сраным Пабло в Нью-Мексико, — ответил я и снова рванул его на себя. Кайл сдавленно ахнул — похоже, я вывернул ему запястье — но все же слез с кровати и принялся поспешно одеваться. Я быстро накинул джинсовку на белом рыбьем меху и, хватая его за руку, будто он пытался убежать, повел вниз. Кайл неожиданно притих, совсем как тогда, когда я уводил его со свалки, и послушно следовал за мной. Но я был слишком занят своими мыслями, чтобы разбираться, что у него там творилось в голове. Стараясь не шуметь, мы вышли из дома, а я по дороге прихватил ключи от пикапа отца. — Садись, — бросил я Кайлу, открывая двери. Он посмотрел на меня как-то напряженно и недоверчиво, но сел на пассажирское. Я завел машину и, вцепившись в руль обеими руками сверху, резко надавил на газ. Меня разбирала ярость. Я был не нужен Кайлу. Даже если опустить историю с Пабло, он не хотел быть со мной: ему нравилось только трахаться и издеваться. Он развлекался. Специально то подпускал меня к себе так близко, будто и правда любил, то резко отвергал, дразня. Как Кайл и хотел, это распаляло чувства во мне и заставляло мучаться еще сильнее. Что ж, пора было это прекращать. Пронеслись мимо последние дома, остался позади наш городок, растворился в ночном тумане и поворот на соседний город, прилегающий к S. По обе стороны узкой дороги потянулся лес, густой, темный, опасный. Кайл на меня даже не смотрел. Отвернулся к правому окну и замер. Я поворачивался к нему, наверное, каждые минуты три, но так и не смог встретиться с ним взглядом. От этого, а еще от гробовой тишины, повисшей в машине, было только хуже. И хоть я в принципе многое хотел с ним обсудить, сейчас сказать было решительно нечего. Да и хрен с ним. Доедем и будет разговаривать со своим Пабло, сколько душе угодно. В кармане куртки очень кстати нашлась пачка сигарет, и я вытащил одну зубами и поджег. И плевать, что тачка отца провоняет. Главное, никотин быстро всосался кровь, и я вскоре почувствовал, как расслабляюсь, и ярость, граничащая с паникой и давящая со всех сторон, отступила. Постепенно фонари стали появляться все реже, пока не пропали вовсе. В зеркале заднего вида все еще плавал подсвеченный желтоватым светом густой туман, а впереди кромешную густую тьму разрезали одни лишь фары. Кайл беспокойно завозился на сидении и наконец обернулся ко мне. — Куда мы едем? — Туда, где тебе самое место, — огрызнулся я. Беспокойная душа. Нет бы скакать от счастья и благодарить меня за то, что я везу его в любимый Нью-Мексико… Я не понимал Кайла. Он так рвался обратно, так кричал, так ненавидел Колорадо, а теперь, я нутром чуял, собирался дать заднюю. Так все и случилось. Кайл вцепился в рукав моей джинсовки и почти встревоженно попросил: — Останови пожалуйста, Стэнли. Я снял ногу с газа и удивленно посмотрел на него. — Тут? Вокруг не было ничего, кроме леса, тумана, далеких гор и черного неба. Кайл странно смотрел на меня, широко распахнув глаза, кажущиеся в полумраке темными, и что-то я очень сомневался, что ему просто приспичило отлить. — Пожалуйста, — повторил он, все еще цепляясь за меня. Я плавно затормозил посреди дороги — все равно вокруг не было ни души. До того, как я успел бы поинтересоваться, что случилось, Кайл шустро отстегнул ремень безопасности и, распахнув двери, спрыгнул на асфальт. Я поспешил тоже выбраться из машины. Хотелось размять ноги. Но стоило мне оказаться на улице, как Кайл сорвался с места. Пару секунд я ошалело смотрел, как он мчится по дороге вперед, а потом, как только парень ломанулся с асфальта в кусты, я вдруг сообразил, что к чему, и помчался за ним. — Стой! Стой, Джонсон, твою ж мать! Наверное, от моих воплей в лесу проснулись все звери и птицы. Но Кайла это не останавливало. — Блять, Джонсон! Кайл запнулся о какую-то корягу и полетел вперед — только затрещали ветки куста. Я обрушился на него следом, придавливая весом к земле, устланной желтой хвоей и опавшей листвой, и обхватил руками, чтобы он не успел вырваться. Кайл каким-то чудом умудрился перевернуться на спину и теперь лежал подо мной, тяжело дыша, словно загнанный зверь, и пилил меня тяжелым взглядом. В глазах его была какая-то дикая смесь страха и безумия. — Ты сдурел? — только выдохнул я. И слез с него, запоздало вспоминая, что обещал себе, что не буду больше удерживать его силой. Хочет — пусть валит. Но не в лес же… Кайл сел, подтянул к себе одну ногу и пощупал щиколотку. — Вывернул, что ли? — спросил я. Какой же он… То огрызается, не заткнуть, то как закроется — слова не вытащить. И тем не менее, меня разрывало от странного, всепоглощающего чувства к нему. Такой непонятный, особенный, но мой. Мой и все тут, как будто специально посланный для меня из чертова Нью-Мексико. — Блять, — только обреченно прошептал он и стянул штанину обратно вниз, к кроссовку. — Пойдем хотя бы на дорогу, — предложил я и, поднявшись, протянул ему руку. Кайл посмотрел на меня пару секунд, что-то тщательно обдумывая, и все же позволил мне помочь ему подняться. Все оказалось не так плохо: на ногу он наступать мог, хоть и морщился, и тем не менее я подхватил его за талию и не отпускал до тех пор, пока он не смог прислониться к капоту автомобиля между все еще светящихся фар. Я остановился напротив, кое-как стряхнул с одежды листву, не обращая внимание на то, как саднят исцарапанные ветками лицо и ладони, и наконец глянул на него. Кайл, опершийся на пикап, казался еще ниже, чем есть, и смотрел на меня снизу вверх. — Ну, делай, что хотел. Он пытался казаться равнодушным, но голос дрогнул, и я все равно видел, что что-то не так. Очень сильно не так. — Кайл, я… Я потянулся к локтю его скрещенных на груди рук, чтобы коснуться, успокоить, но он отбил мою ладонь и в тот же момент подался вперед, цепляясь в полы моей джинсовки. — Делай!!! — хрипло заорал он мне в лицо. Я инстинктивно оттолкнул его обратно на капот, а потом жестко схватил за плечи. — Ты совсем, что ли? Крыша поехала? — с трудом выдавил я. Это был уже какой-то абсурд. Но дальше слова потекли легче: — Что мне, блять, с тобой делать? Ты же хотел домой, так что за хрень ты вытворяешь? И тут он не просто задрожал, его затрясло, а губы сжались, как от боли. — Господи, да что мне с тобой делать… — в сердцах пробормотал я, уже не спрашивая, скорее, жалуясь ему на него же. — Так ты хочешь в Нью-Мексико? Хочешь ты или нет? — Я думал, ты меня убьешь, — наконец произнес он. — В смысле? За что? — Я думал, ты отвезешь меня в лес и прикончишь, потому что я тебя достал, — уже ровным, потерянным тоном пояснил он. Я молча смотрел на него несколько секунд, переваривая услышанное. До меня наконец начало доходить. Я разжал пальцы на его плечах, но не убрал руки, касаясь уже мягко, осторожно. Потом, тщательно подбирая каждое слово, спросил: — Это Пабло… обещал тебе такое? Кайл потупился. Конечно, это шло в разрез с его гордостью. Черт, лучше бы у них там и правда была романтика под звездами и любовь до гроба — это я бы пережил. Но знать, что какой-то мудак несколько лет обижал его… — Пабло… бил тебя? — высказал я очередную догадку. Ответ уже не был нужен. Я привлек Кайла к себе, и он тут же прильнул к моей груди, обнимая и стискивая пальцами джинсовку на моей спине. Я мог бы догадаться раньше. Мог бы заметить сразу, как Джонсон притихал и менялся в лице, когда я начинал злиться. А я и подумать не мог, что он, такой сильный, такой отчаянный, боялся меня тогда. И слушался, не потому, что признавал мою правоту, а потому, что был уверен, что я ему врежу, как это делал Пабло. Как он вообще мог позволить кому-либо так обращаться с собой? Почему? — Чтоб ты знал, я бы никогда тебя не ударил, — я гладил его по спине, пытаясь успокоить, а меня самого внутри разрывало от эмоций. — Слышишь? Это не нормально. Кайл прятал лицо у меня на груди. Я запутался пальцами в его волосах, мягко гладя по голове. У меня у самого дрожали руки. — Так нельзя, ты понимаешь? Никто не имеет права тебя обижать, — продолжил я, гадая, как еще можно донести до Джонсона эту мысль. Но, наверное, все это стоило говорить ему потом, на свежую голову. А сейчас я осторожно поддел его подбородок пальцами, заставляя отстраниться, и поднял его голову, заглядывая ему в глаза. — Я никогда бы не сделал тебе ничего плохого, потому что люблю тебя, — прошептал я Кайлу в губы. И, не дав ему ни подумать, ни ответить, я поцеловал его. Мягко, аккуратно, точно так, как давно этого хотел, потому что вдруг почувствовал — это тот самый момент. Кайл сперва настороженно замер, а потом закрыл глаза и ответил, растворяясь весь в моих объятиях и этом порыве. Мне хотелось шептать ему на ухо, как сильно я люблю его, как он нужен мне, что я жизни без него не представляю. Но вместо этого я продолжал его целовать, уже увереннее, притягивая к себе за затылок, и чувствовал, что он успокаивается и уже почти не дрожит. Налетел порыв холодного ветра, и меня пробрало до костей. В воздухе пахло влагой, и вот вот грозился пойти дождь. Я наконец оторвался от его губ, отстранился. Кайл тут же опустил взгляд и накинул на голову капюшон толстовки, прячась от холода. — Пойдем, — тихо сказал я и вновь подхватил его за талию, хотя хромал он не сильно. Как только мы оба оказались в машине, в блаженном, пропахшем сигаретным дымом тепле, по лобовому стеклу застучали мелкие капли дождя. — Блин… Прости меня, — неожиданно произнес Кайл, оборачиваясь ко мне. — У меня нервы сдали. — Все в порядке, — я постарался улыбнуться ему. Выходило плохо — я только сейчас понял, как страшно устал. — Так куда поедем? Кайл задумался. Я дернул вниз рычажок, и дворники принялись размазывать капли по стеклу. Темнота впереди стала еще гуще из-за пелены дождя. Мне казалось это правильным: дать ему выбор. Если Джонсон выберет Нью-Мексико… Что ж, прежде чем вернуться обратно в Колорадо, я разобью мудаку Пабло лицо. — Я бы хотел туда, — он кивнул на тянущуюся впереди на юг дорогу, — Но я не могу… Так поступить с отцом. Он меня обманул, конечно, но тут я хотя бы кручусь рядом и он знает, что я хожу в школу и со мной все в порядке. Но если я уеду в другой штат, я боюсь, что он сорвется. Я посмотрел на него долгим, внимательным взглядом, и подумал, что, черт возьми, какой же он сильный, этот парень. А потом включил заднюю и крутанул руль, разворачивая машину. Домой мы ехали в полной тишине, не считая звука бьющихся о стекло капель дождя и работающих дворников. На въезде в спящий город дождь стих. Не светились окна, почти не было машин: только некоторые мчались проездом, стремясь в другие города и штаты. Поэтому я сразу смекнул, что нам жопа, едва завидев полную иллюминацию в нашем с отцом доме. И свет в окнах трейлера Джонсонов. Шум мотора было ничем не скрыть. Я затормозил у крыльца, вырубил фары, заглушил двигатель. Мы с Кайлом переглянулись: он тоже догадывался, что нас ждет. Я разомкнул губы, собираясь что-то сказать, но не успел. Входная дверь открылась, и оба наших старика вышли на крыльцо. Я схватился за рукав Кайла, не желая выпускать его из относительной безопасности автомобиля и боясь, что он опять ломанется в сторону от страха. Однако у него был какой-то свой план. Джонсон младший мягко освободился от моей хватки и до того, как я успел что-то предпринять, выбрался из автомобиля и, прихрамывая, пошел к отцу. Джонсон старший шагнул сыну навстречу. Кайл замер, склонив голову, и отец похлопал его по плечу, что-то говоря. А потом, не отпуская его плеча, повел в сторону трейлера. Мой же старик не сводил с меня взгляд. Дождавшись, пока Кайл скроется за узкой дверцей, я тяжело вздохнул и, собравшись с силами, спрыгнул с подножки и направился к отцу.