***
Насыщенный аромат согревающих специй витал в воздухе вокруг рождественского стола поместья Поттер. Родители приняли решение воспользоваться случаем и всё же устроить рождественский ужин, но совсем скромно, понимая моральное состояние своих детей. Шерри с трепетом наблюдала за тем, как мама старалась не переборщить и задеть её чувства лишним торжеством, пока её близкий друг пребывал в опасности. Признаться честно, девушка была разбита. Ужасно разбита и подавлена неизвестностью и той многозначительной ситуацией, сложившийся в Хогвартсе. Она не знала кто, по правде, на их стороне, кто был в сговоре, а кто оборотнем… И судя по последнему разговору в кабинете директора Министерство, как и прежде, абсолютно не надёжная сторона, которая в любой момент готова подставить свою задницу Пожирателям смерти. Было столько лиц, истинные намерения которых она не понимала и это огорчало, ведь будь Джошуа здесь он бы ей сказал. Он всегда предупреждал её о не тех людях, тем самым демонстрируя свою любовь к ней как к другу. Настоящему другу. И сейчас он пропал. Он черт возьми исчез, и Шерри уверена в своих подозрениях, аргументы к которым она с удовольствием предоставит. Именно эта мысль не позволила опустить руки, ведь спасение друга была превыше всяких нужд. Очередная бессонная ночь стала временем для глубоко осмысления того, как она должна поступить и как бы больно это ни было, как бы не разрывало её душу на части… она должна сделать то, что собирается. Эти мысли крутились в ней штормом, уничтожая любые попытки поступить иначе. И эта могущественная стихия прямо сейчас была заточена за плотной маской её приземленности в реальность. За сверкающими карими глазами, лёгкой улыбкой и совершенно сухими фразами, которые она едва выплевывала в последние дни. Дни, за которые она смогла преодолеть горечь отчаяния, перейдя в следующий этап, за которым последует настоящая бойня. Сегодня она была собой. Искренней, свободной и спокойной. Шерри любовалась сияющей кухонной утварью, полированными часами, украшенными остролистом, бронзовыми кружками наполненными глинтвейном. Несколько жаренных индеек, варёный картофель и тарелки с чиполатами; бронзовые лодочки с густым, насыщенным и клюквенным соусом и, конечно же, волшебные крекеры с шоколадными пончиками, которые Юфимия делала лучше, чем идеально! -… Они не выполнили условия нашего договора из-за чего Грюм поставил этих ребят перед фактом, — пожевывая произнёс Флимонт, на что девушка совсем не обратила внимания, разглядывая на полу конфетти с волшебной хлопушки. — Сейчас мы снова в поисках, потому… — Потому ты снова связываешься с опасными людьми, Флимонт, — усмехнулась Юфимия, в бархатном красном платье; её темно карамельного цвета, от природы кучерявые волосы, подпрыгнули, когда она вскинула на мужа брови. Джеймс, который был более чем доволен рождественским ужином в кругу семьи, с улыбкой смотрел на каждого членами семьи, поглощая прекрасную атмосферу дома. Но он мысленно подметил лёгкую отстранённость Шерри, несмотря на то, как она старалась влиться в этот вечер. — Разве это не то, что делают Поттеры всю жизнь? — ухмыльнулся Джеймс, за что сразу получил такую же ухмылку от отца и глубокий, пронизывающий карий взгляд мамы. Совсем как у Шерри. — Поттеры связываются с ними, чтобы потом надрать зад, — басисто прогремел мужчина, одним лишь тоном продемонстрировав одну из выдающихся черт каждого Поттера — задор. — Флимонт! — возмутилась женщина, укоризненно посмотрев на него, пока мужчины делили одну реакцию на двоих. Они наслаждались прекрасной едой, всё посмеиваясь над разговором, не скрывая своей гордости. Облака волшебного снега развеивались над их столом, пока все были поглощены трапезой, куда иногда подключалась Тринитти с другими домашними эльфами. Как и сейчас она поставила на стол десерт, заботливо очистив рукав Шерри, когда та вымазала его соусом, но отказавшись присоединиться к ним. И даже умоляющий взгляд хозяйки не заставил её согласиться, оправдываясь подготовкой сюрприза для всей семьи. Отцовский взгляд проследил за тем как темные глаза дочери потускнели и она в молчании разбирала индейку перед собой. Её тёмные волосы были собраны в красивый хвост, и он подметил эффект своего снадобья на них. Свободный нежно-голубой свитер с изображён снеговиков делал кожу её лица смуглее. Смеясь вместе с Джеймсом над очередной взрослой шуткой, которую Юфимия старалась воспринимать нормально, Флимонт смог рассмотреть скрытые эмоции дочери. Она всегда была заводилой и провокатором щекочущих разговоров, превращая каждый вечер в кругу в семьи в маленькие дебаты… Сейчас он видел как что-то сломалось в ней. — Почему маленькое исчадие ада молчит весь вечер? — мягкость в басистом и глубоком голосе отца всегда была прекрасной, что мгновенно заставило Шерри поднять на него глаза, когда Юфимия ударила мужа в плечо, что вызвало у них с Джеймсом улыбку. — Не хочешь поделиться, какие новые способы довести родителей до гроба крутятся у тебя в голове? Она усмехнулась над прозвищем, которое он дал, приняв его шутливость в голосе. — Обижаешь, пап, — отрезала девушка, дерзко вскинув брови, тем самым сказав всё, когда она перешла к клюквенному соусу. — Они были спланированы ещё в нашу первую встречу. Шутливая Шерри всегда была его любимой стороной, идеально описывая молодого Флимонта, когда тот ещё переворачивал верх ногами Хогвартс. Не будь она в Дурмстранге, старший Поттер уверен, Шерри заняла бы должное место рядом с Джеймсом в состязании за почётное место шута столетия. — Ты слишком активный сегодня, Флимонт, — на игривый подтекст матери в голосе Джеймс протяжно свиснут, зашевелив бровями, за что получил в плечо от отца. На её щёках играл красивый румянец, а на коже замечались морщинки, когда блестящие заботой почти чёрные глаза обратились к девушке. — Милая, ты можешь поделиться с нами чем угодно. — Боюсь мои вопросы не впишутся в уют этого вечера, — безобидно усмехнулась она, проигнорировав взгляд Джеймса, что также не скрылось от родителей. Было заметно какой задумчивой весь вечер она была, проворачивая в своей голове сотни вариантов и планов, которые могут помочь её Джошу. И это нормально. Потому что терять дорогих тебе людей было слишком тяжело. Особенно, когда эта рана была совсем свежей, чтобы приглушить боль. — Мама права, Шерри, — тёплый тон отца разбудил в её жилах что-то, что подкрепилось мягким взглядом матери, от которого у дурмгстрангки сокрушительно сжалось сердце. — Мы готовы выслушать тебя в любое время. Всего одна фраза. Одна. Чертова. Фраза. И она клянётся, что может рассыпаться прямо сейчас. Её ресницы дрогнули, когда она попыталась подавить жар в груди, который распылялся в конечности словно ядовитый дым. Атмосфера вокруг них вдруг стала тусклее и девушка не могла позволить, чтобы единственный нормальный день за последнее время будет испорчен самой Шерри. Она решается улыбнуться, когда ложка погружается в мороженое со съедобными фигурками гномиков, ёлок и подарков. Её взгляд поднимается к родителям, когда озорство окрашивает лицо и она спрашивает: — Если я спрошу о вашей связи с Грюмом и, что вы знаете о происходящем в Министерстве, вы же не ответите, — снисходительно усмехнулась Шерри, попытавшись сказать это как можно честно. — Или что происходит за стенами Хогвартса после кражи Джошуа? И я знаю, что вы скажете, что это дело взрослых и нечего сунуть нос… Есть что-то совершенно тревожное в том, чтобы видеть своих родителей расстроенными. Предполагая, это потому, что они должны быть сильными, но дело не только в этом. Дети используют своих родителей как своего рода мерило того, насколько плоха ситуация и она боялась услышать что-то, что могло бы это подтвердить. Ровно столько она хотела узнать правду от них. — Это дело, которое не все взрослые могут выдержать, Шерри, — серьёзный тон отца остановил поток слов, когда она подняла на него абсолютно непробиваемый взгляд, в который отец смотрел с самыми тёплыми родительскими чувствами, — в отличие от вас. Вы и ваши друзья прошли то, что не каждому под силу и мне трудно представить смог бы я быть таким храбрым в ваши годы. Она замерла глядя на родителей, которые всем своим видом заставили её ни разу не усомниться в сказанных словах и она им верила. Потому что, черт возьми, ей хотелось броситься и рассказать им о всем! Но они даже представить не могут, что прямо сейчас голос Фредегонды в её голове напоминают, что она должна сказать. Но она не может… Она не может потерять сейчас то, что так долго хотела приобрести. Счастливую семью. — О да, я по круче тебя в твои годы, пап! — вакуум мрачной реальности лопнул прямо перед её лицом, когда Джеймс самодовольно насмехался над отцом, что мгновенно превратилось в шум шутящих голосов за столом. — Твою самовлюбленную задницу хрен переплюнешь, — с улыбкой фыркнула Шерри, радуясь тому, как быстро она смогла абстрагироваться от себя и быть с ними. — Кэмерин, слова! — воскликнула Юфимия, когда Шерри поняла свою ошибку, как ей в нос прилетает съедобная фигурка с мороженого Джеймса. Под смех отца она успевает вонзиться в лицо брата предупреждающим взглядом, когда мама прерывает их. — Я понимаю ваш комфорт и я рада, что вы чувствуете себя дома хорошо, но давайте без ругательств. По закону подлости рыжий кот в ту же секунду выпрыгивает отцу на ноги, переворачивая хвостом тарелки рядом и погрузив комнату в звонкий грохот. — Дерьмо! Гриффин! — Поттер! — угрожающе прорычала Юфимия, сверкнув самым тихим и одновременно опасным взглядом, напоминая кобру перед нападением. Брюнетка прикусила губу, когда их родители безмолвно общались взглядами и Джеймс разделил с ней этот момент, умиляясь происходящему. — Они словно влюбленные подростки, — брат наклонился к ней ближе и девушка не упустила момент бросить ему в живот фигурку назад, как он показательно скрутился, будто это действительно причинило ему боль. — Ты прав, — произнесла она, когда гриффиндорец притянул её стул к себе, потрепав волосы, — напоминают тебя с Эванс. Её губы расплываются в улыбке, когда она хитро смотрит на него, пока родители на фоне о чем-то возбужденно спорят. — Мы будем красивой семьёй, — мягко согласился он, с нескрываемым блеском в глазах смотря на отца с матерью. — Определённо, Джей. С такими же чокнутыми детьми как мы, — поиграв бровями ответила она, толкнув его в бок, когда парень попытался украсть сахарного Санта Клауса у неё с тарелки. — Я буду не против маленького воплощения тебя и твоего безумия, Шер, — понизив голос прорычал он, когда попытался скрутить сестру в попытке забрать фигурку, получив хорошую отдачу в ребра. — Мне послышалось или мои дети говорят о будущих детях, — их небольшую драку за столом прерывает мать, которая вернулась после шутливой перепалки с мужчиной. — Только Джеймс, — отрезала девушка, отстраняясь от брата, когда фигурка в её ладони треснула, и она высыпала её ему в тарелку. — Мы всегда знали, что быстро получим внука и всегда знали, что это будет твой брат, — повела бровью Юфимия, переглядываясь с мужем, и её красивые локоны снова подпрыгнули на обтянутых красным бархатом плечах. — Если бы Шерри не интересовалась плохими парнями Тома Реддла, она бы заметила, что половина Хогвартса мечтает получить и долю её внимания, — парировал гриффиндорец, заставив брюнетку проглотить мысли лишь об одном парне, который уж слишком резко отозвался в её голове. Джеймс убил бы её, узнав об этом. — И даже ту половину Хогвартса ты шугаешь, Джеймс, — сверкнула победоносно она взглядом, пока родители заговорщически переглядывались между собой, наблюдая за диалогом детей, — не подпуская ко мне. — Они не заслуживают тебя, — согласился он, черпнув ложкой мороженого. — Форды всецело поддерживают меня в этом. — О, я и забыла, что в последнее время с вами я потеряла возможность что-то решать в своей жизни, — саркастически усмехнулась она его самоуверенной физиономии. — Мне нравятся, что за тобой присматривают такие парни, милая, — немного смущенно призналась Юфимия Поттер, сложив аккуратные губы в бантик и Шерри заметила, что она чего-то не договаривает, из-за чего брюнетка нахмуренно посмотрела на неё. — Это довольно сложно, но мы справляемся, — решил распилить немного пафоса Джеймс, на что брюнетка фыркнула. — Это она ещё не начинала, — многообещающе ухмыльнулся Флимонт, подмигнув дочери, как громкий вздох матери взбудоражил её конечности. — Что с твоей рукой? — тонкий, как лезвие её ножа голос прорезал грудную клетку и выбил любую возможность набрать воздух в лёгкие, когда она схватила её левую ладонь и перевернула шрамом вверх. Она невольно ловит себя на мысли, что её мать второй человек, не побоявшийся полностью очертить неровную плоть подушечками пальцев. Первым был Блэк. Шерри слышала как кровь шипит в её ушах и как смертельно быстро картинки воспоминаний пробегают перед глазами, когда пытается вдохнуть, что бы сказать хоть слово. Она замечает как лицо Джеймса бледнеет, пока родители с самыми взволнованными выражениями лиц ожидают ответа. Будто они сейчас ринуться убивать и сметать всех и всё, кто посмел сделать это с ней. — Я упала на свой нож, — выплюнула пережёванные слова дурмгстрангка и судя по облегчению в фигуре брата она выглядела убедительно. Спустя тяжёлую минуту зрительного контакта с матерью, где ей казалось, что она смотрит в собственные глаза. В этот момент она впервые осознала как внушающе это выглядит со стороны. — Проклятие, — выругалась женщина, нежно поцеловав её шрам и брюнетка была готова упасть прямо сейчас. Если бы они только знали какое. Нет ничего лучше сочувствующего голоса твоей матери, от которого тебе захотелось бы расплакаться. — Никаких ругательств дома, Юфимия, — игривым шепотом произнёс старший Поттер, ущипнув женщину за бок, поднимаясь из-за стола. После пышного ужина с индейкой, пышек и рождественского пирога все чувствовали себя слишком сытыми и сонными. Флимонт протягивает ей руку и девушка без слов вкладывает туда нож, после чего он притягивает Шерри к себе и его объятия как всегда были удушающими. Терпкий запах табака и чего-то сладкого исходил с его свитера и она с радостью прижималась к его груди, растворившись в звуках счастья голосов семьи. Проклятие. Если бы они только знали какое.***
Глядя в окно своей спальни на лунный свет и нескончаемый дымчатый снег, она могла видеть огни в окнах соседних домов на холме и слышать музыку, доносившуюся из них, падая в ночь. Она проснулась посреди ночи под мягкий цокот совы Фордов в окно, когда мягкая музыка праздника всё ещё звучала на улице. После ужина они немного посидели в гостиной, после чего сытые и довольные отправились спать. Морозный воздух шлейфом проносится вдоль комнаты, когда она впускает птицу внутрь, нетерпеливо разбирая несколько писем. Её желудок немного сжался, когда она пробежала глазами по почерку Райяна, ощущая тепло, за которым она успела соскучиться. Но письмо падает на кровать рядом возле ног, когда она проглотив воздух судорожно перечитывает одно лишь слово на белом конверте и сотни мыслей путаются в её голове, окончательно отогнав намёки сна. Блэк. Шерри несколько секунд смотрит в одну точку, пока содержание конверта не окажется между её пальцами и она глубоко вздохнёт. Было более ожидаемо получить письмо от Регулуса, чем от него.Берлога слишком пуста без тебя, свирепая.
Черт возьми он всегда был так многословный с ней! Не то, чтобы она ждала от Сириуса чего-то, но его слова прозвучали в её голове совсем иначе. Переплетаясь с их последними моментами, связывающими все сказанные слова и прикосновения в тот день, Шерри восприняла это не так, как должна была. Внутри всё перевернулось и это приятное ощущение тяжести ей не нравилось, потому брюнетка проклиная чертового гриффиндорца вернулась к письму Форда.Хэй, броски Я знаю как ты тоскуешь по мне, красотка, надеюсь этот чёртов 9 круг ада скоро закончиться… Как ты проживаешь дни дома? Поттерам привет. Мой отец слетел с катушек, потому мы с Майклом связались с матерью. Она у родственников. Смысла ехать домой нет. Пы.Сы. Рубрика «сплетни от самого лучшего друга». Блэк думает о тебе. Не спрашивай откуда… Мы слишком много пили в последнее время. Пы.Сы.2. Дай знать, если что о Джоше. Я знаю о чем ты думаешь… Будь осторожна с этим.
Сухой ком во рту раздирал язык и горло, когда она попыталась проглотить эмоции, которые она испытала за эти пять минут. Гребанный ублюдок Сириус, с которым она проводила также отлично время как с Райяном, чего она никогда не собирается признать. Потому что Блэк придурок, чертовски сумасшедший, наглый и самовлюбленный идиот, терзающий её мозг самыми тупыми поступками, стал слишком близким за это время… Они делили одну боль на двоих, когда Регулус сделал то, что сделал, когда его мать вычеркнула его из родового дерева. Когда она мучилась в приступах боли, помогая справиться с желанием сжечь заживо, убить, когда она действительно была на грани… Она была рада получить письмо от Райяна и новость о скандалах в семье, с его ублюдским отцом возбуждали желание прикончить старика, если он причинит боль хоть кому-то из Фордов. Райян, как всегда, чувствовал её слишком хорошо, зная о чём подруга думает, и он был прав. Он знает, что Шерри снова попытаться сделать то, что пыталась сделать в комнате Гранта с радио. И ей плевать на последствия. Увы. «Блэк думает о тебе». Ей хватило ума сдерживать себя при этой мысли и том, что теперь Форд что-то знает об этом. Это плохо, потому что она снова и снова возвращается в тот день. День, когда впервые столько откровения было между ними. Каждый раз, когда Блэк прикасалась к её коже, она сгорала от ощущений, которые распространялись по телу. Это не чертово Адское пламя, но оно убивало её. Они приземлились в Берлоге, после пьянки парней и перевёрнутой кладовой Филча, где она нашла себе шляпу клоуна. По словам гриффиндорца она идеально олицетворяет дурмгстрангку, но Шерри готова поспорить. Они с Сириусом заняли главный диван, пока остальная часть пьяных парней с француженками затерялись где-то в Хогвартсе. Завтра домой… — И, несмотря на свою популярность среди них и, естественно безупречность, — мечтательно протянула брюнетка, — она врезала ему и сломала нос! Она невероятная. Не сводя с её ослабленного лица взгляд, Сириус поправился, переместив руки из скрещенного положения на ноги Поттер. Его туманный взгляд очертил каждую деталь её красивого лица, не показывая своей увлеченности под металлически серыми глазами. Она бы никогда не поверила ему, но парень правда слушал всё, что она говорила, даже если это адресовалось другому человеку. И её восхищение актрисой какого-то магловского детектива, о котором она внезапно начала говорить, заставило закрепить на ней свой взгляд. — Это как… ты, — сказал гриффиндорец, как и всегда дразнящее и в то же время холодно, не позволяя своей мягкой стороне ей открыться. Блэк молчит, используя свою излюбленную технику допроса, сосредотачиваясь на ней, пока она не начинает раздражаться под его пристальным взглядом, не получив ответ. Она всегда была той, чей взгляд трудно удержать, но кажется сейчас это был он. — Так сказал Джеймс, — рассмеялась Поттер, запрокинув назад голову, чтобы толкнуть пальцем помпон на верхушке шляпы клоуна. — Я уверен, что он имел в виду не то же самое, что и я, — понизив голос ровно проговорил он, не отрывая взгляд. Теплое прикосновение ладони Сириуса к ее колену распространилось по телу и кончики его пальцев коснулись кожи на внутренней стороне колена. Ее дыхание сбилось от его прикосновения, когда она встретилась с ним взглядом. — И что это должно означать? — самодовольно усмехнулась дурмгстрангка, как всегда, не оставив никому шанса её смутить. Блэк лишь ухмыльнулся и ничего не сказал. Поттер выжидающе вскинула брови, но он покачал головой, даже когда та самодовольно рассмеялась. — Раздражаешь, — фыркнула она, всё ещё глупо посмеиваясь над ним. Одного прикосновения его пальцев к ее коже было достаточно, чтобы мысли взбесились. Взгляд Сириуса, как всегда, закрытый для неё и немного раздраженный, сейчас был наглым и игривым, когда он спустил его на девичьи губы. Брюнетка вздохнула. Но Шерри не могла — она знала, что не может. — Я нравлюсь тебе, — известная ухмылка Сириуса Блэка подкралась на лицо, когда он пододвинулся к ней ближе, игнорируя сильный шум где-то в нескольких коридорах отсюда. — Даже не обговаривается, — рассмеялась Шерри и красивый тёплый оттенок заполнил её глаза. Он хотел протянуть её ближе, чтобы рассмотреть их лучше, но знал, что дурмгстрангка не позволит ему это сделать. Она оглядела комнату; остальные до сих пор где-то шлялись школой. Сириус, казалось, был доволен тем, что произвел на Поттер такое впечатление, его глаза почти сверкали в свете костра. — Ты так и не ответила мне, — усмехнулся он и девушка вспомнила о вопросах, которые они задавали друг другу перед тем, как она резко вспомнила о той девушке из фильма. Сириус давно думал об этом моменте. Хотел признаться в своей совсем несахарной правде по отношению к ней, но сначала он хотел её услышать. Это будет приторная ложь, которую легко проглотить, достаточно сладкую, чтобы она поверила, но не настолько сладкую, чтобы она стала приторной. Почему-то Блэк думал, что сможет соврать ей, сомневаясь в том, что Шерри поверит. Он изобразил бы себя холоднокровным ублюдком, после чего бы получил в лицо, но сейчас… он хотел быть честен с ней. — Я не хочу отвечать, — как обычно, честно ответила она и мародер усмехнулся. — Я думал в это дерьмовое время хорошо поделится своими демонами, свирепая, — его пальцы скользнули дальше вверх по ее бедру, пустив мурашкам по ее коже, из-за чего Поттер резко вдохнула, отодвинув его руку под тихий смешок. — Ты можешь задать любой другой вопрос и я отвечу, — вместо этого ответила она, чуть не задохнувшись от ощущений. Гриффиндорец вздохнул. — Почему ты не подпускаешь к себе? — решился он и девушка вмиг замерла, больше не смеясь со всего, что видела в этой комнате. Вмиг стало слишком холодно, когда его слова передали весь смысл её отношений с кем-либо. Она не могла этого делать. Внезапно дурмгстрангка оттолкнулась от ноги Сириуса и отодвинулась дальше к углу дивана. Она видела скрытую тревогу в его глазах, когда она разорвала любой телесный контакт с ним. — Думаешь после убийства Реббеки и кражи Джоша это просто? — её карие глаза превратились в потухший вулкан, когда она решилась озвучить то, что держала в себе, глядя прямо ему в глаза. — Если бы после всего случившегося… я осталась прежней, возможно я бы и… подпустила. Она замолчала, только буйные ветра начавшегося снега наполняли пространство между ними тихим звуком. Сириус ищет ее глазами, когда догадка холодной змеей душит его горло. Его зрачки внезапно расширились от осознания. — Ты говоришь об… адском пламени? Шерри смотрела на него сверху вниз, губы чуть приоткрылись, когда он приблизился к ней, снова положив руку на её ногу. Она втянула в себя резкие, неглубокие вдохи, которые согревали кожу Блэка напротив. Он мог ясно видеть конфликт в ее глазах, безмолвную битву, ведущуюся не только за саму себя. — Этого не произойдёт, — его глубокий и хрипловатый голос перешёл на шепот, когда их руки находят друг друга. Они смотрят непрерывно и девушке казалось, что она впервые видит в нём заботу. Грубую, обостренную, ведь он всегда сдерживал нежные чувства к ней, опасаясь… — Ты не можешь знать, — внезапно улыбнулась она и эта улыбка была такой болезненной и безумной, из-за чего Сириус стал невыносимо зол на Шерри. — Этого не произойдёт, — отрезала он, желваки на его крепкой челюсти заиграли. Она ещё никогда не раздражало его своей тупостью как сейчас. — Я смирилась, — ухмыльнулась она, поправив идиотскую шляпу, смех в глубине её грудной клетки не был ничем как безумием. — Мне плевать. Блэк молчал, когда Шерри откинула голову назад и снова улыбнулась, когда бубоны шляпы свисали над её гребанным лицом. Ему невыносимо хотелось убить её, убедившись в том насколько шутом она была, надевая чертовую маску, насмехаясь над собственной жизнью. Это было ее решение вести себя так, как будто ей плевать… Но это не остановило мучительную боль, которую Шерри чувствовала, когда он был рядом.***
Занимавшая два этажа библиотека не шла ни в какое сравнение с библиотекой Хогвартса или Дурмгстранга, но Шерри всегда находила её уютной. Ламинированный пол из темного дуба блестел в свете свечей, большие книжные шкафы из красного дерева от пола до потолка вмещали объемистые книги, и занимали все доступное пространство на стене. Здесь она провела два последние дня, не отрываясь от писем Юстейсии и той информации, которую она ей передала. Это были архивные дела убийств и пропаж, которые в итоге закрыли так и не разгадав. Она надеялась, что кража её Джошуа не пополнит эту полочку в Министерстве. Она сделает всё, чтобы это не случилось. На улице стемнело, когда они с Джеймсом детально изучали каждый документ. Они разместились возле большого окна с видом на озеро, на мягких красных и бежевых сиденья. — Ты такой ребенок, — отчитала дурмгстрангка, когда очередная дурацкая игривая реплика слетела с его уст. — Думаю, большинство людей сказали бы иначе, — лукаво ответил он, бросив быстрый взгляд на себя, на что Шерри громко фыркнула. — Пожалуйста, никогда больше не говори мне так, — он рассмеялся вместе с ней и обнял ее одной рукой, взъерошив волосы другой. Младшая Поттер изо всех сил пыталась вырваться из его захвата, но это было невозможно. Его улыбка стала мягкой, когда он увидел, как она извивается. Джеймсу хотелось пошутить над тем, что кое-кто пасет задних имея хорошую физическую подготовку за спиной. Но он опомнился, вспомнив недавние события, где она слишком пострадала. Он до сих пор помнил её боль… Он не знал, мог ли сказать ей об этом. Могло показаться, что семья Поттеров была фанатами Гриффиндора и вам не показалось, потому что каждый уголок дышал духом гриффиндорских просторов. Рядом размещалась лестница из красного дерева и вилась на второй этаж с остальными книгами на балконе. Кремовые и красные коврики с цветочным узором были расставлены по всей комнате. Пухлый светло-оранжевый трехместный диван стоял в одном из углов, покрытый красными и светло-бежевыми подушками, а журнальный столик из красного дерева стоял перед ним. — Завтра мы с отцом отправимся на Косую Аллею, у него какая-то встреча в Гринготтсе, — произнесла брюнетка, сидя в позе лотоса за столиком. — У нас будет около двух часов, чтобы встретиться с Юстейсией и обсудить… кражу Джошуа. Маленькое нервное покалывание в животе тревожило с того самого момента как она получила предложение от журналистки. Конечно, девушка понимала, что, назначив, встречу, участвовать в ней будет вся команда, с частью которой ей удалось познакомиться на вечере Слизнорта. — Она оставила адрес? — спросил вмиг изменившийся в лице Джеймс и Шерри вдруг подумала об его выражении, которое было сложно понять. Он злился? Или просто взволнован? Или он считает её попытки безнадежными и всё это пустая, глупая трата времени?.. — Юстейсия указала место, откуда нас заберёт Кеннет, — ровно отвечает брюнетка, перебирая бумаги за двадцать девятый год, не сводя с медовых глаз брата взгляд. — Было бы слишком рискованно указывать адрес. — Можем сказать родителям, что… — Они уже знают о встрече с Юстейсией, — опередила его Шерри и лёгкая улыбка коснулась его лица, когда гриффиндорец подумал о самостоятельности и продуманности сестры. — Только для родителей она будет моей давней знакомой. Они не знают, что речь идёт о Джоше. — Думаешь они не догадываются? — заговорщически вздернул он бровь и в его глазах она наконец смогла разобрать увлеченность. — Догадываются, — согласилась брюнетка, отложив папку с делом о пропавшем в Хогсмиде мальчике в тридцать первом году, — но не спешат предпринимать что-то, потому нужно пользоваться случаем и прийти на встречу. Джеймс удовлетворенно ухмыльнулся её самоуверенности и рискованности, ведь они не имели настоящих гарантий того, что всё пройдёт хорошо и их не убьют где-то за углом. — Послушай, Шер, — он притянул её ступню к себе и девушка подметила для себя, что он снова вернулся к сокращению её имени, как когда они были ещё совсем малы, — если что-то пойдёт не так или ты почувствуешь, что-то странное, дай мне сразу знать об этом. — Ты тоже, — улыбнулась ему, — мы не можем доверять им на все сто, даже если Юстейсия, Кеннет и Шрам выглядят куда надежней Министерства и мракоборцев. Мы должны быть аккуратными. Если бы тогда, в начале тёплого сентября, когда администрация Дурмгстранга создаст список участников Турнира Трех Волшебников, (к слову в который она не попала из-за своей выходки в начале недели, после чего до последнего долбала мозги Мэйнарда, чтобы её взяли, ведь она представитель Дурмгстранга) что будет разговаривать с Джеймсом так… нормально, как брат и сестра, действительно стоя друг за друга до последнего, она бы рассмеялась и послала к черту. С таким не шутят, ведь больная сторона девушка, которая по приезде была не единожды ужалена, все-таки имела шанс на что-то хорошее. Теперь Шерри знала, что если так случиться, что всё вернётся к истокам, когда они выносить друг друга не могли, она вряд-ли выдержит. Потому что не может представить себя без тупых фраз Джеймса, его широкой улыбки и тепла, которое он изучал не только в легкомысленном поведении, шалостях, а и бунтарстве, желании сражаться до последнего вздоха! Она слишком привязалась к нему за это время в Хогвартсе, что теперь каждый шаг в голове проходит через фильтр «Что думает об этом Джеймс?». Они просидели в библиотеке до рассвета на холодном зимнем небе, запутавшись в подушках и записях. Такое уютное в кромешной ночи место оказалось необыкновенно наполняющим и завораживающем при утреннем свете. Подъем, но не от птичьего щебетания, а от шагов мамы с отцом. Кофе и печенье, приготовленные к завтраку и транспортированные Тринитти в библиотеку. — Знаешь, Шер, — шепотом произнёс Джеймс, когда они вышли на балкон с горячими кружками в руках. Садовая качеля только благодаря чарам эльфов не превратилась в брусок льда, потому она сразу оказалась занята девушкой, пока парень подкуривал рядом. Её сонные, наполненные ожиданием предстоящей встречи глаза встретились с его, будто зная о чём сейчас пойдет речь. Джеймс, как бы то сильно не показывал своей гипер защитой и желанием не подпускать Шерри к чему либо, не считал её слабой и той, кому не следует знать то, что он умалчивал. Он просто боится в какой-то момент её потерять. Он не против, чтобы Шерри считала его ублюдком и засранцем, выстраивая преграды в лицах друзей, только бы это сохранило ей жизнь. Потому что она имела до боли дурную привычку вести себя так, будто её жизнь ничего не значит. Не имеет смысл. — Первый раз я почувствовал твои приступы в сентябре. Я чувствовал как твоё тело выворачивает изнутри, как оно заполняется адской болью, — начал он и морозный ветер коснулся их напряженных тел в тишине. Девушка внезапно начала задыхаться от его слов, ведь это тот раз, когда она впервые встретилась с ними лицо в лицо, когда пламя сожгло ей руки. — В тот момент я подумал, что умираю, но мне потребовалось немного, чтобы понять, что я теряю тебя. И это невыносимо больно… Накануне первого испытания это повторилось и я понял, что ты снова страдаешь. И как бы мне тогда того не хотелось, я знал, что должен прийти к тебе в больничное крыло. Сигарета в его руках оставляла дымчатые узоры на холодном ветру, размываясь на фоне рассвета. В абсолютной, всепоглощающей тишине он слышал как тяжело она дышит, когда он говорит. — Мы связаны с тобой намного сильнее, чем то можно было предположить, потому что я всегда знаю, когда с тобой что-то не так, — прерывистые дыхание позади него заставило замолчать на некоторое время. — И когда Лестрейндж повредила твою руку, я чувствовал это, когда ты переживала её в десяток раз сильнее, и ты чертовски сильная. Гребанный боец, понимаешь? Я не встречал никого сильнее тебя и вряд-ли встречу, потому что таких нет, Шер. Я знаю, что последние полтора месяца у тебя нет приступов и я безумно тому рад, просто если это повторится, ты должна знать, что не одна. Горячие слезы коснулись её щек, когда она положила голову на плечо севшего рядом брата. Было так тяжело слышать его слова, не потому что она жалела себя. Только потому что они были его, исходящее с глубин души и любви к ней. Этот чёртов мальчик заставил её сердце так сильно сжиматься… … ведь в глубине души она знала, что приступов нет, потому что всё это время он был рядом. — Каждая твоя боль навсегда останется со мной, Шер, — произнёс в тишину он, когда протянул брюнетку к себе ещё ближе.***
Шерри не ожидала, что всё произойдёт так, когда они придут. Недоумение исказило её выражение с примесью подозрения, которые вздулись на её лице, когда в заснеженном месте, полном мрачных темно-фиолетовых плакатов с движущиеся черно-белыми фотографиями известных Пожирателей смерти, скрывающихся от поимки, они встретят его. — Ты что-ли? — вздулась Поттер, когда их с Джеймсом схватила пара рук и потащила в темную щель между домами, от чего её сердце забилось быстрее. — Да ну нахрен! — Пошлите, — низко рявкнул высокий мужчина, проталкивая их перед собой, переградив путь сопротивляющемуся Джеймсу. — Что ты здесь делаешь? — прорычал недоброжелательно гриффиндорец, когда они обошли старый двухэтажный дом и скрылись в абсолютной тьме, что как оказалось было переходом между дворами. — Я, черт возьми, поверить не могу! — Возмущалась впереди брюнетка, не в силах совладать с собой. Она не могла подумать, что проделывая за спиной родителей и Министерства тайные дела, они попадут в лапы близкого друга отца, имеющего связь с Авроратом. Их должен был встретить Кеннет! Так какого хрена?! Перед глазами мелькали окна заколочены досками, в том числе витрина кафе-мороженого Флориана Фортескью. Зато по всей улице, как грибы после дождя, высыпали обшарпанного вида лотки и палатки, будто готовясь к чему-то, чего она не узнает, потому что гребанный Джексон сейчас превратит её в ободранный кусок мяса! Последнее, что она успевает увидеть перед тем как их затолкнут в пропасть, как у дверей магазинов сидели какие-то оборванцы. Они жалобными, ноющими голосами окликали редких прохожих, выпрашивая золото и уверяя, что они на самом деле волшебники… — Куда в этот раз вы, чёртовы детишки, встряли, — прозвучал насмешливый голос Джексона в темноте, когда она их поглотила.***
— Значит вы говорите он исчез после второго испытания турнира, — знакомый до жути низкий и басистый голос Шрама звучал с тени кресла, в котором тот сидел, — где по вашим словам присутствовали посланники Темного Лорда. Шерри пропустила через ноздри воздух, всё ещё отходя после встречи с Джексоном, а потом и компании Юстейсии, которая бросала на неё выжидающие взгляды. — Именно, — выдохнула она, раздражаясь тому с какой медлительностью они об этом говорили, будто у них есть пол жизни только на разговор. А присутствие ранее упомянутого друга отца, который изрядно бесил её когда она была младше, напрягало. Она до сих пор не могла поверить, что в итоге связалась с ним. Она переглянулась с Джеймсом справа от себя, сидевшего за длинным столом под одинокой мрачной лампой. Здесь было тепло, даже слишком тепло, но всё равно создавалось впечатление удушающего холода и мрака. В конце стола, дальше от всех расположился Шрам или Эгберт, его громадная фигура возвышалась над всеми, показывая кто на самом деле здесь был главным. Слева от Шерри сидели Кеннет и Юстейсия, первый как всегда в ярком костюме и вторая в длинном изумрудном платье с ажурным воротником. За их спинами расхаживал Джексон, пуская смешок всякий раз, когда она или Джеймс говорили, как впрочем и сейчас после слов Эгберта. — Вы же понимаете, что Министерство, каким бы оно ни было, не пропустили бы через мракоборцев Пожирателей смерти, — постукивал костяшками по толстому дереву старец, под широким шрамом на его лице скрылся прищуренный взгляд. — Было что-то, что выдало их в тот момент? И как бы этим вопросом он не хотел подтвердить их правоту, Поттеры видели с каким скептицизмом они все время переглядывались и это не могло не расстраивать. Они не совсем верят их догадкам и выводам, а точнее быть считают небылицами. Шерри молча выжидала, пока её терпение не лопнет, видя как напряглись под кофтой брата руки и как яростно он переглядывался с остальными. И если ему было плевать на, так бы говоря, дипломатические отношения с ними, которые Шерри с трудом выстроила, то для девушки было важным их сохранить. Кеннет тяжело вздыхает, когда ответа не последовало, что Джексон поддержал смешком, что поставило окончательную точку в их терпении. — Послушайте, — вскипела дурмгстрангка, с раздраженным хлопком приземлив развернутый блокнот на стол перед ними, — это карта с постами мракоборцев и время смены постов. Они меняются каждые три часа, и казалось это укрепляет гарантию защищённости. Но, вот это место, — она провела рукой по зарисовкам, над которыми склонились все, кроме Шрама, — эта дуга, включая корабль Дурмгстранга, в ночь, на несколько минут остояться открытой. Она слышала как собственное сердце бьется в нетерпении, а ладони потеют, когда информацию которую она сейчас излагала много что, значила. Осталось надеяться, что люди в этом доме выключат свою предвзятость и поверят им. — Это происходит систематически, каждый день, — добавила брюнетка, плюхнувшись назад на стул под пристальным, обжигающим взглядом грозного мужчины, — в это время там никто не появляется. А за пятнадцать минут до него мы видели Джоша в последний раз. — Маленьким детям не спиться по ночам, — пропел над её ухом голос Джексона, обходя девушку, чтобы взять карту со стола, как Поттер захотелось заехать ему с локтя в нос. Она никогда не понимала как отец мог так хорошо общаться с ним, даже мама считала его неплохим, что ни Шерри ни Джеймс никогда не поделяли. — Это весомая информация, Поттер, — согласился Кеннет, под подтверждающий кивок Юстейсии, которая выглядит более благосклонно к ним, пока взгляд Шерри был зациклен на все таком же насмешливом лице Джексона, — и на первый взгляд здесь сложно найти занозу, но я бы не спешил с выводами. — Я привыкла козырять обоснованными и неопровержимыми доказательствами, — не скрывая своего пристального от Джексона взгляда, ответила Поттер, Джеймс усмехнулся самодовольному тону сестры. — В письме вы указали, что имеете некоторую информацию по поводу кражи Джошуа и мы бы хотели узнать о том… Шерри оборвали на ровном месте, она даже не успела подумать, как Джексон навис над ней, пытаясь что-то доказать и она искренне не понимала зачем он ведёт себя как засранец. — Не играй во взрослую, Поттер, — каким-то образом что-то задело его, чего девушке не было понятно, — то, что мы согласились помочь вам в этом деле не означает, что ты сможешь вертеть нами как тебе угодно. Если мы посчитаем нужным сказать — мы скажем, до тех пор, пока ты не будешь сунуть нос. Лицо его было бледно, но раздраженно, на лбу виден был шрам, нанесенный в одном из боев, о котором когда-то рассказывал отец. Впалые болотные глаза являли прежнюю силу воли, а на сдвинутых бровях лежал отпечаток непреклонного упрямства. Джексон, сколько она его помнит, имел что-то противное в мерзкое, самовлюбленное, что создавалось неприятную энергию вокруг него. Но он был храбр и верным их семье уже сколько лет. — Извините, где я дала повод думать, что я использую вас как мне то захочется? — Шерри поджала губы, обдумывая собственное заявление, прежде чем продолжить, ощущая, что все взгляды сейчас были прикованы к ним. — Нет, я не помню, чтобы я это делала. Я просто спросила об информации, которая упоминалась в письмах, которые я уверена были не только от Юстейсии. И если мне прийдется играть взрослую в том случае, если настоящие взрослые люди не будут держать своего слова, я сделаю это, потому что у меня не остаётся выхода! И делать я буду до тех пор, пока Джошуа Грант не вернётся назад жив! Она замолчала, изогнув свои губы, когда их с Джексоном взгляды все ещё были прикуты к другу. Сейчас она должна показать ему, что не тот маленький ребёнок, который пакостил в детстве только потому, что ему хотелось внимания. Они, черт возьми, должны понимать всю серьёзность не только её, но и Джеймса. Хотя, быть честным, они изначально приняли Джеймса без скептицизма, чего не делали с ней. Но наверное это сработало, потому что мужчина хмыкнул себе под нос, когда задумался о чем-то, после чего отошёл, оставив её в покое. Джеймс вопросительно толкнул её ногу под столом, проверяя как она, на что дурмгстрангка кивнула, говоря, что всё хорошо. В любой момент он был готов получить от неё тревожный звоночек и принять меры. — Не думаю, что у тебя достаточно мужества, чтобы так разговаривать с нами, малышка Поттер, — сказал Кеннет, смотря на свои ногти, как будто она совершила что-то смелое и она поняла, что парни не любят, когда их авторитет ставят под сомнение. Хотя девушка ещё до конца не знала с какими людьми они имеют дело, ведь знала бы, не поверила. — Бывало и похуже, — пренебрежительно сказал Джексон, ухмыляясь позади них, шагая со стороны в сторону. — Я до сих пор помню нашу первую встречу, когда вам было по шесть. Джеймс сразу удивил меня своей изобразительностью в шалостях, шутки этого парня правда гениальны. А она сокрушительно пожала мне руку, наклонилась очень близко и сказала: «Мне все равно, кто ты, но если обидишь мою семью, я сломаю тебе лицо». Теперь Юстейсия и Кеннет уставились на Шерри так, будто у нее выросла вторая голова, но даже это не изменило бы стабильно задумчивое и властное выражение лица Эгберта. Угрожать изменить смазливое лицо Джексона в шесть лет было более чем кощунственно. — Я? — удивленно спросила дурмгстрангка, опираясь на спинку стула. Она взглянула на мужчину, который кивнул в знак подтверждения. — Я этого не помню. Джексон поднял на нее бровь. — Значит, это была пустая угроза? — конечно он издевался над ней, было трудно не заметить. Губы младшей Поттер изогнулись в маленькой, но злой улыбке. — О, нет, — девушка наклонилась над столом, опираясь на локти. — Я обязательно разобью тебе лицо, если ты причинишь кому-то из моих близких боль. Я просто не хотела говорить это вслух. Джексон и Джеймс рассмеялись, когда остальные выглядели сбитыми с толку, потому что могло показаться она говорит серьёзно. Но Поттер всего лишь подыграла мужчине. — Мы отошли от темы. — Кеннет прав, — грубый и властный, напоминающий шепот голос пронёсся над столом, после чего стало не по себе. Тёмные, поглощенные тенью глаза встретились с Шерри напряжённо. — Перед тем, как мы перейдём к тому зачем собрались, — его взгляд не отрывался от её и Шерри понимала, как плохо это звучало, казалось, что её может стошнить в любой момент, потому что психику долбали как только могли, — есть момент, который мы должны обговорить. Нет. — Шерри, мы знаем о твоей метке, — Юстейсия прозвучала как выстрел в голову, в оглушающей тишине пустыни, посреди которой она стояла одна. Раздраженная рана в её животе затянулась узлом, преграждая попытки вдохнуть. Метка. Они говорят об Адском пламени или о шраме? Потому что ни то, ни, то не хорошо, и если последнее ещё было терпимым, то первое не имело шанс на нормальность. — Какое это имеет значение? — холодно процедил Джеймс, бросая взгляды на сестру, чьё лицо смотрело в пустоту, пока он чувствовал, как её переживание покалывало его кожу. Он боялся за неё. За то, какие последствия они будут иметь, ведь прийми ситуацию не так… — Прервите эту многозначительную паузу и скажите, — ровный тон Шерри прозвучал как вызов и суженые глаза Джеймса метнулись к ней, оценивая состояние. Шрам затянулся сигаретой, глядя на них свысока. «Табачный дым, — подумал он, — является уникальным в мире запахов, потому что отсылает сознание к будущему следующей сигарете, а не к прошлому, на опасную территорию, полную силков капканов». — На тебе клеймо, дорогая, — после обмена тяжёлым взглядом с остальными пробормотал он так низко, что казалось звук идёт из загробного мира, — которое несёт за собой тяжёлые последствия и проблемы тем, кто будет с тобой рядом. То как прозвучало «клеймо» в его исполнении напоминало соотношение с предметом, будто его сестра чёртов кусок мяса, отправленного смертоносным ядом. — Вы боитесь этого? — прыснул он, повышая голос, Шерри посмотрела на брата в тот момент, когда его рука на столе сжалась, пока её оставалась под прицелом взглядов. — То есть, вы ведёте к тому, что боитесь последствий её «клейма», когда она останется с этим на всю жизнь и не показывает и грамма того, что это имеет значения?! Вместо этого Шерри делает всё, чтобы те, кто представляет потенциальную угрозу не сделали этого. Черт возьми, не говорите, что боитесь Беллатрисы Лестрейндж, это же смешно! Он глубоко дышал, пока остальные глубоко обдумывали то, что гриффиндорец сказал. Даже Джексон, не прекращающий раздражающе ходить за их спинами, остановился, из-под прищура глядя на Поттеров. Кеннет замер так, будто на его атласный костюм попала пылинка, пока Юстейсия рядом смотрела на свои руки. Только Шрам не выдал никакой новой эмоции, оставаясь таким же непреклонно пугающим. — Речь идёт не о том, Джеймс, — прервала гнетущее молчание журналистка, более мягко уже глядя на них. — Вы должны понимать, что мы не пускаем сюда всех подряд. Каждый из нас проделал тяжёлый путь, чтобы доказать свою верность и стать частью команды. Это откликнулось в дурмгстрангке напоминанием о Берлоге и их тайной организации, всё это так напоминало ей ребят, что Шерри дрогнула. Только здесь было куда сложнее и опасней, ведь тот же Шрам точно не тот человек, который позволит так разговаривать с собой. — Становясь частью нашей команды, все ваши враги — наши враги, и если Беллатриса Лестрейндж попытаеться убить тебя, мы стаем на твою защиту, — она подняла взгляд на Эгберта, который снова постукивал по столу и кажется теперь ей становилось понятней. — Но. В случае чего, от тебя потребуется тоже. Она нервно прошлась руками по своим коленям, не из-за того, что ей потребуется сделать тоже, ведь Шерри готова защищать тех, кто защищает её и это так. Её взволновал тот факт, что эти люди готовы сделать это, понимая всю серьёзность и опасность. — Я не вижу в этом проблемы, — честно отвечает она и Джеймс тут же оборачивается к ней ожидая этого, но он был зол. Очень зол. — Но ведь она не одна, — размеренно произнесла Юстейсия, обращая внимание на себя, пока её карие глаза изучали эмоции каждого Поттера. — Перед тем как работать с вами, мы узнали достаточно информации о каждом из вас. Ты должна знать, что Грима Лоскутти присоединилась к Пожирателям смерти. Нет. Шерри чувствует себя так, как будто кто-то взял большой шип и воткнул его прямо в живот. У неё даже не было возможности обработать эти чувства самостоятельно, прежде чем она была лишена всех шансов на спокойствие. Участок стола под её ладонью начинал темнеть, и гриффиндорец это замечает. — Она попытается вернуть весь должок за Корка Магнатти, — мрачно напомнил ей Шрам, со щек которого волнисто спускалась двумя прядями чёрная с сединой борода, почти обнажая подбородок и толстую нижнюю губу. Конечно попытается. Этой суке было мало очернить её кровь проклятием, перечеркнув шанс на долгую и нормальную жизнь. Плохо. Её сердце болезненно стучали в груди, казалось, что мир перед глазами был смазанной картиной с обостренными восприятием и чувством. — Ты сорвала куш, Поттер, — продолжил давить Эгберт, не сводя с неё своего взгляда, тем самым показывая, что он знает достаточно её дерьма, — мне пока не понятно как семнадцатилетняя волшебница смогла нажить себе таких врагов, но надеюсь, ты умеешь этим пользоваться правильно. Она горько усмехнулась на последней части его слов, сдерживая отчаянный смех внутри, ведь так хотелось рассмеяться. Смеяться от того, каким дерьмом это было, ведь теперь, когда Грима Лоскутти среди Пожирателей смерти ей, по правде, грозит опасность. Смеяться от того, что уже как неделю её друг потерял связь с внешним видом, со своими друзьями, перебирая где-то, где хрен пойми, даже сам Мерлин не знает. Смеяться от того, сколько энергии сейчас копилось в её руках, мечтая заполнить чей-то разум со всей злобой и жестокость стереть грани связи его сознания с реальностью. — Что насчёт остальных? — спросил Джеймс, забегая наперед, за что дурмгстрангка была ему безумно рада, ведь она не находила сил, чтобы сказать хоть что-то. — Вы назвали двоих, что с остальными? Уточнил парень, когда на него посыпались вопросительные взгляды, но он не был глуп и он знал почти всё об этом. Так что если кто-то из них попытается увильнуть, он не даст этого сделать. Шерри может быть уверена в нём. — Гарбер Жакнор мертва, — без раздумий отвечает за всех Юстейсия, на секунду пустив взгляд на полочку с бумагами, после чего вернула упрямый на парня, — а о Тилнере Даркинсоне никто ничего не слышал. Не уверена, что он всё ещё жив. Младшая Поттер смотрела на неё широко открытыми глазами. Удивительно, но эта информация не напугала ее, и определенно должна была бы, а наоборот, возбудила любопытство и это понравилось Эгберту. Он знал как направить это в правильное русло. — Серийные убийцы нередко накладывают на себя руки, — подхватил свои мысли главный, сосредоточив свои раздумия исключительно на брюнетке. — Таков финал жизни, полной глубочайшего отчаяния и безнадежности. Для них суицид — навязчивая мысль, которая, вероятно, не оставляла их с самого детства. Они приучаются к ней, она делается для них вполне обыденной, представляя собой выход, который имеется под рукой в любую минуту. Дым его сигареты заполнил пространство между столом и черным потолком, просачиваясь сквозь старые деревянные доски, как и глубокая мысль прямо в разум Шерри. — Мы должны были предупредить вас об этом, перед тем, как принять вас к себе, — объясняет Юстейсия, разговаривая без ехидства, язвительности и издевки, она казалась немного задумчивой. — Просто в любой момент тебе придётся сделать выбор, Шерри, и ты понимаешь о чем я говорю. Они попытаются убить тебя, но если понадобиться… Она замолчала на полуслове, с опаской поглядывая на Джеймса, который следил за каждым словом, но она должна сказать. Девушка смотрит в пронизывающие глаза дурмгстрангки, обменивать с ней тяжёлыми мыслями. — Понадобиться что? — подозрительно напрягся парень, запустив пятерню в волосы, бегая по волшебникам угрожающим взглядом негодования. — Шерри? Но Поттер не отвечает ему, под шум мыслей в голове смотрит на журналистку, что решила закончить, дабы уточнить. -… ты должна принять решение. Дыхание Юстейсии, переглядывание мужчин, чьи лица выглядели закрытей входа маглам в Хогвартс. Шерри боролась с собой, ощущая нарастающую панику брата и его ярость, которая заострилась в кулаках, когда он поднялся из-за стола. — Нет, — отрицательно махал он головой, обращаясь к Шраму. — О чем, мать твою, вы говорите? — Это не имеет значение, — вместо этого говорит Шерри, игнорируя поведение брата, как бы сложно это не было. Ей не хотелось, чтобы это вызывало у него такие эмоции, она не хотела, что бы это принесло ему боль. Джеймс хотел взорваться. Он прыснул, проводя рукою по подбородку. Не имеет значение. Конечно. — Ты уверена в этом? — Люди, прошедшие через игры Пожирателей смерти и Тома Реддла, теперь представляют угрозу для него, а само наше дыхание — это акт сопротивления, — её лицо больше не было бесстрастным, она была уверена, и это было видно. Тон понизился, когда ее слова приобрели более мрачный, более пагубный оттенок. Эгберт смотрел на младшую Поттер в полном восторге. Это была ее сторона, которая ускользала от него и интересовала его больше всего. Та, которая известна только ей. Главный догадывался, что она способна быть жестокой. — Твою мать, Шерри, замолчи, — прорычал Джеймс, беря её за руку, чтобы вывести из-за стола. — Пошли, нам нужно поговорить. Это не имеет значение. Вот он пример принятия желаемого за действительное, за которым нет твердой правды. Топливо для этих гнетущих, душераздирающих чувств. — Хорошо, ваше время, — удовлетворенно складывает руки в замок Эгберт, после чего девушка молча встаёт, когда перед ними оказывается Джексон, беря детей под руки, чтобы вывести. — Поттеры, с вами приятно иметь дело. Тёмное сияние взгляда Шрама сверкнула сквозь щель, когда Джексон захлопнул за ними дверь.***
Длинная извилистая подъездная дорожка, покрытая гравием, ведущая от ворот из кованого железа двойным входным дверям из дуба, была окружена красиво подстриженными и стильными живыми изгородями, покрытыми толстым слоем снега. Джексон отвел их прямо к отцу, после чего они вместе трансгрессировали прямо домой. Шерри слышала как за ней яростно спешил Джеймс, с которым девушке говорить сейчас совершенно не хотелось. Она не ожидала, что он скажет им о сохранении их встречи перед родителями, что конечно сбило с толку. Его темно-русые, с сильною проседью волосы в беспорядке падали на умный лоб с несколькими рассеченными шрамами, когда он проводил детей взглядом в усадьбу. Поместья Поттеров было очень величественным. Полы были выложены клетчатым бело-голубым мраморным узором, обшитые панелями четкие, белоснежные стены с канделябрами свисали с богато украшенного и красочного потолка. В дальнем конце на стене висела картина в золотой раме, под ней стол из темного дерева и стул. Статуи, растения в горшках и доспехи были очень красиво разбросаны вокруг, огромные часы стояли рядом с большой белой мраморной лестницей, вокруг которой были серебряные перила. Но всё это не имело смысла, когда они были беспокойны, напуганы, злы из-за простого существования другого из-за калечащей тревоги, которую они испытывали за благополучие друг друга. Шерри не могла видеть, кто есть кто в пелене своих мыслей и эмоций, под растянутым пасмурным небом. Она почувствовала сильную хватку на своей руке и попыталась отбиться, но остановилась только тогда, когда поняла, что это бесполезно. Она попыталась скользнуть на задний двор, но брат грубо затащил ее в боковой коридор. Она слегка вздрогнула, когда его пылающие глаза уставились на неё, и ухватилась за его руки. — Отпусти! — Джеймс, прорычав, послушал, но встал так, чтобы девушка не могла убежать. Где-то над ними слышались шаги, но в последнюю очередь они думали, что их может кто-то увидеть. — Что, черт возьми, ты там говорила? — он крикнул и Шерри поняла, что он почти никогда не делал этого. Его лицо вздулось, как и вены на шеи и руках, когда он сильно сжал челюсть. — Скажи мне, что ты выдумывал это для них! Шерри замерла, глядя в его воспаленные болью и недоверием глаза, словно это поможет успокоить его. Но это не произойдёт, потому что Джеймс был настроен решительно. Когда брюнетка ничего не сказала, он встряхнул ее. — О чем ты думала? — прерывчато рычал он, и младшая Поттер до боли закусила губу, сдерживая истерику в себе. Ей хотелось плакать и кричать от того, каким она видела его сейчас, видя, как что-то разбивается внутри него. — Ты не собираешься умирать… Шерри оттолкнула его руки от себя и сердито, как бы это не хотелось, горячо уставилась на него. — Джей, просто заткнись и перестань, — прошептала она, слыша как собственный голос ломается. — Конечно, я сделала это для них более драматичным, но ты действительно думаешь, что я буду жить? Черт, я даже не думала, что доживу до этого учебного года. Так что, если ситуация потребует этого, я с радостью умру, только чтобы сохранить жизнь Джошуа! Каждому из вас! — Ты не будешь этого делать, Шерри! — запротестовал гриффиндорец, их состояние было доведено до того, что они не видели того, как отец стоял на тропинке перед домом, глядя на них. Как Юфимия стояла на лестнице, готовясь встрять в любой момент, когда их голоса станут ещё громче. — Как ты черт возьми не можешь этого понять! Подумай о тех, кто любит тебя! Кому ты дорога! — Настанет время когда я умру во время своих деяний, Джей, — подавила она всхлип, смотря в разбитые глаза брата. — Я давно перешла дорогу не тем волшебникам. Меня запросто могли убить раньше, но по какой-то причине оттягивают этот момент. И если он настанет, так тому и быть! — Ты такая дура, Шер! — отчаянный крик парня стал звонком уйти, что она и делает, оттолкнув его в сторону перед тем, как побежать вверх по лестнице, проносясь мимо матери. Головокружение охватило ее внезапно. Она не понимала куда, зашла и где остановилась, пока слезы лились ручьём по её щеках. Крик Джеймса застрял в голове, снова и снова прокручиваясь. Она копалась в тепле своего живота, направляя его и направляя к огню, который бушевал с неистовой силой. Крики знакомых голосов стучали по бокам ее черепа. Взволнованные взгляды мамы, стремительный шаг отца к ним, разбитый брат, всё это было невыносимым! Она чувствовала их боль, их замешательство, их страх! Сами их души оказались в ловушке внутри ее разума, когда их жизни превратились в ничто на фоне жара ревущего огня. Дым поднялся выше, когда фундамент дома снова застонал, поддавшись ее влиянию. Это не имеет значения. Это не имеет значения. Ей все равно. Всё равно! Она не чувствует ничего. Пустота. Пустота. Пустота! — Тише, милая, тише, — мягкий шепот, тёплые руки, всё её тело оказывается поймано цепной хваткой. Гладкие волосы, ровное дыхание, мамины духи… Все родители вредят своим детям. Ничего не поделаешь. Молодость, как первозданное стекло, впитывает в себя отпечатки своих укротителей. Некоторые родители пачкают, другие ломают, некоторые полностью разбивают детство на мелкие зазубренные кусочки, которые невозможно восстановить. Она не могла рассказать им об этом, если Джеймс не смог выдержать, они этого не сделают. Это не имеет значения. Это не имеет значения. Ей все равно. Всё равно! Она не чувствует ничего. Пустота. Пустота. Пустота! — Я рядом, Шерри, — мамины руки гладят её по спине, когда огонь пожирает изнутри, грозясь вырваться там, где её касаются. — Мне жаль, что ты переживаешь сейчас это, любимая… но тебе нужно успокоиться. Нет ничего лучше сочувствующего голоса твоей матери, от которого тебе захотелось бы разбиться. Слезы снова навернулись на ее глаза, когда крик наконец прекратился. Теперь, когда все закончилось, Шерри чувствовала себя полной; как будто она могла бы сравнять с землей всю Годриковую впадину, если бы захотела. Она чувствовала себя полной, но убитой, тем не менее — эта боль снова вернулась, пронзая ее внутренности с удвоенной силой. Все это казалось таким неправильным, но таким правильным. Особенно тяжело признаться родителям в том, что ты ошибся, потому что, конечно, ты знаешь гораздо больше, чем они. Потому что твоя ошибка стоит целых жизней.