Brave Phoenix

03.12.1979 На склоне, что возвышался над Хрустальной пещерой, в самой глубине ночи, властвовала безысходная атмосфера. Буйствующее море, ожесточенно било о скалы, словно стремилось размозжить их на крошечные осколки. Звуки волн, грозно рычащих в объятиях ночи, наливались воздухом, зловеще сотрясая их сердца, стоящих на краю бездны. Черная вода мягко плескалась по камню пещеры, звук был ритмичным, почти успокаивающим. Воздух был неподвижным и землистым, похожим на мох, холодную воду и перевернутую могилу. Под спокойствием и тишиной скрывалась смерть. Даже темнота воды не могла полностью замаскировать зловоние тысяч нежити, ожидающих под ее поверхностью. Шерри смотрела в черноту наступившей ночи, не заботясь, что сегодня состоялось собрание в Ордене, которое она намеренно пропустила. Отсутствие расстилало в ее душе одеяло спокойствия, в котором девушка мысленно куталась, радуясь тому, что не придется слушать бестолковые разговоры о том, как «победить Темного Лорда». Только и умеют, что геройствовать на собрании… Поттер посмотрела на парня возле себя, что стоял в сантиметрах от блаженного прыжка в черную воду, что мигом затянет в небытие. Регулус молод, хотя слабое сияние луны и войны, которую он вел в своём сознании, сделало его лицо почти нестареющим от боли. Его темные волосы слиплись в грубые кудри от холодного пота, а одежда все еще была влажной от морских брызг от бурных волн, которые он пересек, чтобы добраться до склона. Однако, это не имело значения, поскольку вскоре от него останутся лишь кости и память. Так и должно было быть. Он выполнит свою задачу, и это будет конец. Короткая, мучительная жизнь, полная трусости и греха, завершенная одним великим добрым поступком, даже если никто об этом никогда не узнает. Но Поттер отметила для себя, что он по-прежнему выглядел благородно и свежо в плаще из черного бархата, что украшали изысканные узоры, вышитые черной нитью, напоминая о старых традициях и привилегиях его семьи. Шелк и бархат, составлявшие основу его рубашек и жилетов, оттеняли бледно-серебристые и темно-зеленые узоры. Золотые запонки с гербом семьи Блэк и серебряная брошь, передаваемая из поколения в поколение украшали его мантию. — Все будут считать меня пропавшими без вести или убитым Пожирателями смерти за предательство Темного Лорда, и самое убогое, что для мира это будет правдой, — произнес слизеринец, его острые скулы выделялись под светом тьмы и яркого взгляда вдаль. — Правдой, которую они сами себе выбрали. Глубоко вдохнув Поттер слабо кивнула, внезапно улыбнувшись мысли, что поразила её мозг автоматически, когда заходит речь на эту тему. — Но одно останется неизменным на все время — Альбус Дамблдор — величайший волшебник, герой нашего века! — улыбается она так ярко, что Регулус на секунду забывает от язвы, что пожирала его грудь болью собственного существования. Это не звучит завистливо, ревниво и эгоистично. Саркастичный тон её задорно низкого голоса пробуждает в Блэке уверенность и спокойствие. — Старик любит славу, — соглашается он, кивнув довольной девушке, что подхватила его ответ вздернутой бровью. — Но отрицает, — пожимает брюнетка плечами, а затем наклоняет голова в его сторону, снова широко улыбнувшись. — По крайней мере, ты будешь не один в яме небытия, Реджи. Регулус не ожидал, что после того, что произошло в Хогвартсе в прошлом году не заберёт прекрасную улыбку Шерри, её воинственность и некое ребячество. Блэк в полную силу осознал прилипшее к подруге прозвище «феникс», потому что перерождение в том горе и ужасе, что произошёл, сделал её уверенней в себе. Сделал её сильнее. Со времен турнира она сильно изменилась, но по-прежнему осталась захватывающей дух. Словно огонь во мраке, облачение девушки искрится оттенками черного, пронизанного тусклыми золотыми лучами, символизирующими тонкую грань между жизнью и смертью. Наплечники, обрамленные узорами, излучают тёплые оттенки черной и золотистой окраски, словно они сами призваны отражать и поглощать темные силы. Ботинки мракоборицы, внешне обычные, но внутри испещрены мерцающими светящимися узорами, созданными энергией магии, придавая не только защиту, но и силу для борьбы с прислужниками мрака. Наручи, хоть и скрыты под одеждой, их ткань выделяется темным оттенком, иногда мерцая слабыми красноватыми бликами. Ее прямая фигура стояла твёрдо на скале, чёрные волосы снова собраны в высокий хвост, отправляя Блэка подсознательно к воспоминаниям до турнира, когда её волосы были ниже пояса и всегда заплетены в высокий конский хвост. В Хогвартсе множество факторов заставили её волосы становится короче с каждым разом и Регулус всегда скучал о её старом обликом, никогда не признавая этого вслух. Её шрамы, с помощью глубоко увлечения Фредегонды и обучения Майкла высокой медицины, почти слились с кожей, когда яркая особенность глаз впоследствии травмы осталась неизменной. Её зрачок, поглощенный золотым кольцом так и остался потонувшим на дне пламени. — Ты не заслуживаешь этого, Шер. — Министерство уже стирает все упоминания обо мне и они сделают всё, чтобы люди не говорили о Шерри-Кэмерин Поттер, а само воспоминание считалось грехом, — фыркает брюнетка с крупинками горечи и насмешки в голосе. — За пару месяцев я из кавалера ордена первой степени превратилась в чертово подобие «Тот-Кого-Нельзя-Называть». Как бы насмешливо не произносила она перед кем угодно, в душе всё покрывалось порезами несправедливости и обиды. Она готовилась мысленно к тому, что память после смерти о ней не сохраниться, ничего кроме воспоминаний людей и семейных фотографий, потому что для Министерства она теперь враг №1. Они уничтожили все данные про неё, словно прячась от огня, будто стирая его названия с каждой книги, газеты оно перестанет существовать. Лицемерие Министерства магии пробивает дно с каждым днем, и она стала жертвой внезапной вспышки лояльности и мгновенной враждебности. — Я так и не поздравил тебя с достижением, Шер, — вдруг ухмыляется Блэк и его светлые глаза обращаются к Шерри издевательски, — ты у нас то завидный кавалер. — Да иди ты, — смеётся она в воротник своей мантии, взглянув на парня горящими смехом глазами. Их молчание длится недолго, когда очередная волна разбивается о скалу, напоминая о том, что время идёт со скоростью света, а сегодняшняя ночь вскоре останется лишь воспоминанием. — Орден знает об этом? — голос парня стал на тон темнее и тише, когда речь зашла об Ордене Феникса, посещение которого с недавнего времени для Шерри стало утомительным морально. — Я не обязана говорить им что-то, — лицо мракоборицы вмиг выровнялось и похолодало в эмоциях, язвительная змея прошлась лицом, когда она не глядя на Блэка выплюнула, — наши неженки и так не любят руки марать. Она столкнулась с собственным ожиданием от организации Дамблдора с великим азартом и восхищением, что вскоре разбилось о скалы её идеализации реальности. Цель Ордена — защита магов и маглов от Пожирателей смерти и борьба с Волан-де-Мортом. Иногда они дублируют работу мракоборцев и тогда их интересы и методы пересекаются с большим успехом, чем в первом варианте. Орден обычно действует тайно, даже от министерства, поскольку официальная позиция нередко идёт вразрез с целями Ордена. Импульсивность и вспыльчивость, что, к сожалению, для многих осталось с Шерри, после ее великой трансформации, ставала костью в их деятельности и Поттер признавала этот факт. Она была не в своей тарелке. Многие члены Ордена не афишируют свою связь с фениксовцами, а учитывая её деятельность как мракоборца и работу с Шрамом, официальным членом которого она являлась теперь, это усложняет работу. Особенно с десятым гребанным судом, где каждый раз её пытаются если не убить, то затолкать в конец географии магии. В последнее время их отношения с орденом значительно ухудшилось. — Ты не любишь быть под чьим-то руководством, Шерри, проблема в этом, — делится своими выводами Регулус, улыбнувшись ей оценивающей улыбкой, игриво добавляет, — если это можно так назвать. — Я не могу найти общий язык с теми, кто хочет уничтожить Волан-де-Морта и Пожирателей смерти не убивая их, — эмоционально произносит она, ощущая как невидимый вакуум стягивает её туда, куда ее хотят поместить, а Шерри не любит, когда свободу отбирают. Она чертов клаустрофоб, когда дело касается ее выбора. — Возможно душа моя настолько прогнила, что я не знаю других методов, кроме как убивать. Но я действительно не могу быть под руководством Альбуса Дамблдора, наши взгляд расходятся в пункте решения проблемы. Если он предпочитает делать все чужими руками, я лучше сделаю все сама. По коже бегут мурашки недовольства и разочарования, они сливались с брызгами воды на коже, что разбивались о скалы под ними. — Думаешь он соврал о… — Регулус замялся, ощущая сухость во рту, раздумывая о том, что тревожило девушку уже долгое время и что было первое, намек на что она дала ему, когда встретившись в тайном месте вспыхнула как спичка и некоторое время беззвучно проплакала, — том, что защитит Лили с Джеймсом? Её лицо нервно дернулось от недоулыбки до опущенных бровей, что пролегли в складку ярости. — Я не знаю какая ему с этого выгода, а поскольку я считаю, что Альбус Дамблдор ищет для себя везде скрытую выгоду, он говорит не совсем правду, — сухо говорит она и эта сухость дерет горло как нож. — Он не будет рисковать своей жизнью ради них, это не в его интересах, а значит я не могу ему доверять. — Ты радикальная. — Я не могу быть другой, — выдыхает брюнетка, чтобы вдохнуть свежий воздух наступившей зимы. Её лицо остается нервным, когда она сводит пазлы в своей голове. — Почему ты всегда молчишь, когда тема заходит об этом? О жертвах и… Она переводит на него взгляд, замечая разочарование на его аккуратном лице, и смягчается. — Не по той причине, по которой ты думаешь, — резко отвечает Блэк, облизывая губу. — Которой? — не сводит с него тяжелого взгляда Шерри, ощущая как внутри все замерло. — Ты думаешь, что я вижу Темного Лорда, когда мы говорим об этом, не так ли? Шерри качает головой. — Нет. — Тогда что? — Я больше беспокоюсь о том, что ты видишь, когда смотришь на меня, — на мгновение она видит, как на его лице появляется замешательство, прежде чем он вспоминает разговор, который у них был сразу после возвращения с Дурмстранга. — Ты беспокоишься, что я считаю тебя монстром? — беспокойство и недоверие застывает на чертах лица слизеринца. Шерри киваете головой и избегаете его взгляда, беспокоясь о том, что она там найдет. Она совершала страшные поступки и действительно считает себя плохим человеком во многих отношениях, но она не хотела быть такой, и надеялась, что такой не является. Она жестока, нетерпелива и радикальная, как правильно сказал Регулус. Блэк протягивает руку и берет её за ладонь, и когда брюнетка с удивлением смотрит на него, не ожидает увидеть нежность в глазах. — Ты спасла мою жизнь в тот самый день, когда впустила к себе домой, когда ответила на письмо после похорон, Шер, — честно заявляет парень, не в силах смотреть на то, как его Шер расстраивается из-за этого. Потому что в мире, где семье от него нужен только статус и звание Пожирателя смерти, а родной брат отрекся от него, Шерри была единственным настоящим другом. Она была той, кто приняла его с ужаснейшей ошибкой, что он совершил. — Ты это понимаешь? И если Пожиратели нихрена не подозревали, Волан-де-Морт чувствовал, что я отдаляюсь, он собирался убить меня, и очевидно тебя. Но ты все ровно со мной, несмотря на то, что угроза тем самым будет сильнее. Поттер обдумывает его слова как прозрение в тумане, и в груди её что-то обнадёживающее расцветает, хотя времени для его цветения почти не оставалось. Она снова поворачивается к нему и он успокаивающе улыбается, давая понять, что это действительно так. И брюнетка мягко улыбаетесь ему в ответ, давая понять, что понимает. — Что насчет Грюма? — интересуется слизеринец, так и не поняв как девушка будет играть свою часть их общей миссии, потому что все это время ответы Поттер оставались чертовски размыты. Он знал, что она с лёгкостью найдёт способ, как обратить на себя внимание Пожирателей и всего гребанного мира и предоставить ему возможность разобраться с крестражем. — Рейд будет с командой Шрама и Грюма, — коротко хмыкает девушка, на её лице снова читалась легкость и невесомое насмешливое настроение мысленно гнобить всех, кто ее раздражает, — мне плевать, что Дамблдор будет не доволен, будто это будет иметь блять значение. — Она на мгновение замолчала, прежде чем мысль о младшем Блэке не всколыхнула. — Волан-де-Морт не узнает, что ты ушёл? Никто ведь не знает, Регулус? — Я самый младший Пожиратель смерти, они уверенны в моей преданности до фанатизма, ведь некоторое время это действительно было так, — незамедлительно отвечает он спокойно, совсем не заморачиваясь по этому поводу, потому что для Блэка сейчас существовали проблемы куда сложнее. — Если и вызову подозрения, я совру. Шерри понимала насколько сильно рискует Реджи ввязываясь в дело с крестражами Волан-де-Морта. Только через месяц она узнала, что на самом деле они сделали с Тилнером Даркинсоном (бывшим профессором ЗоТи Джарельфом Кинсоном). Каждая конечность его тела была похоронена в разных местах Британии, а некоторые скормлены змее Темного Лорда… Предательство жестоко наказуемо, а предательство крови… — Мне жаль, что мы потеряли наше общение, Реджи, — мягко, но хмуро признается девушка, глядя на горизонт, что теряется в смертельно черном небе, — мне казалось я предала тебя, но и твоё предательство я не могла не ощущать. Тогда, год назад, когда она была поглощена событиями в Хогвартсе и сближением с братом, Шерри утратила ту связь, что их связывала с Регулусом и только пройдя это всё, она поняла в каких моментах ошибалась. — Пока ты боролась против жестокости режима Темного Лорда, за свободу и справедливость для своего народа, за изменение системы Министерства, чтобы защитить людей от тоталитаризма, я получил их Черную метку, Шер, — недоуменно и мрачно оборонялся парень, не признав вины девушки в этом. Скорее эта мысль его совсем возмущала. — Но ты помог мне, Регулус, не отрицай этого, потому что я убью тебя, — упрямо фыркает она, сверкнув на него взглядом. — Я бы не узнала о планах ублюдка Мальсибера и где находится особняк Грант, если бы не ты. — И это лишь малость моего искупления, — не отстает Регулус, сквозь упавшую на глаза кучерявую чёлку он, кажется, сосредоточил взгляд в том же месте, что и Шерри, ощущая как размывается в мыслях. — Я хочу загладить свою вину перед людьми, которые мертвы из-за меня, которые пострадали и потеряли свои семьи из-за меня. Я был так глуп, Шерри… В его голосе слышится отчаяние и то, насколько сильно Блэк ненавидит себя за свои поступки, насколько сильно он хочет вымыть руки и избавится от давления Черной метки на свою жизнь. — Нет ничего сложнее, чем признать свою вину и свои ошибки в полной мере, Регулус, — хмурится Шерри, заглядывая ему в глаза. — Все мы эгоистичны по-разному, но все одинаково скрываем темноту внутри себя. Они смотрят друг на друга некоторое мгновение, пока мысль не озарила Блэка, которую он ненароком упустил во время всего разговора с девушкой. — Ты же собираешься вернуться? — спрашивает он и вопрос этот звучит в низких тонах, подрывая его слух волнами напряжения от того как Поттер неоднозначно ответила ему взглядом. — А ты, Реджи? — уклончиво дергает уголком губы, в которой скрывалась тень на безумную улыбку. — Мне незачем возвращаться. — Слышишь, Блэк, — умело переводит она тему в русло, которое ей нужно, чтобы не вскрывать едва заживлены шрамы своей души, — не разбивай сердце моей бабушки, она спрашивает о тебе каждый чертов день, будто Шерри-Кэмерин Поттер перестала существовать с того момента как ты строил ей свои гребанные глазки. — Ну раз Гвенда Поттер действительно скучает за мной, я не могу расстраивать эту шикарную женщину, — хитро и шаловливо щурится он в ответ, вызывая у брюнетки молниеносную реакцию. — Главное руки не распускай, Реджи, придется отрубить, — мило улыбается она, наклонившись к нему, чтобы перейти на предупреждающий шепот. — У Гвенды до дурости ревнивые и жестокие внуки. Он фыркает, будто это не имеет для него никакого значения, когда дело касается Гвенды. По правде говоря бабушка Шерри много сделала для него, особенно, когда Эрик Грант был убит, и эта новость всколыхнула все пожирательское логово. Она спрятала его от собственной матери. — Слышал сопротивление вывесили колдографии с твоего последнего слушания в Визенгамоте перед Министерством. — С того самого, где я назвала министра воланадемортской подстилкой и сказала, что видела его сына в пожирательской конторе, лижущего член Тому-Кого-Нельзя-Называть? — Протараторила брюнетка, ощущая прилив адреналина, когда речь касается того самого «звездного» слушания. Эти суки выжрали весь её разум со своими обвинениями и встречами в Визенгамоте, будто никак не могут насытиться её ругательствами. — Мерлин, я готов переслушивать это вечность, — простонал Регулус, опустив лицо в руки с громким смехом, из-за чего девушка толкнула его в плечо. — Я выглядела, черт возьми, как тупая сука-школьница, Реджи, — возмущается она, правда не гордясь своими словами, — какого хрена ты смеёшься? — Ну учитывая, что в школьные годы ты считалась самой горячей девушкой, — активно обороняется он, ненароком подмигнув ей, — я не говорю, что ты сейчас не горячая… — Блэк, заткнись, — огрызается она, закатив глаза и запрокинув голову с приглушенным смехом в груди, совсем не желая затрагивать эту дурную тему. — Также учитывая, что глава отдела магических игр и спорта хотел тебе отлизать… — Да заткнись ты нахрен Блэк! — практически прокричала она, в этот раз сильнее толкнув того в плечо, широко глядя на него своими сумасшедшими глазами. Они договорились не вспоминать об этом! — Ты дура, Шерри, — изрекает он серьезным тоном с тенью издевательского смеха, — на твоём месте я бы не отказывался. — Тогда я могу передать ему, что у меня есть друг, который хочет, чтобы он ему отсосал. — Насколько он богат? — вздергивает он брови. — Меркантильная ты сучка, Регулус Блэк. — расплывается в кошачьей улыбке Шерри, активно кивая в подтверждение своих слов. — Я просто думаю о своем будущем, — подыгрывает он. — Идиот, — выплевывает со смехом Поттер, направившись вдоль скалы, ближе к пещере. — Охуенно ты думаешь, особенно когда через день полезешь в логово крестража. » 20.06.1979 Поскольку создается впечатление, что Волан-де-Морт прятал крестражи в важных для него местах, они продолжают нудной литанией перечислять возможные важные места: приют, где он вырос, Хогвартс, где оттачивались его магические способности, Годрикова впадина… теперь это составляет основу их спекуляций. Поскольку приют и Годрикову впадину уже обыскали, Хогвартс — единственное место, которое осталось разведать. Регулус мысленно ругает себя за то, что не воспользовалась возможностью поискать книгу, пока была там за книгой. — Наверняка Дамблдор нашел бы его? — Регулус замечает это всякий раз, когда Шерри поднимает эту тему. Каждый раз она вздыхает и повторяет одно и то же опровержение. — Хогвартс — загадочное место, Регулус. Дамблдор не мог надеяться раскрыть все его секреты. Регулус по-прежнему сомневается, но Поттер на всякий случай записывает и эту идею. — Я полагаю, что на данный момент два объекта связаны с основателями Хогвартса, — говорит он через несколько мгновений. — Медальон Салазара и чаша Хаффлпаффа. Возможно, следующие два связаны с Рейвенкло и Гриффиндором. — Как меч Гриффиндора, — размышляет брюнетка, вспоминая фанатичные разговоры Джеймса в первый его год обучения в Хогвартсе. — Хотя я не могу придумать какой-нибудь знаменитый объект для Рейвенкло. — Я тоже, но я уверен, что мы сможем это выяснить, — спокойно отвечает Регулус, перебирая старые рукописи, принесенные Критчером. — Было бы логично, не правда ли, что ему нужен полный комплект? — Может быть, — говорит она. — Мерлин, как бы мне хотелось, чтобы у нас был какой-то способ войти в контакт с сопротивлением. Возможно, они смогут нам помочь. Попытка определить возможное местонахождение меча также оказывается сложной задачей. По какой-то причине, что Регулусу удалось обнаружить, он исчез с Хогвартса сразу после того, как они отправились домой в прошлом году после похорон… Бывают моменты, когда она позволяет существующей обиде на Дамблдора перерасти в ярость — как он мог умалчивать очевидные догадки о крестражах? По крайне мере Фредегонда говорила, что он знает о них, но пока ничего не предпринимает. Такое ощущение, что он пытался максимально усложнить победу в войне. Временами ее охватывает безнадежность, но она все равно идет вперед. Она и Регулус посещают множество все более неожиданных мест в поисках крестражей, просто, чтобы продолжать двигаться дальше. Ночью они часто сидят на крыльце, пьют и вспоминают лучшие времена. Иногда воспоминания — единственный способ продолжать идти вперед.» — Юфимия и Флимонт так и не знают о проклятии Адского пламени? Регулус знал, что тема её родителей и проклятия стояла под красным флажком их общения. Тема, что активировала кнопку «sos» в её голове, предупреждением для всех о приближающимися шторме, учитывая с какой скоростью настроение девушки меняется. — Я не смогла, — звучит её голос через несколько минут протяжного мучительного молчания и Регулус вздрагивает, когда слышит как ее голос дрожит, а его взгляд избегают, — даже после всего я не могу… струсила получается. — Шерри, — ему не понравилось с какой интонацией она это произнесла и он мысленно проклял себя за то, что поднял эту тему. Следуя за девушкой вдоль скалы, он заметил как начали дрожать её руки и как уже расстегнутые манжеты её рукавов раскрывал морские ветра. — Не знаю, я не знаю чего боюсь — их реакции или последствий, — признается Шерри, ощущая как тело бросило в жар, хотелось сбросить всю одежду, что на ней была и растворится в зимнем холоде воды. — Когда произносишь перед родителями свою проблему, ты будто осознаешь реальность в полной мере, — это ощущается как контраст черно-белых цветов, будто тиснение на бумаге, что рябит глаза. — Мне и так тяжело, я не хочу усложнять себе жизнь мыслями о том, что я струсила. Не хочу объясняться и видеть в ответ жалость. Лучше умереть во время боя и тогда не придётся отвечать на вопросы, а настоящая причина вызовет слишком много боли у мамы с папой. Они попытаются найти выход оставить меня в живых и очевидно не найдут, тогда ощущение вины ляжет на их плечи, — озвучивание собственных мыслей, что наконец могли объяснить ее чувства заставили горло сжаться в соломинку, а глаза намокнуть. — А я этого не хочу. Не хочу перекладывать на кого-то ответственность. Когда руки Регулуса разворачивают её к себе и их одинаковый рост сходится при приближении тел, она падёт в его объятия, будто в море, океан, что окружает скалы, на каких они стоят посреди ночи. Впервые за долгое время она позволила эмоциям захватить её тело, наконец-то получить свободу… Она прячется в кудрях Регулуса, вдыхая запах свежести и чистоты, что так контрастирует с табаком и ментолом у Сириуса. Она не помнит, когда последний раз позволила себе со старшим Блэком подобную близость, но не сложно было заметить как вишня сменилась ментолом. Тяжело. Родители собираются отметить Рождество в Годриковой впадине, пригласив друзей Джеймса и братьев Форд, и Шерри хотела развалиться на части от того, что она не протянет… Она, черт возьми, никак не протянет… Ей девятнадцать лет и она плачет потому что не встретит через двадцать с хвостиком дней Рождество в кругу семьи, потому что через несколько дней умрет. Она хочет видеть улыбку Юфимии и Флимонта, запомнить их так сильно, что когда закроет глаза навсегда, их отражения останется с ней на веках. Вернувшись в прошлое, чтобы увидеть себя той маленькой шустрой сорвиголовой, попросила бы запомнить каждое проведённое с семьёй Рождество, как последний день. Фотографировать, записывать в дневник воспоминаний и никогда не забывать. И она бы сказала «Прости» маленькой Шер. Прости за то, что не уберегла себя. Прости за то, что было так тяжело… Только не жалей ни о чём. — Думаю будет лучше сказать тебе, что Джош теперь живёт вместе с Орели, — вдруг вываливает она, когда слезы больше не текли, когда дыхание успокоилось, а рука Блэка до сих пор поглаживала её волосы в медленном, нежном темпе. — У него получилось? — воодушевленно шепчет Регулус, явно не ожидая услышать подобного после того, как она открыла ему свою душу. — У нас всех получилось, — поправила его девушка, вновь вернув игривый огонек своей мимике, не позволив другу уменьшить свое влияние в успехе с Орели. — Сука Корал, ещё не сдохнувшая, пытается найти его, но они с Орели слишком далеко, так что поехавшая не доберется к нему. Получить несколько недель тому назад известие, что им удалось, а затем лично поговорить с другом — было для Шерри взрывом всех эмоций, которые когда-то в ней были. Знать, что спустя время долгой борьбы они наконец-то смогли отстоять для Джошуа Гранта свободу — неописуемое, крышесносное счастья, от которого она проплакала всю ночь. Парень, что терял свою идентичность, наконец обрёл вместе со свободой себя… Год назад она потерялась в чёрном омуте неудачи. Её лишили друзей, наставника, близкого человека, далекого будущего… Вместе с утраченной вдобавок волшебной палочкой и известным клинком, который всегда лежал в ее берце, она почувствовала себя голой и пустой, с огромной раной внутри, что кровоточила… Она не знала как восстановиться, чтобы иметь силы найти Джоша, как пережить страдания миссис Форд, что винила себя в плохой заботе о сыновьях… Но она смогла. С помощью Регулуса она нашла исчезнувшего в ужасных обстоятельствах войны друга. После чего Джош, связавшись с Орели, решил спрятаться у неё от последователей Волан-де-Морта, отца и самой матери, а затем и начать новую жизнь. Маленькая победа для большой жизни.

***

— Может передумаешь? — У меня все равно есть три варианта и все они приведут к одному: проклятие сожрало все дни моей жизни, оставив последних три; меня убьют во время рейда; моё убийство заказало Министерство. (По крайне мере Орели Сен-Пьер говорила, что лучше умереть красивой и молодой) Шерри видела как Регулусу было не удобно после того, что она вылила на него, свою боль и переживания. Он пытался отговорить её, но разве Шерри возможно от чего-то отговорить? — Снова говорила с Фредегондой, — кивает он, узнавая почерк женщины в словах Поттер. — Я ей верю. Фредегонда, после реабилитации, уволилась со школы, перейдя в команду Шрама в качестве «ясновидящей» и шпиона. Её работа отличалась от работы обычных шпионов, потому что когда дело касалось посланий, Пальмистрия была единственной, кто мог передать их в таком формате и так аккуратно, что об этом никто не узнает. Она словно приведенье и в этом её фишка. Помимо этого они с Шерри проводили много времени, как члены команды Эгберта, и как друзья. После клинической смерти что-то в разуме женщины перемкнуло, её увлечение травами вышли совсем на другой уровень, как и способность «видеть», кажется, она раскрылась в той степени, в которой не была никогда. Благодаря ей она знает, что должна сделать перед тем, как… уйти. Благодаря Фредегонде она знает о будущем положении Лили Эванс. Это размытые и неточные очертания её ведений, обычно предугадывающие события максимум на неделю вперед, иногда на месяц, но это крайне редко, но Шерри решила к ним прислушаться. — Почему чёртово министерство вообще в таком состоянии из-за тебя? — прошипел Регулус, честно не понимаю такой переменчивости и агрессивность к Шерри, и дело ведь не в её резких высказываниях и самоволии. — Ты никогда не говорила мне об этом с начала до конца. — Обычно они держат это в тайне, но, видимо, было что-то… — её голос становится тише, когда встреча с повстанцами всплыла в памяти ярким пятном, что оставило на её душе приятный и странный осадок. -… Недавние волнения среди населения. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает слизеринец, будучи слишком погруженным в дело с крестражами, чтобы знать, что происходит вокруг. — Люди восстают? Шерри странно улыбается, направляясь прямо к краю границы скалы, рассматривая агрессивность воды. — Ничего такого экстремального, — легко отвечает она и Блэк может сравнить с перышком ее ответ. — Но в последнее время стало больше нападений на чиновников министерства, появилось больше граффити в поддержку сопротивления, что, как они сами говоря, возникло благодаря мне… Судя по всему, на митинге на прошлой неделе группа людей прилетела на метлах и разбросала над толпой листовки с антиминистерскими лозунгами. Она не рассказывает про причастие Юстейсии к этим митингах, поскольку женщина действительно вцепилась в это дело и расследование множеств преступлений Пожирателей в Министерстве. Ей было тяжело после смерти Джексона и всю свою ненависть она вложила в журналистику, щелкая преступников как орехи. Ведь благодаря Юстейсии о Шерри узнала больше людей, о событиях Хогвартса узнала больше людей, о Джоше и Пожирателях, о чертовом Министерстве. Всё это заслуга Юстейсии. — Ну и что? Министерство легко с этим справится. Они боятся её. — Они, видимо, обеспокоены, — пожимает плечами девушка, умалчивая много вещей по которым они так ненавидят её. Она не хочет говорить об этом гиблом месте сегодня, завтра… — Они думают, что вся ситуация со мной и повстанцами заставила людей потерять веру в правительство, и они хотят убедиться, что ситуация не повернется против них. — Значит, они хотят найти и убить тебя, чтобы остановить все это, — фыркает Блэк, ощутив как презрение глубоко укореняется в его душе. — Точно. Будучи переловленной Грюмом в переходе между корпусами Аврората, Шерри была застигнута врасплох, когда мракоборец рассказал ей о намерениях Министерства заказать её убийство. Она ожидала этого, но не так скоро, но больше всего Шерри не ожидала реакции в Ордене. Они боятся Шерри-Кэмерин Поттер настолько, что готовы заплатить за её убийство. На собрании Ордена, что произошло несколько месяцев назад Райян присутствовал там, пока Шерри разгребала документацию их выполненной миссии в Аврорате. Тогда он должен был остаться с ней, но Второй позаботился о том, чтобы его отпустили раньше. И когда тема заказа убийства Министерством была поднята на собрании Аластор Грюм спросил за безопасность Шерри, что они должны взять ответственность за её сохранение. И… Дамблдор промолчал. Впервые Альбус Дамблдор замялся и вовсе дал скользкий ответ, что никак не дал понять его решение. В тот же день Аластор Грюм вспыхнул. Вспыхнул как спичка, что подожгла их место собрания, зацепила других мракоборцев в Ордене и одного министра, зацепила Дамблдора, Джеймса с Сириусом и самого Райяна. Аластор Грюм взял Шерри под свое крыло и для всех это стало удивлением, ведь у мракоборца нет любимчиков. На следующий день младший Форд уходит с Ордена и присоединяется к Шраму, что в сговоре с Грюмом работал над возможными покушениями на жизнь Поттер. На сегодня они ликвидировали двух… В тот же день Шерри поняла, что не может доверять Ордену Феникса как раньше. — Боишься смерти, Реджи? — цепляется в него иксристой улыбкой девушка, кивнув в сторону скалы, где был спрятан крестраж Волан-де-Морта, но он слышал как в её голосе проскользнула грусть. Это заставило парня улыбнуться. Улыбнуться не вопросу и очевидному ответу, а тому, как пренебрежительно и самоуверенно Поттер об этом говорит. Узнав о гораздо более темных деталях планов Волан-де-Морта, связанных с магией крестражей и жестокостью, Регулус понял ужасное истинное намерение своего лорда. Его решение действовать против него было решением смелым и опасным, потому что он осознавал, что может стать целью для могущественного темного волшебника. Он знал на какие жертвы пошла Шерри, чтобы противостоять ему, сколько друзей потеряла, сколько своей жизни и будущего, сколько возможностей и счастья… — Конечно я боюсь, Шер, — сглатывает он, выпустив нервную улыбку на лицо, — но это не остановит меня от попыток остановить Волан-де-Морта и сделать что-то значимое, даже если это может стоить мне жизни. Она улыбнулась ему, потому что он впервые назвал его не Темным Лордом. Это был Волан-де-Морт, и они сделают всё, чтобы стереть его имя. Но она не может не думать о скале, где Регулуса встретит первое испытание с крестражами ублюдка. Она будто чувствовала дыхание проклятого места, что прятался в себе самую черную магию во всем мире, она смотрела на Поттер в ответ и тихо дышала, как хищник перед нападением. С возвышающийся тонким постаментом с чашей наверху, с тошнотворным зеленым свечением в раковине внутри, оно смотрело на них в ответ в ожидании нападения. И вызов этот заставлял её сердце трепетать. Возможно она сошла с ума за этот год, но если безумие будет таким, каким оно есть сейчас, Шерри не против ему. Но мысли, что возможно это последний раз, когда они вместе стоят здесь, затягивали её всё глубже в помутнение. Возможно Регулус не вернется назад, потому что очевидно Волан-де-Морт не оставит просто так крестражик в пещере без защиты и атаки на постороннего. Возможна она не вернётся назад, потому что рейд с частью Ордена под руководством Грюма и командой Шрама будет самым сложным и опасным за весь год. Они нашли осиное гнездо и нападут на него, чтобы извлечь большое сокровище. Возможно она не вернётся и потому, что чернота её проклятия поглотит жизнь целиком, как и говорила об этом год назад мадам Лейстрендж… Может быть, вовремя рейда министерство удачно подсунет своего убийцу, так следы будет спрятать куда легче. Эти мысли звучат так странно. Она чувствует смятение, потому что все кажется нереальным. Она чувствует, что мир словно блеклое зеркало, отражающее себя с иной перспективы. Чувства расплываются в черной воде у скал, словно картина, растворяющаяся в дымке нереальности. Всё окружающее кажется иным, далёким, несущественным, а само сознание словно парит вне времени и пространства, потеряв привычные контуры и целостность. Она все чаще ощущает как реальность искажается и с каждым днем это становиться сильнее. Наблюдая мир сквозь это туманное стекло, чувство отчуждения и чуждости пронизывает все переживания, словно онемевший сон, из которого тяжело проснуться. Её руки кажутся странными, её тело и мысли, море, скалы, воздух… Все кажется нереальным, будто сон. Она травмирована нереальными картинками, что посылали ей в разум Корал и Эрика Грант, они травмировали её сильнее, чем она думала. Потому что каждый раз, когда реальность размывается, она будто чувствует касание к затылку и шепот сотен голосов. Это страшно. Это больно. — Что собираешься делать завтра? — заметив ступор Поттер, который он периодически засекал у подруги после всплеска эмоций, решил отвлечь. На самом деле Регулус едва не сказал «в последний день»… — Перед рассветом мне нужно встретиться в Аврорате с Грюмом, — кусает губы брюнетка, но ее осанка все также гордо выпрямлена, она буквально дышала холодной уверенностью. Регулус нашёл в ней отличия с той уверенностью, что была у Поттер во времена турнира. Та уверенность была спонтанной, вспыльчивой и экспрессивной, юной… — Затем вернусь в Годриковую впадину, проведу время с Джеймсом, Сириусом и Лили, мотнусь с Райяном к Майклу в больницу, затем снова вернусь домой к родителям, — на выдохе произнесла она, будто спланировала завтрашний день ещё неделю назад. Регулус кивает, ощущая как горечь от понимания того, что он и части из того, что сделает Шерри сделать не сможет. Он не хочет возвращаться туда, что зветься домом. Он не встретится с друзьями, потому что единственным его настоящим другом была Шерри. Он не уволиться с братом, не скажет ему, что ошибался и сделает всё, чтобы заплатить за свои ошибки. Он не скажет Сириусу, что идёт против Волан-де-Морта. Он никогда не заговорит с ним без ощущения нити враждебности между ними. Он больше никогда не увидит брата. — Расскажешь как дела у Сириуса? — его голос висит на пропасти и едва не спотыкается, когда просьба вырывается через сжатые губы. — Конечно, — мягко отвечает брюнетка и он чувствует легкое касание к своему плечу. Руки Шерри по-прежнему были чертовски теплыми. — Я попытаюсь что-то узнать. Регулус посмотрел на неё взглядом сочувствия, понимая, что они так и не начали отношения и это его расстроило, но больше его расстроило то, как через минуту после мягкого, пусть и дрожащего обещания лицо Шерри посерело и совсем потухло… » 30.11.1979 Шерри бьется в хватке своего похитителя. Она наносит точные удары кулаком, локтями, ногами, выворачивая руки, которые держат ее, в отчаянной попытке освободиться. Ее разум кружится от паники, дыхание становится прерывистым, резкие удушья разрывают горло и заставляют голову кружиться. Все, о чем она может думать, это Пожиратели Смерти, текущая кровь, хруст костей и зеленые вспышки света, о том, как ее запирают в камере и подвергают пыткам, пока ее тело не сдастся. Нет, нет, нет, нет, нет. В тот момент, когда она чувствует твердую землю под ногами, брюнетка резко бросается вперед. Руки отпускают ее, и затем она разворачивается с палочкой в ​​руке, готовая бросить проклятие на того, кому они принадлежат, прежде чем они успеют перевести дух. Только для того, чтобы увидеть знакомое лицо, смотрящее на нее. — Сириус? — она скрипит, искривив губы от смешанных эмоций. — Да, — он поднимает руки вверх в жесте капитуляции. — Это всего лишь я, успокойся… — Успокоиться? — сплевывает она сгусток крови на укрытую мокрым листьям землю, повышая голос от раздражения, что вскрыло её вены. — Успокоиться? Ты хоть представляешь, что там происходило? То, что я только что видела? Сириус её раздражает. Раздражает тем, что полез не в свое чертово дело снова. Сука снова! Лицо Блэка серьезно, его черные волосы спадают на потемневшие серые глаза, что пронизывали её с безумной интенсивностью, прожигая дыры на коже. Здесь, в полутьме, фиолетовые пятна под его глазами становятся более заметными, чем когда-либо. — Очевидно, — прямо говорит он и этим ещё больше вскрывает то, что было грубо зашито под кожу ржавой иглой, только бы избавиться. — Как ты думаешь, почему я просто рисковал своей шеей, чтобы вытащить тебя оттуда? — Как ты сделал это? — она требует, тяжело дыша и держа между ними дистанцию, что скрежетом зуб отзывается у Сириуса. — Как тебе удалось прорваться сквозь защиту? — Прорваться сквозь защиту? — он издает безрадостный смех, специально сделав шаг к ней, чтобы заглянуть в лицо. — Я не настолько хорош, Поттер. Я не знаю, кто это был, но это был не я. Кем бы они ни были, они сильны, почти устрашающе сильны. — Тогда как ты…? Он снова смеется. Звук резкий и скрипучий, как гвозди по классной доске и Поттер хочется ударить его прямо сейчас. Боже, она хочет вернуться назад, в тот чертов котёл ада, где застрял Грюм. Только бы не быть наедине с ним. — Я даже не думал о защитных чарах, когда пытался аппарировать, а к тому времени их уже не было, — его голос повышался, не выдерживая паскудного поведения со стороны девушки. Его раны также грубо и ненадежно зашиты, она даже не представляет насколько. — Я сошел с ума, потому что видел, что Пожиратели идут за тобой! Он дергает предплечьем, и только сейчас когда адреналин медленно растворяется под кожей, она замечает его травмы. Рубцовая ткань старых ран, кажется, вновь открылась, обнажая под ней сырую, мокнущую плоть. Кровь сочится из раны и пачкает его одежду, но вместо этого чертов взгляд Сириуса не сходит с глаз Шерри. Поттер за свою жизнь видела больше крови и запекшейся крови в таких количествах, что это почти казалось нереальным, чем кто-либо другой, но ее все еще мучает желание заткнуться, когда она видит его таким… Шерри видит как его взгляд меняется, когда что-то мелькает на задворках разума Блэка и ей хочется убежать от того, что он может сказать, когда они одни. Она молча разворачивается, но он не позволяет ей сделать и шагу. — Знаешь, Шерри, — говорит он и голос его насыщен таким количеством подавляемых эмоций, что ее сердце на миг замирает. Она не хочет слышать, не хочет видеть, не хочет чувствовать… — Я не могу продолжать это делать. Заткнись. Заткнись. Заткнись. — Извини, — говорит она, ее горло сжимается, — я не думала… — Ты никогда не думаешь, да? — он говорит так, будто мысленно бьет в лицо. — В этом вся твоя особенность. Ты в любой момент бросаешься в бой, не заботясь о собственной безопасности и не задумываясь о том, как это повлияет на других людей. Заткнись. Заткнись. Заткнись. — И как именно это влияет на других? — Поттер протестует со смешком на устах, который ему хочется стереть с такой силой, чтобы она забыла как говорить. — Я несу ответственность за себя, я всегда была… — Потому что я забочусь о тебе! — Сириус взрывается и его губы искажаются от яростной боли внутри. — И это сводит меня с ума, каждый день задаваясь вопросом, потеряю ли я тебя! Я не могу продолжать так жить, пытаясь угадать, что ты собираешься делать дальше, ожидая, пока ты попадешь в еще одну опасную для жизни ситуацию, от которой мне придется тебя спасти. — Я не просила тебя спасать меня, — выплевывает словно горячий ком Шерри, и ее сердце колотится, то ли от адреналина, то ли от чего-то еще, она не уверена. Что-то, что она уже давно не позволяла себе чувствовать по отношению к Блэку. Потому что они сами зашивали друг другу гребанные чувства одной же ржавой иглой так глубоко, чтобы ни один из них не смог их достать. — Мне не нужна твоя защита. Мне не нужно, чтобы ты обращался со мной как с какой-то беспомощной жертвой, которую большой и сильный герой должен спасти от плохих парней. С этими словами она поворачивается и направляется к месту, где можно безопасно аппарировать в Годриковую впадину. Она не вернется в Орден. Вернется туда, где сможет собраться с силами, прежде чем сделает что-то опасное. Ее руки теперь дрожат, колени слабеют, когда она отшатывается от него и ступает по листве, что прилипает к мокрой, окровавленной подошве берц с драконьей кожей. — Знаешь, ты могла бы поблагодарить меня за спасение твоей жизни! — он зовет ее вслед насмешливо, грубо, выводя из себя, ощущая как собственные разбитые чувства берут верх. Иди к черту, Сириус! Эмоции Шерри наконец захлестнули. Она разворачивается к нему лицом и грудь вздымается так, будто прямо сейчас выплюнет пламя, а зная Шерри, Сириус думал она сожжет его в туже секунду. — Просто… прекрати это! — она кричит вместо всех обидных слов, что хотела ему сказать, которыми хотела бы разбить его лицо. — Прекрати это делать! Перестань вести себя как… как… Но ее голос затихает, слова умирают, не успев прозвучать в морозном воздухе паром. И в этот момент Шерри больше всего презирает себя за свою слабость. Блэк, в боевой черной форме из драконьей кожи, приближается, сокращая расстояние между ними, пока они почти не соприкасаются разгорячёнными телами. — Веду себя как? — бормочет он с опущенными к ее лицу пронизывающими горящими глазами, и она чувствует странную дрожь, пробегающую по ее телу от их близости. — Ведешь себя как… — она закрывает глаза. — Как будто я ещё что-то значу для тебя. Наступает звенящая тишина, вскрывающая все швы, что были наложены в места, что никогда не должны были быть открыты. Они сорваны грубо и болезненно. Проходит одна долгая, мучительная пауза, прежде чем Сириус, кажется, снова способен говорить. — Да, — говорит он и это больнее чем любая открытая рана на его теле. — Намного больше, чем ты думаешь. — Нет, — Шерри яростно качает головой, — Мы говорили об этом, Сириус. Мы черт возьми поклялся друг другу, что этого не произойдёт. Ты пообещал мне, что оставишь в покое! Она смотрит на неё непоколебимо и лишь делает глубокий вдох. — Сколько раз ты нарушала свое гребанное обещание, Шерри? — выплевывает он. — Сколько раз появлялась в поле зрения, когда говорила, что исчезнешь навсегда! Какого хрена ты делаешь это, нарушаешь собственное обещание и ведешь себя так, будто это нихрена не значит! Блэк тянется и хватает ее за плечи. В его глазах дикий, почти отчаянный взгляд, когда его пальцы впиваются в ткань ее формы. Он близко, так близко, что она чувствует, как его дыхание касается ее губ. Обычная надменность на его лице теперь больше напоминает бешеное чувство срочности. Поттер чувствует острую боль в груди, шок смешивается с остатками гнева и высасывает воздух из легких. Она не может дышать. — Если бы я когда-либо хотел забыть тебя, я бы не рисковал ради тебя своей жизнью, особенно когда это больше не имеет значения ни для одного из нас, — тише произносит он. — В этом чертовом, забытом богами мире ты практически единственное, что меня волнует. Поначалу я ненавидел это, но я не могу изменить ничего. Сколько бы женщин не проходили через меня, со скольким бы я не состоял в отношениях, делился переживаниями, целовался с ними… Все это полная хрень, Поттер! — Почему? — она выдыхает ему в грудь, больше не слыша себя. — Ты чертовски меня пугаешь, Шерри, — недоумевает он. — Я никогда не знал никого подобного тебе и никогда не знал, чего ожидать. Ты безрассудна, упрямая ​​и у тебя самый большой комплекс героя из всех, кого я когда-либо встречал. Ты подвергаешь себя опасности при каждой возможности, и иногда мне кажется, что я не могу дышать, когда вижу, как ты приходишь в нескольких секундах от смерти и ведешь себя так, как будто это ничего, снова и снова! — Но это ничего! — грубо выплевывает брюнетка, с недоверчивым смехом, что застрял в груди. — Но потерять тебя, прожить свою жизнь без тебя… — он закрывает глаза. — Это пугает меня больше всего. Сначала я не осознавал, как сильно я хотел, как сильно ты мне нужна. Пожалуйста, заткнись. Скажи, что пошутил. Сириус напряженно сглатывает и шепчет: — Скажи что-нибудь, Шерри. Что-либо. Пожалуйста. Но Поттер не может говорить. Ей так много всего хочется сказать, но слова ускользают от нее так же уверенно, как и способность дышать. Она не знает точно, чего хочет, за исключением того, что ей больше не хочется проклинать его, или бить, или отталкивать. Ну, возможно, это неправда. Возможно, она хочет и чего-то еще, но она никогда не позволяет себе по-настоящему принять это из страха потерять это, как и все остальное. Ей осталось немного, месяцы… — Просто… пошел ты на хуй, Сириус Блэк, — в конце концов она хрипит. Возможно, если бы гриффиндорец не знал ее так хорошо, он бы позволил ее словам поразить его так, как и должно. Возможно, он не поймет, что она на самом деле ему говорит. Но он понимает, и уголки его рта дергаются вверх. Голосом, гораздо более тихим, чем тот, который она когда-либо слышала от него раньше, он говорит: — Пошла и ты, Шерри-Кэмерин Поттер. Его дыхание горячо почти касается ее губ. Она отдергивается, и его хватка почти мгновенно ослабевает. Шерри открывает рот, но вид его с его тлеющими глазами и спутанными после боя волосами заставляет все мысли вылетать из ее головы. Заткнись. Заткнись. Заткнись. Просто уйди! Он смотрит на ее приоткрытые губы, как будто сдерживает себя от того, чтобы не притянуть её к себе. Она не знает, как выразить словами то, что чувствует, поэтому вздрагивает и отступает назад. — Я не могу… — наконец выдыхает она. — Шерри, — разочарованно выдыхает парень, он проводит рукой по волосам, запутывая их еще больше. — Я… Он знал чего Поттер боится, и он боится этого также сильно. Он знает, что даже если бы они что-то начали, это не продержалось бы долго, потому что она умирает. Потому что подвергает опасности всех, кто находиться рядом. Она мишень. И она не хочет, чтобы кто-то ещё пострадал из-за неё. После событий Хогвартса дурмгстрангка изменилась. — Нет, — тихо говорит она. — Я не могу ответить тебе, Сириус. Губы Сириуса приоткрыты, словно он хочет что-то сказать, но он ничего не говорит. Шерри наблюдает за его агонией, в его глазах видно внутреннее смятение. Наверняка на этом этапе они уже достаточно насмотрелись на недостатки друг друга, на свои самые безобразные поступки, что ничто уже не сможет ее прогнать. Но она не может отступить и позволить чувствам взять верх, когда самое страшное только начинается. Смотреть на Сириуса было больно. Вина. — Это все? — говорит он хриплым голосом. Он делает один шаг вперед, чтобы сократить расстояние между ними, и выглядит так, словно хочет снова притянуть ее ближе. Поттер знает это, потому что хочет того же, и, несомненно, именно поэтому она разворачивается и начинает уходить. Она не знает, куда идет, но не может оставаться здесь больше ни минуты. Ее разум мчится в ногу с бешеным ритмом сердца, и все, чего она хочет, — это оказаться где-нибудь в другом месте. Она боится того, что может сделать, если останется; о том, в чем она могла бы ему признаться. Она делает несколько шагов к краю защиты, прежде чем он смеется раздосадованно, не в силах принять то, что она действительно так категорично настроена. — Ты действительно собираешься просто уйти? Шерри делает паузу лишь на мгновение, глядя прямо перед собой. Она борется с желанием повернуться к нему лицом, боясь, что если она это сделает, ее решимость ослабнет. Ее дыхание все еще затруднено, и странная стеснение сжимает ее грудь. Вместо ответа она сглатывает и ускоряет шаг, молясь, чтобы он не попытался последовать за ней. Потому что если он это сделает, она не знает, сможет ли сопротивляться. Блэк, со своей стороны, похоже, это понимает. Он стоит удрученный посреди поля, наблюдая, как удаляется ее фигура, и решает, что, возможно, хотя бы на этот раз, будет лучше позволить ей уйти. Он, конечно, хочет следовать. Он хочет преследовать ее и излить все, что гноится внутри него. Есть много вещей, которые Сириус хочет сделать, но пока он не решает ничего из этого делать. Его губы все еще щиплются от не произошедшего поцелуя. Он долго стоит там даже после того, как она исчезла в лесу, жалко надеясь, что она вернется и он сможет нарушить невысказанные между ними слова. Но она этого не делает. Он сжимает руки в кулаки, ногти впиваются в ладони, стараясь, чтобы сердце перестало колотиться, а голова перестала кружиться. Каждый раз, когда он закрывает глаза, на него нападает воспоминание о ее лице, когда она отстранялась от него. Его пугает не ее гнев. Это недоверчивый взгляд, который она бросила на него прямо перед тем, как отвернуться. Как будто она устала от всего. Как будто знала, когда настанет конец. » Потерявшись в собственном сознании, она не заметила как грудь сжалась так, что почти не дышала, как глаза намокли, будто их резали маленькие стеклышка. Почти напоминая чувства, когда осколки черной магии, застрявшие в глазах, оставили ей травму. Её темные глаза поднялись только тогда, когда Блэк назвал её имя. — Ты любила его? — он спросил прямо и вокруг слов его, повисших в зимнем воздухе, клубился пар. Шерри возилась с ответом, тысячи слов стонали в её голове, кричали и насмехались над ней. И вдруг одежда её кажется слишком тесной, берцы чересчур туго затянуты, резинка, удерживающая длинный хвост слишком стягивает их, а воздух навязчиво прилипает к коже. Волны кажутся слишком сильными, слишком близко разбивающие скалы, что кажутся ненастоящими, будто в любой момент уйдут из-под ног и она просто утонет в урагане волн. И голос застряет где-то в грудной клетке и она больше не слышит Регулуса и не осознает его присутствия. — Я… Я не знаю… Я… Она глубоко вздохнула и закрыл глаза, вдруг проглотив первый ком слез. Она попыталась снова, но слова застряли у неё в горле. Наконец, брюнетка просто остановилась и позволил своему сердцу говорить. Она кивнула. Движение было небольшим, почти незаметным. Регулус горько улыбнулся. — Это все, чего он когда-либо хотел знать. Она снова поднимает лицо к затянутому мраком небу, позволяя слезам свободно стекать по щекам, скатываясь по шее под ворот своей кофты. Она ощущает как они быстро остывают по дороге, из-за сильного ветра и первых дней зимы, что настигли Британию. В какой-то момент стало легче, потому что никто никогда больше не говорил с ней о Сириусе. Даже Райян. Они проводили почти каждый день вместе и ему не нужно было спрашивать, чтобы что-то узнать. Он чувствовал Шерри и понимал всё без слов. Но, возможно, ей это было нужно. Поговорить. Наконец сказать в слух то, что давно рвёт душу, даже если она не смогла это произнести, она осознала и дала понять это Регулусу. — Что собираешься делать завтра, Реджи? — спустя время спрашивает Шерри, смеясь от того, что повторяет его вопрос с улыбкой, несмотря на то, как горькие слезы до сих пор льются. — Думал вернутся на Гриммо 12, но я не хочу возвращаться туда, где все началось, — просто отвечает он, без тени скрытых эмоций или переживаний. — Может пойду в бар и выпью. Но для Шерри этот ответ прозвучал слишком больно и тяжело, потому что Реджи был одинок. Она чувствовала тот контраст между ними, потому что у неё есть семья, к которой она могла обратиться в любую секунду жизни. У Регулуса не было никого и от этого её сердце заболело сильнее с разговора о Сириусе, и вдруг слезы стали горячее. — Давай вместе отправимся в Америку? — выдаёт она так резко, что это почти отрезвляет Блэка с такой интенсивностью, что ветер на у океана перед штурмом уже кажется шуткой. — Ты собиралась встретиться с семьёй, Шер, — хмуро бормочет парень, глядя на её улыбку и блестящие от слез глаза. Улыбается даже тогда, когда сердце разбивается на миллионы осколков. — Успеем, — беззаботно отвечает она и вовсе поворачивается к парню, чтобы бросить вызов игривыми глазами. — Мы под вечным прицелом убийц, Шер, — не совсем доверяет ей Блэк, осознавая эмоциональное состояние, в котором она сейчас была. Но взгляд Шерри был непробиваемым и шаг, который она сделала к нему — до ужаса уверенным. — Мне плевать, Реджи, — серьезней отвечает она и фыркает, почти смеясь с его аргумента, — я сама блять убью кого захочу. — Как мы пересечем границу незамеченным? — У меня везде есть свои люди, Регулус Блэк, — самодовольство достигает пика, когда она бросает ему самую безумную ухмылку в его жизни. Шерри предлагает ему незаконно отправиться в Америку, когда им в спину дышит реальность следующих дней. Когда время выливается с разбитых часов. Она готова пожертвовать время с семьёй, чтобы провести его с ним… — Ты сумасшедшая, — выдыхает парень и издает лёгкий смешон, недоверчивая улыбка касается его лица и Шерри улыбается сильнее. Ветер, играя с их волосами, словно шептал им слова прощания, которые Поттер благополучно выбрасывала со скалы. В своей манере, резко, грубо, со смехом азарта. С каждой минутой, их энергия бушевала сильнее, напоминая о скором окончании. — Ты блять незаконно отправляешься в возможно предпоследний день своей жизни в Америку с Шерри-Кэмерин Поттер! — толкает его девушка в плечо и ухмыляется так ярко, сделав это похоже на известную ухмылку Сириуса. Но ухмылка Шерри все же была другой, более насыщенной жизнью и чем-то, что для Регулуса осталось неизвестным, на всю жизнь оставшееся в его душе как напоминание о друге. Единственном настоящем друге. — Кто ещё из нас сумасшедший? Взгляды их терялись в бескрайности ночного неба, где звезды блеснули своими утешающими огнями, словно последний свет в их жизни.

***

Департамент Финансов Уважаемый Гарри Джеймс Поттер, При обращении к вам, я хотела бы обратить ваше внимание на важный вопрос, касающийся возврата долга в размере 3500 галленов. В соответствии с условиями, согласованными ранее, хотелось бы напомнить о необходимости возврата указанной суммы! В противном случаем мне придётся взять в плен вашего отца Джеймса Флимонта Поттера. Шучу. Дорогой, Гарри, Не с такой тупой шутки я бы хотела начинать письмо к тебе, за начало которого мародеры обвинят меня в не умении шутить. Но они лучше всех знают, что иногда мои шутки над ними дорого для них же обходятся. (Я пишу ещё не существующему потомку семейства Поттер. Когда люди называли меня сумасшедшей они понятия не имели насколько сумасшедшей я являюсь на самом деле.) Я надеюсь, что ненормальная женщина, встретившая меня на улице и прочитавшая твое имя по рисунку линий на моей ладони не соврала. Иначе ей придется отправить другое письмо с извинениями и отрезать себе язык. В любом случае я снова немного соврала. Я готова поклоняться женщинам всю жизнь, но женщина, которую я немного обозвала несколькими строками выше, отправила тебе это письмо, Гарри. И она заботилась обо мне в самый тяжёлые моменты моей жизни. Так что не верь всему, что тебе говорят. Дослушивай до конца, потому что люди ужасные лжецы. Получается я немного соврала тебе уже дважды… И все же люди ужасные лжецы. За все свои девятнадцать лет я впервые пишу письмо кому-то больше, чем в десять строк. И даже мой пламенный «привет» Министерству не был так красноречив, как тебе. Мне кажется я уже люблю тебя, Гарри, несмотря на то, что Джеймс даже понятия не имеет о своём будущем ребёнке. Я всегда была быстрее своего брата, так что мне приятно знать что переиграла его даже здесь. Но я всегда долго перехожу к сути, когда дело касается таких семейных моментов. Думаю ты заметил. К сожалению, я пишу тебе из мира, который испытывает ужасы и борется за выживание. Здесь, на этой земле, где народилось все семейство Поттеров, тирания процветает, и люди были вынуждены бороться за свою свободу, за свое выживание. Встретить войну в свои шестнадцать было неожиданно и страшно, напоминая первое столкновение с темной магией, и каждый из нас подвергался жестокому господству Волан-де-Морта, а вскоре и Министерства, куда ублюдок пустил свои корни смерти. Насилие, голод, и бесчеловечие стали обыденным. Но были среди нас те, кто не желал принять эту участь покорно. Мы боролись за свободу и достоинство. И боремся сейчас, в эту же секунду, когда я пишу тебе это письмо сидя за столом, где составляли самые рискованные миссии Ордена Феникса и операции мракоборцев. Я слышу отдалённые голоса твоего отца и матери, что разговаривают с лучшим другом Джеймса Сириусом, но ты можешь звать его просто «принцесса». И я серьёзно, Гарри, сделай мне одолжение, назови его так и ты официально мой любимчик. Если Блэк расскажет тебе что-то о свирепой и прочей чуши, не верь ему. Помнишь, что я говорила тебе о лжи? И мы вроде как в одной команде теперь, потому что я знаю о тебе тогда, когда ещё никто даже не догадывается. Честно сказать тебе, Гарри, я понятия не имела о чем тебе сказать в этом письме. Точнее, что сказать тебе в таком письменном знакомстве. Мне жаль, что я могу поговорить с тобой только в таком формате, потому что написано оно живым человеком, но когда ты прочитаешь его, я уже буду мертва. Так что мне приятно знать, что есть в нём что-то живое и что существует что-то личное между нами. То, что предназначено только тебе, когда я ещё дышу. Наперёд скажу, если попытаешься найти обо мне больше информации, не лезь в архивы школы, Министерства и прочей хрени, потому что ты не найдёшь ничего. Так получилось, что власть посчитала правильным, чтобы обо мне стёрли всю память. Но ты всегда можешь обратиться к родителям, их друзьям… P.S. если вдруг захочешь произнести возле стены моей комнаты, что расположена ближе к спальне Джеймса, слово «берлога» (я не прикалываюсь сейчас, если что), ты найдёшь колдографии времен моего обучения в Дурмстранге, турнира и Хогвартса, Ордена Феникса и Аврората. Помимо них можешь прочитать все мои письма, что были присланы друзьями и другими людьми, имена которых ты узнаешь походу. Это единственное, помимо семьи, что свидетельствует о моём существовании. Не спеши бежать, Гарри, я знаю нетерпеливость Поттеров, прочитай моё письмо до конца, чтобы понять суть того, что ты найдёшь. Потому что ты найдёшь что-то ещё помимо писем и колдографий. Никогда не забывай ценность человеческой свободы. Не позволяй власти подавлять твою индивидуальность. Не бойся заявлять о себе и отстаивать свои взгляды, даже когда тебя пытаются стереть с лица Земли. Потому что, никто кроме тебя не сделает то, что ты чувствуешь, что ты хочешь сделать. Если чувствуешь неуверенность, это нормально, Гарри. Ничего не будет дано просто так, борьба это непросто. Но знай, что я наблюдаю за тобой и верю, что ты сможешь сделать то, чего не сделала я. В моменты сомнений не бойся встретить высокого мужчину с протезом ноги и яркими голубыми глазами. Не бойся его выбритых висков и странного акцента, потому что Райян самый смелый и искренний человек, которого я встречала. Он любит тебя также сильно, как и меня, не сомневайся в этом. Он прошёл весь путь борьбы со мной, рука об руку, потому не бойся спрашивать у него, он расскажет тебе обо всем. И будь готов к безудержной откровенности Райяна, потому что он будет с тобой максимально честен. И прошу, не слушай его советы по поводу отношений, говори прямо, что он дурак и Шерри запретила это слушать. Будь готов бороться за справедливость и равенство. Мир, где каждый может жить без страха и голода, достижим, но только если каждый из нас будет стремиться к этому. Искренне задумайтесь о своей силе и о том, стоит ли рисковать тем, что уже существует, ради возможного блага, которое можно принести. Твоя решимость должна быть уравновешена осторожностью и вниманием к потенциальным последствиям. Но не бойся получать отдачу, Гарри. Любую травму можно перенести, если ты готов сражаться дальше. Не бойся шрамов, которые оставит тебе битва, потому что они говорят о том, каким тяжёлое сражение было, и насколько твоя физическая оболочка защищала твою душу. Шрамы — символ твоей победы в самых страшных битвах, символ твоей выносливости, символ твоей борьбы. Когда почувствуешь, что силы уходят, а твоё тело больше не выдерживает, помни, что ты Поттер. А Поттеры преодолевают любые трудности. И если вдруг тебе нужно спрятать труп или сделать так, чтобы его остатки не были найдены, отыщи хирурга-мага Майкла Форда, он хоть и считается просто хирургом, поверь, вытянет любого человека из загробья. Однажды он вытянул из мертвых женщину, что отправит тебе это письмо. Он имел большой опыт в лечении Поттеров, так что ты всегда можешь обратиться к нему, Гарри. Будь осторожен со своим выбором. Иногда то, что кажется нам правильным может привести к ряду утрат, что надломят твою душу. Я потеряла друга, потому что посчитала свой план куда лучшим чем тот, которого придерживаются остальные… Помни, что в мире, где границы между светом и тьмой настолько размыты, даже самые благородные устремления могут привести к неожиданным последствиям. Власть менять судьбу требует не только силы, но и мудрости. Я понимаю энергию, что рвётся в тебе с целью разрушить и соорудить то, что хочешь ты. Какой яростной и неудержимой она может быть. Не обвиняй себя в своей жестокости, потому что настоящая жестокость прячется в лицах тех, кто убивает ради цели быть великим… Я знаю, что ты можешь чувствовать сейчас, будто весь мир только и ждёт твоего шага, будто каждый перекинул всю ответственность на твои плечи. Это как зуд, что разъедает изнутри, он раздражает и сносит крышу. Ты можешь чувствовать боль и несправедливость, Гарри. Если тебе сложно доверить кому-то свои ощущения, что кажутся неправильными, знай, что я понимаю тебя. И я рядом, чтобы помочь тебе даже если это гребанные слова на бумажке. Ты и сам знаешь, что вся твоя власть над судьбой несет за собой тень разрушения. История запутана сложными узлами, и твоё вмешательство может всего лишь перенести тяжесть страданий на новые плечи или создать цепочку событий, еще более беспощадную, чем предыдущая. И это страшно. Но этот страх не должен останавливать тебя, лучше ошибиться множество раз, чем прогнуться под режим, что был создан годами пропаганды Волан-де-Морта. Та война, которую ты хочешь изменить, часть более глубокой проблемы — она не исчезнет, как думала об этом я. Я пыталась что-то изменить, но оно просто изменило облик. Моё вмешательство создало иллюзию победы, собрало повстанцев со всех уголочков Британии, но я оказалась замкнутой в клетку собственной жизни. В клетке исчезающих минут. Во время, в котором я жила и в котором родишься ты, понятия правды и лжи замылены, и мы бродим в этой темной дыре, ища свет. Посмотри на мир вокруг нас: войны в угоду идеалам, которые выглядят блестяще лишь с расстояния, смерть там, где должна была царить жизнь, и бесконечные циклы страданий, на которые мы смотрим, не веря, что это может когда-то закончиться. Но в этой черно-белой палитре существует бескрайняя гамма серого. В серых оттенках мы находим истинное лицо человечества. Это там, где добро и зло переплетаются внутри каждой души, где истина и ложь переплетаются в каждой истории. Мы видим мир не как книгу с четким разделением на главы, но как запутанный рассказ, где каждая страница рассказывает свою собственную правду. И я знаю, что ты разберёшься, что с этим делать, Гарри. Я не хочу давать тебе указания как делать нужно и как нет, потому что я явно не тот пример, которому нужно следовать. Ты индивидуальность, Гарри, а я проливаю свой свет на часть истории, чтобы ты увидел её с другой стороны и принял свое решение. Я искала истину в серых зонах, где настоящая суть находится, где возможно совмещение, а не разделение. Мир не заключен в простых определениях. Он — это мозаика сложных и неоднозначных историй, и в этой сложности может быть ответ нашего понимания. Я пыталась понять её и поняла, к сожалению, тогда, когда стрелки часов уже вскрывали мне вены. Я виню себя во многих вещах в своей жизни, но не виню за опыт, что был дан мне своей борьбой. В предыдущие дни я просто смотрела на чистый пергамент, потому что никакие слова никогда не могли полностью описать мое желание убить то, что убивает нас. Напомни моим родителям, что я их люблю, Гарри, и прошу у них прощения за то, что так и не смогла признаться, что умираю. Что знала о дне, когда увижу их в последний раз. Я прошу прощения у Джеймса, потому что отняла часть его жизни своей смертью и что причинила ему страдания в этот момент. Я рада, что теперь ему не нужно испытывать боль каждый раз, когда я её испытывала. Но я бы я радостью вновь ощутила его радость, когда команда Гриффиндора выигрывает кубок, когда Лили признается ему в любви… И прости меня Гарри за то, что я не могу быть рядом с тобой, что пламя моё потухло, когда все в нём нуждались. Будь сильным, Гарри, я знаю, что возле тебя сейчас лучшие друзья, которые мир ведал. Ведь Поттеры имеют уникальную возможность собирать возле себя лучших людей, но не теряй сострадание. Не забывай о прошлом, но иди вперед, строя свободное будущее. Борись за свои убеждения и за то, во что веришь! Если тебе вдруг захочется навестить меня, я буду ждать тебя на кладбище Годриковой впадины. Думаю, ты легко узнаешь меня, потому что эти сумасшедшие не упустят возможности прилепить крылья феникса к моему надгробию.

С любовью и верой в свободное будущее, Шерри-Кэмерин Поттер

P.S. если это письмо попало не в те руки и этот ублюдок сейчас читает мое письмо ДЛЯ ГАРРИ ПОТТЕРА, знай, что ты должен мне 3500 галленов, урод!

***

Памяти Шерри-Кэмерин Поттер, 27.03.1960 воскресшей из пепла, рожденной огнём. Аврор и кавалер ордена первой степени, она ушла в вечность 05.12.1979, одаренной революционеркой, чей огонь борьбы навсегда останется в наших сердцах