Off to never never land

Скаю в самом деле стало лучше. Он наконец-то нормально ушел в офф — и не очнулся, дрожа от ужаса, ни через грун, ни через два. Но Лагнат все равно дождался, когда Скай вернется в онлайн, убедился, что все в порядке, и только тогда отправился искать запчасти для корабля. Хотя, конечно, больше всего Лагнату хотелось остаться. Но им еще не один цикл лететь до космического моста, так что все успеется. А сейчас стоило попробовать хоть как-то уменьшить расходы. Точную цену ремонта Лагнату так и не назвали, и вообще вынесли весь проц из-за аварийного возвращения, он еле сдержался, чтобы не прибить никого из местных чиновников. Сами же осматривали весь корабль перед вылетом, всюду заглянули — и Лагнат еще и виноват, что летал на древнем и разваливающемся шлаке? Сказали бы до вылета, что может что-то коротнуть, Лагнат бы отремонтировал все гораздо дешевле! Так он им и сказал: это они не досмотрели и должны ему денег, а не наоборот. Если окажется, что шаниксов Тандера не хватит, а ремонт уже сделан… Вряд ли Лагната посадят в тюрьму, да и корабль такой старый никому не нужен, но все равно, надо хоть примерно понять, что тут можно сделать самому. Чтобы заявить ремонтникам, если что: вот то и вот это вовсе было не надо, демонтируйте наболт, и побыстрее. Но пока Скай был в оффе, Лагнат успел почитать о самом большом в этом городе рынке запчастей. Мало что запомнил и не все понял, но о том, как сэкономить, даже выписал. Зря он все-таки не сконнектил Ская перед выходом. Мучаешься тут, памятники какие-то ломаешь, в подсветке разбираешься прямо посреди улицы… и никакой нормальной благодарности. Маленький чип, способный обесточить все фонари и камеры наблюдения, конечно, Тандер не для надписей на памятнике делал, а чтобы Скай смог подложить самописец в военный корабль. Самописец — тоже миниатюрная фраговина, но вляпаться с ней можно очень серьезно. Если местные спецы сумеют найти дополнительный саб-спейс, подцепленный к протезу, и вскроют его, то уж точно поймут, что это за штука. Лагнат обошел стелу еще раз, медленно сверяя надписи со старыми кадрами. Знал бы — рассмотрел бы в прошлый раз все как следует, но тогда его никакие мемориалы не волновали. Следы когтей, кое-где перечеркнувшие глифы, Лагнат замечал без труда. По логике, самые глубокие и широкие царапины должны были остаться там, откуда Скай падал. Но они везде выглядели неровными и резкими, словно Скай очень торопился, забираясь наверх. Сегодня здесь прогуливались разные меха, и Лагнату приходилось все время помнить, что он тут турист. Спейс-джеты не активируются на Сальватане, но на других планетах их много, особенно в совсем старых колониях, давно отделившихся. Туристы, они такие, на все смотрят, как на чудо; но ухмыляться или еще что рядом с автоботским памятником — это подозрительно. — Приятель, снимешь нас? Туристы — парочка колесных, низкорослых и тонких, еще мельче Ская, — протянули Лагнату черный планшет. С его лапищей только на сенсоры нажимать… Но он уже пользовался подобными, так что справился. Кадров десять сделал, чтобы точно получилось несколько хороших. — А мы сначала испугались, что ты десептикон, — с глупым смешком признался серо-синий, весь какой-то блеклый меха. — Только потом догадались, что ты здесь тоже в гостях. — Я из системы Альфа-Кью, — соврал Лагнат. — О-о, это так далеко! — восхитился второй колесный, тускло-зеленый; он поглаживал своего друга по плечам, забираясь пальцами под выпуклые пластины честплейта. — И как там? — Да как здесь. Опасностей только побольше. В городах нормально, а вокруг глушь, пусть и киберформированная. На некоторых планетах в нашей системе и органические монстры водятся, с вас размером. Знаете, как предаконов изображают? Вот очень похожие. — Поэтому вас там таких много? Больших и красивых? Лагнат посмотрел с удивлением и на всякий случай улыбнулся. — Мы не смеемся, — заверил серо-синий. — Ты красивый. Особенно когда двигаешься. Видно, что ты быстрый и ловкий, хотя весишь тонн двадцать. И все детали функциональны. — Э-э, — промямлил Лагнат. — Спасибо. Праймус, он вообще не припоминал, чтобы к нему клеились колесные, которые не интеры. Даже когда он тусовался где-то один, без Ская. Странно… и приятно. — А мы сюда переезжать думаем, — сменил тему серо-синий; зеленый отошел к самому памятнику, видимо, захотел прочитать имена. — Здесь целые районы застраивают, можно очень дешево кварту купить. — И как, нравится вам тут? — Честно сказать, не очень. Вроде бы война далеко, военных мало, а все равно меха злые какие-то. Мы тут случайно увидели развлечение, — он произнес это с непонятной интонацией. — Как гладиаторские бои, но между животными и в горючей грязи. Чтобы они дрались, эту грязь поджигают. И их самих, конечно, тоже. А меха ставки делают. Лагнат в первую очередь подумал, что поставить ему нечего. Конечно, есть шаниксы, но они на ремонт. Если их потратить на тотализатор с горящими животными, Тандер взбесится. Но если выиграть, и чтобы хватило на все… Размечтался, одернул себя Лагнат. Можно выиграть сколько угодно шаниксов, но Скай все равно не согласится свалить с ним куда-нибудь подальше. Вот если бы с Тандером что-то случилось — тогда еще может быть. — Мне такие дела тоже не по искре, — кивнул Лагнат. — Я почему вспомнил: ты ведь, наверное, гладиатор? Точно, мы угадали! Зачем еще лететь сюда из такого далека! Мы бы пришли за тебя поболеть, но мы уже послезавтра улетаем. Во время игр на билеты цену взвинчивают, вот мы и постарались спланировать все, чтобы не разориться. — Ну да, раз для другого сюда прилетели… А на Пове кварты сильно дороже, да? Лагнат, наверное, тоже хотел бы кварту. Вот так вот летать со Скаем и выбирать. А потом вместе жить. Не на Сальватане этом, а у нейтралов, как раз на Пове, почему нет? Там доболта органиков, планета изначально органическая — значит, органикам нужны меха, которые будут их защищать. На таких планетах всегда полно разных опасных тварей, и за туристами разных рас тоже надо присматривать. — Пова — чужой мир, — грустно ответил меха. — Мы всегда будем там чужими. — Да, — Лагнат перевел взгляд на серую стелу, запрокинул голову. — Даже я чувствую… э-э… общность какую-то. Он наконец увидел свежие, глубокие царапины у самой верхушки, извилистые темные линии и точки глифов. Вокруг почти все надписи побледнели. Лишь парой метров ниже шли глубокие росчерки по диагонали, но они выглядели старше. На такой высоте весь камень обветрился, и многие имена потерялись, превратившись в мешанину белых черточек.