Действенный способ бросить курить

POV Игорь       Правду говорят: новый день — новая жизнь. Я проснулся полностью отдохнувшим и с удивлением посмотрел на часы: стрелки ещё даже не доползли до семи. Вспомнив события вчерашнего дня, я решил, что ситуация сама утрясётся. Оптимист, блять. У меня, кажется, раздвоение личности, где одна часть была до неприличия веселой, а вторая кидалась саркастическими шуточками в первую, что-то типа: «Лыбишься, скотина? Ну-ну. Посмотрим, как ты будешь улыбаться, если твоя маленькая сестрёнка узнает, что ты гей. И тогда вместо фразы: «Братииик, покатай меня на ручках», ты услышишь: «Убери руки, пидорас».» Причём последняя фраза прозвучала в голове хриплым мужским голосом, словно это был дальнобойщик. Не успев подумать о том, что у меня едет крыша, как разговор в голове продолжился, как бы без моего участия:       — А она будет яойщицей! — весело заявил Оптимист.       — Ага, и будет шипперить тебя и того красавчика-географа, — со скептическим выражением лица — откуда у воображаемого существа лицо? — заявил Сарказм.       — С учителем? — Оптимист удивленно.       — Что? — Сарказм.       — Что? — Оптимист.       — Что?  — это я уже вслух сказал.       Я потряс головой и подумал, что вчерашняя сладкая вата была уж слишком химозной на вкус. Умыв лицо холодной водой, я глубоко вдохнул и выдохнул, заставляя себя успокоиться. Мысль о том, что Кирилл Андреевич тоже гей и может заинтересоваться кем-то вроде меня, была такой соблазнительной и пугающей одновременно, что я открыл кран и снова умыл лицо ледяной водой. Вроде полегчало. Пошёл в комнату, отрыл в шкафу одежду и снова глянул на часы. Семь часов двадцать минут. Отлично. Я оделся, закинул тетрадки в сумку и уже обувал кроссы, как по коридору прошла мама. Сначала она прошла мимо меня на кухню, но буквально за секунду вернулась назад, причём идя спиной. Это, вместе с её заспанным видом, выглядело немного комично.       — Доброе утро, мам.       — Доброе. А ты куда в такую рань?       — Мне надо перед школой кое-куда забежать.       — А-а, ну ладно. Только шапку надень, — и ушла на кухню.       Думаю, что если бы она была не такой сонной, я бы так легко не отделался. Тихо прикрыв за собой дверь, я, легко перепрыгивая ступени, спустился по лестнице. Уже на улице я всё-таки надел шапку потому, что утро действительно выдалось холодным. Быстрым шагом я пошёл по улице, направляясь к магазину за три квартала от моего дома. Обычно продуктовые открываются не раньше восьми и официальное расписание того магазина, к которому я иду, тоже гласило, что открытие в восемь. Но я знал, что продавец, пожилой мужчина, приходит на полчаса раньше. Спрашивается зачем? Впрочем, так мне даже лучше. Не придётся ждать на холоде.       Я забежал в магазин:       — Доброе утро. Вон те сигареты, пожалуйста, — сказал и положил деньги на кассу.       — Доброе утро, молодой человек. А вам уже исполнилось восемнадцать?       — Дядь Валер, вы же меня даже лично поздравляли с днем рождения. Забыли что ли?       — Да знаю, знаю. Просто совесть мучает, что сигареты тебе продаю.       — Ну не начинайте. Это мой выбор.       — Хреновый выбор, молодой человек.       — Дядя Валера!       — Ну ладно. Держи свои сигареты. Только подумай над моими словами.       — Конечно. До свидания.       На улице я сразу вынул одну сигарету и начал хлопать по карманам джинсов в поисках зажигалки. Вдруг перед лицом появляется рука с такой нужной вещицей. Слышен голос:       — Огоньку?       — Да, спасибо, — прикуриваю сигарету и делаю затяжку. Только после выдоха поворачиваю голову к этому примеру добродетели и слегка офигеваю:       — Жека?       — Не Жека, а Евгений Николаевич, забыл?       — Ой, простите, Евгений Николаевич, — говорю я и насмешливо кланяюсь, снимая воображаемую шляпу.       Он в ответ тоже склоняется и снимает настоящую. Он вообще всегда странно одевался, как для двадцатидвухлетнего парня. Или, может, это какая-то черта творческих людей. Всё-таки Женя учится на художественном факультете. Сейчас на нём, кроме шляпы, было серое пальто, туфли, и довершал этот образ интеллигента тёмно-серый шарф. Если бы я не видел его в спортивных штанах, растянутой майке и толстовке поверх этой же майки, то я бы подумал, что этот человек, как минимум, консервативных взглядов. Но я то знал, что сноб не мог бы сделать себе татуировку на пол спины. Или смог бы? Я не знаю, какие тараканы в его голове, но я на двести процентов уверен, что он — самый весёлый человек, которого я знаю. Взять хотя бы этот цирк с именем и фамилией. Почти сразу после знакомства он попросил называть его так, когда он одет нормально, и по имени, когда они идут вместе пить или рисовать баллончиками очередное граффити. В первый раз, даже зная, что рисую ужасно, я пошёл с ним, потому, что зараза умеет уговаривать. О том, как мы потом удирали от ментов, я пожалуй промолчу.       — Евгений Николаевич, а что вы здесь делаете? — спросил я светским тоном, снова делая затяжку.       — Да так, просто решил прогуляться перед тем, как идти в альма-матер, Игорь Алексеевич. У вас те же порывы? — ехидно спросил человек, который только в прошлом месяце ходил с зелёным ирокезом.       — Что вы, я — человек простой. В такую рань меня вывела потребность в никотине, а не философские мысли.       — Я бы не был так уверен в этом. Вы выглядите задумчивым. Что-то случилось? — и как только понял?       — Наверное, вы увидели на моём лице вчерашний страх от близкого каминг-аута, — он знал о моей ориентации, и я мог ему об этом рассказать.       — А он состоялся? — обеспокоенно спросил он.       — Ещё нет. Но я думаю, что реальная угроза минула, — то, что теперь это знает учитель, я не считал каминг-аутом, фиг знает почему.       — Но ты не уверен? — полувопросительно, полуутвердительно сказал он. От серьёзности ситуации Женя даже перешёл на «ты».       — Всё в порядке, честно. Если случится что-нибудь действительно непоправимое, я тебе сообщу.       — Обещай, — строго потребовал он. Я иногда забываю, что между нами разница в четыре года. Сейчас он повёл себя, как взрослый, который беспокоится о другом человеке.       — Обещаю, — на выдохе сказал я и затушил сигарету. —  Мне пора. Увидимся.       — Удачи.       — Ага. Тебе тоже, — сказал я и пошёл в направлении школы.

***

      После шестого урока я купил себе второй бутерброд за день и сидел за партой, поглощая его. Я вспомнил, что сегодня пятница, и моё настроение немного улучшилось. Впрочем, оно тут же упало ниже плинтуса потому, что вбежавший ученик, сказал, что некого Игоря Сизонова вызывают к директору после седьмого урока. Что там настроение, у меня сердце чуть не остановилось.       «Он рассказал? — с какой-то горечью подумал я. — Зачем? Я же ничего не сделал.»       Седьмой урок прошёл мимо меня. У меня уже начинали стучать зубы от нервов. В кабинет директора я входил полуживой. Кирилл Андреевич был здесь, как и сам директор, впрочем. Я чуть не вздрогнул, когда он начал говорить:       — Игорь? — я кивнул. — Присаживайся, пожалуйста. Скажу кратко, чтобы не отнимать у тебя много времени: у нас, точнее у шестого класса, состоится поездка, и нам нужны люди, которые помогут справиться с таким количеством детей. Мы уже привлекли некоторых родителей и учителей и решили, что будет неплохо, если поедут ещё и несколько учеников из старших классов.       — Поездка? — еле слышно спросил я, не веря в то, что жизнь продолжается.       — Да, это поездка в лес с ночевкой, но спать не в палатках, а в деревянных домиках. Я спросил Кирилла Андреевича о том, кто из учеников мог бы поехать, и он предложил несколько кандидатур среди которых и вы. К сожалению, большинство отказалось через занятость, и я надеюсь, что вы всё же согласитесь, — Кирилл Андреевич посоветовал, значит. Странно.       — А в чём будут заключаться мои обязанности? — я нашёл в себе силы задать вопрос, пытаясь собрать мозги в кучу.       — О, ничего сложного. Задание старших учеников будет в том, чтобы следить за действиями детей. В большинстве случаев вам даже не придётся делать замечание или что-то вроде этого. Просто скажете учителям или родителям. Другими словами, нам просто нужно несколько дополнительных пар глаз, чтобы заметить катастрофу до того, как она свершится. А в общем вы будете просто наслаждаться поездкой, — с улыбкой подытожил директор.       — А когда поездка?       — Завтра утром выезд. В воскресенье вечером вы уже будете дома. У вас были какие-то планы на выходные?       — Нет. А можно спросить?       — Да, конечно.       — А кто из учителей едет? — если Кирилл Андреевич не едет, то я вообще не понимаю зачем он это устроил.       — Едут классные руководители шестых классов, медсестра и Кирилл Андреевич.       — Хорошо, я согласен, — надеюсь, мама будет не против.       — Вот и хорошо, — сказал до сих пор молчавший голубоглазый географ. — Тогда не вижу смысла сидеть здесь дольше. Мы с Игорем пойдем.       Я так ждал момента, когда меня отпустят, что, когда он сказал эти слова, я успел только сказать директору: «До свидания», перед тем, как ноги унесли меня подальше от этого места. Я не хотел оставаться с ним наедине. Даже моё любопытство должно было смириться с действиями, вызванными инстинктом самосохранения. Я почти бегом вышел из школы, но только для того, чтобы тут же завернуть за угол. Я прижался к стене, и если бы та не была шершавой, сполз бы на землю. Через минуты две моё дыхание наконец-то успокоилось и я сделал несколько шагов пройдясь туда-обратно. Я достал сигарету. Мне срочно нужно было успокоить нервы. Не успев подумать о том, куда я засунул чёртову зажигалку, как за спиной послышались быстрые шаги. Миг — и моя спина снова встретилась со стеной, только на этот раз не по моей воле. Я с удивлением перевёл взгляд с руки, которая удерживает меня, давя на грудь, до лица, где меня снова встретили насмешливые голубые глаза.       — Ты так стремительно ушёл, — он перевёл взгляд на сигарету в моей руке. — Знаешь, я понял, что третье предупреждение не поможет, поэтому я предлагаю альтернативу.       — Какую? — еле произнес я. Он был слишком близко, мне приходилось задирать голову потому, что он выше. Сердце опять начало работать неправильно. Была реальная угроза грохнуться в обморок.       Вместо ответа, рука на моей груди переместилась на лицо, пальцы погладили щеку и приподняли подбородок. Наши глаза встретились, и я понял, что зажмурился, но это уже не имело значения: его губы коснулись моих. Сначала нерешительно, словно он думал, что я оттолкну его. Идиот. Он или я, не знаю. Единственное, что я понял, это то, что мой первый поцелуй с парнем может закончиться, так толком и не начавшись потому, что всем известные бабочки у меня летали в голове. Не успев продолжить эту мысль, я был возвращен на секунду в реальность. Поняв, что никто не собирается никого отталкивать, Кирилл перешёл к более активным действиям. Проникнув языком в мой рот, он начал исследовать его со всей тщательностью: зубы, дёсны, язык. Я хотел бы чувствовать это вечно, если бы нам не нужен был воздух. Он прервал поцелуй, но не отстранился. Я дышал так, будто пробежал марафон. Я не сразу почувствовал его левую руку на своей, той, которой держал сигарету. Он слегка сжал мои пальцы, посмотрел мне в глаза и спросил:       — Тебя устроит такая альтернатива? — при всем желании, я бы не смог ответить. Мой язык меня не слушался после таких откровенных ласк. Он, видимо, это понял, улыбнулся и продолжил: — Судя по лицу — ты доволен заменой. Даже очень.       Я смутился и опустил взгляд. Кирилл вдруг снова погладили мою руку и легко забрал сигарету со словами:       — Тогда я возьму это. И да, вот список вещей, которые нужно упаковать в поездку, — он засунул сложенный лист бумаги прямо в карман моих джинсов. Наклонился к уху, подул и удовлетворённо хмыкнул, почувствовав, как я вздрогнул, добавил: — Не забудь взять всё из списка.       Он ушёл так же стремительно, как и пришёл. Моё тело, потеряв смысл находиться в вертикальном положении, все-таки сползло по стене. Я закрыл лицо руками, физически ощущая, как оно горит от смущения. Он меня поцеловал. Осознание этого никак не хотело закрепляться в моей голове. Я чувствовал себя не как восемнадцатилетний парень, а как четырнадцатилетняя девочка, которая впервые поцеловалась. Ситуация вроде похожая, но не до конца же. Я вынул тот листок со списком вещей, перечитал и почувствовал, что снова краснею. Засунув список обратно в карман джинсов, я заставил себя подняться и пойти домой. Я возвращался по тому же маршруту, которым шёл в школу сегодня утром. Единственное отличие заключалось в том, что я зашел в аптеку. Список сам себя не соберёт.