watch the queen conquer

      Две недели спустя Кара чувствовала себя значительно менее восторженной. Она была на втором месяце беременности, и ее утреннее недомогание вступило в полную силу. Каждое утро, как по маслу, ей приходилось ползти в ванную, и, тяжело падая на колени и зарабатывая новые синяки (которые она могла к счастью спрятать за колготками), ее тошнило, пока Лена убирала ее волосы наверх и успокаивающе проводила рукой по спине. Хуже всего было то, что тошнило ее не только по утрам, и Кара была возмущена тем фактом, что ей приходилось прерывать обеды и встречи, чтобы найти ближайшую ванную комнату. Лена находила немного забавным тот факт, что прошло чуть больше месяца с тех пор как она сама забеременела, и она еще не чувствовала каких-либо симптомов, которые Кара испытывала в то время. А у Кары их появлялось все больше. Всего за две недели многое изменилось. Теперь ей постоянно было жарко, несмотря на прохладную осеннюю погоду, и им приходилось добавлять имбирное печенье и имбирный чай на чаепитиях. Ее настроение было немного более раздражительным, чем обычно, и Кара начала чувствовать, что она набирает вес, пока не осознала с удивлением, что это из-за ребенка. Утром, когда ее юбка стала слишком тугой для ее талии, Кара была поражена мыслью, что она действительно беременна. Это внезапно стало для нее реальностью. Прижав руку к животу, слегка нахмурив лицо, когда она посмотрела на себя в зеркало, Кара уставилась на свое отражение. Вся ее одежда была идеально сшита для нее, каждая вещь, как правило, стоила больше, чем разумно было потратить на гардероб, что также означало, что если она потолстела, она выглядела толстой. И если ее живот начал выпирать хоть немного, то рано или поздно люди заговорят об этом, и если она наденет облегающую юбку-карандаш, это определенно произойдет раньше. Пока она размышляла о своей внешности, теплые руки обвились вокруг нее сзади, и Кара подняла взгляд от своего живота, чтобы посмотреть на Лену в зеркале. Ее жена улыбнулась ей, прежде чем поцеловала обнаженное плечо, ее руки и губы были теплыми и слегка щекотали. — Что такое? — Спросила Лена между нежными поцелуями.  — Моя юбка немного жмет, — вздохнула Кара с раздраженным выражением на лице, когда она надулась, — а она одна из моих любимых.  — Не волнуйся, твой живот еще даже не начал показываться, — заверила ее Лена. — Пройдет еще как минимум месяц, прежде чем это произойдет. Ты просто выглядишь немного раздутой, вот и все. Фыркнув, Кара вырвалась из рук Лены и посмотрела на нее так, будто та ее предала. — Ты вроде должна была сказать, что я не выгляжу раздутой! Губы изогнулись в улыбку, и Лена быстро рассмеялась, ее глаза загорелись, когда она протянула руку, чтобы взять руки Кары в свои, и притянула ее ближе. — В последнее время ты превращаешься в ужасную капризулю, — пробормотала Лена, слегка встав на цыпочки, чтобы поцеловать Кару. Сжав губы, пытаясь удержаться от улыбки, Кара выразительно посмотрела Лену, но это не имело особого эффекта, потому что ее губы дернулись, а брови слегка приподнялись. — Я скоро стану размером с корову. Боже, ну конечно, у меня скоро начнет показываться живот, ведь так? Мне понадобится одежда побольше.  — Могу ли я предложить тебе муму?  — Что такое муму?  — Ну, знаешь, такие платья. Свободные. Сделаны так, чтобы ты выглядела, будто собираешься сходить на коачеллу или сделать мыло. Совершенно неприемлемо для королевы, но ты можешь быть на шестом месяце беременности, и пресса не узнает о ребенке. Хотя тебе, вероятно, придется отвечать на кучу вопросов перед журналами мод, — сказала Лена, выглядя еще более развеселенной, — что звучит еще веселее. Возможно, я скажу Джесс сходить за покупками для тебя. Кара закатила глаза, держа Лену за талию, и улыбнулась. — А что насчет тебя?  — Я скорее умру, чем надену это, дорогая, — засмеялась Лена, целуя ее в кончик носа, а затем отстранилась. — Кстати, я тут подумала…  — Это никогда не предвещает ничего хорошего для меня.  — Справедливо. Ну, на этот раз, думаю, тебе понравится. Я очистила свой график на следующие две недели. Ни встреч, ни выступлений, ни обедов, ни званых ужинов. Поняв к чему она клонит, на лице Кары появилась улыбка, и она потянулась к рубашке, висящей на вешалке в огромном шкафу, а затем надела ее. Она начала застегивать рубашку, когда отвернулась от зеркала и повернулась к Лене, наблюдая, как она просматривает полки с туфлями, выбирая пару, подходящую для ее костюма сливового цвета. — Ты хочешь поехать в Ирландию.        Сидя на маленьком пуфике, Лена надела туфли и плавно поднялась на ноги, подошла к Каре и закончила застегивать ее рубашку за нее. — Хочу. Я не хотела просить Лиру очистить твое расписание на случай, если это будет не самое подходящее время, но я думаю, что мы обе могли бы вырваться из дворца. Тебе редко разрешают покинуть его. Мы не были в Ирландии несколько месяцев. Протянув руку, чтобы убрать прядь волос Лены за ухо, Кара с любовью улыбнулась ей. — Я попрошу Лиру очистить мой график. Засияв, Лена потянулась для поцелуя, и Кара улыбнулась, обхватив лицо Лены руками, и нежно поцеловала ее. Когда они отпрянули друг от друга, их лбы соприкоснулись; они обе попытались продлить момент, и Лена затаила дыхание. — Итак, когда ты хочешь поехать?  — Утром.

***

Им не составило труда бросить все и сесть на самолет в Ирландию. Для Кары было немного безответственно отменить так много встреч в такой короткий срок, но одной из привилегий быть королевой было то, что она могла делать все, что хотела, даже если пропуск государственного ужина означал, что ее отсутствие вызовет небольшой переполох в прессе. Тем не менее, когда она проинструктировала Лиру начать паковать один из дорогих кожаных чемоданов, лежащих на кровати, наполовину наполненных, мысли Кары были не о публичных выступлениях и встречах с людьми, которые правили ее страной вместо нее. Она думала о паре предстоящих недель в зеленой сельской местности в скромном доме, где они должны были остаться одни. В те моменты, когда она жаждала делать что-то сама, Кара понимала, как нелепо она звучит. Люди убили бы за возможность получить все на серебряном блюдце — буквально — и ей иногда казалось, что она задыхается. Одной из вещей, за которые она была очень благодарна Лене, были небольшие проблески свободы, которые она предлагала Каре. Лена тоже выглядела счастливой, радуясь отъезду. Когда она зашла в их комнату, Джесс шла за ней, делая пометки на планшете, который она несла в своих руках, слушая список инструкций от Лены. Аойф следовала за ней, покачивая языком и виляя хвостом, и Кара наклонилась, чтобы почесать собаку за ушком, когда та натолкнулась на ноги Кары. Они должны были уехать через час, и Кара уже наполнилась волнением при мысли о том, как они проведут время вместе, хотя трепетание в ее животе больше походило на явные признаки тошноты, чем на волнение, и она немного боялась того, как пройдет полет. Туалет в самолете был не лучшим вариантом для того, где ее будет тошнить целый день, даже если это был частный самолет за миллион долларов.  — Я только что разговаривала с Сэм по телефону, — сказала Лена, когда она села на край кровати, откинувшись на локти и повернувшись, чтобы посмотреть на Кару, ее темные волосы падали на плечи, обнажая бледную шею. — Она хочет прилететь и навестить нас, когда мы вернемся. Я думаю, что она надеется, что у тебя уже будет виден животик, и хочет убедиться, что у нас все хорошо, и что режим детской лихорадки включен. Я думаю, что в течение следующих семи месяцев у нас будут непрерывные разговоры о чертовом ребенке. Рассмеявшись, Кара слегка приподняла брови. — Тебе это уже надоело.  — Ну, о чем еще можно говорить, когда это еще не ребенок, — фыркнула Лена.  — Иногда ты такая циничная, — вздохнула Кара. — Разве ты не взволнована? Я имею в виду, что у тебя еще нет никаких симптомов, так что ты не можешь быть настолько уставшей от этого.  — Конечно, я взволнована! И, слава богу, меня не рвет каждое утро. Не то чтобы я рада, что тебя постигла эта участь, но… может быть, я немного рада, что меня не тошнит. Я не могу себе представить, что мне будет очень весело, когда это начнется. Обойдя кровать, Кара улыбнулась ей, потянувшись к ней, взяв Лену за руки. Подняв ее на ноги, Кара мягко поцеловала ее в щеку, помня о том, что их помощники пытаются незаметно упаковать их вещи на заднем плане. — Я думаю, что с тобой всегда весело, — пробормотала Лена, — и я не могу дождаться, когда мы пройдем через все это вместе.        Рассмеявшись, теплое дыхание Лены защекотало шею Кары, и заставило ее слегка дрожать. — Ты можешь пожалеть, что сказала это.  — Никогда. Теперь, давай, тебе нужно закончить паковать вещи.  — Джесс делает это.        Кара закатила глаза, глядя на Джесс, которая с радостью собирала то, что Лене может понадобиться в поездке. А точнее, это были витамины и несколько книг по беременности, которые Лена сейчас читала. Прошло совсем немного времени, прежде чем чемоданы были закрыты, и их помощники понесли их вниз по лестнице, чтобы шофер уложил все в ожидающую машину. Прикрепив поводок к ошейнику Аойфы, Лена взяла Кару за руку, пока их свита делала реверансы, и девушки направились к машине. Они оставили дворец позади, зная, что они могут свободно говорить и делать все, что пожелают в течение пары недель. Не надо будет говорить о своей беременности шепотом, чтобы не допустить утечки информации, а также можно будет свободно носить джинсы. Именно эти мелочи заставляли Кару чувствовать благодарность, хотя она никогда не жаловалась на то, что у нее было. Они обе боролись за то, чтобы сохранить это — еще до того, как они влюбились. Вскоре они уже были в самолете, Гектор и Васкес сидели в дальнем конце, чтобы дать им немного свободного пространства. Чувствуя себя усталой, несмотря на то, что она проснулась всего несколько часов назад, Кара растянулась на длинном ряду кожаных сидений, закрыв шторы и устраиваясь с подушкой и одеялом, которые принесла для нее Васкес. Лена сидела рядом с ней, с массивным ирландским волкодавом, который свернулся калачиком у ее ног, читая одну из книг по беременности. Кара некоторое время наблюдала за ней, запоминая ее, чтобы она могла нарисовать ее позже, хотя она знала профиль Лены наизусть, прежде чем заснула. Однажды она проснулась, и ее тут же вырвало, когда она пробиралась через узкую часть самолета. Ей пришлось переодеть рубашку, которая на ней была на слишком короткую белую рубашку на два размера меньше, которая принадлежала Васкес, оставляя своего телохранителя в майке и пиджаке. Вскоре она снова заснула. Лена сказала двум телохранителям, что Каре стало плохо из-за большой высоты. Кара не была уверена, что они поверили. В следующий раз, когда она проснулась, они уже снижались в Ирландии. Через маленькие окна можно было увидеть темно — синее небо с россыпью звезд, и Кара пыталась избавиться от остатков сна, пристегивая ремень безопасности и наблюдая, как они быстро погружались в темноту ночи. А затем огни маленького аэропорта пробились сквозь темноту, и Кара задрожала от холода, когда они приземлялись. Это была относительно плавная посадка, но Кара снова начала чувствовать тошноту, и изменение давления заложило ее уши. На улице их ждала машина, и Кара держала пальто в руках, пока она быстро пересекала взлетно-посадочную полосу, сопровождающий держал зонтик над ее головой, и села на заднее сиденье, пробормотав благодарности человеку, который открыл для нее дверь. Слегка моросил дождь, и на ее пальто упали крошечные капли дождя, в воздухе появился запах влажности. Кара устала и умирала от голода — у них были только закуски в самолете, а у нее не было настроения для арахиса, трюфелей или экзотической канталупы, импортированной из Японии. Мгновение спустя Лена села рядом с ней, бормоча что-то себе под нос, прежде чем огромная собака втиснулась с ними в машину, наполняя салон запахом мокрой шерсти. Кара молилась, чтобы Аойф не решила отряхнуться.        В машине они ехали час, проезжая через ирландские деревни, и Кара чувствовала себя немного лучше, когда она задремала, прислонившись головой к окну, теплый воздух наконец-то прогрел салон автомобиля. Гектор ехал осторожно, пробираясь через знакомые пейзажи к дому Лены, и Кара почувствовала прилив любви к особняку, когда они добрались до ворот из кованого железа в конце проезжей части. Они ввели нужный код, и довольно скоро машина остановилась у входной двери. Васкес вытащила зонтик и проводила Кару до двери в гостеприимное тепло дома, прежде чем вернуться за Леной. Возбужденная Аойф залетела в дом, оставив мокрые следы на деревянных полах, и Кара с облегчением вздохнула от гостеприимного ощущения уютного дома.  — О, боже, как же хорошо вернуться, — простонала Лена, шагнув внутрь, снимая туфли и вешая пальто на крючок. Она сразу же помогла Каре снять пальто и повесила его рядом. Гектор вошел за ними с чемоданами, направляясь прямо наверх, чтобы положить их в спальню хозяев, в то время как Васкес охраняла закрытую входную дверь. Пока они были здесь, им не нужно много сотрудников, только охранники, и Лена уверенно прошла через дом, направляясь прямо к кухне. — Как насчет чая? И пижамы.  — Звучит отлично, — радостно вздохнула Кара, поворачиваясь к лестнице, слушая, как Лена достает чайник и наполняет его водой. Она прошла по знакомому коридору, минуя Гектора на лестничной площадке, который слегка поклонился ей, прежде чем она вошла в спальню. Все вещи лежали именно так, как они оставили в прошлый раз, вплоть до книги, которую Кара оставила на тумбочке. Конечно, комнату убирали, и кто-то приходил, чтобы сменить простыни и протереть пыль тем утром, когда они прилетели, но было приятно иметь что-то, что оставалось неизменным, даже когда их там не было. Она подошла прямо к большому шкафу и вытащила пару теплых пижам и толстых шерстяных носков, и оставила их на кровати. Одна из лучших вещей в Ирландии — это комфорт. Все всегда ощущалось более личным и расслабляющим, и Кара любила это. Одетая в пижаму, она спустилась вниз и поцеловала Лену в щеку, наблюдая, как она заканчивает готовить чай. С благодарной улыбкой Кара взяла предложенную ей чашку, а затем взяла Лену за руку и прошла в маленькую гостиную. Это был их любимая комната — достаточно большая, но меньше и уютнее, — и в камине уже горел огонь, испуская приятный запах горящего дерева, когда она поставила чашки на столик. Сняв толстое вязаное одеяло со спинки дивана, Кара свернулась калачиком, положив руку на живот, думая о том, что однажды они привезут сюда своих детей. Это была хорошая мысль. Когда Лена вернулась, она залезла под одеяло, покрывая ноги, Кара все еще слабо улыбалась. Лена положила тарелку с кашей на колени Кары, и Кара посмотрела на нее, держа в руках теплую тарелку и вдыхая сладкий запах овсянки, когда ее желудок заурчал. Лена всегда знала, что ей нужно. — Чему ты улыбаешься?  — О, просто, знаешь, однажды мы привезем наших детей сюда. Нас будет четверо. Довольно скоро на самом деле. Звучит хорошо, не правда ли? — спросила Кара, ее улыбка стала шире, когда она посмотрела на Лену. Выражение ее жены смягчилось, и она протянула руку, которую Кара быстро взяла в свою, легонько сжав. — Звучит идеально, — тихо ответила Лена, ее глаза были полны любви. Сидя у костра, они ели кашу и пили чай, разговаривая приглушенными голосами, строя планы на будущее, пока Кара едва могла держать глаза открытыми. В камине уже начал гаснуть огонь, тлеющие угольки догорали, и Аойф растянулась перед ним, глядя на них черными глазами, когда они решили, что пора идти спать. Медленно поднимаясь по лестнице, чувствуя себя, возможно, даже более раздутой, чем утром, Кара потерла свои сонные глаза, чувствуя, что ее руки были свинцовыми, и почти упала на кровать. Тихо фыркая от смеха, Лена вытащила одеяла из-под нее и сама залезла под них, прежде чем накрыла их обеих и выключила лампу, погрузив их в темноту. Кара повернулась к ней лицом, ожидая нежного прикосновения губ, которое появилось мгновение спустя, когда Лена вслепую поцеловала ее.  — Спокойной ночи, я люблю тебя, — прошептала она, и Кара, довольная, улыбнулась, когда Лена положила руку на ее живот.  — Я тоже тебя люблю.