watch the queen conquer

      Они оставались в больнице в течение недели, прежде чем всех четверых выписали. Когда они вернулись в свое поместье, им было предоставлено еще две недели спокойствия, в то время как новость о рождении детей держалась в тайне. Это была своего рода борьба за адаптацию к новой жизни, поскольку обе девушки настояли на том, что они сами будут заботиться о принцессах, хотя понятия не имели, как это делать. Элайза, Алекс и Сэм навещали их каждый день, и втроем, вместе с Джесс и Лирой, они наблюдали за тем, как две королевские особы учились менять подгузники, правильно их мыть, кормить грудью или пеленать — только Элайза и Сэм оказывали им хоть какую-то реальную помощь. Их тела постепенно возвращались к нормальному размеру, правда, несколько дней у них были небольшие кровотечения, а на животе Кары красовался длинный шрам. Их животы медленно уменьшались, и довольная Лена смогла надеть свою одежду, которую она носила, будучи на небольшом сроке, к большому разочарованию Кары, у которой живот был намного больше, когда она родила. Несмотря на исчерпывающее количество книг, которые им удалось прочитать, и те немногие уроки, которые они извлекли, чтобы подготовиться к детям, это были довольно пугающие несколько недель. Тем не менее, даже с темными кругами под глазами от нескольких бессонных ночей, они едва жаловались. Каждый раз, когда они смотрели на одного из младенцев, одетых в крошечные вязаные кардиганы и кружевные хлопковые платья, когда их темные ресницы трепетали на круглых щечках, когда они спали, сердца девушек наполнялись любовью, и они не могли найти причин, чтобы жаловаться. Все пошло не по плану, но все сложилось идеально, а их две недели в Ирландии были еще более идеальными. Поздно вечером, после того как детей покормили, Кара и Лена ходили по темным коридорам, пока они не засыпали; в доме было довольно тепло, и дети были укутаны в одеяльца. По утрам помощницы девушек готовили завтрак и обильное количество чая и кофе, и они по очереди принимали душ, пока одна из них умывала и одевала детей. Они немного препирались, пытаясь выполнять свои новые роли в качестве матерей. Сидя в гостиной с потрескивающим огнем, —на фоне тихо играла классическая музыка—Лена читала вслух одну из своих книг с поэмами, а Кара дремала с детьми на руках. Несмотря на то, что уход за двумя новорожденными отнимал много сил, их дни были довольно ленивыми и медленными, и им почти ничего не оставалось, кроме как наверстывать упущенные часы сна и принимать гостей. Их друзья приезжали в деревню—им разрешалось входить в дом только после подтверждения того, что все они были иммунизированы—принося подарки и цветы в честь рождения детей. Вскоре у девушек не было другого выбора, кроме как официально объявить о рождении своих дочерей, зная, что это неизбежно появится в Интернете, особенно из-за того, что Астра знала, что у Лены начались схватки, хотя ее тетя не выходила на связь с тех пор, как Кара оставила ее в Даксаме. Им присылали десятки сообщений и запросов от королевских сановников и всевозможных государственных чиновников, прося разрешения посетить их и выразить свое уважение. В тот момент они поняли, что им нужно вернуться на Криптон и официально представить их наследниц. Как бы они ни хотели остаться в Ирландии, им пора было возвращаться домой. Они надеялись провести там пару месяцев после родов, но им пришлось довольствоваться тремя неделями. Казалось, что две новорожденные малышки тоже не хотели уезжать, и хотя их доктор летела с ними, оба ребенка снова были помещены в инкубаторы в качестве меры предосторожности против любых бактерий в самолете. Перелет казался более долгим, чем был на самом деле. Девочки плакали и суетились в своих инкубаторах, их кормили несколько раз, чтобы они замолчали, а Кара и Лена были раздражительны. Кара раздражалась из-за дискомфорта от медленно заживающего кесарева сечения, а Лена, ну… из-за того, кем была Лена как личность. Хотя обе женщины чувствовали себя значительно более похожими на себя, что было огромным облегчением для них самих и для тех, кто был рядом с ними. Все почувствовали облегчение, когда они приземлились в Арго—Сити.       Когда частный самолет приземлился, обоих младенцев быстро переодели в новую дорогую одежду, в которой их впервые будут фотографировать, а Кара и Лена переоделись платья, прически и макияж им сделали во время полета. Пара выглядела поразительно, когда они вышли на ступеньки лестницы, соединенной с дверью самолета: на Каре было бледно-голубое платье, а на Лене голубовато-серое, обе с белым свертком на руках. Фотографов и репортеров сдерживали охранники и перила, и на девушек посыпались вспышки фотоаппаратов и вопросы, которые им задавали в течение нескольких минут, пока они позировали, прежде чем спуститься. Их ждали четыре машины, и в качестве меры предосторожности они сели в разные, по одному ребенку и маме в каждой машине, в то время как с каждой из них сели по несколько охранников, а врачи, семья и персонал были рассажены в другие автомобили. Когда они выехали из аэропорта, их сопровождал военный и полицейский эскорт, на полицейских мотоциклах мигали огни, а солдаты сидели с винтовками на готове, скрытые под темными окнами военных машин Хамви. Как только они подъехали, их провезли через ворота из кованого железа с высокой степенью защиты к элегантному дворцу — учитывая мягкую погоду в середине марта, здание выглядело маслянисто-желтым. На вершине дворца на ветру развевался флаг. Смелые цвета флага Криптона и герба Дома Эл заставляли Кара чувствовать себя еще более гордой, когда она привезла домой своих дочерей. Она чувствовала удовлетворение, зная, что выполнила свой долг и обеспечила продолжение своей линии, и улыбка, которая распространилась по ее лицу, когда она несла крошечный сверток, поднимаясь по ступеням, была искренней. Лена была рядом с ней, и они на несколько мгновений остановились, чтобы посмотреть на фотографов, репортеров и горожан, которые выстроились вдоль ворот, чтобы взглянуть на королевскую семью. Помахав им рукой и улыбнувшись, они немного попозировали, прежде чем зашли внутрь. Детей сразу же отнесли в полностью отремонтированную детскую комнату, куда за Карой и Леной спешили их помощники, пока девушки отмахивались от попыток лакеев забрать их пальто, а множество сотрудников вежливо кланялись им по пути. Они не расслабились, пока не уложили младенцев в плетеные колыбельки, и накрыли их тонко вязаными одеялами. Обе малышки крепко спали с сосками во рту, выглядевшими комично большими на их маленьких лицах. Осматривая комнату, они восхищались усилиями, которые приложила Алекс, и Кара улыбалась, увидев все лично. Им показывали детскую по Facetime, но оказавшись здесь, все ощущалось по-другому: стены были выкрашены в белый цвет, в комнате стояли дорогая испанская лошадка-качалка, которая была сделана на заказ, большое кресло с подлокотниками, идеально подходяще для кормления, и ручная резная мебель. Все было пастельных тонов: бледно-розовые одеяльца, лавандовые подушки на белом бархатном кресле, и легкий оттенок синего на потолке—небо с нарисованными пухлыми белыми облаками, а посреди висела большая люстра, которая выглядела как солнце, сияющая посреди огромной комнаты. Все было идеально продумано, и Кара вздохнула, когда Лена обняла ее за талию, положив подбородок на плечо, наблюдая, как их дочери спят дома. Девушки принимали свою семью и ближайших друзей на обед, но на ужин тем вечером были только они двое и еда, которую они жаждали в течение большей части года. Они обе ели до тех пор, пока едва могли двигаться, настолько счастливые и легкомысленные от любви, что почти пожалели охранников, которые провожали их обратно в комнату, когда они шли рука об руку, перешептываясь и хихикая. В спальне их ждали две колыбельные. Джесс и недавно нанятая няня присматривали за ними, и их отпустили, как только члены королевской семьи вошли в свою комнату. После нескольких месяцев, проведенных вдали от дворца, Кара была вынуждена признать, что было приятно оказаться дома. Быстро приняв душ, она переоделась в свежую пижаму, забралась в кровать и вздохнула с облегчением, когда перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушки. Ее жена присоединилась к ней, и с довольным вздохом Кара обняла ее и уснула, ее дочери тоже спали. Все было хорошо.       Но конечно, не совсем все. Угроза ее матери все еще висела над ее головой, и казалось, что Кара ждала, что последует дальше. Она вдавалась в подробности, пересказывая всю беседу с Алурой Лене, а также Алекс, Элайзе и Сэм, и хотя никто из них не мог дать ей никакого представления о том, что ей следует делать дальше, это не мешало Каре постоянно думать об этом, почти доводя ее до одержимости. Не имея другого выбора, кроме как сохранять самообладание, она провела следующую неделю, сидя на красном бархатном троне в тронном зале, Лена сидела рядом с ней на меньшем троне, и они принимали гостей, позволяя им поприветствовать новорожденных принцесс, выразить свое уважение и поздравить мам. В месячном возрасте оба ребенка чувствовали себя хорошо, набирая здоровый вес, они радостно булькали и размахивали крошечными сжатыми кулачками, пока незнакомцы ворковали над ними. Две мамы были в полном восторге от них, часами обнимались с ними и лопотали ерунду — особенно Кара, в то время как Лена предпочитала говорить с ними на нескольких языках, рассказывать факты о Российской Империи или говорить о стилях искусства, к большому удовольствию Кары. Они щекотали их и смотрели, как беззубые дети улыбались. Каре казалось, что это был сон наяву, и надвигающаяся гибель, которая, казалось, приближалась к ней все ближе и ближе в течение последних нескольких месяцев, была сметена, как разозленное грозовое облако, унесенное ветром, чтобы показать солнечный свет и голубые небеса. Она больше не беспокоилась за их безопасность, и это было отчасти потому, что она знала, кто стоит за всем этим, и понимала, что ее мама не станет им вредить, ну и потому что гормоны Кары больше не бушевали после рождения ребенка, и ее паранойя прошла. Во дворце все было намного спокойнее. А затем приехала Астра, о ее присутствии объявили Каре, что вызвало громкие споры, и она приказала охране вывести тетю настолько незаметно, насколько это было возможно, несмотря на протесты Алуры, которая утверждала, что ей нужно было поговорить с племянницей. Срочно. Она почти согласилась, но Астра лгала ей слишком много раз, и Кара не стремилась позволять ей сделать это снова. Она уже собиралась выпить послеобеденный чай, когда появилась Астра, и, чувствуя раздражение после ее ухода, решила пойти в детскую на несколько минут и успокоиться, прежде чем присоединиться к Лене в гостиной. Детей уже покормили, и они остались со своей няней, но когда Кара тихо открыла дверь, она поняла, что няни нет в комнате. Там был кто-то другой.  — Положи ее. Сейчас же, — приказала Кара, стараясь говорить ровно, чтобы ее голос не дрожал, проходя дальше в комнату. Ей не нужно было спрашивать, кто это был. Даже в тусклом свете занавешенной детской она могла видеть темные вьющиеся волосы, и знакомую фигуру, чей рост казался таким высоким, когда она была ребенком, но теперь был равный ее собственному. Хотя она знала, что ее мать не причинит вреда ее дочерям, но увидев, как она держит на руках одну из них, ее кожа покрылась мурашками. Кара осторожно пересекла комнату, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить детей или не вызвать случайно охранников. Она была в гневе, когда подошла к маме, но понимала, что нельзя было допустить ареста ее мамы во дворце. Новости об этом появятся в Интернете еще до утра, даже если бы считалось, что был задержан обычный сотрудник. У людей не займет много времени, чтобы узнать правду.  — Она такая же, как ты, — сказала Алура с почти самодовольной гордостью в голосе. — На самом деле, с темными волосами она похожа на меня. Внешностью ты пошла в меня, но чувство справедливости у тебя от отца. Слегка ощетинившись, Кара стиснула зубы. — Она не такая, как ты. Отдай ее мне. Сейчас же.  — Я не причиню ей вреда, моя дорогая. Я просто хотела побыть несколько минут с моими внучками. Я хотела посмотреть на результат всех жертв, которые мне пришлось принести. Ее голос был почти прискорбным, но не совсем, и та небрежность, с которой Алура говорила обо всех убийствах, заставила живот Кары резко сжаться. Во дворце было тихо, а тем более в детской комнате, что заставляло Кару нервничать еще больше, поскольку удушающая тишина давила на нее. Все, что требовалось— ее крик, и в комнату сразу же прибегут охранники. Когда она приблизилась к Алуре, женщина обернулась, ее лицо в темной комнате превратилось в тень, но у Кары появилось смутное ощущение, что она улыбается, и она на мгновение остановилась, ожидая, что ее мама сделает следующий шаг. Малышка лежала у нее на руках, без сомнения спала и не знала, что за чудовище держало ее.        — Позови своих охранников, если нужно, — сказала Алура, и она поняла по тону своей матери, что та знала, что Кара этого не сделает.  — Мне все равно, если ты будешь на свободе, — ответила Кара, — просто отдай ее мне. Это все, чего я хочу. Мне плевать на тебя. Алура тихо рассмеялась, покачивая ребенка, прежде чем повернулась и пошла обратно к колыбели, осторожно опуская ее и накрывая вязаным одеялом. Эйлис, поняла Кара, наблюдая, как ее мама кладет малышку в колыбельку слева. Справа была колыбелька Лираэль, чтобы было легче узнать, кто есть кто. Вздохнув, Алура снова обратила свое внимание на Кару и шагнула к ней, как будто у нее было все время в мире, как будто она не вторгалась в чужой дом, каким-то образом найдя способ прокрасться мимо охранников, и это раздражало Кару.  — Как их зовут?  — Эйлис и Лираэль.  — Ах, так ты не назвала одну из них в мою честь? — Кара не ответила, приближаясь к Алуре. — Теперь, дорогая, я полагаю, ты хочешь поговорить? — Прагматично спросила она, протягивая руку, чтобы погладить лицо королевы и улыбнулась. Отстранившись от нее, Кара нахмурилась, посмотрев на колыбельные, прежде чем вернуть взгляд на мать. — Как ты сюда пробралась? Рассмеявшись, Алура махнула рукой в неопределенном жесте. — Ну, во дворце есть несколько секретных проходов. Конечно, королевской детской нужен был секретный путь эвакуации на случай государственного переворота или вторжения. Было слишком легко ускользнуть от твоей тети и охранников и найти один из старых входов во дворец. Похоже, я единственная, кто пользовалась им годами. Там много пыли. Ты должна нанять новых горничных, а также охранников. И, возможно, новую няню — она быстро меня послушалась, когда я приказала ей уйти.  — Чего ты хочешь? Я сказала тебе никогда больше не пересекать границы этой страны. Астре я сказала то же самое. Цокнув, Алура вздохнула, подошла к бархатному дивану и села. — Мы не закончили наш разговор. Я подумала, что, возможно, смогу объяснить все подробнее и ответить на твои вопросы.  — Что еще тебе нужно объяснить? — Тихо воскликнула Кара, кипя от гнева, когда подошла к маме и подняла ее на ноги. Держа ее за лацканы пальто, она на мгновение застыла, когда у нее в горле образовался ком. — Ты убила мою семью. Моего отца. Ты позволила мне страдать — в одиночестве. Ты продала меня по контракту, когда я была ребенком. Поглаживая ее по щеке, Алура одарила ее снисходительной улыбкой, цвет линз стал темнее в тускло освещенной комнате, ее глаза выглядели еще более чуждыми на измененном лице. Это расстраивало — видеть прежнее сходство матери одновременно с посторонними чертами, и по лицу Кары пробежала вспышка неуверенности, когда она увидела, как губы ее мамы растянулись в улыбке.  — И посмотри, как хорошо все вышло для тебя. У тебя есть жена, которую ты любишь, и две прекрасные дочери. Я сделала это для тебя.  — Нет, ты здесь не при чем, — прошипела Кара, — мы сделали это сами. Ты не имеешь права присваивать себе то, ради чего я усердно работала. Все, что ты сделала— усложнила мне жизнь. Ты заставила свою собственную сестру манипулировать мной, запугивать меня, чтобы я подчинялась любым планам, которые ты заставила ее осуществить. Ты создала антимонархическую организацию и выманивала деньги у людей, которые хотели меня убить, и спланировала фальшивые заказные убийства, чтобы прикрыть свою задницу. Испустив тихий вздох раздражения, Алура вырвалась из хватки Кары и сильно оттолкнула ее назад на несколько шагов, ее показная доброта исчезла, когда она сбросила маску притворства. — Я тоже прикрывала твою задницу. Ты думаешь, что твоих жалких попыток убедить мир в том, что ты была влюблена, было достаточно, чтобы мир продолжал инвестировать в нашу маленькую страну? Каждый день тебе приходится соревноваться с британской монархией и США за заголовки и рекламу. Если бы я не дергала за ниточки и не управляла страной из-за кулисам, экономика рухнула бы. Твой дедушка был старым дураком, твой дядя был бы жалким королем, и Боже, этот мой скучный племянник последовал бы прямо по его стопам. Ты думаешь, миру нужно больше мужчин-лидеров? Нет. То, что я построила—это империя женщин. Я могла бы продать тебя Торулу, чтобы ты вышла замуж за Александра и была там королевой, но я дала тебе свою собственную страну. Сколько женщин могут похвастаться, что их матери сделали то же самое для них?       Кара одарила Алуру кривой улыбкой, в которой не было намека на теплоту, и холодно посмотрела на нее. — И ты думаешь, что я собираюсь поблагодарить тебя за это? Я сказала тебе — я никогда не просила об этом. Я хотела свою маму! Это все, чего я хотела, просто чтобы моя семья вернулась, чтобы ты гордилась мной, и чтобы ты была рядом в день моей свадьбы и была бабушкой моих детей! А вместо этого… меня от тебя тошнит. Даже эта корона — я сижу на троне, завоеванном кровью, и каждый раз, когда я думаю об этом, мне хочется от него избавиться, и поэтому я тебе никак не обязана.  — Тогда откажись от престола. Разрушь Дом Эл, который веками правил Криптоном. Пусть правление закончится на тебе, увези своих дочерей на север в горы, пока страна будет разваливаться, а экономика терпеть крах. Просто потому, что ты злишься на меня. Открыв рот, чтобы ответить, Кара на мгновение остановилась при звуке шелестящих одеял, прежде чем рука Алуры на ее рукаве заставила ее обернуться. Кара кивнула в сторону двери, и Алура тихо пошла к ней, ее шаги были приглушены толстым ковром. Кара последовала за ней, бросив быстрый взгляд на две колыбельки, прежде чем открыть дверь, позволяя желтому лучу света на несколько секунд осветить комнату. Если ее охранники были удивлены, увидев, что она вышла из комнаты с другой женщиной, они этого не показали, и Кара кивнула двум телохранителям принцесс, прежде чем они пошли по коридору, а Васкес последовала за ними. В течение нескольких минут никто не разговаривал, и Кара заметила, как ее мама осматривает дворец, идя на полшага позади королевы. Кара внесла очень мало изменений, и богатство дворца было уже достаточно экстравагантным на ее вкус, когда она унаследовала его, и она не могла не задаться вопросом, что чувствует Алура, идя по знакомым коридорам. Она задавалась вопросом, чувствовала ли ее мама призраков людей, которых она убила, чтобы посадить свою дочь на трон.  — Может быть, попьем чай, — в конце концов произнесла Алура, тон ее голоса был беззаботным, и Кара горько улыбнулась, когда получила ответ на один из своих вопросов. Ее маме было все равно.  — Ты не в том положении, чтобы просить что-то, — коротко ответила Кара, не оборачиваясь, все ее тело напряглось, а ногти впились в ладони, когда она сжала руки в кулаки. Кара шла к кабинету через многочисленные коридоры, где в настоящее время Лена пила чай с некоторыми членами семьи. Кабинет находился в западном крыле, там были высокие окна с видом на великолепные оранжевые и розовые оттенки заката над раскидистыми садами, старинные масляные картины и старинный ковер, покрывающий большую часть мраморного пола. При внезапном появлении Кары все встали. Она затащила свою мать в комнату, прежде чем захлопнуть дверь, когда Васкес присоединилась к Гектору на дежурстве, и Кара слабо улыбнулась Лене, Элайзе, Алекс и Сэм.  — Я хочу, чтобы вы кое с кем познакомились, — сказала она, указывая на женщину, нерешительно стоящую позади нее. — Это Алура. Первую пощечину влепила Алекс, которая шагнула вперёд с перекошенным от гнева лицом. На лице Алуры быстро проявился красный отпечаток ладони, прежде чем Кара смогла понять, что означал этот резкий звук. Кивнув, ее мама потерла щеку, тихо рассмеявшись. А потом ее ударила Лена, и Кара вздрогнула, увидев мрачный взгляд на лице своей жены, а ее мама сжала челюсть, ее тонкие брови приподнялись от удивления. Лена кипела от гнева, отступив назад, и пошла обратно к столу, села и посмотрела на Астру ледяным взглядом. Элайза застыла в шоке, и Кара, затаив дыхание, наблюдала за ней, когда ее приемная мать медленно отошла от стола и встала в полуметре от своей старой подруги. А потом она тоже ударила ее. Скривившись от боли, Алура повернулась к Сэм и слегка насмешливо улыбнулась. — Что насчет тебя, дорогая? Прочистив горло, Сэм опустила салфетку, осмотрев всех в комнате, и нерешительно подошла к ней. — Это… семейный вопрос. Я думаю, что мне лучше уйти. Прошу меня извинить, Ваше Величество, Ваше Высочество. Кара тепло улыбнулась ей, протягивая руку, чтобы сжать руку Сэм, прежде чем женщина поспешно покинула комнату, в которой напряжение росло в геометрической прогрессии. Как только дверь за ней закрылась, Элайза сделала шаг вперед, ее лицо было бледным и жестким от гнева. Каре было неприятно видеть ее такой злой и такой отличной от женщины, которая ее воспитала, но в ее голубых глазах блестели слезы, и Кара поняла, что Элайза так же обижена, как и она.  — Она была ребенком, — твердо сказала Элайза, сжав челюсть, когда Кара проскользнула мимо нее, подошла к Лене и положила руку ей на плечо, слегка сжав его. — Твоя собственная дочь. Ты бросила ее. Я держала ее на руках, пока она месяцами плакала после твоей смерти, а ты просто… ты даже не… ты просто бросила ее.  — Да ладно тебе, Элайза, — снисходительно ответила Алура, резко улыбнувшись, — ты всегда была слишком мягкой. Вот почему я выбрала тебя, чтобы ты вырастила ее. Я знала, что ты проделаешь хорошую работу. У тебя материнский инстинкт был развит лучше, чем у меня. Но теперь я не уверена, что это была хорошая идея. Возможно, ты сделала мою дочь слишком мягкой. Резка вдохнув, Элайза снова ударила ее. — Она не твоя дочь. Ты отказалась от права называть ее так, когда оставила ее и отдала ее мне. Я ее мать, а не ты. Ты никто для всех, кто присутствует в этой комнате. Ты не та женщина, с которой я подружилась много лет назад, Алура. И это самое грустное. Элайза развернулась и подошла к столу, ее глаза блестели от слез, когда она села и потянулась к чаю дрожащей рукой. Кара отошла от Лены, чтобы подойти к ней, нежно сжав ее плечо и наклонившись, чтобы прислонить голову к голове Элайзы, пытаясь вложить как можно больше любви в безмолвный жест.  — Мне, с другой стороны, есть за что поблагодарить тебя, — холодно сказала Лена, лениво помешивая свой чай, глядя на Алуру прищуренными глазами, как будто она пыталась увидеть схожие черты с Карой или той женщиной, которую она себе представляла. Все уставились на нее, открыв рты от удивления, и Лена рассмеялась, ухмыляясь, скривив губы, когда взяла чашку чая и сделала глоток. — Пожалуйста. Присаживайся и выпей чаю. Кара открыла рот, чтобы возразить, и при пренебрежительном жесте Лены быстро закрыла его. Почувствовав какую-то ловушку, но, не зная, что это, Алура осторожно подошла ближе к столу и села на стул справа от Лены, который принцесса выдвинула для нее. Все молчали, наблюдая, как Лена взяла чайник и чашку, наполняя ее дымящимся янтарным чаем наполовину и добавляя щедрое количество молока. Она широко улыбнулась Алуре, ее зеленые глаза холодно смотрели на нее.  — Видишь ли, если бы не твоя склонность к убийствам и безупречная предусмотрительность в планировании, я бы никогда не встретилась с твоей дочерью. Мы были соседями по комнате в интернате, ты знала? Да, мы никогда не ладили. Не могу сказать, что я бы посмотрела на нее дважды. Да, мы были на одних и тех же мероприятиях, но я думала, что она была настолько невыносимо хорошим человеком, что я не могла и мечтать попытаться очаровать ее. Не обижайся, дорогая, но мы ведь не ладили? Неуверенная в том, что делает Лена, Кара посмотрела на нее, не скрывая беспокойство и опасение, кивнув ей в знак согласия, спрашивая себя, что произойдет дальше. Тепло улыбнувшись, Лена протянула свободную руку, и Кара с готовностью взяла ее, ее губы слегка изогнулись, когда Лена нежно поцеловала тыльную сторону ладони. Вздохнув, Лена продолжила держать ее за руку, но повернулась к Алуре, и на ее лице снова появилась холодная маска.       — Тот маленький контракт, который ты заключила…который изменил ситуацию. Он сделал вещи перспективными. Поэтому я думаю, что должна поблагодарить тебя за то, что ты пришла к этому соглашению с моей дорогой матерью. Но этого было недостаточно, понимаешь. Я долго не понимала, что люблю Кару, и чувствую, что этим я, опять же, обязана тебе. Можешь ли ты представить, когда я поняла это? Нет? Ну, я скажу тебе. Видишь ли, на Рождество, примерно через шесть месяцев после того, как ты взорвала своих родственников и усадила Кару на трон, ты наняла убийцу, чтобы та выстрелила в Кару. Теперь я понимаю, что ты не планировала убивать свою дочь, но тогда я видела, как пуля задела ее, и мое сердце в тот момент остановилось. И тогда я поняла, — когда выбежала из дворца и вцепилась в нее, — что я любила ее. Итак, еще раз, спасибо тебе за это. И еще раз спасибо, я должна поблагодарить тебя за моих дочерей, или, точнее, за мою младшую дочь. Возможно, ты задаешься вопросом, почему я должна благодарить тебя за нее, потому что не благодаря тебе Кара забеременела. Но видишь ли, ты сыграла на руку. Лена рассмеялась, легкая улыбка заиграла на ее губах, когда она уставилась на Алуру с холодным взглядом в глазах, и снова заговорила, ее голос был лишен игривого тепла. — Когда Кара улетела навестить Астру в Даксаме и столкнулась с тобой, из-за стресса у нее начались преждевременные роды, и после этого родилась наша маленькая девочка. Заметь, она родилась преждевременно, на шесть недель раньше. Если бы не ты, она все еще росла бы в животе своей матери, но, о нет, благодаря тебе моя жена и мой нерожденный ребенок оказались под угрозой. Видишь ли, Алура — могу я называть тебя Алурой? — что ж, Алура, понимаешь, в этом мире меня мало кто волнует, но я забочусь о своей семье. Не о моей маме, а моей семье с Карой — прости, но тебя это не касается — и нет ничего, что я бы не сделала для них. Я чувствую, что мы похожи в этом смысле, потому что думаю, что я бы тоже убила ради них. Все застыли на своих местах, и Кара все больше волновалась, глядя на Лену. Ее жена потянулась к маленькому клатчу, лежащему рядом с тарелкой с чизкейком. Открыв его, Лена вытащила что-то серебристое и компактное, и потребовалось несколько секунд, прежде чем Кара поняла, что это было. В ее рту пересохло от страха, когда она посмотрела на пистолет, который держала Лена и указывала им прямо на Алуру. Она не могла заставить себя что-либо сказать, и почувствовала, что Элайза еще больше напряглась от ее прикосновения, когда они беспомощно наблюдали за происходящим. Держа чашку теплого чая в одной руке, Лена вела себя, как будто у них было обычное чаепитие, а в другой руке она держала маленький серебряный пистолет, нацеленный на Алуру, ее рука не дрожала. Милое выражение лица Лены превратилось в такой сильный гнев, что Кара была уверена, что никогда не видела ее такой злой. Резко дернувшись, Лена плеснула чай в лицо Алуры, вскочив на ноги так быстро, что Кара и Элайза синхронно подпрыгнули от неожиданного движения. Наклонившись, Лена схватила Алуру за волосы и наклонила ее голову так, чтобы она смотрела на принцессу, опасно нависшую над ней.  — Так что слушай внимательно, извращённая, коварная сука. Если ты снова навредишь моей семье, это будет последним, что ты сделаешь в своей жизни. В следующий раз вместо чая будет пуля. Спасибо, Алура, за то, что помогла мне понять, на что я пойду ради людей, которых люблю. Благодаря тебе я с уверенностью знаю, каково это — потерять почти все, что мне дорого, и я не буду повторять одну и ту же ошибку дважды. Уверяю тебя. Отстранившись от Алуры, с мрачным взглядом на лице Лена переключила предохранитель на пистолете и положила его обратно в маленькую сумочку.  — Теперь я думаю, что тебе пора уходить. И тебе лучше не возвращаться. Вытирая струйки чая, стекающие по ее лицу, Алура сидела с красным от ярости и смущения лицом и медленно поднялась на ноги, улыбка расползлась по ее лицу, когда она погрузилась в неглубокий реверанс. — Ну… я получила то, за чем пришла, и ты совершенно права; я сыта по горло этим дворцом. С вашего позволения, Ваше Величество, Ваше Высочество.       Алура ушла, лацканы ее пальто и верх платья были мокрыми от чая, и облегчение в комнате после ее ухода было почти ощутимо. Выдохнув, когда напряжение покинуло ее, Кара слабо опустилась на одно из пустых кресел, положив одну руку на сердце. Она думала, что ноги не выдержат ее, когда от страха у нее скрутило живот, и она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, ее гнев немного стих, когда опасность миновала.  — О, отличная идея, Лена, — саркастически сказала Кара, — давай пригрозим женщине, которая убила всего пять членов моей семьи.  — Ой, да ладно, чай даже не был горячим. В основном там было молоко! Я же не социопат, — рассуждала Лена, закатив глаза. — Кроме того, я не собиралась на самом деле стрелять в нее. Она не стоила бы тех усилий, которые пришлось бы приложить, чтобы почистить персидский ковер.  — Очень смешно, — жестко ответила Кара, хотя Алекс издала смешок, пытаясь приглушить его рукой. — Что, если ты будешь следующей? У меня есть два наследника. Моя линия продолжится, так что же может помешать ей убрать тебя с дороги? Разве ты не хочешь увидеть, как твои дочери будут расти? Ты настолько импульсивна, что предпочла бы разозлить кого-то, кто может причинить тебе боль, чем позволить мне самой справиться с этим? Казалось, это слегка отрезвило Лену, и она смущенно посмотрела на Кару. — Прости, дорогая, но ты ошибаешься. Она не дотронется до волос на моей голове, если будет знать, что для нее это хорошо не закончится. Кара насмешливо фыркнула, изогнув бровь. — А то что? Ты застрелишь ее из своей могилы?       Натянуто улыбнувшись, Лена откусила чизкейк. — Нет. Потому что она будет слишком напугана тем, что ты с ней сделаешь. Пока она больше не противодействует тебе, ее не станут арестовывать или преследовать. Ей слишком нравится ее свобода, чтобы рисковать ею. Теперь, если ты не возражаешь, я пойду наверх, чтобы посмотреть на два моих комочка радости, а затем я буду пялиться на шкаф с алкоголем и с любовью вспоминать дни, когда могла наслаждаться крепкой выпивкой. Шумно вздохнув, Кара одарила ее укоризненным взглядом, хотя ее губы слегка дернулись, намекая на улыбку, и отпустила Лену, обещая вскоре присоединиться к ней. Элайза все еще оцепенело сидела на стуле, и Кара хотела убедиться, что с ней все в порядке. Одно дело было услышать, что ее ближайшая подруга все время притворялась мертвой, но увидеть ее в метре от себя, было все равно, что увидеть призрака, и Кара подозревала, что, возможно, ей нужно выпить. Когда Лена шла к двери, Кара позвала ее, чтобы она попросила слугу принести стакан бренди и улыбнулась жене, прежде чем дверь за ней закрылась. Оставшись с Элайзой, пока она не выпила две большие рюмки бренди, она и Алекс с легким беспокойством расхаживали вокруг нее, и вскоре Кара оставила ее с дочерью, чтобы та помогла ей оправиться от шока. Они немного поговорили о шокирующем повороте событий, и Кара не хотела ничего больше, чем пойти к своим дочерям. Она была на полпути к детской, поднимаясь по лестнице, когда Лена появилась наверху, в отчаянии подбегая к ней, ее лицо было белым, как простыня, а нижняя губа дрожала, слезы текли по ее щекам.  — Она пропала, — выдохнула Лена между всхлипами, падая в руки Кары, схватившись за платье своей жены, и крепко вцепилась в ткань, — Лираэль пропала.