Дикий волчонок

      Ещё осматривая дом в первый раз Джон понял, что он плевал на благополучие своих сыновей. Комната Дина была похожа на казарму, а ведь он помнил, что старший любил медицинские сериалы, завешивал стены дешёвых мотелей постерами из них, а ещё когда был мелким громко горланил рекламные слоганы любой сети фаст-фуд. Этот же Дин вряд ли мог горланить песни, да и плакатов в комнате не наблюдалось. Хотя, вещи у него были. Не люксовые, но добротные, пусть и в малом количестве. Да в обрез, короче их было. Это ещё можно было исправить. Хуже дела обстояли с Сэмом.       В этой реальности Джон не стал оберегать ребёнка. Он решил, что в смерти жены и во всех несчастьях виноват Сэм. Бог его знает, почему он не отдал мальчика в приют. Наверное, чтобы избежать пересудов, хотя не похоже, что ему было дело до чьих-то разговоров. Скорее из любви к Дину. Шериф поёжился, в этой реальности любовь была какая-то уж совсем извращённая. Он считал, что мужчина должен быть сильным и терпеливым, поэтому он получается совершенно осознано калечил здоровье своих сыновей, не обращал внимания на их проблемы и всеми силами создавал новые.       Сейчас он отстранённо думал о том, что из Дина теперь уже не вышел бы хороший охотник. С таким здоровьем точно нет, да и понимал он теперь, что ангел не пошутил. Мэри ответила за своё решение принять помощь от нечисти. Это была только её вина — ничья больше, и не стоило даже пытаться лезть в те дела, которые не касались его. Так что касалось Сэма: у него не было вещей, всё что было, это были вещи Дина, которые оставались после того, как он вырос. Не было комнаты и кровати. Это было ужасно, но братья делили одну постель на двоих, не было даже посуды, как выяснялось.       Джон сделал всё, чтобы показать, что Сэму здесь не место, а сейчас он не понимал только одного. Как Дину удалось воспитать брата не озлобленным волчонком, а обычным, пусть и боязливым мальчишкой? Сколько же душевных сил было вложено и он прекрасно понимал страхи Дина. Старший опасался того, что Джон загубит всё это на корню и сломает Сэмми. — Никогда этого не случится, — прошептал Джон и углубился в изучение содержимого несгораемого шкафа. Деньги были.       Первое, что он сделал, так это взял несколько больших мешков и за два часа быстро разобрал комнату напротив комнаты Дина. Выяснилось, что она довольно уютная. Позвонил в соседний город в магазин и заказал кровать, комод, письменный стол. Благо встроенный шкаф здесь уже был и оставив инструкции Сэму, как единственному из братьев, кто сейчас мог стоять на своих двоих твёрдо, отправился в город.       Денег нашлось не то чтобы очень много, но достаточно для покупки и оплаты сборки мебели. Остро вставал другой вопрос. У Сэма не было вещей, совсем не было. Да и у Дина их было слишком мало. А ещё не было учебных пособий. Это было бы не критично, если бы вещи закупались бы по мере потребности, но тут нужно было купить всё. Да и праздники. У Дина через три дня будет день рождения и нужен подарок, а ещё подарки на Рождество. Быт способен был заесть кого угодно, и Джону, отродясь не занимавшемуся такими вещами, пришла в голову мысль, как он вообще справлялся с этим в прошлой жизни. Ответ всплыл в памяти. Бобби. Бобби Сингер, не наживший своих детей, боявшийся стать домашним тираном подобно своему папаше-алкоголику, он был хорошим мужиком. Пил мало и крайне редко, держал чай в конъячной фляге, и хорошо ладил с его сыновьями. Именно он помог ему после смерти жены. Ни на что особо не надеясь и прислушиваясь к мёртвой тишине в доме, и это при том, что двое мальчишек были здесь (!), Джон открыл свой ежедневник. И с момента пробуждения появились первые хорошие новости. Он, оказывается, скрупулёзно вёл записи финансов и не имел долгов (слава Богу) и, да Бобби Сингер был и здесь и значился в телефонной книжке как друг. Он выдохнул и набрал цифры. Гудки казались бесконечными и какими-то замогильными, но эфир вздрогнул, взорвался треском и хриплый, грубый голос ответил: — Да! — Бобби, это я, Джон, — осторожно представился Винчестер. — Как у тебя дела? — Что надо? Денег не дам! — Просто приезжай ко мне. Мне очень нужна помощь, — тот конец провода затих, а потом голос, обещавший смертный приговор спросил. — Что с мальчиками? — С ними всё хорошо, просто приезжай.       Через час Бобби влетел в дом и замер. Было относительно чисто, а Джон был трезв. Он провёл друга в спальню Дина, показал на спящих мальчишек и увернулся от здорового кулака. Бобби заметил синяки на лице старшего. Джон уклонился ещё от нескольких ударов, пока друг выплёскивал злость. Наконец, Бобби остановился и был готов слушать. — Бобби, очень нужны деньги. Просто купить вещи Сэму и Дину. Хочешь, дам расписку с процентами. Двойными? Тройными? — А с чего вдруг такая перемена? А? — недоверчиво буркнул друг осматриваясь. — Ты перезжаешь? Он посмотрел на расчищенную комнату. — Нет. Сэмми нужна своя комната. — Да ты что? Правда что ли? Что сподвигло тебя на эту мысль? — съёрничал Бобби. — Не начинай. Я завязал. — Почему? — Почему? Да потому что я вчера нажрался как свинья и проснулся в собственной блевотине. Потому что чуть не убил Дина. Потому что Сэм смотрит на меня как на палача, а Дин… Он потерял почти всё здоровье. Я не хочу так, понимаешь. Мэри уже не вернуть, а я теряю сыновей. — Я же говорил тебе — завяжи! А ты? Сыновей ты не теряешь, ты их уже потерял и всё, что ты можешь сделать для них сейчас, так это дать им спокойно вырасти. У Сэма есть Дин, тебя там уже не надо.       Слова друга больно ранили, но Джон понимал его правоту. К горлу подкатывал комок тошноты, отвращение к себе росло, а вместе с ним поднималась волна отвращения к алкоголю. Он чётко понимал, что поддавшись пагубной страсти, и честно, даже сомнительного удовольствия там не было, он порушил всё, что у него оставалось и за порогом маячило одиночество. — Ладно, — проворчал Бобби, — я помогу тебе, но помни, если ты ещё хоть раз сорвёшься, то возьму дробовик и убью тебя нахер, как своего папашу алкаша. Понятно? — Спасибо, Бобби. Ты всегда был мне добрым другом.       Погода за окном не радовала. В Миннесоте всегда были на редкость мерзкие зимы. И эта зима не стала исключением. Холод, мокрый снег с дождём и порывы ледяного ветра промораживали до костей. И пусть здесь не было лютых морозов, на сыром и мокром ветру быстро стыли щёки и нос. А вещи, оставшиеся от Дина, были явно не в сезон. Наверное, их брали в секонд-хэнде, и явно они не подходили под погоду. За покупками пришлось бы ехать в соседний город. Здесь были только мелкие магазины. Джон пошёл и разбудил Сэмми, пощупал лоб, радуясь, что жар спал. Он с удовольствием оставил бы его дома, но только вещи без примерки не купить, поэтому он решил закутать сына потеплее. — Сэмми, — Джон смотрел на оробевшего мальчика, — поедем со мной в магазин. Ребёнок кивнул. Он был напуган, но спорить так и не решился. Он тихо стоял в гостиной пока отец одевал его потеплее. Сэмми смотрелся потеряно в своих потрёпанных джинсах, обрезанных и ушитых Дином. Футболка и рубашка были по размеру, но застиранные. Ничего удивительного, если рубашки Дин ещё откладывал, то джинсы снашивались быстро, поэтому зачастую всё же были велики. Сверху отец надел на сына свитер, обмотал шею своим шарфом и начал застёгивать большую куртку. Дин рывком сел в кровати. Сэма под боком не было, а снизу слышались голоса. Он бегом кинулся к лестнице, забыв про своё состояние, за что и поплатился. Бок взорвался болью, перед глазами поплыли чёрные круги. — Сэмми..... Джон просто испугался, в несколько секунд он подскочил к Дину, тот попытался отодвинуться, справедливо опасаясь побоев. — Дин, врач запретил тебе вставать, — он уже удерживал старшего под локоть. — Что же ты творишь. Ещё раз встанешь не по делу, а по делу это в туалет, пить или есть, то я просто привяжу тебя к кровати до нашего возвращения. Дин вздрогнул. Бывало несколько раз, что отец связывал его и бил проводом по спине и ягодицам, вот и сейчас он побледнел от подобных перспектив. Самое гадкое, что он не мог сбежать пока Сэмми не исполнится шестнадцать. Ещё шесть лет этого ада. Джон вернул его в койку и, перед тем как уйти, оставил ему чай и несколько бутербродов. — Поспи. Мы вернёмся только к вечеру, а то и к ночи. Для Сэма поездка с отцом в магазин была в диковинку. Благо он находился в том возрасте, когда вера в чудеса ещё жива, да и брат оберегал его. Слепая детская вера во всемогущество брата. Он во все глаза рассматривал рекламные щиты, цветные гирлянды, все готовились к Рождеству, суетящихся людей. Маркет встретил их весёлым шумом, криками и музыкой. Особенно впечатлил мальчика манекен в футбольном облачении. Он рассматривал бутсы, форму и вздыхал. Джон это заметил и у него возникла несколько идей. — Так, давай выберем тебе вещи. Сэм озирался в магазине и не знал как быть. Он старался сделать всё правильно, чтобы не разозлить отца. Быстро пройдя по указателям взял несколько вещей с максимальной скидкой и вернулся. — Я всё. Джон посмотрел на выбор и загрустил. Бобби не стал материться только из-за Сэма. Джинсы, дешёвые теннисные тапочки, две футболки. Одна из них явно размером на Дина. — Нет Сэмми, такие вещи мы покупать не будем. — Дешевле не было. Джон не ответил. Взял сына за руку покрепче, чтобы не потерять в толпе, он повёл его к примерочным. — Ты бы долго не возился, — посоветовал Бобби, глядя на то как Сэмми хлюпает носом. Джон посмотрел на друга и сделав знак глазами отвёл его в сторону. — Отвлеки его ненадолго. Я тут пробегусь и к машине. — Зачем? — Подарки. — Ладно, я прослежу, чтобы он примерил вещи.       Обратно возвращались поздно. Сэм дремал на сиденье, а Джон успокаивался. Он успел купить вещи, пообедать с мелким в кафе, купил подарки и ёлочные игрушки, еловые лапы, гирлянды, рождественские носки, а ещё купили продукты и даже гуся. Бобби обещал научить его запекать.