3 ноября 2007 года
Время на базе летело с каждым днём всё быстрее, остров полнился разными людьми, начиная от обычных работяг, заканчивая послами самого президента. Что уж там, даже сам Буш почтил своим присутствием автоботов. С блеском поддельной гордости в глазах налепил на грудь генерала Моршауэра и майора Леннокса по медали и вновь спрятался за дверьми Белого дома. На президента, конечно, поглазеть хотели почти все, поэтому у Главангара вновь появилось целое ополчение, поэтому большинство автоботов, включая их незаменимого лидера как можно быстрее покинули эпицентр народного внимания к столь «важной» персоне. Джейн также предпочла созерцанию затылка и постной мины Буша общество Прайма, скептически относившегося к персонам из правительства. Лукавить смысла не было перед земной подругой, и он даже позволил себе насмехаться над лидером штатов, зная, что с его-то умением убеждать, легко подорвет авторитет президента в глазах любого человека, включая студентку. Джейн в свою очередь поддержала его слова, однако право была удивлена такой резкой перемене в настроении Прайма. Да и черт с ним, он же тоже живой и имеет право не любить некоторых людей на планете, пусть даже на удивление многих. По его мнению, большинство из людей правительства невероятные, цитирую, бездари. Самоуверенные, эгоцентричные бездари. Уорд на мгновение оскорбилась. — В твоём деле самоуверенность и эгоизм чаще положительные качества, нежели отрицательные, — снисходительно произнёс лидер, кончиком пальца взъерошивая волосы на голове девушки. Недовольство вмиг исчезло с её лица, и она села перед датападом, вытянув ноги вперёд. — А почему ты не с ними? — намекнула лётчица на президента и компанию автоботов и военных. — Мы обсудили лично всё ещё рано утром, теперь люди заняты вопросами чисто… человеческого характера, — не поворачивая головы, устало произнёс мех и о чём-то задумался. Настала тишина. — Какие планы на сегодня? — внезапно даже для самой себя спросила студентка, оторвав взгляд от созерцания инопланетного гаджета и подняв его на Прайма. Тот в свою очередь повернулся к ней всем корпусом, кладя инструменты на стол, и слегка наклонился. — Их нет, — наконец сказал он. — И боюсь, если бы они были, то вряд ли бы сбылись, учитывая многие факторы, сопровождающие нашу жизнь последние несколько месяцев. — Да брось, будто ты не хочешь провести со мной время, — она пихнула локтем его манипулятор и, самодовольно улыбнувшись, подмигнула. — Я же знаю, как ты меня любишь, и тебя будет мучить совесть, если ты оставишь меня скучать здесь. Прайм тяжело провентилировал и внимательно вгляделся в лицо подопечной, пытаясь разобраться в очередной её неясной провокации. Неужели ей так мало его внимания? Ему казалось, что по земным меркам они проводят достаточно времени вместе, чтобы ей не приходилось скучать, однако девушка отличалась невероятной любовью к вниманию, особенно с его стороны, так что становилось необходимым ежедневно находить хотя бы час или два на общение с лётчицей. Она в принципе относилась к его вниманию довольно собственнически и не любила, когда его кто-то отнимал у неё. Это его воистину забавляло и умиляло, хотя он так и не смог выявить настоящую причину тяги девушки к их общению. Да и общение между ними редко складывалось гладким и обычным. На это влияло настолько много факторов, что невозможно было выделить самый главный. Говоря кратко, они были слишком разными. Возраст, раса, культура, характер — всё это не столько мешало общению, сколько создавало вот таких неловких моментов, когда студентка пользуется всеми своими качествами, чтобы смутить его или перетянуть внимание на себя с какой-то там работы над документами и оружием. А лидеру автоботов лишь приходится наблюдать за всем этим, параллельно думая о чём-то своём и разбираясь со своими делами. Он уже успел привыкнуть к такому, успел принять это как нечто родное, доступное лишь ему. Всё-таки ему удалось оказать на неё особое влияние и полностью заставить её забыть о прошлых разногласиях. Это была небольшая победа, но чем она обернулась для него в настоящее время — в действительности удивительное явление. Однако довольно часто в ангаре становилось тихо, когда лётчица после долгих тренировок и прогулок с друзьями просто молча сидела напротив занятого работой Прайма и бессовестно разглядывала его. Полностью. И он не смущался, ни капли, хотя это был довольно интересный способ изучения его персоны. Часто он ловил её взгляд и смотрел так же внимательно в ответ, наблюдая как меняется выражение лица студентки. А она смущалась. Ещё несколько мгновений не отрывая взгляда, изучала его оптику, потом прикусывала нижнюю губу и отворачивалась. Прайм без лишних вопросов возвращался к своим делам. Это было слишком просто для него. Но то, как в этот момент менялись эмоции девушки, пробуждало в нем необъяснимые, но приятные чувства. Он обладал невероятным даром тонко чувствовать чужие эмоции практически на физическом уровне, словно это было чтением обычной книги. Все его сенсоры в этот миг были обращены к хрупкой фигурке лётчицы, поджимавшей губы, и позволяли ощущать её необъяснимое волнение и смущение. Он был поражён, но тщательно и умело скрывал это за видимостью мыслительной деятельности. Интересоваться такими переменами в состоянии студентки напрямую было бы банально бестактно, поэтому оставалось лишь наблюдать и делать для себя необычные выводы и замечания. Ей нравится зрительный контакт, но она это скрывает. Подобная мысль пронеслась в его процессоре и осталась там навсегда, словно некая заметка на будущее. Лидер часто проводил некоторые «эксперименты», специально ловя взгляд девушки и не позволяя ей его отвести. Студентка, словно загипнотизированная, искала ответы на неведомые вопросы в голубой оптике, чувствуя, как сердце пробивает гулкие удары внутри груди и будто замирает. А он слушал это биение, пытаясь понять, чего же так боится его земная подруга. Она постоянно пытается прикоснуться. Прайм не знал, что значит тактильность со стороны человека, особенно этого человека, но его искренне изумляло то, что она специально касалась только тогда, когда думала, что он не видит или не чувствует. Но он чувствовал, при том так тонко, что как только девушка отрывала ладонь от поверхности его брони, то на месте отпечатка её руки становилось по-одинокому холодно. Однажды он поймал её взгляд, когда она с хитрой ухмылкой потянулась к диску на его аудиосенсоре, и увековечил в своей долгой памяти забавную картину, где всегда уверенная и даже наглая в своих действиях летчица, краснела и резко отступала назад, чуть ли не падая с его плеча вниз. Она тогда приземлилась на сразу же подставленную металлическую ладонь и тихо взвыла, что-то присказывая об отбитой заднице. Когда он поинтересовался, всё ли с ней хорошо, имея в виду не только физическое состояние, но и душевное, то та привычно отшутилась и махнула рукой, возвращаясь к своим «делам». Вот и сейчас девушка сидела, оперевшись на один из инопланетных инструментов, и старалась привести лидера в «чувства», пихая локтем его манипулятор и явно получая удовольствие от чувства вседозволенности. — Будет ушиб, — заметил Прайм, долго хранивший молчание, когда лётчица резко одернула руку и посмотрела на краснеющую кожу на локте. — У тебя тоже, если хотя бы на пару часов не отвлечешься от своих кибертронских игрушек, — студентка поднялась с насиженного места и потянулась, разминая спину. — Ох, Джейн, — тяжело провентилировал автобот, наблюдая за девушкой, — увы, подобной роскоши я не могу сейчас себе позволить. — Да знаю я, — раздражённо прошипела студентка. — Но Мегатрон не воскреснет за два часа, ну или по крайней мере не успеет за столь короткий для вас срок придумать план порабощения Земли. Снова настала тишина, только ноябрьский прохладный ветер свистел за небольшим окошком, находившимся почти под самым потолком ангара, будто подгоняя мысли в процессоре лидера алозначных. А их было целое море. На плечи Прайма было взвалено столько забот, что он порой терял в них самого себя. Но с момента появления в его активе гиперактивной девушки, он всё чаще начал уделять время самому себе и порядку в своём процессоре. Чаще по её наставлениям бывал в оффлайне и проводил время в компании того же Рэтчета, исследования которого помогали занимать лидера беседами, не связанными с войной. — Не злись, — Прайм почти невесомо коснулся плеча человека, поддерживая. — Всё же ты права. — Я всегда права, — девушка всплеснула руками, будто Прайм сказал какую-то очевидную вещь, за что получила упрекающий взгляд. — Ну ладно, почти всегда. — И что ты хочешь мне предложить? — поинтересовался автобот, помогая студентке взобраться на своё плечо и чувствуя, как та сразу же по-хозяйки забирается под стыки и пласты броневой оболочки. — Предлагаю тебе невероятный день в моей не менее невероятной компании где-нибудь в глуши острова, куда Рэтчет не доберётся со своими очешуенными идеями и треклятыми медосмотрами, — она высунулась из-за части плечевого сегмента, игриво подмигивая и поигрывая бровями. — В конце концов, дружище, столько парней хотели бы оказаться на твоём месте. — Особенно сам Рэтчет, я полагаю, — уставшим голосом выдал Прайм и сразу же услышал негромкий смех со своего плеча. Искра приятно затрепетала, но лидер не придал этому значения. — В тебе просыпается чувство юмора, я в шоке, — девушка скрестила руки за головой, поудобнее располагаясь на массивном крепком плече. — Надеюсь, что это моё влияние сказывается. — Твоё влияние на мне безусловно сказывается, — это было произнесено с некой иронией в голосе. — Но не в таком ключе. — И в каком же? — летчица бросила на него удивлённый взгляд. — Ты единственный в мире контролёр моего распорядка дня, — спустя минутной паузы выдал автобот, чем заставил девушку недовольно нахмуриться. — Взаимно, — почти ядовито произнесла студентка, а потом едва не вскрикнула, когда лидер алозначных раскрыл части плечевого сегмента, заставляя Уорд резко передернуть плечами от холодка, пробежавшего по спине. Через одно мгновение девушка оказалась в металлической ладони, а ещё через пару автобот трансформировался, и студентка буквально упала пятой точкой на кожаное сиденье. — Твою ж мать, предупреждай. — Извини, — безэмоционально произнёс мех, наблюдая, как летчица быстро сменила дислокацию, забравшись назад и по-обычному укладываясь там. Умилительное зрелище.***
Недовольно насупившись, девушка сняла с себя серую мешковатую толстовку, оставаясь в лёгкой футболке из тонкой ткани. Кофту она смяла в нечто бесформенное и подложила себе под голову. Недовольство пришло к ней, как только она услышала этот сухой безразличный тон. Студентка общалась с Праймом уже достаточное количество времени, чтобы хотя бы примерно понимать, что тот чувствует. В данном случае вывод был только один — лидер снова погрузился в чертоги своего разума, особо не следя за окружением. Даже когда они тронулись с места, мех будто нарочито медленно и тихо ехал по широкой дороге. — Что опять случилось? — спустя несколько тихих минут спросила лётчица, лёжа поворачиваясь лицом к приборной панели. — О чём ты? — слегка отстранённо спросил Прайм, сворачивая тем временем за лес и слегка ускоряясь. — Я же сказала, что хочу, чтобы ты отвлёкся от своих забот, а не грузил себя ими ещё больше! — раздраженно выпалила девушка и снова перевернулась на спину, упирая взгляд в крышу Питербилта. — Знаешь, — голос автобота словно стал более живым, звонким, подобная перемена заставила летчицу перевести взгляд на сверкающую в темноте кабины панель. — Я думаю вовсе не о проблемах. — Что ж, уже какой-то прогресс, — тут оживилась и сама студентка. — Что же гложет тебя на сей раз? Неужели я? Это была очередная шутка, но девушка попала точно в цель, сама того не понимая. Подумав, что Прайм замолчал так же резко, как и начал говорить только потому что не понял к чему была такая самовставка, она тихо рассмеялась, а потом замолчала, ожидая от лидера продолжения очередной долгой, сложной для её понимания, мысли. — Всё верно, — без тени интриги произнёс мех уверенным тоном, чем заставил подопечную резко напрячься. Он буквально услышал, как с новой силой забилось маленькое сердце и почувствовал, как твердеют мышцы в девичьем теле. У студентки сердце ушло в пятки. Она всем телом почувствовала напряжение, возникшее благодаря всего паре слов. На мгновение летчица испугалась того, что Прайм как-то узнал об их с Рэтчетом тайне, а так как даже учитывая то, что они всё-таки успели подружиться, девушка знала о самом Оптимусе примерно… ничего и поэтому не знала, чего ожидать от него. Гнев её не пугал да и не видела она ни разу его в таком состоянии, куда больше её пугала возможность потерять то хрупкое доверие, которое она заслужила своим почти покладистым поведением за время их общения. Уорд не хотела разочаровывать автобота и снова возвращаться к истокам их общения. Однако она уже успела убедить себя в правоте Рэтчета и соответственно в том, что Оптимусу знать о её проблеме с инопланетными символами не только не стоит, но и банально нельзя. Грузить его ещё одной головной болью, связанной с самой собой, ей не хотелось, тем более медбот уверил её в том, что раз символы досаждают ей куда меньше, чем раньше, а таблетки в следствие с этим не вызывают провалы в памяти в связи с их нечастым употреблением, то и ей самой не стоит об этом лишний раз беспокоиться. Прайм всё молчал, словно то ли собираясь с мыслями, то ли пытаясь заставить девушку саму сознаться во всех своих страшных тайнах. Ни то, ни другое было для него не слишком свойственно. Он хоть и был немногословным, но очень внимательным и догадливым, чем и пугал Джейн, которая была всё ещё в невероятном шоке от того, что автобот ещё не прознал о её лжи. «А вдруг он знает давно, но ждёт пока я расскажу сама? Проверяет или типа того?» — подумала девушка, нервно прикусив губу. Вот это было на него похоже. Однако тут же студентка осознала собственную глупость. Он бы поступил так, но не в данной ситуации, когда для её здоровья это было, а может и остаётся опасным. Тут же в голове студентки возник недавний разговор с медиком, который уверял, что если не подставляться, как это было в недавнем случае с заявлением о проблемах с памятью, то он ничего не заподозрит, пока будет увлечён её психическим состоянием. Затянувшееся молчание и почти осязаемое напряжение сдавливали грудную клетку девушки, заставляя дышать громче и отрывистее. Автобот, почувствовав это, приоткрыл окошко, запуская в салон свежий вечерний воздух. — Джейн, всё хорошо? — раздался тихий баритон внутри кабины. Летчица вздрогнула, отмечая как внизу живота буквально на одно мгновение завязался тугой узел. — Да, просто заразилась от тебя вечным унынием, — нервно хихикнула студентка и вдруг стала серьёзной. — Так что там у меня с тобой, ой-ой, у тебя со мной? — Меня беспокоит твоё состояние и поведение в последнее время, — без «прелюдий» начал Прайм. — А что не так? Я даже почти не огрызаюсь, ну… на тебя, не подстебываю, — девушка выпрямилась, сжимая тонкими пальчиками капюшон своей толстовки. — Это и настораживает, — поделился переживанием Прайм, в его голосе послышалось непривычное лукавство. — Видимо, заразилась от тебя ещё и старческим спокойствием, — усмехнулась девушка, перелезая с заднего сиденья на переднее и вытягивая ноги вдоль приборной панели. Снаружи начинало смеркаться. — Но на самом деле у меня всё хорошо, правда, просто я же вижу, что тебе особо нет дела до моих шуток, так чего мне свой запас растрачивать? — Не могу утверждать, что понимаю человеческое чувство юмора и могу должным образом реагировать, но это не значит, что я не обращаю на это внимание, — оптокабель, появившийся из-под панели, проскользил над телом девушки вдоль заднего сиденья и вытащив оттуда толстовку, положил на колени студентки. — Надень, скоро похолодает. — Так и быть, поверю, — летчица хитро ухмыльнулась, а затем недоверчиво, словно бесхозный чемодан на вокзале, оглядела свою кофту. — Ты меня тут где-то выгнать собрался? — Я думал, ты захочешь пройтись, — спокойно ответил автобот. — Но насильно заставлять тебя выходить я не хотел. — Да ладно-ладно, поверю снова, раз уж так хочешь со мной устроить романтический вечер, то я не против, — студентка очаровательно улыбнулась, с игривым огоньком в тёмных глазах оглядывая приборную панель. Мех мысленно скептически выгнул оптограни. Однако романтики по итогу оказалось не так много. Остановились около самой воды, на слабо обросшем желтеющей травой берегу. Солнце нарочито медленно уходило за горизонт, оставляя за собой яркий желто-розовый след на темно-синем небе. Стоило девушке покинуть салон, как сильный ветер сразу же встрепенул на её голове волосы, заставляя их залезть прямо в лицо. Она поёжилась и спрятала кисти рук в рукава толстовки, перед этим накинув на голову капюшон. Заметив дискомфорт лётчицы, Прайм ещё раз успел удивиться человеческой хрупкости и, положив перед подопечной манипулятор с раскрытой ладонью, стал наблюдать за её действиями. Девушка, в очередной раз окинув безразличным взглядом местность, повернула голову в сторону корпуса автобота, учтиво присевшего на одно колено и терпеливо ждавшего, пока студентка сядет сверху на подставленную конечность. Наконец забравшись на манипулятор, она вытянулась вдоль металлической ладони и внезапно голой кожей ног вместо холода от инопланетного железа почувствовала тепло, с каждым мгновением которое лишь усиливалось. Летчица выдохнула, довольно и благодарно улыбаясь, понимая, что это очередным неведомым ей образом Прайм отдаёт ей своё тепло, в конце концов, для него такая температура не была страшна. Он её вовсе не чувствовал. Мех поднёс её к своей груди и оставил манипулятор в таком положении, понимая, что искра, пусть и скрытая под бронёй и живым металлом, будет греть куда лучше. Девушка прижалась спиной к чужой груди и запрокинула голову, смотря вперёд из-под опущенных пушистых ресниц. Автобот внимательно наблюдал за человеческими телодвижениями, подмечая расслабленность и спокойствие студентки. Она уже точно не воспринимала его так как раньше и это было его маленькой победой, однако когда его процессор посещали мысли о том, что теперь можно наконец перестать переживать за хрупкого человека и посвятить себя делам, касающимся только Кибертрона и его обитателей, то искра же вместе с обыкновенно скрываемыми внешне чувствами проносила по всему корпусу странный азарт. Ведь по итогу оказать влияние на летчицу не составило особого труда, но сейчас, даже когда последняя, чуть ли не засыпая, спокойно сидела у него в ладони, ему хотелось большего. Мех знал, что способен на это, но каждый раз подавлял в себе эти казалось бы давно забытые чувства, эмоции и потаенные желания, потому что просто больше не мог себе этого позволить. Будь он до сих пор юным архивистом и будь они одного вида… И что бы? В других мыслях лидер уже боялся себе признаться, просто списывая на любовь к контролю. Хотя под контролем находилось точно не всё, чего бы он хотел…***
В этой мёртвой тишине они пробыли неизвестное, но явно большое количество времени, раз даже холодный океан решил стихнуть, как только на всё вокруг опустились сумерки. Студентка находилась в полудрёме, а Прайм поднял взгляд на тёмно-синее небо, на которое начали высыпаться редкие звёзды. Он предпочёл думать о Кибертроне и нелёгком прошлом, нежели о необъяснимых чувствах и неопределённом настоящем. Однако, если себя и всё вокруг он ещё мог контролировать в любой ситуации и при любых обстоятельствах, то эмоции, которые переживала его подопечная, отчасти настораживали автобота. Он тонко чувствовал в ней переизбыток энергии в любой компании, но когда они оставались наедине, девушка испытывала нечто другое. Напряжение, замешательство и возбуждение — то, что так ярко исходило от девушки, когда она оказывалась внутри его салона, когда говорила с ним и когда смотрела на него. Прайм отказывался от любых предположений, и даже если бы они оказались верными, то тогда точно бы отгородил от себя этого человека. В конце концов, подобное не нужно было ни ему, ни ей. Какими были сильными ни были их странные желания, затаившиеся глубоко внутри. В скором времени манипулятор устал недвижимо находиться в одном положении, и автобот постарался размять плечевой и локтевой сегменты брони. Но лётчицу, успевшую заснуть из-за тепла и уюта, такой расклад не устроил даже во сне, поэтому она недовольно промычала ругательство сквозь сон и приподнялась на локтях, пытаясь разлепить глаза. Как только сознание её пробудилось вместе с телом, студентка заливисто рассмеялась, понимая, что успела поспать внутри Прайма и сверху в невообразимом количестве поз и мест. Лётчица довольно вытянулась, издавая тихий мычащий звук, а потом провела рукой по мягким волосам, убирая их с лица и довольно улыбаясь. Это было ещё одной её обычной, но милой привычкой. — И сколько я спала? — спросила лётчица, по-турецкий усаживаясь на металлической ладони и опуская плечи. — Примерно один земной час, — тихо ответил автобот, опуская взгляд с тусклого неба на девушку, которая продолжала зевать и потягиваться. — Ох-хо-хо, и не устал ли ты так сидеть? — она запрокинула голову, смотря прямо в яркую оптику и ухмыляясь. — Нет, мне не впервой, — мех на мгновение вгляделся в лицо девушки, прямо в глубину карих глаз, которые при таком свете казались вовсе чёрными. — Не сомневаюсь, но мне просто жаль твои кибертронские суставы, ты же у нас такой… в возрасте, — протянула девушка, надеясь не получить упрекающий взгляд за чуть не вырвавшееся «старый». Прайм свободной рукой коснулся «переносицы» и на мгновение скрыл оптику за металлическими веками, и этот жест показался студентке невероятно человечным, из-за чего та снова мило улыбнулась, что не укрылось от автобота. — Почему ты считаешь, что я настолько стар? — в голосе его послышалась добрая насмешка, на что лётчица облегчённо выдохнула. — Ну ты ведь весь такой из себя правильный, строишь постоянно что себя, что других, один всегда трешься да и голос у тебя… пожилой, — не без запинок выдала Уорд, судя по выражению лица пытавшаяся то ли не умереть от пронизывающего взгляда голубой оптики, то ли не заржать. — И не смотри на меня так, умоляю, ну вот сколько тебе? — Около ста тысяч ворн, — безэмоционально произнёс лидер, продолжая сверлить фигуру лётчицы суровым взглядом. — А по-человечески можно? — брови её недовольно выгнулись. — Семь миллионов лет, — он произнёс это так спокойно, будто это было настолько обыкновенной и очевидной вещью, что и спрашивать глупо. — А по-человечески? — повторила студентка, беспомощно глядя в голубую оптику и разводя в стороны руками. — Семь миллионов лет, — чуть быстрее и громче повторил мех, тем самым заставив девушку повернуться к нему всем телом. — Почему ты считаешь, что я настолько стар? — передразнила она автобота, возмущенно всплескивая руками. — Джейн, наш жизненный цикл отличается от человеческого очень сильно, но и периоды в нашей жизни, связанные с физическим и психическим развитием, длятся куда дольше, — произнёс мех, внимательно наблюдая за тем, как эмоции меняются на человеческом лице. — Однако верно то, что если бы я был ровесником Джазу, то между нами с тобой всё равно была бы огромная разница. Непонятно почему, но последние слова заставили девушку смутиться, будто он указал на их различие специально, словно что-то предотвращая или же объясняя это самому себе. — Хорошо, задам вопрос иначе, — студентка на мгновение отвела взгляд в стороны и размяла плечи, словно пытаясь сбросить с них невидимый груз. — Среди своих товарищей… — Нет, я не старик, — прямо ответил лидер, заметив переменившееся настроение девушки. — Не старше Рэтчета, но я понял почему тебе так кажется, — понимающе произнёс автобот, и со стороны его лица послышался тихий короткий смех, заставивший летчицу резко поднять взгляд наверх, сталкиваясь им со взглядом яркой оптики. — Все мои доводы остаются прежними, — она пожала плечами, продолжая искать в голубых окулярах тот ироничный смех, но Прайм снова был спокоен и даже холоден. — Когда мы поняли, что нам предстоит путь на Землю, то нужно было найти способы связи с людьми и, конечно, простейшим оказался ваш язык, точнее десятки языков всех народов вашей планеты, — мех снова поднял взгляд на всё темнеющее небо, говорил он медленно, словно объясняя что-то одновременно сложное и очевидное ребёнку. — Именно тогда, когда мы начали усваивать данные о земных языках, я открыл для себя вашу культуру, с ним связанную и, что может показаться человеку странным, психологию. — Стоп, то есть вы выучили все земные языки? — девушка недоверчиво смотрела на лидера, однако тот не опускал взгляда с небосвода и продолжал говорить. — Верно, — всё-таки ответил он на её вопрос. — И я заинтересовался этим и как видно не зря, дело в том, что на человеческое подсознание и восприятие реальности можно повлиять с помощью чего угодно, что и делает вас такими хрупкими и неустойчивыми эмоционально и психически, поэтому когда мы пришли к выводу, что нужно создать видимость большего человекоподобия, то просто помимо языка позаимствовать голоса, язык жестов и психологические приёмы. — Кажись, поняла, — серьёзно произнесла девушка, смотря на фейсплейт меха уже с подозрением. — Это не твой настоящий голос и он такой только ради нашего большего доверия? — Да, но это всё же это ради вашего блага. — Хотя это отчасти понятно, я ведь видела тебя без твоей трансформы тогда, когда ты решил взять на пробу воду в бассейне родителей, — воспоминание с начала лета показалось ей сейчас довольно тёплым, поэтому студентка улыбнулась и вперила взгляд в тусклый песок перед водой. — Мне не в радость тебя огорчать, но моей истинной формы здесь не видел никто, даже ты, — в интонации лидера алозначных снова послышалась добрая ирония, заставившая Уорд почувствовать, как по телу разливается приятное тепло. Настолько редко ей удавалось получить от автобота хоть какие-то эмоции, которые он обычно очень тщательно скрывал, как и большинство своих мыслей. — Да, и зовут тебя не Оптимус Прайм, — хихикнула девушка, но услышав в ответ мёртвую тишину, напряглась и повернулась, сталкиваясь взглядом с автоботом. — Да ну нет, гонишь! Однако Прайм продолжал молчать, прожигая в голове брюнетки дырку. Повисло неловкое молчание и ощутимое напряжение. Студентка сжала пальчиками горячий металл и продолжала прямо смотреть в голубые окуляры, не смея почему-то отвести взгляд, словно что-то или кто-то захватил над ней контроль, заставляя переживать ураган эмоций и чувств, а сердце биться так, что то вот-вот норовит выпрыгнуть из груди прямо в металлические ладони. Главное не сигануть вниз раньше этого, потому что подобное развитие событий, где она бы сломала себе позвоночник было бы куда более приемлемым для девушки, нежели продолжать этот мучительно долгий зрительный контакт, из-за которого внизу живота затягивался тугой узел. Уорд мысленно выругалась, проклиная невесть откуда взявшееся возбуждение и влечение к существу, которое превышало её собственные габариты во много-много раз. Словно почувствовав её состояние, мех смягчил взгляд и кратко кивнул. — Это имя мне дали давно, когда я только стал Праймом, — загадочно протянул автобот, искренне наслаждаясь своим влиянием на летчицу, но внешне того не показывая. — Моё прежнее имя давно мне не принадлежит, я его перерос. — Л-ладно, — примирительно тихо произнесла летчица. — А что по поводу остального? Языка, голоса и формы? — На Земле мы используем всё то, что способно сделать нас ближе к людям, и наше устройство нам это позволяет в большинстве случаев, — Прайм скользнул взглядом по всей фигурке девушки. — И именно поэтому люди выбрали для нас самое подходящее название, легкое для запоминания — трансформеры, — он склонил голову вбок. — Мы способны трансформировать не только строение тела, голоса и нечто подобного, мы можем трансформировать знания, энергию и ярчайшим примером этого является Оллспарк. Уорд снова нервно сглотнула. Почему он говорит с ней так, будто знает, что она скрывает? Это словно какое-то издевательство над её итак пострадавшей нервной системой. Но из его слов она уловила действительно важную для себя деталь — трансформация знаний и энергии. Неужели они трансформировались прямо в ней? Студентка ещё готова была пережить эти символы, но лишней энергии в себе боялась. Она вновь почувствовала себя абсолютно беспомощной, но при этом информация о куда более разнообразной природе способностей жителей Кибертрона её заинтересовала. Значит трансформация из транспорта в форму роботов не была их пределом. — Это интересно, — растерянно протянула девушка, обдумывая сказанное автоботом. — Однако я не успел изучить знания Оллспарка, — было видно, что мех заметно сник, хотя говорил спокойно, а затем вперил в лицо студентки изучающий взгляд. — Кто знает, какие знания старых лет я смог бы найти. Летчица подняла на него удивлённый взгляд, понимая, что её нужда в этом автоботе становилась куда больше прежнего. Рэтчет говорил, что большинство символов ему известны лишь благодаря сторонней помощи. Он имел в виду Прайма, с которым они, видимо, ещё очень давно обсуждали судьбу Оллспарка. Судя по всему, Оптимус успел научить древнему языку своего товарища с целью использовать знания Куба с поддержкой учёного в лице Рэтчета. Сам медбот утверждал, что сумел единолично разобраться в некоторой заточенной в осколке информации, связанной непосредственно со способностями их механизированных тел. Хотя они итак сейчас могли и творили со своим организмом невероятные и невозможные для человеческого понимания вещи. Живой металл был настоящим чудом. — Ты ушёл от ответа не в ту сторону, — неожиданно улыбнулась студентка. — Я хочу теперь услышать что-нибудь на твоём родном языке с твоим родным голосом. — Увы мы не обладаем таким обширным спектром тональностей и интонаций, однако способность копировать любой голос с помощью вокалайзера это компенсирует, — снова было затянул лидер, как вдруг резко остановился. — Но я больше не могу себе позволить испытывать твоё терпение. — Ого-го, — с восторженным вздохом выдала девушка, а улыбка её растянулась до ушей. Этот голос был не похож ни на один, который она когда-либо слышала. Но он был прекрасным, именно таким. Он обладал той же глубиной и силой, однако теперь его около-старческим назвать было сложно. А необычный язык кибертронцев воистину мог похвастаться своей красотой и необыкновенностью, когда Прайм использовал свой голос, привыкший к этому языку. В нем были и шипящие, и рычащие нотки, идеально сбалансированные и гармонирующие между собой и создающие удивительные сочетания. Видимо, когда девушка услышала их язык впервые, он ей не понравился из-за личной неприязни к лидеру автоботов, которая уже давно канула в Лету. — Уже довольно поздно, — тихо произнёс Прайм привычным всем голосом, наблюдая за замершей девушкой. — Думаю, нам стоит вернуться. — Ты, конечно, извини, но ты двуличная сволочь, — продолжала восторженным шёпотом студентка. — Как же это классно! — Я не притворяюсь каким-то другим, Джейн, у людей есть название для подобного качества получше — многогранность, — снисходительно пояснил мех и поставив лётчицу на землю, трансформировался и приоткрыл дверцу. Уорд пожала плечами и забралась внутрь, сразу же вытягивая ноги вдоль передних сидений и кладя голову на скрещенные за ней руки. Сердце её непривычно трепетало от переизбытка эмоций, а ведь это был всего лишь разговор без какой-либо тактильности. Не первый же раз она сидит или лежит на нём сверху, чтобы от такого всё внизу сводило, а лёгким не хватало бы кислорода, чтобы сделать хотя бы пару отрезвительных вдохов. Дать такому определение она не могла, так как в последний раз испытывала нечто подобное… когда последний раз виделась с Морган. «Только не это», — обречённо подумала девушка и тут же отбросила подобные мысли, списав всё на обычное потрясение. — Спасибо за разговор, — внезапно прервал её мысленные терзания Прайм, медленно ехавший по широкой дороге. — Да брось, ты же мне не открывал каких-то страшных тайн, хотя мне лестно знать, что я чуть ли не единственная тут, кто знает хотя бы малую часть тебя настоящего, — мечтательно улыбнулась студентка. — Небо и земля. — О чём ты? — он слегка ускорился, нарушая ночную тишину шумом колёс. — О тебе, — теперь настало время девушки говорить загадками. — О, черт, уже ночь, как меня там только Эв не хватилась, так рано с утра ещё и построение. — Можешь поспать здесь, — впервые в своём активе лидер сказал быстрее, чем подумал и даже слегка смутился. — Спасибо, — искренне поблагодарила студентка, но затем ожидаемо игриво и дерзко ухмыльнулась. — Наконец-то мы проснёмся вместе, gatito. — Мне действительно понравилась наша беседа сегодня, думаю в следующий раз я смогу показать тебе нечто куда большее, — на этих словах летчица прикусила нижнюю губу и поиграла бровями, но на удивление промолчала. — Спокойной ночи. — И тебе, — Уорд забралась назад и, снова стянув кроссовки и толстовку, оставаясь в коротких лёгких шортах, футболке и белых полосатых носках, и улеглась, сразу же закрывая глаза и уже томным шёпотом с полустоном, словно специально пытаясь его смутить, произнесла: — Папочка. — Умница, — своим истинным голосом и так же тихо ответил мех. Через мгновение он почувствовал, как напряглось хрупкое тело девушки, и среди приятного аромата внутри салона появился ощутимый на этом уровне лишь лидером, вихрь феромонов. Реакция весьма любопытная и невероятно соблазнительная…