Неподходящий человек

Дориан придвинулся поближе к огню, настолько замерзший, что даже начал с завистью поглядывать на нелепую меховую накидку командира. В лагере и вокруг него царила тишина, казавшаяся печальной, и хотя маг хранил молчание, чтобы выглядеть почтительным, ничего он не хотел так, как начать говорить − просто чтобы заполнить воздух чем-то другим, кроме случайных стонов боли или заунывного плача. Когда люди говорили, они делали это шепотом, опустив глаза, и удушающая снежная тишина поглощала их слова. − Котята и целебные снадобья. Такой одинокий. Раньше он больше улыбался. Вздрогнув от неожиданности, Дориан посмотрел на грязного молодого человека, сидевшего рядом с ним. Он не помнил, чтобы видел его раньше, но он все еще не знал многих членов Инквизиции − и после сегодняшнего дня стало еще больше тех, с кем он никогда не сможет встретиться. − Что ты сказал? − спросил он, но юноша, казалось, сосредоточился на гноме, который расхаживал по другую сторону костра. − Всегда хотел быть мучеником. Наконец-то, нашлось дело, достойное его. Мертвый. Он не может быть мертв. Нужно возвращаться. Искать его. Смутившись, Дориан покосился на молодого человека − Коул, так его звали. Теперь он это вспомнил. Но Коул пристально смотрел на Варрика, когда говорил, почти как если бы он говорил за гнома, а не за себя. − С тобой все в порядке? Коул повернулся, чтобы посмотреть на него, и вздрогнул, словно стряхивая с себя дурное предчувствие. − Ему очень больно. − Кому? Варрику? − Да. Как бы мне хотелось ему помочь, − искренность в глазах Коула была болезненно светла, и этого зрелища было почти достаточно, чтобы Дориан забыл о своем желании втирать снег в грязные волосы парня до тех пор, пока они не станут чистыми. Дориан вздохнул. − Нам ничего не остается, кроме как дать ему время и место для скорби. Сегодня он потерял друга. − Вестник. − Да, − оглянувшись на огонь, Дориан нахмурился. Он узнал Тревельяна совсем недавно, но до сих пор остро ощущал его потерю. Он пожалел, что не оглянулся назад, когда они бежали. Если бы он заметил, что Вестник отстал, то, возможно, смог бы спасти его. Мысли о том, что могло бы быть, об упущенных возможностях, теперь похороненных вместе с Убежищем, тяжело давили на него. Но маг не видел смысла в том, чтобы зацикливаться на сожалениях. − Это моя обязанность, − неожиданно сказал Коул. − Надо было пойти с ним и убедиться, что он вернулся живым. − Теперь Коул смотрел на Кассандру, и между его бровями залегла складка. − Храбрый. В конце концов, он искупил свою вину. − Так и есть… Ты читаешь их мысли? − недоверчиво спросил Дориан, но Коул проигнорировал его, повернувшись к Железному Быку. − Десять тонн великолепия, а я убежал. Не надо было никого слушать. Я найду тебя снова и сорву чешую с твоей шкуры. Ты мой, дракон. Но он велел мне бежать. Самоотверженный ублюдок. Надо было спасаться самому. Дориан с хмурым видом наблюдал, как великан-кунари сжимает рукоять своего огромного меча. Повинуясь инстинкту, Дориан посмотрел на ящик рядом, к которому был прислонен его посох. Хотя ему нравился Железный Бык, он не мог чувствовать себя комфортно в присутствии разъяренного кунари, не имея под рукой оружия. − Почему бы тебе не посмотреть на кого-нибудь другого, Коул? Я думаю, что на сегодня достаточно наслушался мыслей Железного Быка. Глядя на него снизу вверх, Коул моргнул и повернул голову то в одну, то в другую сторону. Дориан съежился, когда понял, что парень вот-вот начнет выбалтывать собственные мысли, но затем Коул повернулся, настойчиво глядя на точку в снегу где-то за кругом света, отбрасываемого костром. − Холодно. Замерзаю. Не могу больше двигаться. Не могу думать. Это свет или галлюцинация? Должно быть, переохлаждение. Так холодно. Дориан вскочил на ноги еще до того, как Коул закончил говорить. У самого края гребня он заметил какое-то движение, тень, которая тяжелыми шагами двигалась по глубокому снегу. Варрик растерянно посмотрел на мага, когда тот прошел мимо, но повернулся, чтобы последовать за ним. − Куда это ты собрался? − спросила Кассандра. − Подштанники Андрасте, − прошипел Варрик, выбегая вперед, в снег, когда фигура впереди резко накренилась. − Блондинчик! Он же живой! Дориан шел за ним по пятам, не обращая внимания на то, в какое состояние постепенно приходила его одежда, пока они тащились по сугробам. Полные надежды крики эхом разнеслись над вершиной горы, лагерь позади них внезапно наполнился голосами и топотом бегущих ног. Он не знал, кто из них вытащил Тревельяна из снега, но это было общее усилие, множество рук подняли его бесчувственное тело и понесли обратно в лагерь. Кожа Вестника была как лед, лицо − бледным и испачканным кровью, но он, казалось, не был серьезно ранен. Дориан мысленно оценил то расстояние, которое они прошли, периодически останавливаясь, чтобы согреться у костра, пока окончательно не продрогли и не выбились из сил. Как Тревельян смог проделать весь этот путь в одиночку − не говоря уже о том, как ему удалось спастись от лавины или от отвратительного существа, возглавлявшего армию? − Это чудо, − прошептала мать Жизель. Обычно Дориан не был склонен соглашаться с подобной религиозной чепухой, но у него не было лучшего объяснения тому, как Вестник сумел выжить. Кассандра присоединилась к ним, несущим Тревельяна, и с выражением удивления на лице нежно стряхнула снег с его плаща. Варрик был рядом с ней, его румяные щеки блестели от влаги в свете костра, хотя Дориан подозревал, что если бы кто − нибудь спросил его об этом, то гном сказал бы, что это просто растаявший снег. Кунари тоже присоединился к ним, взяв на себя большую часть веса, хотя все они знали, что он без особых усилий мог бы сам отнести Вестника в лагерь. Но все хотели помочь. Даже Каллен присоединился к ним, стоя напротив Дориана и поддерживая плечи мага, выражение его лица было трудно понять. − Я знал, что ты найдешь способ сбежать, − тихо сказал Каллен, глядя на Тревельяна сверху вниз. − Ты всегда так делаешь. Отложив обдумывания этого заявление на потом, Дориан сосредоточился на том, чтобы помочь остальным уложить Тревельяна на раскладушку. Мать Жизель выгнала всех из палатки, чтобы заняться ранами Вестника, но Варрик задержался, подтащив ящик поближе к койке и усевшись в изголовье у мага. Дориан и Кассандра тоже слонялись без дела, поэтому мать Жизель отправила их за чистой водой и бинтами. Кассандра немедленно последовала приказу, и на ее лице при этом отражалась солдатская решимость, но Дориан задержался возле полога палатки, завороженный видом гнома, осторожно прижимающего голову Тревельяна к груди и нежно целующего его волосы. Тревельен бессознательно повернулся к теплу, и затянутые в перчатки пальцы Варрика крепче сжали его плечо. Дориану вдруг захотелось снова оказаться в обществе того молодого человека, который умеет читать мысли. Он поискал его взглядом, но тут же понял, что понятия не имеет, как выглядит Коул. Он обернулся, услышав приглушенный голос Тревельяна. − Варрик? − Ш−ш, − успокоил его Варрик. − Ты в безопасности. Я рядом. − Мне что, снится сон? Варрик усмехнулся, слегка поглаживая его волосы. − Блондинчик, если ты мечтаешь обо мне, то тебе действительно нужно поработать над своим воображением. − Или я попал в сон Изабеллы. По крайней мере, эти волосы у тебя на груди очень теплые. Варрик снова рассмеялся − и на этот раз достаточно громко, чтобы мать Жизель нахмурилась и подняла глаза. − Дориан. Вздрогнув, Дориан обернулся и увидел, что Кассандра тянет его за рукав. − Пойдем. Нам нужно найти бинты. Неохотно кивнув, Дориан позволил себя увести. _____________________________________________ От автора: С точки зрения Дориана писать "последствия нападения на Убежище" было действительно интересно. Мы все знаем, через что прошел Вестник, догоняя остальных, но довольно интересно увидеть, что думали все остальные, пока его не было. И теперь я понимаю, почему так много людей любят писать о Коуле. Мир с его перспективы − это очень весело!