Неподходящий человек

Андерс вышел из финальной схватки с Корифеем, отделавшись лишь незначительными травмами. Единственная затяжная боль была вызвана якорем, который до сих пор время от времени мерцал на его ладони. Но большую часть вечера магу удавалось не обращать на это внимания, наслаждаясь праздником, который устроили после их возвращения в Скайхолд. Он прогуливался меж празднующих с бокалом вина в руке и, наверное, довольно глупой ухмылкой на лице. Вино помогало. Праздничное настроение, охватившее Инквизицию, побудило всех демонстрировать немного детское поведение: от души смеяться, танцевать и вести себя так, словно окончание битвы с Корифеем освободило их от всех обязанностей. Лишь несколько вещей омрачало настроение Инквизитора. Одна из них − странный разговор с Соласом в конце битвы, после которого тот словно растворился. Другой же было неприятное ощущение завершенности всего происходящего. Андерс старался не обращать внимания ни на одну из этих причин, делая каждый раз глоток вина, когда это чувство подкрадывалась к нему. Однако, к концу вечера, когда эйфория от победы начала угасать, он обнаружил, что его все больше охватывает горечь. Война закончилась, задача Инквизиции выполнена. И несмотря на заверения Лелианы, что дипломатия и политика займут их еще на долгие месяцы, если не годы, он не мог поверить, что победа над Корифеем ничего не изменит. Тем, кто в свое время обещал им помощь в битве, после завершения этой миссии предстояло покинуть Скайхолд, и даже те, кто обещал задержаться надолго, в конце концов, тоже уйдут. У Дориана были дела на родине, у Сэры − работа в качестве Красной Дженни, а Вивьен без колебаний вернется на свое место при Орлесианском дворе. Блэкволл собирался стать Серым Стражем, а у Железного Быка и его команды были другие контракты. Советники Инквизиции тоже должны были в какой-то момент двинуться дальше. У Жозефины были семейные обязательства, а Лелиана являлась кандидатом на пост Верховной Жрицы. Даже у Каллена и Кассандры, похоже, были свои планы, которыми они не хотели делиться. Андерс подозревал, что это связано с их планами по возрождению одного или обоих своих Орденов, и ему заранее не нравилась предстоящая совместная работа командира и Искательницы, связанная с восстановлением контроля над магами. Они были правы. Андерс, не разделяя их убеждений, все же чувствовал досаду от того, что они считают нужным скрывать от него свои планы. Независимо от того, что задумали эти двое, он не сомневался, что выполнение задачи уведет их далеко от Скайхолда. А Варрик... К горлу Андерса подступил ком, и он обвел взглядом толпу, пока не обнаружил гнома, сидящего на своем обычном месте у камина и играющего с группой солдат в “Порочную добродетель”. Как долго Варрик останется здесь теперь, когда битва выиграна? На самом деле гном вообще не собирался покидать Киркволл и, вероятно, все еще был бы там сейчас, если бы Кассандра не притащила его в Орлей. А с учетом того, что Варрик вложил в восстановление города-государства и деньги, и влияние, его наверняка скоро сделают виконтом. Тогда он будет обязан вернуться и остаться насовсем. Эта мысль повергла Андерса в панику. После всего, что им пришлось пережить, он с трудом представлял свою жизнь без Варрика. Но общие цели, которые их объединяли, были достигнуты, и в их отсутствие Инквизиция начнет распадаться. Маг понимал, что размышлять о гибели организации, спасшей мир, так скоро после победы − нелепо, но он с самого начала чувствовал себя в Инквизиции чужаком. Он не мог себе представить, что теперь, после окончания войны, превратится в какого-нибудь политического деятеля, который будет пытаться решать мировые проблемы в мучительно медленном бюрократическом темпе. От одной этой мысли у него в груди поднималась волна паники, а вместе с ней и знакомый зуд, зовущий убежать, пока все не стало еще сложнее. Смешно думать о политике как о чем-то сложном после всего, что Андерс уже пережил, но, в конце концов, он всегда предпочитал действия диалогу. Инквизитор удалился в свою башню, когда вечеринка начала окончательно затихать, прихватив с собой недопитую бутылку вина и надеясь, что до позднего вечера его никто не будет искать. Ему нужно было время подумать. Что ему делать, если он решит покинуть Инквизицию? Куда идти? Лелиана полагала, что теперь, когда Корифей побежден раз и навсегда, дворяне со всего Тедаса захотят стать его лучшими друзьями. Андерс в этом сомневался. Если они и будут добиваться его внимания, то только из-за статуса и силы Инквизиции. А без этой поддержки никто не стал бы долго выносить его присутствие. Да и врагов у него в этом мире осталось предостаточно; люди все еще жаждали мести за то, что он совершил в Киркволле. Получается у него был выбор либо продолжать укрываться за спиной Инквизиции, пока она окончательно не рухнет, либо найти место, где можно спрятаться и заново обрести себя. Оба варианта подразумевали одиночество. Отпив прямо из бутылки, Андерс уселся на балконе и уставился на звезды, недоумевая, как ему удалось превратить столь радостное событие в нечто удручающее. − Я и вправду умудряюсь все испортить, − пробормотал он с самоуничижительным смешком. И был крайне удивлен, когда услышал ответ. − Как ты думаешь, почему? Взглянув на гнома, стоявшего в дверях, Андерс вдруг вспомнил их разговор в саду, прерванный, когда в небе вновь открылся пролом. Он с тревогой подумал, не пришел ли Варрик, чтобы закончить тот разговор. Почти всю дорогу до Скайхолда гном был странно отстранен, хмурился с выражением напряженной сосредоточенности, словно мучительно обдумывал какое-то решение. Неужели друг уже начал планировать свой отъезд? Или его беспокоило что-то другое? − Я не слышал, как ты вошел, − сказал Андерс, стараясь сохранить спокойное выражение лица. Прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, Варрик пожал плечами. − Я увидел, как ты плетешься по коридору с бутылкой в руке, и подумал, что лучше проследить, чтобы ты не упал с лестницы и не сломал себе шею. Это была бы такая нелепая смерть. Андерс хмыкнул. Протянув бутылку, он спросил: − Хочешь? Слегка прищурившись, Варрик бросил на бутылку оценивающий взгляд и спросил: − Зависит от обстоятельств. Сколько ты уже успел выпить? Улыбаясь, Андерс ответил: − Наверное, много. Я не планировал делиться. Пожав плечами, Варрик все равно взял бутылку и сделал глоток, прежде чем вернуть ее обратно. − Как ты можешь связно говорить после такого количества вина? − поинтересовался он. Вопрос скорее был риторическим, но Андерс все равно ответил. − Серый Страж… − Выносливее других, − закончил Варрик. − Да. Жаль, что это не помогает при психологических проблемах. Обиженно поморщившись, Андерс спросил: − Что ты хочешь этим сказать? − Твоя главная проблема в том, что ты слишком много думаешь, − поджав губы, гном окинул мага оценивающим взглядом. − Почему ты решил, что все испортил? Андерс отпил еще из бутылки, чтобы скрыть свою реакцию. − Я так не решил, − сказал он, придя в себя. − Но ты прав, я на самом деле слишком много думаю. − О чем? − Неважно. − Блондинчик, − резко сказал Варрик, приседая рядом с магом и вырывая у него из рук бутылку, чтобы тот не мог продолжать прятаться за ней. Его взгляд был полон такого сострадания и заботы, что на него было больно смотреть. Отведя глаза, Андерс прошептал: − О будущем. − Задница Андрасте, ты что − вообще не умеешь ничему радоваться? Сегодня весь замок счастлив и празднует победу, а ты не можешь насладиться настоящим в течение хотя бы пары часов, не беспокоясь о том, что будет дальше? − Вот именно, − грустно сказал маг, вскидывая руку вверх. − Поэтому я и сказал, что все испортил. − Значит, ты ошибся, − Варрик подогнул под себя ноги и опустился на пол. − Хочешь поговорить об этом? Прислонившись затылком к стене, Андерс твердо ответил: − Нет. − Хорошо. Тогда поговорим о чем-нибудь другом. Как думаешь, что происходит между Кудряшом и Искательницей? Что-то ведь происходит, верно? − Ты тоже это заметил? − Блондинчик, я все замечаю, − отпив еще вина, Варрик передал бутылку обратно. − Я имею в виду, что эти двое были королем и королевой фан-клуба “Влюблен в своего босса”, а теперь обмениваются секретами и страстными взглядами друг с другом. Андерс, пораженный таким подходом Варрика к ситуации, обдумал эту новую информацию. Он догадывался, что эта парочка что-то замышляет, но не замечал между ними никакого романтического напряжения. Затем маг обратил внимание на то, что Варрик сказал перед этим. Прищурившись, он уточнил: − В этом фан-клубе “босс” − это я? − Конечно, − ответил Варрик, слегка взмахнув рукой. − Мы уже давно установили, что ты им обоим нравишься. − Установили? − со скепсисом в голосе произнес Андерс, но тут он припомнил разговор на кухне на следующее утро после излечения Каллена от лириума, а также разговор после их игры в “Порочную добродетель”. − Варрик, почему мы так много времени тратим на разговоры о моей возможной личной жизни? Ты так беспокоишься, что я останусь один? Варрик замолчал, на его лице появилось странное выражение. Но затем он снова расплылся в дразнящей улыбке, как будто этого момента никогда не было. − Я не виноват, что ты флиртуешь с каждым встречным. Просто я считаю своим долгом поставить тебя в известность, когда твой бесцельный флирт достигает цели. Назовем это контролем ущерба. Поверь на слово тому, кто слишком часто был объектом влюбленности. Лучше разочаровать твоих воздыхателей с самого начала, пока они не увязли окончательно. Андерс не мог удержаться от смеха, и чувство облегчения, затопившее его после депрессивных мыслей, было столь прекрасным, что он невольно произнес: − Что же я буду делать без тебя? Маг замер, осознав, что произнес эти слова вслух, а не мысленно, как планировал, и демонстративно отставил бутылку вина в сторону. Возможно, он все-таки перебрал. Лицо Варрика помрачнело. − Что, черт возьми, это значит? − он наклонился ближе и ткнул пальцем в грудь Андерса, когда тот открыл рот, чтобы ответить. − И не говори мне − ничего. − Когда ты вернешься в Киркволл, − тихо ответил Андерс, прикрыв глаза. − Ты думаешь, это произойдет в ближайшее время? − Но точно скоро. Глубоко вздохнув, Варрик поднял бутылку и допил вино. − Так вот о чем ты беспокоишься? Все уходят? Ты уходишь. Андерс был уверен, что ему удалось удержать эту мысль в голове, где ей и место, но Варрик не стал дожидаться ответа. − С чего ты взял, что я собираюсь вернуться в Киркволл? − спросил гном, и в его глазах появилось выражение, которое Андерс не смог определить. − Это твой дом, − ответил маг, пожав плечами. − И ты так много вложил сил и денег в восстановление города, что я решил, что ты вернешься туда, как только все закончится. − Он неловко сглотнул, прежде чем продолжить. − Я не смогу навестить тебя... Ты же знаешь, что горожане сделают со мной, если я покажусь там. Но, может быть, мы могли бы встретиться как-нибудь в другом месте. Там, где я еще никому не успел насолить. Должно же остаться хоть несколько таких мест? Голос Варрика был странно ровным, когда он спросил: − Ты этого хочешь? − Навестить тебя? Конечно... я… − он запнулся, не зная, как закончить фразу, потому что не мог выразить словами ту боль, что разрывала его сердце. − Я не это имел в виду, − Варрик разочарованно потер лоб. − Ты действительно хочешь, чтобы я уехал? − Что? Нет! − слова прозвучали немного резче, чем маг ожидал. − Но я не стану заставлять тебя остаться, если ты захочешь уйти. Андерс старался не выглядеть собственником, потому что понимал, что единственные права, которые он имел по отношению к Варрику, − это права дружбы, но по выражению лица гнома было очевидно, что он терпит неудачу. − Кто я для тебя, Блондинчик? И вот оно. Вопрос, на который он не хотел отвечать, − даже самому себе, − потому что это было безнадежно, всегда безнадежно. Но что-то в том, как Варрик задал этот вопрос, заставило мага задуматься. У него возникло ощущение, что гном пытается что-то сказать ему, не высказывая напрямую, а взгляд его глаз был таким напряженным и умоляющим, что у Андерса скрутило живот. Отвернувшись, он попытался понять вопрос Варрика, но его разум все время уходил от единственного объяснения, которое имело смысл, из страха, что он придет к неправильному выводу. − Почему ты спрашиваешь? − Потому что я не могу понять, о чем ты думаешь. Андерс почувствовал, что это несправедливо, учитывая, что в данный момент именно он не мог понять мыслей Варрика. Ему стало казаться, что они играют в словесный аналог “Порочной добродетели”, делая ставки и пытаясь заставить партнера первым показать свою руку. Поэтому он решил повысить ставку. − Когда нас прервали в саду, ты собирался мне что-то сказать. Что именно? − Черт, − тихо сказал Варрик, закрывая глаза и проводя рукой по волосам, словно собираясь с духом. − Ты собираешься заставить меня сказать это первым, не так ли? Что ж, пусть будет так. Андерс понятия не имел, что гном имел в виду, но не решился перебить его. − Я давно хотел тебе кое-что сказать, − нехотя произнес Варрик, − но все не мог найти нужных слов, а в моем случае это уже о чем-то говорит. Не знаю, когда это началось, но пока я не увидел Бьянку еще раз, я не смог все собрать воедино. Странно, но в целом логично, что именно она подтолкнула меня к разгадке. Знаешь, я считаю, что с романтикой гораздо легче иметь дело в виде историй и вымышленных персонажей. После всего, через что мне пришлось пройти с Бьянкой, я не думал, что захочу это повторить. Но думаю, мы не выбираем, в кого и когда влюбиться. Он сглотнул и мгновение пристально смотрел на Андерса, прежде чем продолжить. − Я не собираюсь возвращаться в Киркволл. Я больше привязываюсь к людям, чем к местам, и людей, которых я люблю, больше нет в Киркволле. Они прямо здесь, − он прерывисто вздохнул. − Ты здесь. Андерс был уверен, что его мозг отключился. Должно быть, в какой-то момент вечера он потерял сознание от количества выпитого алкоголя, и ему приснился этот лихорадочный сон. Маг был настолько ошеломлен, что не мог придумать, что сказать в ответ, его мысли разлетелись в разные стороны, воспроизводя моменты последних месяцев, которые вдруг приобрели совершенно новый контекст. Кроме того, он чувствовал себя полным идиотом, упустившим из виду то, что вдруг показалось ему настолько очевидным. Вспоминая все те случаи за последнее десятилетие, когда он думал о Варрике не в платоническом ключе, и как хорошо он научился даже не обращать внимания на эти мысли в своей голове, чтобы избежать боли, вызванной необходимостью хоронить их позже, Андерс жалел, что не позволил себе быть немного более импульсивным. Но Варрик воспринял его молчание как отказ. − Но ты не чувствуешь того же, − сказал он, отводя взгляд с таким затравленным выражением, что у Андерса мурашки побежали по коже. − Я так и знал. Но…. просто не хотел принимать. Прости, Блондинчик. Если ты хочешь, чтобы я ушел, просто скажи, я… То, что Андерс не мог придумать, что сказать, не означало, что он не знал, что делать. Ему нужно было заставить Варрика замолчать, и он выбрал самый простой способ − обхватил Варрика руками за подбородок и поцеловал его. Поначалу поцелуй был целомудренным, не более чем легким прикосновением, но Андерс никогда не умел медлить. Он прижался сильнее к Варрику и попытался сказать ему своими губами, языком и даже немного зубами то, что едва мог выразить словами. Варрик был не менее ошеломлен признанием Андерса, но оправился быстрее, чем маг, нетерпеливо прижав его к стене сильными руками и углубив поцелуй с таким голодом, что у мага по коже побежали мурашки. Чувствуя головокружение от нехватки воздуха, Андерс, наконец, со смехом прервал поцелуй. − Что? − спросил Варрик, откинув голову назад, чтобы лучше рассмотреть выражение лица мага. К этому моменту они уже оказались на полу, и Варрик лежал сверху на Андерсе, даря тому ощущение тепла и безопасности, которых он не испытывал уже давно. − Я просто думаю о том, сколько раз ты предупреждал меня об интересе других людей, ни разу не намекнув на свой. − Потому что я всегда так делаю, − признался гном, крепче обнимая Андерса за талию. − Я отвлекаю внимание. − Но почему? − взмолился маг, запустив пальцы в волосы Варрика. − Почему ты так долго ждал, чтобы рассказать мне? Варрик нежно щелкнул Андерса по носу и объяснил: − Потому что, как ты очень верно подметил, я не хотел все испортить. − Я до сих пор не могу в это поверить. Еще в Киркволле я считал, что роман с тобой − это нечто за гранью возможного, что у меня больше шансов соблазнить Аришока, чем тебя. Варрик коротко рассмеялся, и Андерс скорее почувствовал, чем услышал, этот бархатистый гул в его груди. − Думаю, ты слишком высоко оцениваешь мое самообладание. Все еще зарывшись руками в шелковистые волосы Варрика, Андерс играл со шнуром, удерживающим их на месте, озадачившись мыслью, как они будут выглядеть без него. − Если бы я это знал, то попытался бы. Варрик выглядел озадаченным. − Я был тебе настолько интересен? Андерс закатил глаза. − Я не уверен, что прожил бы в столько лет в Киркволле, если бы ты не присматривал за мной. Твои взятки обеспечили мне безопасность в Клоаке, а частые визиты в клинику позволили не вкалывать до полусмерти, пренебрегая своим здоровьем. Добавь к этому, что ты остроумен, невероятно обаятелен и, по выражению Изабеллы, являешься образцом мужественности... Как я мог не заинтересоваться тобой? − Он с тоской покачал головой. − Но тебя связывали серьезные отношения, и ты казался совершенно неприступным. Ты всегда был таким. − Да, так и было, − со вздохом подтвердил Варрик. − Мне потребовалось много времени, чтобы забыть Бьянку, а она была удобным оправданием, чтобы не слишком сближаться с людьми. Бросив на него скептический взгляд, Андерс спросил: − Но теперь-то ты с ней покончил? По губам Варрика медленно расползлась ухмылка. − Я знал, что ты ревнуешь. Маг заметил, что Варрик уклонился от ответа на его вопрос, но решил пока оставить это без внимания. − Нет, не знал, − поддразнил Андерс. − Ты даже не был уверен, что ты мне нравишься. − Он игриво дернул за шнурок в волосах Варрика и с благоговением наблюдал, как распущенные пряди упали на лицо гнома. Это смотрелось непривычно, но Андерсу даже понравилось. Но Варрик, похоже, с этим не согласился. Рассмеявшись, он откинул волосы с лица одной рукой, а другой попытался достать шнур, но Андерс держал его крепко. − Ты не можешь винить меня за то, что я растерялся после того шоу, которое ты устроил прошлой ночью, − сказал гном, дергая за шнур, пока наконец не вырвал его из рук Андерса. Маг приподнялся на локтях. − Что ты имеешь в виду? − Входи, − передразнил его Варрик писклявым голосом, убирая волосы в привычную прическу. − Варрик, тебе не нужно беспокоиться, что я здесь мокрый и голый. Не поможешь ли ты мне помыться? Я такой грязный! В ответ на это утверждение Андерс разинул рот. Хоть ему и было неловко, еще больше его возмутило сказанное гномом. − Во-первых, я этого не говорил, а во-вторых, это ты предложил мне потереть спину. − У тебя что − склонность к эксгибиционизму? Андерс пожал плечами. − А ты попробуй уединиться в Круге. Да и со Стражами было не легче. Ты хоть представляешь, на глазах у скольких людей я мылся за эти годы? Я даже не придал этому значения. − Ну, для меня это кое-что значило, − подняв руку, чтобы погладить щеку Андерса, Варрик прошептал. − В ту ночь я почти не спал. Андерс почувствовал, как на его губах заиграла улыбка. − Просто мне повезло. Я был настолько убежден, что ты недосягаем, что даже не заметил, как соблазнил тебя. − Хочешь попробовать еще раз? − спросил Варрик, проводя большим пальцем по губам Андерса. Для мага это звучало как вызов, и он не собирался проигрывать. Облизывая большой палец Варрика и засасывая его в рот, он наблюдал за тем, как расширяются глаза гнома, пока он впалыми щеками изображает другое занятие, медленно проводя языком по поверхности мозолистого пальца. − Блондинчик, − голос Варрика уже звучал надрывно, несмотря на то, что они еще ничего не сделали. Сжав его запястье, Андерс с легким хлопком отпустил большой палец и предложил: − Почему бы нам не вернуться в комнату? Он встал и потянул Варрика за запястье, пока тот не последовал за ним, выглядя немного озадаченным. Когда Варрик стоял, его макушка доходила магу до подбородка, и Андерс задумался о том, как им изменить различные позиции, чтобы приспособить их к разнице в росте − интригующая задача, особенно потому, что он не ожидал и не хотел, чтобы Варрику досталась роль, обычно отводимая для более низкого партнера. − Ты выглядишь так, словно о чем-то напряженно думаешь, Блондинчик, − произнес Варрик с предупреждением в голосе. − Обещай мне, что ты не будешь слишком много думать. − Не буду, − с ухмылкой пообещал Андерс. − Просто у меня много идей. Затащив гнома в комнату и закрыв за собой двери, Андерс остановился перед камином, а затем опустился на ковер, наслаждаясь теплом, исходящим от решетки. − Здесь? − весело спросил Варрик. − Может быть, на кровати будет удобнее? − Я хочу иметь возможность все видеть, − ответил Андерс, и теперь его голос звучал хрипло. − Но не волнуйся. Это я планирую получить ожоги от ковра. Глаза Варрика потемнели от голода. − Ты уже все продумал? − Признаюсь, я несколько раз представлял себе это. Но если ты хочешь чего-то другого, я открыт для предложений. − Я просто хочу тебя, − сказал Варрик, наклоняясь вперед для поцелуя. На этот раз он был медленным и сладким, наполненным нежностью. Он совсем не был похож на тот жаркий и лихорадочный поцелуй, который они разделили на балконе. Под таким углом Варрик был выше его, и Андерсу понравилось, как руки гнома сомкнулись вокруг него, показывая силу, и в то же время настолько болезненно нежно, что магу захотелось плакать. Когда поцелуй, наконец, прервался, Андерс понял, что не совсем устоял перед этим желанием: по его щеке скатилась слеза, и он склонил голову. Улыбаясь, он прижался лбом к лбу Варрика и прошептал: − Я люблю тебя. − Блондинчик, − удивленно произнес Варрик, смахнув слезу кончиком мозолистого пальца. − Мне кажется, то, как быстро наши отношения стали серьезными, тянет на какой-то рекорд. − Мы давно знаем друг друга, − возразил Андерс. − Не в физическом плане, конечно, но думаю, что люблю тебя уже очень давно. Обхватив лицо мага своими широкими ладонями, Варрик улыбнулся. − Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду. Я чувствую тоже самое, − затем ласка в его глазах сменилась весельем. − Не пойми меня неправильно, Блондинчик, потому что это точно не жалоба, но после всех разговоров, которые я подслушал за эти годы между тобой и Изабеллой, я всегда представлял себе, что быть с тобой − это скорее безрассудная страсть, чем теплые объятия. Андерс рассмеялся. − Я могу быть и страстным, если ты этого хочешь, − он потянулся вверх, чтобы расстегнуть пояс Варрика и начать расстегивать пуговицы его туники нетерпеливыми движениями кончиков пальцев. − Нет, − сказал Варрик, поймав запястья Андерса и подняв одно из них, чтобы поцеловать. − Не нужно торопиться. Я намерен насладиться каждым мгновением. В его тоне звучала такая нежность, что Андерс невольно вздрогнул.. Варрик заставил его почувствовать, что его ценят. Подобное он ощущал крайне редко в своей жизни. Если честно, то ни разу со времен Карла. Как и предложил Варрик, они не торопились, наслаждаясь каждым ощущением, и прежде чем они закончили, прохладный свет зари озарил небо. Прижавшись к Варрику, Андерс вдыхал аромат кожи и чернил, крепко сжимая сильную руку, обвивающую его талию, и улыбался.