Рождество, в которое ничего, совершенно ничего не случилось

Бесснежный, слякотный Готэм в светящихся гирляндах, суетливый, пахнущий свежей хвоей, звенящий гимнами, отчасти напоминает праздничный труп из параллельного ему мира. Сунув руки в карманы куртки, Джейсон неспешно идет по охваченным праздничной лихорадкой улицам мимо спешащих прохожих, мимо этого самого Рождества. Серость, скука и распиаренная корпорациями суматоха, которой пользуются чтоб стрясти с легковерных простаков побольше бабла. Ничего нет глупее и смешнее надежды на халявное чудо — только, может, вера в добродушного, седого толстяка с подарками. Таких ему уже доводилось видать в бытность на улице — вот только ничерта они добрыми не были. Возле витрины с выставленными на продажу телевизорами Джейсон притормаживает На каждом экране прямой эфир репортажа с ежегодного вечера в городской ратуше — крупным планом камера жадно выхватывает женское лицо. Голубые глаза, буря темных локонов на обнаженных платьем плечах. На подкрашенных алой помадой губах улыбка — сегодня слишком профессионально оживленная чтоб быть искренней. Среди шума и блеска Затанна, кажется, невероятно скучает. Случайное их знакомство — в кои веки и Найтвинг хоть на что-то сгодился — однажды оставило после себя вязь цифр телефона волшебной фокусницы, ручкой написанного на его ладони. Однажды, решившись, он просто ей написал — так же просто Затанна ответила. И теперь это тот самый неуловимо хрупкий, как запах талого снега период, когда это уже не «нет», и все же еще, пожалуй, не «да», но каждый вечер они желают друг другу спокойной ночи, пытаясь хоть примерно вписаться по скачущим часовым поясам. Каждым мгновением он наслаждается совершенно искренне: сначала малой был и Робин — то и другое не лучший период для романтики, затем умер, что тоже не способствовало. После был слишком зол на весь мир, чтоб рассмотреть что-то кроме собственной злобы. И в глубине души он благодарит всех богов, в которых не верит, что не встретил Затанну тогда. Пусть это все еще может стать проблемой для него, для нее, для обоих — но он слишком опрометчив и эгоистичен, чтоб не писать перед сном ей банальное «Спокойной ночи». И недостаточно, чтоб пойти дальше — может, поэтому так ни разу не попытался ее поцеловать. Кому сказать — насмешек не оберешься. Сквозь бликующую витрину в телевизорах вновь мелькает изящный силуэт в темно-синем платье с обнаженной едва не до поясницы спиной. Это явно не место для звонков — и уже явно не время… Возможно, если бы он не тянул, если бы пригласил ее куда-нибудь… Если б рискнул. Долго, слишком долго он пялится на строчку в списке контактов — и задевает пальцем экран. Гудки раздаются прежде, чем он, ругнувшись, нажимает отбой. Входящий звонок заставляет его задержать дыхание. — Мне просто срочно надо узнать, — невпопад смеется он, скрывая неловкость. — На чем держится это потрясное платье? На двустороннем скотче? На клею? От злости на себя все внутри жжет, как от залпом опрокинутого спирта. Гуру дерьмового пикапа, мастер убогих комплиментов. Именно поэтому писать ей в разы проще — десятки раз можно все обдумать, все можно исправить, пока сообщение еще не отправлено. — На магии оно держится. — знакомый голос одновременно и в трубке и за его спиной. — И чуть-чуть на честном слове. С телефоном у уха Затанна улыбается, нетерпеливо постукивая по асфальту носком ботинка. Здесь она в джинсах и яркой курточке, на шее намотан смешной пушистый шарф в полоску — но по ту сторону телеэкранов камера снова ненароком выхватывает атласно-синее платье среди гущи городских, кислых сливок. Задумчиво Джейсон смотрит на нее, потом снова в телевизоры. — Почему мне казалось, что это прямой эфир? — Потому что это прямой эфир. — кивает Затанна очень серьезно. — Но ты все же здесь. — наконец, приходит он к достойному великого детектива выводу. И чтоб удостоверится уже наверняка берет ее за маленькую, горячую руку. — Невероятно, да? — лукавый смешок все же срывается с ее губ. — Предлагаю считать это маленьким рождественским чудом и не искать ему разгадки. Разгадки — это ведь так скучно, так банально… У ее бальзама для губ привкус корицы и ванили, и почему-то имбирного печенья — это он узнает, когда, не слишком смущаясь прохожих, Затанна аккуратно становится на носки его тяжелых ботинок, чтобы чуть-чуть уравнять разницу в росте, и прижимается губами прямо к губам. Чертово Рождество настигает Джейсона внезапной, беспощадной лавиной: неуловимым запахом хвои и сладкого, звенящей в ушах музыкой — почти забытым предчувствием чего-то хорошего. В конце концов, конкретно в этом году ничего по-настоящему жуткого он не выкинул — жутко скучал, когда она пропадала слишком надолго. Ну и было всякого по мелочам чуть-чуть — но это же не считается, Санта, чертов ты старый ублюдок? Прямо посреди тротуара они целуются долго, пока губы не начинают ныть на холодном сыром ветру. И в рождественской лихорадке прохожие почему-то забывают их обругать — хотя возможно, тут есть чуть-чуть и личной магии Джейсона в виде роста, комплекции и сугубо бандитских шрамов на роже. — Там, в ратуше, совсем не было Рождества. — шутливо жалуется она. — Ни капли, ни фунта, ни чуточки. И тогда я решила поискать его где-нибудь в другом месте. Цветные огоньки гирлянд с витрины освещают ее лицо, искрами дрожат в голубых глазах. Джейсон совершенно уверен, что еще минуту назад не было здесь этих пестрых огоньков, как не было венка из остролиста на дверях и разноцветно-праздничной подсветки. Или просто он смотрел по сторонам чем угодно, но не глазами. — Готов поклясться, здесь его тоже только что не было. — рассеянно замечает Джейсон, глядя на ее раскрасневшиеся губы и щеки. — Понятия не имею, как это работает. Магия, не иначе. От кондитерских пахнет кофе и тем же имбирным печеньем, гуляющие горожане кажутся странно не хмурыми, не раздражает даже одна и та же радостная музыка на все лады и мигающая подсветка. Затанна тихонько смеется и берет его под руку — как будто всего себе забирает без сомнений и без колебаний. Ему бежать от нее никуда и не хочется — набегался, нажрался свободы уже до оскомины. Когда она смотрит вот так, внутри что-то словно разламывается на части и тут же вновь срастается заново, заживают невидимые глазу трещины. Это неправильно, это даже страшно иногда — чувствовать так много. Иногда он не справляется просто. Все это может стать проблемой и, наверное, станет — но Джейсон уже достаточно крепко стоит на ногах, чтоб найти решение. В конце концов, легко ему никогда ничего и не доставалось. А теплое, щедрое сердце магической девочки стоит того, чтоб за него побороться — даже если с целым миром сразу и с самим собой заодно. — И какие же у нас планы? — с улыбкой прижимается она к нему на ходу. Еще недавно у него было этих планов целое громадье — от романтичных до неприличных, но сейчас он лишь молча пожимает плечами и обнимает ее за тонкую талию. — Ну, значит, мы идем искать Рождество. — шутливо толкает она его локтем в бок, увлекая в необычно праздничный, невраждебный сегодня город, и Джейсон, в общем, и не против. Хотя занятие это бессмысленное даже для лучшего детектива в мире. Сегодня дурацкое, бесполезное Рождество — первое их Рождество — кажется, где-то у них внутри.