***
— Я не буду обслуживаться у Этой, — строго заключает Анна, глядя на улыбающуюся Лису в нелепом фартуке, — она же сама еле на ногах стоит, если она разобьет наши тарелки, Силва нам этого не возместит. Анна искренне надеялась сегодня застать в кафе самого патча. В последнее время его надоедливая помощница редко появлялась на рабочем месте и Киояма решила не препятствовать в этот раз странной страсти Йо к этому заведению. Однако, вместо патча за стойкой обслуживания сегодня раздражающе улыбалась синеглазая ведьма, слишком красивая даже в своей болезненной бледности, с ярко-алыми губами и лихорадочным румянцем на щеках. — На этой неделе всеми заведениями общественного питания заведует Нихром, — дежурно сообщает Лиса, не обращая внимания на враждебный тон — но, признаться честно, ни разу его не застала. Сдается мне, сегодня я — ваша единственная возможность не уйти отсюда голодными. Анна кривится, замечая обеспокоенный взгляд Йо, направленный на глухой ворот черного платья подружки Хао. Голова привычно начинает раскалываться от ментального фона вокруг этой шаманки, сравнимой разве что с атмосферой кладбища или дороги Духов. — Госпожа Лиса, если вам сложно, я всегда готов вам помочь! И не спорьте, — Рио галантно выхватывает у беловолосой шаманки поднос и, деловито поинтересовавшись у остальных о заказе, уходит по направлению кухни. Анна, раздраженная до невозможности, хочет гордо уйти, но вместо этого почему то обнаруживает себя за нарезанием овощей в кампании Тамары и Йо. Лиса носится по маленькой кухне, слишком тесной для пятерых шаманов и Морти, и каким то необъяснимым образом организует весь процесс. — Лис, я могу с тобой поговорить? — Йо, обычно такой тактичный, ничуть не стесняется тихо шептаться с синеглазой ведьмой при Анне. Киояма замирает, прислушиваясь к тишине и отмирает только тогда, когда слышит вежливый отказ. — Анна, твоя рука, — Тамара стоящая напротив, нерешительно касается ладони медиума и Анна с удивлением смотрит на глубокий порез и окровавленный нож в собственных руках. Материализовавшийся прямо из воздуха маленький дух белой Кицуне смешно перебирает лапками и слизывает кровь с длинных пальцев Киоямы. Анна кривится и хочет было оттолкнуть это глупое создание, когда замечает затянувшуюся рану. — Как это? — Тамара удивленно хлопает ресницами, не веря собственным глазам, — это же невозможно, Анна? — А что не так? — Морти, для которого весь мир Шаманов все еще нов и удивителен, решительно не понимает, — разве это странно? Лиса, конечно, слабый шаман, но все равно видит и договаривается с духами. — Морти, — Тамара обеспокоено смотрит на беспечно болтающую с Рио синеглазую шаманку, — сила шаманов не возникает из неоткуда. Любая сила это прежде всего равноценный обмен, поэтому мы и договариваемся с духами. Вечная гармония смерти и жизни, чувств и разума, контроля и доверия. Пользуясь силой духов мы отдаем им часть собственной жизни, при чем не в количестве оставшихся лет, а полностью. Каждый шаман разделяет полноту собственных чувств с духом. Но вместе с тем шаман не может одновременно использовать силу для нескольких направлений, только если… — Если что? — Морти недоуменно переводит взгляд с Тамары на Анну. — Только если человек не ступает на покорение звезды Единства, — тихо шепчет Тамара — Но как же так? — Морти потрясено вскакивает с места, — получается, она такая же как Хао? Но это же совсем неправда, она никому не делала ничего плохого! — Не делала, — соглашается Анна, не отводя взгляда от ножа в руке, — вот только и хорошего ничего тоже. Она очень близка с Хао и если получится так, что она будет на его стороне, ни Йо, ни кто либо другой не сможет спасти этот мир. Тем более, что вы так сильно к ней привязались. — На что ты намекаешь, Анна? — Тамара сжимает руки и со страхом смотрит на Киояму. — Ни на что, — Анна пожимает плечами и возвращается к нарезке помидоров, — ни на что, о чем бы вы сами не думали. Ты же видишь будущее, Тамара. Вот и скажи, есть ли уже тьма в ее сердце?***
— О, Трей, я знаю еще одну крутую шутку! Знаешь, почему девушкам дарят цветы? Потому что рассчитывают получить от них цветы жизни! Дошло, да? — Джоко в приступе смеха хватается за плечо ухмыляющегося Трея и не сдерживаясь, смеется в голос. Лен, выслушивающий от этой парочки шутки и подколки самого низкого пошиба всю дорогу до кафетерия, из последних сил сдерживается, чтобы не плюнуть на все и не прикопать этих двоих юмористов прямо на дороге. Останавливает его только красивый букет очень редких синих роз, который он бережно несет в руках. — Это для твоей девушки, да? — с любопытством спрашивает Ньорай, тут же заливаясь краской. Лен и сам чувствует, как краснеет, отчего злиться еще больше. — Ничего не для девушки. Просто знакомая, которая плохо себя чувствует. — О, Лен у нас такой душка, носит цветы каждой девушке, которая плохо себя чувствует! — Трей, сегодня раздраженный куда более обычного, смотрит на Лена с неприязнью. Ньорай, чувствующая себя в кампании недавних противников очень скованно, испуганно смотрит на Джоко. — Не переживай, они это несерьезно, — Джоко улыбается и треплет милашку Ньорай по волосам, — они же как в шутке. Стреляются из-за девушки два ковбоя…. Лен, окончательно звереет и, не выдержав, пинает в сторону Джоко увесистый булыжник. Тяжелый снаряд прилетает нерадивому шутнику прямо в темечко. Ньорай, в первые секунды рванувшаяся было к пострадавшему, облегченно смеется и мило краснеет, глядя в грозные глаза Лена. В небольшой забегаловке в самой центре деревни очень людно. Ньорай теряется от напора незнакомых ей людей и растерянно принимает букет алых хризантем от высокого парня с дурацкой прической. Пытаясь хоть как то сориентироваться в пространстве, выхватывает взглядом красивую светловолосую девушку с карими глазами и очень суровым видом. Интересно, Лен нес свой букет для нее? В приступе любопытства она наклоняется ближе, ловя на себе взгляд карих глаз. — В твоем сердце страх и любовь, — по привычке шепчет она, но тут же спохватывается и замолкает. — Анна, это про тебя? — Йо удивленно смотрит на невозмутимую светловолосую шаманку и Ньорай сразу понимает, что ошиблась. — Нет, что ты, это я так, мысли вслух — девушка смущенно машет головой, отчаянно надеясь, что никто не заметил ее глупого порыва, — просто сложно отказаться от старых привычек. К счастью, никто не обращает на этот инцидент внимания и Ньорай облегченно выдыхает. Смотрит украдкой на скучающего Лена, слушая веселую болтовню его друзей, и чувствует себя почти счастливой. — Прошу прощения за задержку, сегодня очень много посетителей, — беловолосая девушка в дурацком кружевном фартуке появляется у их стола практически бесшумно, принося с собой запах соленого моря и легкое головокружение. Ньорай вздрагивает от звука ее голоса и ловит себя на нехорошем предчувствии, замечая на себе внимательный взгляд светловолосой Анны. — Лиса, — Лен, до этого скучавший за столом, необыкновенно оживляется. Встает со стула, тут же неловко краснеет и мнется, пытаясь подобрать нужные слова. Половина его друзей недоуменно провожают его взглядами, вторая тихонько посмеивается, глядя на роскошный синий букет, который тот тщетно пытается спрятать за спиной. В спокойных синих глазах девушки Ньорай видит отражение собственных подозрений. Наблюдая, за расцветшей улыбкой на отчаянно красивом лице, она несколько секунд борется с собой, не решаясь использовать собственную силу. — Чего ты ждешь, — шепчет ей голос со стороны. Ньорай вздрагивает и смотрит с непониманием на спокойную Анну, — смелее. Тебе же интересно, что именно нашел в ней Лен. Ньорай закрывает глаза, собираясь с мыслями, и ловит взгляд синих глаз пожирателя духов. — Ньорай, Ньорай! — слышит она сквозь странную пелену, — ты плачешь? Ньорай подносит ладонь к лицу и с удивлением ощущает, что действительно плачет. — Все хорошо, — поспешно уверяет она, — просто расчувствовалась. Со мной бывает. — Ничего себе бывает! — Трей присвистывает, глядя на девушку с подозрением, — ты минут пять просидела, пустым взглядом буравя стойку, а потом заплакала. Я один считаю, что это ненормально? Ньорай, окончательно сбитая с толку, поспешно вскакивает с места и, извинившись, бежит в уборную, стараясь прийти в себя. Холодная вода очень кстати охлаждает разгоряченную кожу и приводит в порядок мысли. Ополоснув лицо, Ньорай устало опирается руками об умывальник, пытаясь до конца осознать, что она только что увидела. — Ты увидела тьму, Ньорай? — спрашивает ее участливый голос. Она резко оборачивается и почти не удивляется, ловя взгляд строгих карих глаз. — Нет, — тихо отвечает она, растерянно глядя на Анну, — я увидела смерть.