Вкус желаний

      - Спасибо, Жози, до завтра, - с улыбкой попрощавшись с подругой, Данте без сил оперся бедром об один из столиков, а, когда за последним человеком захлопнулась дверь, развязал фартук и со вздохом швырнул его на столешницу. Он устал. Более того, неожиданный визит этого типа из кофейни напротив сделал и без того насыщенный вечер совершенно бесконечным.       Поль. Поль де Бланш. Данте разузнал о нём всё, что только смог, и эти сведения его нисколько не удовлетворили: судя по тому, что окружающие считали баристу-бретонца жутким трудоголиком - в своей кофейне он души не чает - надеяться, что он так легко простит Данте его успех было бы слишком наивно. Да и не просто так он заявился этим вечером сюда - разведывает, чем живёт конкурент. Серьёзно настроен - нелегко будет наладить с таким мир.       Никого разорять Данте совершенно не горел желанием - он вообще мечтал, чтобы все так называемые «соседи» о нём забыли. Просто проживать свои дни в лучшем городе на земле и вести маленький бизнес - неужели он так уж о многом просит?! Но, реальность, как всегда, оказалась гораздо менее романтичной.       Однако, несмотря на махровый эгоизм и явную враждебность соперника, внутри у Данте что-то ёкнуло, когда он встретил его взгляд - прямой, жёсткий, почти сминающий своей силой и магнетизмом. Светло-серые, почти ледяные глаза; стильная кожаная куртка, придающая светлому типажу терпкой брутальности; потемневший от дождя золотистый блонд. Чертовски привлекательный засранец.       «Интересно, он гей?», - отрешённо подумал Данте, запирая двери и гася свет, после чего, мечтая о бодрящем ду́ше, потащился вверх по лестнице в квартиру.       Он сомневался, что ему что-то светит, потому что Жозефина сказала, что близко знакома с одной из бывших Поля, и тот, по словам девушки, просто страшный зануда во всех смыслах, в том числе и в сексе. Хотя, по нему так сразу и не скажешь. Скорее, Данте охарактеризовал бы его как деспота, который привык держать ситуацию и окружающих людей в кулаке. А может, ему просто так хотелось думать.       Он всегда питал слабость к самоуверенным ублюдкам, вроде Луки. Что было тому причиной - собственная ли глубинная неуверенность, или же скрытое нежелание самому бороться за место под солнцем, но стоило на горизонте появиться какому-нибудь мачо с замашками альфача, как Данте начинал ловить себя на том, что отключился и уже представляет себе невесть что. Вернее, очень даже понятно, что именно...       Жалко и даже смешно, но одна из причин - помимо долговременной привычки - по которой он так долго не мог выставить Луку из своей жизни - это качественный, жёсткий трах, после которого он мог по полчаса валяться в блаженной одури, чувствуя, как экстатически ноет, подрагивает и сокращается всё тело, постепенно расслабляясь до максимальной степени блаженства. Начиная с девятнадцати, у него сменилось множество партнёров, и лишь Лука смог задержаться рядом дольше, чем на два года.       Разрыв с ним оказался куда более болезненным, чем можно было бы себе представить, и окончательно лишил Данте сил и охоты пытаться начать с кем-либо отношения. Хватит уже с него проблем и моральных дилемм. Ему надоело чувствовать себя дерьмом, которого можно без зазрения совести использовать ради собственного самоутверждения.       «Мне нужно быть осторожнее», - босые ноги, всё ещё влажные после душа, утомлённо, но уже вполне благодушно прошлёпали по паркету в основную комнату. Допив остатки початого шардоне и открыв окно на балкон, итальянец с наслаждением втянул носом ночной весенний воздух, после чего скользнул под одеяло и почти мгновенно забылся.       Он не знал, сколько времени прошло, когда внезапно ощутил рядом с собой странное движение. Но, почему-то, это не испугало его.       Не размыкая глаз, Данте запустил руку под одеяло и нащупал чуть жестковатую шевелюру.       - Лука?.. - в следующее мгновение он встретился со смутно белеющим в темноте лицом и знакомым взглядом, под действием которого хотелось лечь и позволить делать с собой всё что заблагорассудится.       - А... Поль?..- не успел он растеряться, как его челюсть стиснули и требовательно прижались губами ко рту - такими горячими и нетерпеливыми, что он едва слышно охнул и послушно раскрыл рот, впуская влажный и жадный язык внутрь. Поцелуй - глубокий и грубоватый, пробирающий до основания, и при том - неспешный и тягучий. Он почувствовал, что не на шутку завёлся. Он хотел этого гарсона немедленно - в любых позах и на любых условиях, лишь бы не ждать дольше.       Словно бы почувствовав его нетерпение, Поль медленно отстранился и приложил палец к губам, после чего скользнул обратно под одеяло, а через секунду Данте, застонав, упал на подушки: пылающего от возбуждения члена коснулся влажный язык, а после горячие губы мягко обхватили упругий ствол и начали неторопливо двигаться вверх-вниз, заглатывая его так глубоко, что Данте выгнулся дугой, не зная, на каком он свете - бёдра горели и немели, яйца от возбуждения напряглись так, что он больше не мог сдерживать гортанных похотливых хрипов и, сжав в пальцах волосы француза, безвольно ощущал, как умелый язык ласкает и массирует орган: скользит по пульсирующим венам, дразнящим движением обхаживает своим кончиком уздечку, после чего вплотную принимается за чувствительную головку, посасывая кончик и чуть втягивая его губами. Когда же в процесс включаются ещё и зубы - мягко сжимающие упругую плоть, Данте окончательно теряет разум, отчаянно подаваясь вперёд бёдрами и вжимая лицо любовника в пах.       - Агх... Трахни меня... ну же... - то и дело срываясь на стоны, пьяно шепчет он, после чего внезапно обнаруживает себя сидящим на ревущем мопеде, а Жозефина, правящая им, говорит: «Да сколько уже можно копаться?! Давай скорее, а то опоздаем!». Мопед орёт так оглушительно, будто в душе мечтает стать по меньшей мере «харлеем»...       Вздрагивая, он открывает глаза и какое-то время бездумно пялится в распахнутый оконный проём. Вдалеке затихает рокот чьего-то мотора.       -  ...Cavolo [1], - откинув со лба влажные волосы, Данте ошалело упирается взглядом в тёмные складки нависающего над ним полога. Так это был сон... Однако, реалистичный до жути. И закончившийся настолько же по-дурацки, насколько хорошо начался!       Заглянув под одеяло, Данте обнаружил стояк не меньшей степени крепости, какой ему довелось лицезреть во сне.       «Ладно... в конце-концов, большего я и не требую. Откуда ему знать, что происходит в моей голове...» - со свойственной проснувшемуся среди ночи человеку беззаботностью подумал он, и, стиснув в ладони член, закрыл глаза, представляя, как руки Поля скользят по бёдрам наверх, и, стиснув талию в ладонях, притягивают его ближе, раздвигая ноги и устраиваясь меж ними...       Не отвлекаясь от полусонных грёз, Данте облизал два пальца и, медленно растягивая нежные стенки, ввёл в анус. Он хотел подготовить себя после трёхмесячного перерыва, прежде чем возвращаться к своим игрушкам. Как и ожидалось, мышцы уже успели отвыкнуть от периодического вторжения, и теперь его зад мог похвастаться заманчивой теснотой дырки двенадцатилетнего пацана.       Тяжело дыша и прислушиваясь к ощущениям, с каждой секундой становящимся всё более будоражащими и приятными, Данте добавил третий палец, после чего выдвинул ящик на прикроватном столике и достал оттуда фаллоимитатор: тот самый, который так любил пускать в ход Лука во времена их постельных игрищ.       Щедро смазанный гелем, силиконовый член, тем не менее, вошёл не сразу, что только подзадорило фантазию разогревшегося парня: в его воображении, Поль лишь сильнее стиснул бёдра и резко подался вперёд, вынуждая отвыкший от столь не джентльменского обращения проход растянуться сильнее и, вместе со стоном выгнувшего шею Данте, сдаться напору.       «Что, нравится?.. Я буду приходить сюда каждую ночь и трахать тебя до тех пор, пока ты не начнёшь скулить в блядском припадке...», - этот Поль говорил словами Луки, смеялся его смехом, входил так глубоко, что Данте задыхался и, мечась по постели, приглушённо стонал, зажав во рту уголок подушки. Всё нутро сотрясалось под скользкими ударами согревшегося члена и парень периодически дёргал бёдрами в попытке насадиться на него поглубже, а когда силиконовая головка добралась до самого чувствительного места внутри, коротко вскрикнул, выстреливая спермой себе на живот и тихо сполз обратно на подушку.       - Diavolo, ecco il diavolo... - слегка очнувшись, прошептал он, и в досаде стукнулся затылком о дерево кроватной спинки, лениво думая, сможет ли теперь спокойно смотреть на этого хамоватого бретонца, если снова столкнётся с ним - да хотя бы у дверей его же собственного кафе, ведь они, как назло, находятся всего в паре метров напротив!       Спрятав фаллоимитатор обратно в ящик и стерев улики салфеткой, Данте - больше озадаченный, чем довольный, и вымотанный донельзя, снова завалился спать, давая своему организму шанс отдохнуть ещё хотя бы пару часов.       Он пока не подозревал, что через каких-нибудь пару дней его жизнь изменится.