Вкус желаний

      Когда Поль добрался до дома, время на часах уже близилось к полуночи. Рот всё ещё горел от перца и горчил убийственным вкусом шоколада, который Данте, согласно своим именным связям, откопал не иначе, как в аду - до такой степени жуткой на язык оказалась эта дрянь.       Сейчас Полю нестерпимо хотелось почистить зубы и запить это варево для грешников чем-нибудь сладким, но в кофейне, когда он поглощал этот коктейль мелкими глотками, ощущения были совершенно иными: крепкий и горько-сладкий, с заманчивой перчинкой, пробирающей до печёнок, коктейль чудесно смягчал свой сердцевинный напор сладостью нежной сливочной пенки, приятно щекотавшей язык и губы, и забавно хрустящим ванильным сахаром на зубах.       Несмотря на изначальные подозрения, что хитрый макаронник надует и разрушит все его детективные планы по раскрытию своей сущности, результат оказался более чем убедительным. Данте действительно внешне казался вполне безобидным парнем с трогательным оленьим взглядом. Но вот то, что обнаружилось под ванильной пенкой, смогло немало удивить Поля своей жёсткой откровенностью. Хотя после потрясающей во всех отношениях ночи с ним де Бланш и подозревал, что итальянец не такой уж радужный единорог, каковым хочет казаться окружающим, но такое обилие совершенно бесхитростной, без тени кокетства, горечи, его не на шутку насторожило. Теперь-то ди Нери может даже не мечтать, что отделался от него - Поля крепко зацепила эта натура, и сегодня он лишний раз смог убедиться в этом.       Однако, сам Данте, похоже, больше не желал его видеть - сегодняшнее раздражение говорило об этом громче любых слов. И, честно говоря, Поль понятия не имел, как вновь расположить несговорчивого макаронника по отношению к себе. Кажется, той ночью он действительно поторопился: набросился на Данте ни с того, ни с сего - то ли изнасиловал, то ли нет, сам так и не понял. Наверняка, ди Нери до сих пор огребает последствия той пьянки - уже второй день вместо галстука носит по-старомодному наглухо завязанный на шее шёлковый платок. Поль уже молчал про остальное. Ко всему прочему, он так и не был до конца уверен - является ли Данте геем. Судя по его довольно сдержанной реакции наутро и впоследствии - да, голубее не придумаешь. Но, стоило Полю только подумать о том, что покладистость тосканца той ночью объяснялась исключительно сильным опьянением, как ему становилось попросту мерзко, когда он представлял себе состояние натурала, осознавшего, что его, пока он был в неадеквате, поимели самым жёстким образом.       «Нет, наверное, мне не стоит его больше беспокоить, - решил Поль, допивая найденные в холодильнике остатки приторной до тошноты колы, - Если захочет - придёт сам. А я... как-нибудь обойдусь».       Однако, его терпения хватило всего на неделю.       К концу девятого дня ожидания - а ожиданием это и было, как бы ни отбрыкивался Поль, - де Бланш окончательно слетел с катушек. Снова стал нервным и раздражительным, и на язвительные предложения Эдит пропить курс успокоительных и взять небольшой отпуск лишь досадливо махал рукой и глухо ворчал, как разбуженный медведь. Закрывал кафе раньше положенного, но долго сидел в темноте за столиком, наблюдая за тем, как постепенно рассасываются последние посетители «Desidera il gusto», и Данте - как обычно никуда не торопясь - наводит порядок в кофейне: собирает посуду и отправляет в моечную машину; протирает полотенцем столики; раз в три дня поливает висящую на витрине герань. И, наконец, гасит свет.       В конце концов, на тринадцатый день Поль снова отправился в конкурирующую кофейню. Решиться ему помог казалось бы незначительный случай, произошедший накануне. Когда он по обыкновению сидел в безлюдной тьме своего заведения и за чашкой кофе медитативно созерцал, как итальянец заканчивает работу, Данте внезапно повёл себя странно: прекратил протирать столик и, как-то устало вздохнув, сложил руки на груди, после чего, опершись бедром о столешницу, долго, как и Поль, смотрел на тёмные витрины кофейни напротив. О чём тот думал, де Бланш не знал - в оранжевом сумраке немногочисленных ламп он даже не мог толком различить лица тосканца. Но необъяснимая подавленность, казалось, сквозила в каждом изгибе тёмного силуэта.       Дождавшись, пока Данте погасит свет, Поль направился домой, решив назавтра вновь попытать счастья.

***

      Вечером следующего дня, отпустив пораньше Эдит и закрыв кофейню, как только посетители ди Нери стали улетучиваться, Поль дождался ухода последнего клиента конкурирующего заведения, после чего запер собственное кафе и скользнул в двери напротив.       Данте как раз готовился к ежевечернему ритуалу уборки: влажное полотенце на плече, а подвижные, по-итальянски выразительные руки свободны для приёма тарелок и чашек всех мастей и калибров.       Заслышав звон на входе, он, не глядя, произнёс приветливым, звучным голосом:       - Прошу прощения, но мы уже закрыты.       - Что, даже для соседей исключения не сделаешь? - не удержался от колкости Поль, и тосканец, вздрогнув, удивлённо обернулся, точно и не ожидал больше его здесь встретить.       - З-зачем ты пришёл? - наконец, выдавил Данте, с каким-то ошарашенным выражением лица глядя, как де Бланш подходит к стойке: то ли испуганное, то ли недовольное, то ли изумлённое.       «Хотел тебя увидеть» - так и подмывало признаться Полю, но вместо этого он, кашлянув, хмыкнул:       - Да вот, заметил, как тоскливо ты глядишь на мои витрины и решил заскочить. Соскучился, Бэмби?       - Нье понимаю, о чьём вы, - немедля скроил равнодушную мину итальянец, - Я просто остановьился отдохнуть...       - Да? А чего так волнуешься? - поддел его Поль и, тот, исступлённо воздев глаза к потолку, продолжил сосредоточенно заталкивать свою керамическую армию в мойку.       - Нье надо придум-вать, Поль. Идьите домой.       - Волнуешься-волнуешься... Я скоро перестану понимать, что ты говоришь. Чего ж ты так артачишься, Данте?       - Ч-что?.. - вспыхнул тосканец, громыхнув посудой. Поль заметил, как потемнело его лицо от прилившей к щекам крови. Поняв, что он на верном пути, француз продолжил:       - Ну подумаешь, переспали по пьяни, с кем не бывает. Ещё скажи, что тебе не понравилось.       - Не понравилось! - ожидаемо раздалось в ответ раздражённо-паническим эхом. Поль ласково улыбнулся, так посмотрев на собеседника, что у того спёрло дыхание - то ли от ужаса, то ли от волнения:       - А вот мне понравилось, Бэмби... - он сделал шаг вперёд и наклонился к лицу, наоборот, прогнувшегося назад Данте, который упёрся спиной во внутренний угол стойки рядом с кофе-машиной и в растерянности замер, не зная, в какую сторону податься, дабы ничего не разбить и не опрокинуть, - ...Даже очень, - он зажмурился, ожидая нападения, но Поль, похоже, не собирался его хватать и ломать об колено. Вместо этого Данте ощутил безобидный, лёгкий поцелуй возле уха и обдавшее его щеку горячее дыхание вкупе с уже хорошо знакомым бризовым ароматом парфюма:       - Ты был таким горячим, что я не могу перестать думать о тебе, - от интимного прикосновения шёпота к чувствительной раковине по коже пронесся озноб блаженства, - Только вспомню, как ты просил и стонал, и уже не могу остановиться... - горячий, влажный язык скользнул по нежной мочке, и Данте, дёрнувшись в полузабытьи, с запозданием сообразил, что попался: вешая лапшу на уши, коварный бретонец успел сграбастать его в капкан, крепко зажав в углу, и теперь Данте пришлось бы либо рвануться и разнести стоящую вокруг на каждом шагу различную хрупкую утварь, либо остаться на месте и отдаться на волю обстоятельств.       - О-тпусти, - с трудом выдохнул Данте, почему-то будучи не в силах двинуться, глядя в светло-голубые глаза, которые сейчас были так близко и смотрели настолько жадно, что голова шла кругом. Сладкое кофейное дыхание щекотало губы - не прикасаясь, но и не освобождая, и от этого Данте буквально сходил с ума, задыхаясь в неопределённости окруживших его со всех сторон препятствий.       Поль никак не среагировал на его потуги к бегству и лишь плотнее прижал к себе за талию, наклоняя голову. Под громкий звук дыхания Данте, вкрадчиво скользнув пальцем за нежными складками, оттянул шёлковую ткань платка и осторожно прикоснулся губами к едва желтеющему кровоподтёку на судорожно сглатывающем горле.       От этого ощущения по всему телу тосканца прокатилась волна сладкой томительной дрожи, и руки, сжимавшие его в объятиях, внезапно ожили, стискивая плотнее и уже не скрывая собственнического желания завладеть им целиком и полностью.       - Бэмби... - Поль раздвинул языком губы Данте, после чего немедленно завладел его ртом, в бессознательном угаре желания покусывая тонкие губы и всё сильнее вжимая поцелуем возбуждённо вцепившегося ему в плечи итальянца в стену.       Сначала Данте не понял, зачем де Бланш тянет его вниз, но после вспомнил, что в кофейне всё ещё горит тусклый свет, по улице изредка снуют поздние прохожие, а витрины дают прекрасную видимость всего, что происходит внутри. На мгновение, ди Нери, отрезвлённый реальностью, засомневался, стоит ли продолжать, пока они ещё не зашли слишком далеко, но не на шутку распалённый француз не дал ему остановиться, сграбастав в охапку и прижав спиной к стене в непрерывном жарком потоке лобзаний и ласк, от которых Данте почувствовал, что снова пьянеет, и уже больше не хотел ничего, кроме бесконечной тесной близости.       Теперь, находясь под прикрытием высокой и длинной барной стойки, они могли делать, что заблагорассудится без риска быть обнаруженными.       Судорожно срывая пуговицы с одежды Поля бестолковыми немеющими пальцами, Данте, впервые за много дней ощущая его так близко, чувствовал себя абсолютно обезумевшим и утратившим всяческий контроль не только над своими эмоциями, но и над собственным телом: запах Поля, тепло Поля и его частое страстное дыхание действовали на Данте, как наркотик. Существовала одна лишь жажда близости, отодвигающая всё остальное на задний план: повалив на пол, в горячечном бреду Поль попытался через голову стащить с него фартук и расстегнуть рубашку, и, кажется, что-то свалил со стола... А, может, это Данте толкнул его в стремлении избавиться от раздражающей сейчас одежды... В этот момент его волновали только губы Поля, самозабвенно ласкающие лицо и шею; эти горячие и сильные руки - свободно и нетерпеливо скользившие под одеждой, добирающиеся до самых сокровенных мест и неутомимо исследующие сходящую с ума плоть.       Отчаявшись освободить желанное, уже доведшее его до крайности тело от форменных тряпок, де Бланш, содрав вниз рубашку Данте до локтей, рывком перевернул изнывающего в нетерпении тосканца на живот, после чего брюки повторили судьбу сорочки.       Когда же он, наконец, ощутил себя внутри раскалённого нутра ди Нери, то не смог сдержать исступлённого стона наслаждения, катарсически сминая в своих пальцах пальцы любовника и переплетая их в тесный «замок». Всё его желание, все стремления были сосредоточены на Данте - этом восхитительном клубке из нервного удовольствия, сладостных стонов и бесстыдной чувственности.       Входя плавно и сильно, и ощущая потрясающее, влажное сопротивление, он в слепом блаженстве жадно вдыхал пряный запах разгорячённого, вожделеющего тела и волос итальянца, слушая его задыхающиеся стоны, что становились с каждой минутой всё более частыми, отрывочными и громкими. Ему не хотелось, чтобы всё заканчивалось слишком быстро, поэтому Поль решил умерить пыл и стал действовать нежнее и, вместе с тем, изощрённее. В какой-то момент, он случайно наткнулся ладонью на что-то обжигающе-холодное и мокрое. Вздрогнув, но не останавливаясь в процессе, Поль понял, что в пылу битвы с одеждой они перевернули ведёрко со льдом, и теперь прозрачные кубики медленно таяли на полу вокруг них, в скором времени обещая малоприятную на ощупь обстановку. Грех было не воспользоваться таким шансом.       Продолжая ловить кайф, Поль пропустил руку под животом стонущего в складки фартука на полу Данте, после чего, притянув его к себе, облокотился спиной о стойку, насаживая глубже немедленно возмутившегося такой внезапной смене позы тосканца. Пощекотав горячим кончиком языка шею любовника, дразняще провёл ледяным кубиком вниз от ключичной впадины, и, слыша полный удивления всхлип, обласкал тающим холодом мгновенно напрягшийся, покрасневший сосок, после устремляясь ниже.       - А-ах... Г-где ты его... х-холодно... - невнятно простонал Данте, инстинктивно пытаясь перехватить руку со льдом, который уже медленно истаивал в своей прогулке по стоячему багровому члену, доставляя своим контрастом температур тосканцу невероятное, но крайне противоречивое наслаждение, - П-Поль... нгх...       - Не возись, Бэмби, я знаю, что тебе классно... - сам не свой от собственных ощущений, выдохнул ему в ухо француз, бессознательно прижимая парня теснее к себе, и с новой силой погружаясь в переживания, которые дарило его горячее, алчное до удовольствий, тело, - Не останавливайся... вот так...       Внезапно, раздался звон входной двери, и Поль, мгновенно зажав нос и рот окаменевшему от ужаса Данте, стиснул его в объятиях, чтобы тот не вздумал куда-то срываться. Напряжённо прислушиваясь, они замерли, прижавшись к передней стенке за стойкой.       - Там написано, до одиннадцати. Ты уверен, что оно ещё работает? - раздался усталый и не пышущий энтузиазмом девичий голос.       К стойке направились чьи-то решительные, но уже явно тяжёлые шаги. Поль плотнее прижал ладонь к лицу задыхающегося в панике тосканца, в свою очередь, максимально впечатавшись в деревянную стенку. Спутник девушки подошёл ближе, по всей видимости, оглядываясь:       - Не знаю, может, уже всё... - наконец, неуверенно выдавил парень. Поль прикрыл глаза, отчаянно молясь, чтобы эти двое вымелись отсюда как можно скорее.       - Пошли, всё же дойдём до дома. Так уж и быть, кофе я тебе сама сварю, - стук каблучков дал знать о том, что мадмуазель сцапала благоверного за рукав, а через пару секунд колокольчик сообщил, что незваные гости покинули помещение.       - Ты что, не запер дверь?! - разжимая руки, выпалил Поль судорожно пытавшемуся отдышаться Данте. Тот прямо-таки ошалел от подобной наглости:       - Зап-реть? Когда?! - воскликнул он, яростно округлив глаза и всем свои видом давая понять, как же его достал этот ужасный бретонский идиот, - Ты был посльедним, кто вошёл сюда! А после!.. - он не договорил, и, отвернувшись, начал поспешно одеваться. Глядя на его насупленную спину, де Бланш невольно почувствовал укол вины.       - Ладно... погоди... Ну, не злись... - Поль попытался остановить раздражённые попытки ди Нери привести себя в порядок, но вдруг неожиданно сильно получил по рукам.       - Stai zitto ed esci! [1] - гаркнул тот, вскакивая на ноги и пытаясь застегнуть то, что осталось от пуговиц, - Что тьбе от менья надо?! Какого чьёрта ты... - он внезапно осёкся и, тревожно, тяжело дыша, направился прочь, к двери. Едва успев оправить одежду, Поль метнулся следом.       - Данте... - он попытался схватить его за руку, но тот, вырвав запястье, грубо толкнул его к выходу.       - Прочь!       - Стой. Прости, я не думал, что так всё выйдет... - он смотрел в пышущее гневом лицо с подозрительно покрасневшими глазами и не знал, как оправдаться. Никогда ещё в жизни Поль не чувствовал себя бо́льшим ублюдком.       - Пошёл. Вон! - зло и презрительно выплюнул Данте, с такой ненавистью глядя на него, что Поль просто опешил. Почти не чувствуя поверхностей, он кое-как нащупал ручку и вывалился на улицу, слыша, как резко и чётко щёлкнул замок, во мгновение ока превращая итальянское кафе в неприступную крепость.