We can't touch utopia

Когда Сонхва поднимается на второй этаж полностью забитой кофейни, Сан уже ждёт его за всё тем же столиком у окна. Там же его дожидаются чайник и пустая фарфоровая чашка, что заставляет усмехнуться: он всё прекрасно помнит с лета. — Привет, Сан, отлично выглядишь, — произносит Сонхва, как только подходит ближе и уже смело усаживается напротив. День сегодня выдаётся прямо идеальный для таких уютных посиделок в тёплых кофейнях, где можно пить горячий чай, слушать приятную фоновую музыку и радоваться, что тебе не нужно перескакивать через грязные лужи смеси снега с дождём и кутаться как можно глубже в шарф, который практически и не защищает от пронизывающего холодного ветра. Впрочем, от холодного и колючего взгляда Сана сейчас уже ничего не защитит. — Можешь не тратить время на комплименты, — закатывает глаза он, а потом смело смотрит Сонхва в глаза. — Откуда ты знаешь об Уёне? Вместо ответа Сонхва облизывает пересохшие от холода губы, слегка причмокнув напоследок, и не спеша, явно смакуя ситуацию, наливает себе чай в чашку, стреляя взглядом в глаза напоследок. Он делает маленький глоточек зелёного чая с жасмином (дрянь, но лайк за попытку) и так же не спеша ставит чашку обратно на блюдце. — Сразу хочешь говорить об Уёне? Не хочешь мне рассказать, как провёл время, когда я уехал? Я же скучал, Сан, смотрел на твои фотографии в телефоне и скучал. — Я трахался с каждым, кто попросит, — перебивает его Сан, немного подаваясь вперёд. На шее чуть-чуть выглядывает знакомая цепочка, хотя сегодня её не настолько заметно за свитером без ворота, Сонхва достаточно и этого. Он улыбается, вздёргивая бровь. — Забыл о тебе на следующий день. — Сан, мне правда очень жаль, что я набрался смелости написать только спустя время, и что ты мог сделать неправильные выводы у себя в голове. Я не питаю и, если честно, не питал никаких надежд на воссоединение с Ёсаном после… — он тяжело вздыхает, запивая волнение горячим чаем, — после того, как ты появился в моей жизни. Наверное, мне стоило сказать это сразу там, на острове, но тогда я думал, что это блажь. Я думал, что мои чувства к тебе были слишком скоропалительные, и тогда моё признание ты воспримешь как попытку заменить тобой Ёсана. Я попытался дать нам время переварить немножко то, что произошло, но сделал только хуже. Мне очень жаль, что так произошло. Если ты хочешь знать правду, то… Правда в том, что я не могу прекратить о тебе думать. Но, наверное, уже слишком поздно это говорить, правда? От его показной уверенности в себе не остаётся и следа. Сонхва знал и раньше, что это признание не дастся ему легко, но сейчас он особенно чувствует в себе ту острую неуверенность в себе, ту дрожь, которая постоянно напоминала ему о том, как он налажал, когда только вернулся домой. Он не заслуживает на отношения с Саном. Не заслуживает на такого чуткого и понимающего Юнхо. Не заслуживает на прощение от Ёсана и Хонджуна. Не заслуживает на дружбу от Минги. Он просто не заслуживает быть счастливым. — Сонхва, — мягко, так мягко говорит Сан, положив руку на столик возле его руки. Сонхва поднимает голову, снова встречаясь с его тёмными, глубокими глазами и едва сдерживает себя, чтобы уже не сбежать самому. Он не заслуживает быть счастливым. — Что? — Я всё ещё не знаю, откуда ты раскопал информацию об Уёне, и что конкретно ты знаешь обо мне. Может показаться, что я сейчас убегаю от темы, но на самом деле всё связано и твоё внезапное появление… Сильно путает все карты, если не сказать жёстче. Пока что ты выглядишь как поехавший маньяк, и это не добавляет очков твоей репутации, знаешь… Сонхва глубоко вздыхает и уже сам поворачивается к окну, наблюдая за оживлённой улицей, как вчера это делал Сан. Да, он пошёл ему навстречу во всех смыслах этого выражения, да, он принял его извинения — это видно по заметно более расслабленной позе и даже небольшой улыбке, которую он точно не заслужил — но при этом партия ещё не окончена и пусть даже Сонхва не выйдет в ней победителем, он обязан её достойно завершить хотя бы вничью. — Помнишь, в холле отеля я сказал, что доверяю тебе? — спрашивает он, поднимая голову к Сану. Тот неуверенно кивает, пряча взгляд в чашке с кофе. — Я сказал это не для того, чтобы залезть к тебе в постель и весело потом улететь в закат. Тебе тоже нужно мне довериться. Я не маньяк и никогда им не был. Я работаю в клинике с документами и как-то случайно взгляд зацепился за твоё имя. Документы Уёна и ребёнка были в одной папке, остальное — мои догадки. Ты не обязан мне рассказывать всю свою историю, но поверь, мне очень хочется знать, за что ты так сильно себя винил этим летом, и не связано ли это всё вместе? Сан очень тяжело вздыхает, поставив чашку на место, и нервно стучит ногтями по столу. Сонхва борется с разрывающим желанием накрыть его руку своей и успокоить, согреть, забрать к себе и укрыть ото всех проблем. Вместо этого он всего лишь позволяет себе слегка прикоснуться к его мизинцу и тут же одёрнуть руку, хватая чайник с чаем, словно и сразу это задумывал. — Знаешь, Сонхва, лучше бы ты и правда просто хотел меня использовать как последний мудак, а потом выбросить из своей жизни, — начинает Сан, неуверенно потирая руку, к которой только что прикоснулся Сонхва. — Было бы намного проще. Мы бы забыли друг друга и устремились по своим векторам жизни, как ты говоришь, весело. Но ты любишь всё усложнять, поэтому я расскажу тебе историю, а там уже сам делай выводы, нужен ли я в твоей счастливой и стабильной жизни или лучше нам и правда разбежаться. Мы с Уёном встречались чуть ли не со школы, хотел бы сказать, что он был мой единственный парень, но я бы сильно солгал… Хотя, даже стоит начать не с этого. Ты знаешь, почему я летом работал на острове посреди океана, а не разбирался с беременной девушкой? — Я задавался этим вопросом, — кивает Сонхва, жестом попросив горничную в коротком платьице поменять ему чайник. И который раз благодарит Сана за то, что тот выбрал второй этаж этой злополучной кофейни. Пускай сейчас внизу стоит Минги, легче от этого на сердце не становится. А так он хотя бы получил возможность решать свои проблемы по одной, а не все сразу. — Потому что это отель моих родителей, а я — их самое большое чёрное пятно на репутации, — пожимает плечами Сан, горько усмехнувшись. — Золотой ребёнок, испорченное поведение, увлечения парнями и извращениями вроде мазохизма, плюс, разные вещества. И знаешь, до появления беременной девушки им было плевать на всё, они уже махнули рукой на меня. — А тебе всего лишь нужно было от них внимание? — В точку, — вздыхает Сан, допивая свой кофе. — Но возвращаясь к прошлой зиме, скажу, что я реально перегнул палку, и в какой-то момент у меня вообще размыло понятие реальности. Рейвы, Уён, секс, всякое лёгкое дерьмо, от которого крышу сносит на раз… Мне и самому противно от себя в прошлом, но я вообще не помню светлых дней. Мы прыгали от вечеринки к вечеринке, я вылетел из университета уже в третий раз, но им было плевать, так плевать. В какой-то мере мне нужно даже сказать спасибо Дживон за то, что переспала с нами двумя, а потом не побоялась заявиться к мамочке с тестом на беременность. Кстати, если ты знаешь, кто отец, то мне можно опустить эту часть? — Я не знаю результатов теста, — качает головой Сонхва, глядя себе в чашку. — Только то, что вы их оплатили. — Я настолько большое родительское разочарование, что даже ребёнка зачать не способен. Стопроцентное отцовство у Уёна. Им там уже готовят свадьбу, если хочешь знать, почему я вчера был такой стервозный. Между ними повисает продолжительная пауза. Чтобы хоть как-то занять руки, Сонхва колотит чайной ложечкой стенки чашки, размешивая несуществующий сахар. На Сана поднять взгляд он пока не может: слишком много свалилось на него за всё время этого разговора. Что-то он ожидал услышать, кое-что стало для него полным открытием, но всё вместе разрывает мозг как атомная бомба. — Молчишь? Ничего, я понимаю. Я тоже не хотел тебе показывать эту свою сторону. Хотел сделать хотя бы раз так, как хочу это сам, в ясном уме и при трезвой памяти. Папа, как узнал про ребёнка, орал так, что чуть окна не повылетали. И тогда мне дали ультиматум, либо рехаб и сезонная работа на острове с нуля, чтобы понял, что такое ответственность, либо… Валить из дома и сдохнуть от передоза через годик-другой. — Я рад, что ты сделал правильный выбор, — мягко произносит Сонхва, тяжело вздохнув в самом конце. — Иногда я думаю о прошлой зиме как о выходе из проблем. Где ты всё ещё взрослый ребёнок и можешь убежать в свой мирок без ответственности за себя или за целого ребёнка. За то время, пока Дживон была беременна я много всякого думал. Примерял на себя роль отца семейства, управляющего отелем, важного такого гуся в белой рубашечке и с галстучком. Потом сравнивал себя с Уёном. Да, мы вели себя как идиоты, но нам было комфортно вместе, понимаешь? Как ребёнок понимает ребёнка, мы на одном уровне восприятия! А сейчас ему придётся ходить важным гусём и вкалывать ради будущей семьи, которую даже не любит. Я выиграл эту лотерею, но чувствую ли себя победителем, Сонхва? — А что теперь будешь делать ты? Вы с Уёном расстаётесь? — Ага, и я тут же прыгаю в твои объятия, — горько усмехается Сан, залпом выпивая весь чай из чашки Сонхва, и сильно морщится в конце, брезгливо отодвигаясь к стенке в конце. — Фу, что за дрянь ты пьёшь? — Ты сам заказал эту дрянь. Я вообще не люблю зелёный чай, а больше по фруктовым. — Вот ты, Сонхва, типичный взрослый. У тебя взрослые проблемы в клинике, взрослый парень, с которым вы расстались наверняка по какой-то взрослой причине. Между нами с тобой пропасть. Ты красивый, ответственный, настоящий хазбенд материал. Ты можешь завести отношения с кем угодно в этом кафе, но хочешь зачем-то мою тупую задницу, которая даже не знает, к кому питает больше чувств. Мы же с Уёном столько лет вместе, я даже представить не могу себя отдельно от него… — Сан, — мягко перебивает его Сонхва, наконец решившись вложить свою ладонь в его и взглянуть ему в глаза, словно пытаясь там найти хотя бы малейшую зацепочку. Хотя бы что-нибудь, что могло бы решить проблему как по мановению волшебной палочки. — Я сейчас буду звучать, как ужасно занудный взрослый, но иначе ничего не получится. Ты сам должен решить, что тебе нужно. Я ненавижу конкуренцию и вообще хочу разорвать Уёна на куски, пусть даже я никогда с ним не общался близко, и он может оказаться вполне хорошим человеком, не важно. Суть в том, что сейчас в твоей жизни бардак и свалка из людей, отношений, чувств. Я могу тебе помочь навести порядок. Но это всё не будет иметь смысла, пока ты сам этого не захочешь, понимаешь? Не нужно бросаться в крайности и блокировать мой номер, потому что мне самому нужно было разгрести свою свалку проблем, которые ты мне радостно подкинул этим летом. При этом хочу подчеркнуть, что в то же время я не жду, что ты тут же бросишься мне на шею, но я готов тебе помочь, Сан. Сан тяжело вздыхает, взъерошивая волосы одной рукой, а потом тут же их приглаживает. Цепочка на шее издевательски поблёскивает в тусклом освещении. Хоть Сан это ни разу не сказал прямо, но у него тоже есть чувства к Сонхва. Он пришёл на эту встречу, хотя не был обязан, пошёл навстречу, рассказал всё то, что происходит на сердце, цепочка ещё эта. Внезапно Сонхва понимает, что если даже ситуация повернётся в его сторону, простых, обычных и тихих отношений между ними не будет никогда. Либо лайфстайл, от которого так открещивается Юнхо, когда речь заходит о его тёмном прошлом. Либо… Либо им придётся расстаться навсегда. — Извини, но ты только что так сексуально говорил, что у меня аж встал, — внезапно хихикает Сан, прикусывая нижнюю губу. На щеках тут же появляются крохотные, до боли любимые ямочки, ради которых Сонхва готов даже простить его такие дебильные выпады не в тему. — Чхве Сан, — вздыхает он, наклоняя голову вниз, но всё ещё смотрит ему в глаза. Сан тут же ёжится под этим взглядом и сильно жмурится. — Опять ты на меня так смотришь, ненавижу тебя, — вздыхает он, тряхнув головой напоследок. — Я знаю, — улыбается Сонхва, откидываясь на спинку стула, и склоняет голову набок. — Короче, это хорошо, что мы оба объяснились, но теперь нужно подвести хотя бы какие-то итоги… — Не нужно, — перебивает его Сан, жестом приглашая горничную принести ему счёт, а потом решительно шлёпает по столу ладонями. — Я — безответственный пацан, я не хочу подводить итоги. Хочу просто жить в своё удовольствие и плясать польку на шахматной доске, а не думать над следующим своим ходом и мечтать победить через миллиард лет. С этими словами он вскакивает на ноги, подлетает к Сонхва, оставляя на его губах смачный чмок, и упархивает к выходу, бросив напоследок: — Ты же хотел сделать это на публике? Наслаждайся! — Я тоже рад, что наш с тобой разговор привёл тебя в чувство, и ты снова стал той хаотичной и весёлой горой без крыши над головой, — тихо качает головой в ответ Сонхва уже в пустоту, доставая кошелёк, как только горничная приносит ему чек. Он оплачивает счёт и втягивает губы в рот, стараясь слизать хотя бы небольшой след от Сана. Сегодняший разговор поставил на место очень многое. И пусть даже он закончился до смешного нелепо и без хоть какой-то надежды на продолжение, Сонхва понимает, что это — единственно верное окончание беседы. Иначе Сан не может. Иначе ему и не нужно по сути. СХ: «Поздравляю, ты добился своего» СХ: «Теперь у меня тоже встал» Сонхва выходит из-за стола и спускается вниз, где у Минги наверняка есть очень много непростых вопросов, но ему всё равно. На самый главный сегодняшний вопрос Сан уже ответил между строк. С: «Рад стараться» С: «Счастливой дрочки» — Пак Сонхва! — как всегда громко кричит Минги, подпирая кулаками пояс, пока Сонхва прячет телефон в карман, так и не придумав, что ответить. — Ты не хочешь мне ничего объяснить? — Понимаешь, Сон Минги, так вышло, что мы все здесь — взрослые и ответственные люди, — вкрадчиво начинает он, по-хозяйски забросив руку ему на плечо. — И иногда у взрослых и ответственных людей случаются важные переговоры, но не переживай, ты — друг номер один в моём сердечке, поэтому я сейчас вот спустился к тебе и даже готов составить компанию! Минги недоверчиво щурится, но потом всё же пропускает к себе за прилавок, закрываясь изнутри. Сонхва присаживается за уже почти свой табурет в самом углу и безмятежно ему улыбается. — Врёшь же, — вздыхает Минги, опираясь бедром о кофе-машину. — Но я куплюсь на эту ложь. Ты хороший человек, Сонхва, и поэтому расскажешь мне однажды, что вообще происходит вокруг. Если бы всё было так просто, что можно было бы всё рассказать, не раскрыв по дороге ни одного чужого секрета… Сонхва вздыхает и кивает несколько раз. — Обязательно, Минги. Но не сегодня, хорошо? Сегодня он просто не готов.