Наследие: Неожиданные союзники

Они были счастливы и ослепительно невинны. Им обоим даже в голову не приходило, что счастье может оказаться грехом. Айн Рэнд «Атлант расправил плечи»

      После неудачной попытки побега, Тэхо всё-таки пришлось рассказать Хиро правду, и когда учёные уже собирались отправлять голубя с сообщением для группы в Суёнгу. Но тогда уже прилетел их голубь.       — Ты злишься на меня, Хиро? — стоя с опущенной головой, спросил Тэхо.       — Почему я должен на тебя злиться? — удивился учёный.       — Но я же солгал тебе… И пытался сбежать, — мальчик всхлипнул. — Ты спас меня, был так добр ко мне… А я так поступил с тобой.       Хиро слегка занервничал, тем самым расписавшись в своём бессилии. Он знал, что делать, когда ребёнок болеет. Знал, как себя вести, когда дети бояться лечения или же плачут от боли. Но он понятия не имел, как себя вести, если ребёнок расстроен из-за моральной дилеммы.       Всё чаще во время трудностей Хиро мысленно обращался к Кадзай-сану: а как бы он поступил на его месте? Он научил Хиро многому, но только не воспитанию детей. Этому вообще учатся, или всё как-то приходит само-собой?       Но от вида плачущего ребёнка у него сжималось сердце. Может, стоит просто с ним поговорить?       — Но ты же сделал это, потому что хотел защитить своих друзей?       — Да, — Тэхо поднял на него заплаканные глаза и кивнул. — Я же не думал, что вы на самом деле окажитесь такими хорошими… Ты заботился обо мне, а я тебе не доверял и хотел сбежать…       — В этом нет твоей вины, — Хиро присел рядом с ним, положив руку мальчику на плечо. — Я даже представить себе не могу, через что тебе пришлось пройти в столь юном возрасте. В таком жестоком мире нельзя выжить, если доверять всем и каждому, тем более, когда от твоих слов зависит выживание твоих друзей. Ты ни в чём не виноват. Ты сделал это, чтобы защитить их.       — Но, ведь если я сказал бы тебе правду, вы бы просто пришли к ним, а не пытались атаковать. И тогда могли бы пострадать не только мои друзья, но и ваши солдаты!       Да, ситуация действительно была на грани, словно пуля, просвистевшая над головой. Если бы не сообразительность Айко, всё могло бы закончиться трагедией.       — Можно сказать, что всем повезло, — Хиро чуть улыбнулся. — Ребята и не из таких передряг выпутывались. Знаешь, иногда мы поступаем неправильно, думая, что делаем то, что должны. Иногда мы даже думаем, что по-другому поступить было нельзя, а в итоге поступаем самым ужасным образом, что приводит к самым худшим последствиям. Не всегда можно предугадать, какой поступок будет правильным и к чему в итоге приведёт твой выбор. Это нелегко. Иногда мы совершаем ошибки, но мы учимся.       — Хиро, а ты когда-нибудь поступал так по-дурацки, как я?       — Ох, не то слово. И очень долго разгребал последствия и всё исправлял.       — Но ты же… уже взрослый.       — Иногда взрослые совершают куда большие глупости, чем дети, — Хиро заметил, что Тэхо наконец перестал плакать и слушает его с большим интересом. Доставать скелеты из собственного шкафа и объяснять, как они туда попали, учёный не хотел, поэтому быстро перешёл к выводам. — Ошибки не делают нас плохими людьми. Я знаю, что ты соврал только для того, чтобы защитить своих друзей, и пытался сбежать лишь для того, чтобы предупредить их об опасности. Не каждому бы хватило смелости на это. Наверное, это было самым правильным решением.       — Ты правда так считаешь? — глаза мальчика заблестели. Он думал, что Хиро будет ругать его и злиться, что даже видеть его не захочет, а вместо этого он его похвалил.       — Правда, — кивнул учёный.       Тэхо обнял его за шею так, что Огава едва не потерял равновесие и на упал.       — Спасибо.                     В лаборатории все бегали на ушах. За всё время, проведённое в Корее, к ним попали всего несколько раненых солдат с не очень серьёзными травмами. А тут такое событие! Трое вампиров, четверо людей, не считая недавно появившегося в лаборатории Тэхо, и малыш-полукровка. Учёные облепили новоприбывших, наперебой спрашивая, как они жили и выживали в Пусане, как сбились в одну группу, как боролись с подрывником. Но, конечно, наибольший ажиотаж вызывал полукровка.       — Ну всё, хватит! Ребёнок вам не картина на выставке! Если хотите полюбоваться полукровкой, то у вас ещё будет шанс поработать со мной, — Кими насилу удалось выдворить учёных за двери. Ей хотелось поговорить с матерью малыша наедине. — Прошу прощения за их навязчивость, — Кими развернулась к вампирше. — Любопытство — наша профессиональная черта.       Новоприбывшие дети быстро отбросили страх и приняли, что в стенах лаборатории им ничего не угрожает, но вот взрослые относились ко всему с опаской и подозрением. На разговор с Джунгом отправился Хиро, на беседу с двумя другими вампирами направились их бывшие сослуживцы, а вот Стефанию и её сына Кими оставила за собой.       Глаза вампирши бегали по комнате, словно ища возможные пути к отступлению, а её руки прижимали к себе ребёнка, который, ни о чём не подозревая, играл с тёмными волосами матери.       — Тебе не нужно бояться, — начала Кими. — Никто здесь не тронет ни тебя, ни твоего ребёнка.       — Почему у нас забрали оружие? — с подозрением спросила Стефания.       — Чтобы не случилось ничего плохого, — Кими старалась говорить как можно доброжелательнее. — Все учёные на базе безоружны. Даже вопреки тому, что половина сотрудников вампиры, думаю, ты знаешь, что в лаборатории обычно отправляют тех, кто негоден в бою.       — Лаборатории Пятнадцатой основательницы были исключением.       Кими чуть улыбнулась:       — Да, моя мать была исключением из почти всех правил. Но я в организационных моментах предпочитаю придерживаться традиционных методов.       Глаза вампирши округлились, она бросила на девушку резкий, но рассеянный взгляд. Некоторое время она внимательно смотрела на неё, словно пытаясь в чём-то убедиться. Кими уже привыкла, что на неё смотрят изучающее, поэтому старалась вести себя как можно терпимее.       Наконец Стефания заговорила:       — Будь ты вампиром или даже человеком — я бы тебе не поверила. Но ты — полукровка, такая же, как и мой сын. Я… я не знаю, — она крепче прижала ребёнка к себе. — Когда я увидела, что мы не одни такие, что в мире есть и другие вампиры, которые живут в мире с людьми, я обрадовалась. Но мне трудно поверить, что всё так на самом деле. Что нам действительно больше не придётся бегать и прятаться от всего мира. Что моей семье и моему ребёнку ничего не угрожает. Мы с ребятами действительно стали настоящей семьёй, но пришли к этому не сразу. Много случайных событий свели нас вместе, и только лишь спустя время, после усилий и стараний мы пришли к доверию и взаимопониманию. Мы думали, что никто нас не поймёт: нас, вампиров, посчитают слабаками и тряпками, а Джунга и детей — предателями. Мы не знали, кто победит в междоусобице в Корее, но понимали, что вернуться мы не сможем, иначе людей загонят в стойла, а с моим сыном сделают непонятно что. Когда вы высадились в Корее, мы начали прятаться — мы не думали, что вы пришли с благими намереньями. А потом та девушка не дала Рене напасть на меня и сказала, что вы здесь, чтобы помочь.       — Но ведь так и есть.       Стефания ненадолго умолкла.       — Ты правда дочь госпожи Марии?       — Угу.       — Где она сейчас?       — Её убили ещё до апокалипсиса.       — Из-за того, что у неё появилась ты?       — Нет. Вампир, который убил её не знал обо мне, иначе он бы убил не только её, но и меня с моим отцом.       — Он пережил апокалипсис?       — Пережил бы. Если бы его не убили в тот день за попытку остановить тогда ещё не начавшуюся войну в Японии. Иронично, что его убили люди.       Краткий пересказ истории своей семьи Кими научилась выдавать без тени эмоций — слишком часто ей приходилось повторять её за последний год. Но сейчас, в небольшой белой палате она была более чувствительной. Женщина перед ней была такой же матерью, какой была её — вампирша, откинувшая гордость и влюбившаяся в человека, приведшая в мир полукровку, и бросившая вызов всему миру, чтобы защитить своё дитя.       — Я возненавидела людей ещё до того, как стала вампиром, — продолжила диалог Стефания. — У меня отняли всех близких и дорогих мне людей. Мелочные, горделивые и безосновательно жестокие — но вампиры такие же. Твоих близких отняли и люди, и вампиры.       — Хочешь спросить, ненавижу ли я всех? — Кими улыбнулась. — Да нет. Сперва я думала, что мне нет места ни среди людей, ни среди вампиров. Но потом я осознала, что принадлежу обоим мирам. Точно так же, как и твой сын. Теперь, когда война закончилась, все готовы принять полукровок.       — До тебя были другие полукровки?       — Были, и много. Но их всех убили вместе с родителями. Но больше подобного не повторится. Это очень долгая история, я расскажу чуть позже. Сейчас вам бы всем отдохнуть, тем более малышу.       Кими наконец подошла к вампирше и полукровке, и малыш протянул к ней свою ручку.       — Привет, — Кими чуть наклонилась и помахала рукой, после чего осторожно прикоснулась к нему. — Меня зовут Кими, я такая же как ты. А как тебя зовут?       — Его имя Богдан.       — Красивое. Оно что-то означает?       — На моём языке это означает «ребёнок, данный Богом».       — Это хорошее имя. Оно ему очень подходит.                     Миссия считалась выполненной, отбытие из Кореи должно было состояться со дня на день. Ближе к вечеру группа вернулась, дабы отдохнуть и собрать вещи.       — Всё хорошо, что хорошо заканчивается, — пропела Шиноа. — Жаль, конечно, что мы так быстро покидаем Корею.       Начались сборы — ребята быстро упаковали вещи и прибрались в комнатах. Вопреки насыщенному дню усталости не чувствовал никто, и даже по завершению дел солдатам хотелось сделать что-то интересное, чтобы воспоминания о последних днях в Корее были приятными. Одни рванули на пляж, дабы искупаться при свете луны, а после встретить рассвет, другие побежали на встречу с друзьями из другого отряда, кто-то же остался в домике, чтобы хорошенько отдохнуть.       — Пойдёшь с ними?       — Не-а, — мотнула головой Юрико. — Я всё ещё неважно себя чувствую, да и вообще, — почему-то она немного покраснела. — Я тут набрала лекарств в лаборатории, хочу кое-что проверить.       — Точно всё в порядке?       — Да, не беспокойся.       Айко тоже не горела желанием шататься где-то по ночи, но дело было вовсе не в усталости. Хотелось немного обдумать случившееся.       Вода стекала вниз по коже и волосам, девушка прислонилась к стенке. Эта группа спасённых была не просто кучкой людей и вампиров, которые сбились вместе, чтобы банально выжить. Они были друзьями, они были семьёй. И ребёнок, который родился в их семье — особенный — не как плод запретной любви, а как доказательство того, что люди и вампиры могут жить вместе.       Девушка вышла из ванной. Свет в доме не горел, но даже так был виден одиноко стоящий в коридоре мужской силуэт.       — Ты же сама говорила: без героизма и бессмысленных самопожертвований.       — Но ведь всё же обошлось. И никто не оказался в опасности.       — Ты оказалась, — Рене вздохнул и подошёл к любимой. — Я понимаю, что иного выхода, может быть, действительно не было. Но, прошу тебя, — он заправил прядь влажных волос ей за ушко, — будь осторожной и береги себя всегда. Я очень сильно люблю тебя и не хочу потерять. Помнишь, я как-то сказал тебе, что не знаю, есть и у вампиров душа, но если это так, то моя душа всегда будет с тобой?       Айко кивнула:       — Конечно помню.       — Теперь я более чем уверен, что душа у вампиров есть. И моя душа, как и моё сердце, полностью принадлежит тебе.       — Рене…       — Т-сс…       Вампир запустил руку ей в волосы, а второй упёрся в стенку, тем самым прижимая девушку к ней. Он нежно коснулся её губ, старясь передать касаниями всё то, что не договорил словами.       — Останься сегодня со мной со мной, — преодолевая смущение, произнесла Айко. — Я хочу, чтобы ты сделал меня своей.       — Ты уверена?       Она кивнула.       Рене закрыл дверь в комнату, после чего вновь затянул Айко в поцелуй. Он прижал девушку к стенке, руку стали блуждать по её телу, а она обвила своими шею вампира и прикрыла глаза.       Едва уловимое движение вампира — и он поднял девушку над полом, взяв на руки. Едва не касаясь носом шеи Айко, мужчина вдохнул её запах — столь сладостный и столь желанный. Домашние тапочки слетают со ступней и с тихими хлопками ударяются об пол. Рене положил её на кровать и навис сверху, поставив руки по обе стороны от головы любимой.       Глаза Айко будто сияли в лунном свете, отливаясь карамельным отблеском, чуть спутанные волосы ореолом лежали на подушке, её руки потянулись к вампиру, заставляя ещё ниже склониться над ней, после чего девушка чуть приподнялась и сама втянула его в поцелуй. Пальчики начали спускаться ниже по телу вампира, расстёгивая пуговицы на его рубашке. Когда она закончила, Рене снял её и отбросил на пол, а затем принялся целовать лицо и шею Айко, спускаясь вниз к плечам и груди.       Он потянул за края её маечки, тем самым оголяя девушку. Она залилась густой краской, руки стыдливо опустились вниз. Чёрт, шрам.       Рене чуть усмехнулся, осторожным движением убрал её руку и прошёлся губами вдаль шрама, проведя дорожку из нежных поцелуев.       Вампир усыпал её тело нежными поцелуями, Айко поглаживала его руками по плечам и спине, старясь сдержать рвущиеся наружу стоны.       Симм провёл языком вдоль живота, остановившись у пояса шортиков. Он стянул с неё последний предмет одежды, после чего, взявшись руками за её бёдра, раздвинул ножки.       — Рене, что ты… — прошептала девушка, чувствуя касание холодных губ и языка.        Она прикрыла рот рукой, стараясь не закричать, чувствуя, как язык вампира двигается внутри. По ногам прошлась дрожь, пальцы сжали простынь, пока внизу живота завязывался пульсирующий узел. Тело вздрогнула од судороги, девушка заглушила стон, а вампир оторвался от её лона и коснулся щекой внутренней стороны её бедра. Он посмотрел на её усеянное засосами тело, залитое румянцем лицо и затуманенные от наслаждения глаза — какая же его девочка прекрасная.       Он вновь навис над ней, даря очередной поцелуй. Каждое касание друг к другу сопровождалось мурашками по коже, каждый взгляд говорил больше, чем могли сказать тысячи слов.       Вампир чуть прикусил мочку её уха.       — Сейчас будет немного больно.       — Ничего, я потерплю.       Конечно, она знала, как это происходит, и что в первое время ощущения весьма неприятные. Но Рене не будет делать ей больно намеренно, нужно всего лишь немного потерпеть. Айко зажмурилась и закусила губу, чувствуя, как вампир входит в неё.       Рене старался продвигаться вперёд максимально медленно, чтобы дать девушке привыкнуть. Он успокаивающе поцеловал её в лоб, когда Айко впилась ногтями ему в плечи, стараясь не заплакать. Девушка с облегчением вздохнула, когда вампир вышел из неё, но тут же вскрикнула от боли, когда он вновь вошёл.       — Я могу остановиться, если тебе слишком больно, — поглаживая её по голове, произнёс Рене.       — Нет, всё в порядке.       На лбу выступили капельки пота, ладонь растопыренными пальцами сжала простыни — она изо всех сил старалась делать вид, что всё в порядке, но получалось не очень.       Рука вампира скользнула по простыни, ладони соприкоснулись и пальцы переплелись в крепкий замок. Боль медленно отступала, а на смену ей приходили приятные ощущения. Девушка обхватила вампира ногами, и зарылась руками в его волосы, пока он продолжал усыпать её тело жаркими поцелуями.       Пружины матраса под ними скрипели, кровать ритмично ударялась о стену, влюблённые уже даже не старались сдерживать стоны. Простыни смялись и пропитались потом, тела горели огнём и сливались воедино, дабы ни на минуту не отрываться друг от друга.       Айко обессиленно откинулась на подушку, чувствуя разливающееся внутри неё тепло. Рене лёг рядом и тут же заключил девушку в объятия, нежно поцеловав в плечико.       — Я люблю тебя, милая.       — Рене, я тоже очень сильно люблю тебя.       И теперь вампиру казалось, что всё, что случилось с ним до этого — вся боль, все потери, метания и страдания — были только ради этого момента. Что его сердце билось только ради этих слов.       Девушка повернулась к нему и ласково коснулась пальцами лица мужчины. Всё, что ей сейчас хотелось — чтобы этот момент длился вечно, ведь сейчас она была по-настоящему счастлива. То, о чём она и мечтать не смела, стало реальностью, и все те страдания, что раньше были в её жизни, больше не имели значения.       Они так и заснули в объятиях друг друга на узкой, но мягкой кровати, как когда-то заснули на сыром бетонном полу в заброшенном здании. И как тогда утро, вопреки их желанию, всё же настанет. Но расставания оно им больше не принесёт.