По ту сторону смерти

— Ты за кого? — воин остановился перед трикстером, тяжело дыша. Локи его помнил. Когда-то они даже пировали за одним столом. Смех, алкоголь, глупые истории… Локи всегда ненавидел эти совместные пиры, но сейчас ему кажется, будто это и есть самые светлые воспоминания… — За себя, — трикстер метнул нож. На лице убитого застыло удивление. Он тяжело упал на спину, раскинув руки, широко распахнув голубые глаза. Глупо удивляться предательству Бога обмана. Убитых воинов становилось все больше и больше, но новые продолжали появляться из зыбучего тумана. Странно, что никого не волнует чужая гибель. Сражаться плечом к плечу, и равнодушно переступить через тело соратника? А разве он не делал так же? Или просто не было соратников? Четыре воина обступили трикстера. Создать иллюзию? Поздно. Локи наколдовал два новых кинжала. Клинки привычно легли в руку, вращаясь вокруг длинных пальцев. Сердце бесновалось в груди, но Локи казалось, что сейчас он особенно спокоен. Удар. Оба клинка прошли между рёбрами. По рукам побежали тёплые струйки вражеской крови. Жалкая попытка, ему не справиться с четырьмя сразу… Но хотя бы не всухую. Тело пронзила удушающая боль. Копье прошло прямо под сердцем, перебив артерию. Еще пару секунд трикстер боролся с подступающей судорогой, но тело поддавалось все хуже. В глазах потемнело, Локи упал на колени. Не терять сознание, не терять сознание… В любом случае уже слишком поздно…

***

Здоровый сон всегда укрепляет тело и дух. Недаром говорят, что с проблемой надо переспать. Локи чувствовал себя необычайно бодрым. На секунду ему показалось, что все произошедшее было лишь страшным сном. — Отлежался? — Беатрис сидела рядом, положив руку ему на грудь. Как ни странно, сквозная рана зажила, на её месте не осталось даже маленького шрамика, — поздравляю с первой загробной смертью. Беатрис засмеялась, так чисто и звонко, что пережитый ужас отступил на второй план, не в силах тягаться с чистой радостью. Туман рассеялся, обнажая миллионы и миллионы звёзд. И каждая из них горела так близко, будто можно достать её, протянув руку. Трикстер сел. — И так каждый день? — Как? — Ну… Умирать. — Да. Битва продолжается, пока не останется один воин. Он сидит во главе стола на Победном Пиру. В серых глазах девушки отражались звезды, а на белесых её волосах плясали затейливые узоры молочного света. Где-то стрекотал сверчок. И ни одного человека вокруг. Ни души. — Почему ты здесь? Одна? — Всё воскресли и ушли на банкет. Но я подумала, что ты захочешь провести время здесь. — Хотела сказать «здесь со мной»? — Возможно. Каким большим и бесконечным теперь кажется мир. Каким бесполезным кажется время. Один против всех, как обычно. Но почему так больно сжимается что-то внутри от этих мыслей? Рука скользнула по волосам валькирии. В звёздном свете они кажутся почти пепельными. Беатрис замерла. — Давно ты тут? — Не знаю. Я перебралась в Вальгаллу, когда ты правил Асгардом. Локи опешил. — Как ты догадалась, что это был я? — Не знаю. Почувствовала. Я наблюдала за тобой раньше, да только никогда не подходила близко. Валькирия и принц Асгарда… Абсурд. Локи придвинулся ближе, мягко взял подбородок Беатрис двумя пальцами и притянул к себе. — Теперь я мертв, а значит ничтожен, — лицо девушки овеяло холодным дыханием. Губы трикстера в паре миллиметров от неё. Беатрис закрыла глаза. — Мы могли бы быть вместе. Но я не хочу этого. Трикстер встал и не оборачиваясь пошёл туда, откуда раздавались крики пирующих. В голове живо рисовались звездно-серые глаза, наполненные слезами. Как же отвратительно он поступил. Но какое удовольствие порой доставляют чужие страдания…