Порнодрабблы про Моку

      Энн обнаружила себя на той стадии отношений, когда ей доверяли какие-то специфические проблемы при месячных, которые Мока упомянула, умоляя приехать... Даже по телефону она звучала не очень. Но Энн слабо понимала, насколько специфичные у Моки проблемы. Кроме плохого самочувствия ничего в голову не шло, а с ним так или иначе надо было помогать, так что вскоре Энн стояла у двери Моки и ждала, пока ей откроют.       — Привет... — слабо поздоровалась Мока, выглядывая из-за двери. — Спасибо, что пришла.       Энн прошла и разделась в прихожей, сочувственно глядя на Моку.       — Привет, — Энн приобняла её. — Ну, как ты? Живот болит?       — Если бы это было главной проблемой! — с раздражением воскликнула Мока, потираясь носом о шею Энн. — Я даже не чувствую твоего аромата, потому что сама... вся пахну кровью. И это невыносимо... я все ещё хочу есть, хотя выпила два пакета говяжьей крови.       — Ты хотела выпить и мою? — Энн хохотнула, недоверчиво отстраняясь.       — Нет. Извини! Я вообще хотела кое-чего другого... — Мока потупила взгляд. — Кроме постоянного голода, я ещё... сильно заведена. Из-за гормонов.       Она подняла взгляд на Энн в надежде, что та все поймёт. И она поняла. О повышенном либидо во время месячных она знала не понаслышке, и даже удивилась, почему это не пришло ей в голову в первую очередь. Мока хочет её. И крови. Что Энн и озвучила:       — Оу, так ты голодная и хочешь секса?       — Да! — отчаянно воскликнула Мока. — Пойдём в ванную? Пожалуйста.       Энн нисколько не сопротивлялась, когда Мока схватила её за руку и сразу, без особых формальностей, потащила в ванную.       Там Мока стащила домашнюю футболку, оставаясь в одних трусах, пока Аня раздевалась, мыла руки и думала, насколько же силён сексуальный аппетит Моки, если она с порога повела Энн в... ванную. Постель бы они сейчас измазали кровью.       — Какой запах... — выдохнула Мока, стягивая трусы. — Так... много крови...       — Ты всегда такая во время месячных? — недоуменно произнесла Энн, уже залезая в ванную. — Ну, иди сюда.       Мока кивнула, измученно глядя на Энн, не желая ничего говорить. Кинула одежду на стиральную машинку, выбросила прокладку и залезла в ванную, тут же прижимаясь к Энн и внюхиваясь в неё, хаотично гладя и утыкаясь в шею.       А затем Энн внезапно ощутила, как в шею впились клыки, и вздрогнула. На фоне близости укус настолько чувствительного места даже немного заводил... Энн поёрзала, чувствуя, как по спине бегут мурашки.       — Ох... — Мока облизала губы, отстранившись. — От меня так сильно пахнет кровью, и ты рядом... Я не могу сдерживаться.       Она виновато хихикнула, целуя Энн в губы и все ещё не давая ей ничего сказать. Принялась нетерпеливо мять её небольшую грудь, гладить и сжимать, не разрывая поцелуй. Энн напряжённо выдохнула, чувствуя нетерпеливые и беспардонные прикосновения, как Мока опускает поцелуи к шее, ставя засосы и едва-едва прикусывая, царапая клыками.       Она ненасытно целовала Энн, щипала губами соски и опять мяла обе груди — больше от жгучей страсти, чем правда от желания задеть самые уязвимые точки. Впрочем, она все равно их задевала. У Энн были весьма чувствительные соски, и она распалялась, тяжело дыша и гладя Моку по спине от нервов и напряжения.       Её желание передавалось и Энн, и она уже была готова застонать, когда Мока легонько покусывала её грудь, рёбра, оставляя весьма характерные следы от укусов и неторопливо, но всё же спускаясь вниз. А затем уткнулась носом в лобковые волосы, одновременно с этим вычерчивая ногтями узоры на внутренних сторонах бёдер и раздвигая Энн ноги.       — Если ты там укусишь… — тут же пригрозила Энн, покрываясь мурашками от того, как Мока трётся носом об её промежность.       — То что? — игриво усмехнулась Мока, лизнув уже влажный клитор.       Энн фыркнула, ёрзая по гладкой поверхности ванной. Тем временем Мока раздвинула её половые губы, натягивая кожу, и принялась ритмично отлизывать клитор, иногда пощипывая его губами. Энн всё ещё находилась в напряжении от того, что в таком состоянии Мока и правда кусала за всё, что ей заблагорассудиться, но тревога неизбежно отступала по мере того, как между ног всё сильнее стягивало приятным возбуждением.       Мока скользила мягким язычком по промежности Энн и обхватывала губами набухший клитор, нагло и настойчиво. Она слегка причмокивала смазкой, облизывая вход во влагалище и теребя его языком. Проведя языком вдоль промежности, Мока обхватила возбуждённый клитор губами и принялась посасывать, заставляя Энн издать тихий стон. Напряжение, скопившееся между ног, уже казалось невыносимым, и Моке бы стоило ускорить темп, но вместо этого она болтала клитор языком, будто хотела ещё немного послушать, как Энн ёрзает и вздыхает, изредка мыча от возбуждения.       — Мока… — Энн прикусила губу. — Не дразни.       Мока захихикала, поднимая глаза, а потом опять принялась лизать пульсирующий клитор, но не слишком активно. Наоборот, она ещё больше дразнила Энн, пока не насладилась, наконец, её непривычно высоким голосом. К тому времени Энн вполне готова была просить, но Мока сама надавила языком на клитор и начала теребить его туда-сюда. И Мока не была удовлетворена, пока Энн не сорвалась на громкие, несдержанные стоны, когда её промежность судорожно сжималась от оргазма. Энн чуть изогнулась в спине, чувствуя, как от приятных пульсаций дрожат ноги, а промежность горит, лишь постепенно расслабляясь после кульминации.       — Тебе было так хорошо! — съехидничала Мока, укладываясь головой на вспотевшее бедро и щекоча Энн волосами. — Теперь тоже… потрогай меня.       Она горячо выдохнула, тут же забираясь на Энн и прижимаясь к ней грудями. Вся горячая, мокрая и, казалось, всё ещё возбуждённая.       Энн не стоило просить дважды. Она ущипнула уже вставший сосок и принялась крутить его между пальцами, одной этой лаской заставив Моку издать писк и вцепиться ногтями ей в спину.       — Я тоже умею дразниться.       Энн расплылась в хитрой улыбке, теребя сосок и слегка оттягивая его, пока Мока тёрлась ей об ногу, пачкая всё в крови.       Энн медленно спустилась к промежности Моки, оглаживая её дрожащее, влажное от пота тело. Запустив руку между ног, Энн ощутила, насколько же там жарко и влажно от крови и смазки, которые уже стекали по бёдрам Моки, а ещё на живот и ногу Энн, но сейчас обеим было не до этого. Если что, потом есть душ.       И пока Энн щупала влажную промежность, поглаживая клитор и крупные половые губы, она вновь ощутила укус на шее. Мока прижалась к ней, тихо мыча в шею и лакомясь кровью. Уже в какой раз?..       — Ты что?! — недовольно произнесла Энн.       — Я же предупреждала, что не могу сдерживаться, — чуть виновато произнесла Мока. — Опять кровью пахнет… И от тебя теперь тоже… Ну что ты? Продолжай.       Мока поцеловала Энн в собственный укус на шее, настойчиво обтираясь о её руку и пачкая всё в крови. Энн нащупала клитор Моки, уже ощутимый и набухший, и принялась массировать сначала медленно, вызывая у Моки недовольное мычание, а затем постепенно ускоряя темп. Энн тёрла её быстро и неосторожно, будто понимая, насколько сильно и давно возбуждена Мока. Она тихо застонала, утыкаясь Энн в шею и ёрзая, пока та натирала её клитор, чуть надавив на него.       Энн не помнила Моку настолько чувствительной. Да и она себя, должно быть, но так или иначе — обеим нравилось. Энн нравилось, как Мока хватается за неё, ёрзает, жмётся, постанывает от трения, а Мока… Энн могла по одному голосу судить, как она наслаждается всем происходящим.       Не отрываясь от клитора, Энн вошла свободным пальцем внутрь. Мока задрожала, а Энн казалось, что и она дрожит. Дрожит от того, насколько внутри мокро и горячо, как громко хлюпает смазка, а Мока опять срывается на писк и рваные вздохи от наслаждения. Энн двигала пальцами быстро и резко, и так была захвачена всеми реакциями Моки, что даже не обратила внимания на очередной укус. Но навряд ли Мока сделала так нарочно: почти в этот же момент она кончила, вся дрожа в руках Энн и срываясь на стоны, едва ли похожие по звучанию на её голос. И кроме этого Энн могла ощутить, как сильно и долго сжимает её пальцы внутри Моки, как пульсирует её промежность, мокрая то ли больше от смазки, то ли от менструальной крови.       Энн тяжело выдохнула. Её сердце бешено билось, а тело ещё дрожало, когда Мока лишь тихо мычала у неё на плече, отходя от оргазма.       Когда Энн потянулась за душем, чтобы смыть всё это с себя и Моки, она — и Энн уже не удивлялась этому — схватила её за запястья и, не в состоянии сдерживаться, принялась слизывать собственную кровь с рук Энн, неосторожно царапая её пальцы зубами.       — Мока… — Энн озадаченно взглянула на то, с каким аппетитом Мока лижет её пальцы.       — Я бы посмотрела на тебя, если бы тебя несколько дней стабильно сопровождал запах свинины на гриле, — недовольно произнесла Мока, будто обиженная на то, что видовые проблемы не нашли у Энн никакого отклика. — И… я хочу ещё. Не крови.       — Я не против, но… сколько это будет продолжаться?.. До конца месячных? — озадаченно произнесла Энн.       — До конца месячных!       …И почему-то Энн была уверена, что вскоре, когда элемент непривычности пройдёт, она будет с нетерпением ждать у Моки начала менструации.