Damned ones

кто бы тебе сказал, что все закончится ничем. что за краем поворот, а за ним - кладка кирпичей. что под кирпичом бетон, сквозь него не растет трава. что следом за шлемом слетает голова, что следом за воплем срывается хрип, что очень поздно до тебя дойдёт, что ты серьёзно влип. у меня тяжёлые ботинки и легкая поступь, любое деяние даётся мне легко и просто, я имею дар вдыхать удачу в воздух, я - разносчик удачи. как бывает, однако, в океане жажда мучит, как сухо встречают беды те, кто пролил много слез горючих, как привыкшие к рутине больше не верят в случай, так и я более не надеюсь на чудо. я в нить судьбы вплетаю бисер, несусь по свету проворной рысью, строчу годами сотни писем, но до сих пор не ведаю, кому. я чихаю на солнце, улыбаюсь ветру, мои печаль и радость расползаются на километры. моя память хранит в себе Вавилон и Помпеи, Трою и Петру. я руками обнимаю плечи, все повторяя: вернись же, Вертумн. кто божественным горит огнём, тому суждено вечно мёрзнуть. кто родился из пены и мёда, тот на виселице будет вздернут. кто пил с иными хмельную брагу, тот будет отдан на растерзание. кто растил в себе смирение и отвагу, тот обретёт однажды знание. ты пришёл ко мне за этим? я тебе не помогу. как не поможет мудрость зло простить врагу, как не поможет власть привадить пустельгу, как любовь не в силах узреть авгур в костях перелетных птиц. знание не едино, а состоит из сотен и тысячи частиц. оно многомерно, многогранно и зыбко, словно шелест страниц, оно даётся всем, неповторимое, как ласки жриц, но приживается лишь у тех, кто чует суть граней и границ, ибо имеют право. принято считать, что предки наши были отлиты из иного сплава. и ежели наш мир - гранит, бетон, железо и отрава - рухнет вмиг, то через другой вернётся их - сплошь деревья, цветы и травы. так ли это? мне ли знать. я только красками заливаю полотно, уповая на милость существ хтонических, что через мазок или другой из пустоты проявится оно. я не смогу его назвать. будет ли это фигура девы или гроб, взгляд совы или солдат, скрипка, графин, соли столп, гранат, будет ли это плакать и визжать, рождаясь. я не знаю. мне не дано об этом знать. мне остается пытаться. я могу замазать его белилами и начать сначала, или продолжить накладывать за слоем слой, пока не истлею. я могу играть с тонами, делать алее, злее, желтее, тревожнее, зеленее, я могу нацарапать линию и назвать его змеем, могу обернуть чистый холст мешковиной и продать за гинею. я могу лишь то, что умею куда пойдем? наверх, к огню, к камням надгробным, к тем, кто покоится в земле. с этого погоста лучший вид на полис, особо в феврале. сейчас бутоны раскрывает азалия, на исходе мая асфодель цветёт. здесь духи одичалые нервируют и страшат обитателей болот. - отчего не спится покойникам этой чертовой ночью? отчего елозят они в прогнивших своих гробах? - заслышав ритм шагов стаи волчьей, царапают они ногтями изнутри трехкратное ура. горит под ногами гравий, стекленеет поверхность вод. мутнеет разум, отвергая кислород. белесой дымкой покрываются глаза, засыхают губы, слабеет плоть. дрожат колени. кто-то из мглы навстречу мне идет. хвала всему, что мёртвых отвращают зеркала - не вынесу я того, кто с той стороны стекла. взглядом встречусь с любым чудовищем, со всяким гадом – но сохрани меня Гермес от общения с собственным адом. готовая к худшему, сначала я замечаю тень. она плодится, множится и подступает в мороке густом. ее хозяйка, ухмыляясь будто, взбирается на сосновый пень, поросший ползучим мхом. восьмирукая Арахна, удостоив меня презрительным взглядом восьми же глаз, начинает плести гобелен, за нитью нить, за пластом пласт. она почти хаотично космос творит, что сер, чёрен и цветаст, соединяя нервов лучи воедино. образует полотно из сущего, что необозримо, и времени, что необратимо. медицина, понимаешь, медицина - от смерти спасёт если не водка, так вакцина, избавит колесо от яда и токсина, оградит тебя от грани, что неотвратима. эта жизнь местами невыносима, но, как и всякая болезнь, переносима. если хочешь выбирать - найди в себе смелость стать собой, жить и здравствовать без оглядки на великое будущее, оставленное позади. если хочешь быть творцом - по кускам раздай себя, всем друзьям и каждому встречному раздари. если хочешь крылья обрести, облететь весь белый свет - тучей обернись, стань проводником на сотни лет. если роль спасителя тебе к лицу, сеятеля добра - то до упаду протанцуй мойру свою тропою чистого зла. глянешь, что потом останется от намерений благих, когда тело твое разложится под тенью арок. а до тех пор - оглядывайся на настоящих, на живых. если захочешь выбрать жизнь - первая доза в подарок. что бы ты ни выбрал, от смерти не убежишь. воздухом легко передышать, он вреден для бренной плоти. так же, как мак, вино, спорынья, пейот, гашиш, воздух - психоделический наркотик. с него немногие слезают сами. за остальными приходит Кронос, от коего мы произошли. он небо оскопил своими руками и в его глазах человечество не более, чем инфекция земли. все временно. все бренно. все не более, чем Элпида, заточенная в амфоре. мы на потеху богам денно и нощно играем за сценой сцену. потому - в чудесном грядущем смерть будет продаваться в ампулах. ей станут ставиться прямо в вену. но сейчас – смотри в омут звериных глаз. там бушует шторм, там таится штиль, там играют рок и танцуют джаз, а мне снится межзвёздная пыль. мне снится государей прах. мне снится империй скрип и цивилизаций крах. мне снится, как влачатся народы по горам священным, как тянется за ними смерти шлейф. мне снится, как конец встречают города, как улицы пустеют, как туман опускается на них. мне снится, как покинувшие руины в сумерках ночных не доходят до вершины Каф, и клянут богов за это в своих молитвах. мне снится, как на краю земли в конце вселенной почитают Тиамат, Инанну и Нинмах. а если здесь? сейчас? сколько насчитаю я мьелниров, свастик, трискелионов, анхов, пентаграмм, если по улице решусь пройтись? сколько сфинксов одарят меня взором? будто лучшая шутка была в том, чтобы взять кисть и из страха и веры намалевать этот город. столько вопросов - не задать, не сосчитать, не найти покоя смятенному уму. остаётся поставить на нём печать, ибо только хаос - ответ всему.