Damned ones

когда закат осядет звёздной пылью за горизонт, когда город заглохнет под шумом дождя, ты услышишь манящее пение волн и уйдешь, оставив мир его вождям. планеты и звезды выстроятся путём, лишь шагни - дорога назад исчезнет в тумане. прошлое, что на шее завязывалось путом, ты оставишь размытой чеканкой на тумане. будь осторожен на поворотах - превратности судьбы любят тех, кто недостаточно крепко стоит. когда на тебя объявят охоту, помни, что смех твой гораздо эффектней твоих молитв. его ярость начинается с ледяной стопы, вступающей в костер, и кончается там, где ветер уносит прах. этот город горд, смешлив, на язык остер и построен на сотне прогнивших плах. этот город зол, он увяз в паутине просроченных войн, не сумев обратить свою страсть на врага. бродяга Нух слишком хорошо знает его, а лучше него знает деревянная его нога. ведь долбили же годами, не называй неверного другом, не дели с ним хлеба, не жалей его детей, мол, всякий неверный - палач и ворюга, и что злыми они выходят из лон матерей. вот, попутный ветер сулит ему удачу, и холодные волны лижут корму. звездное небо сделает его богаче, если, конечно, не отправит ко дну. курс взят на запад, в глазах плещется злато и серебро, Нух видит, как по трапу идет Адам, а за ним - верное его ребро. ведь долбили ж ему, не гляди на чужую деву, не пой ей стихов, не пей с ней вина, ведь от силы Адамова гнева укрыться сможет лишь его жена. Нух обхаживал ее, что норовистую кобылу, обещал все звезды с неба, все золото со дна. все, чтоб ведьма эта назвала его любимым, все, чтоб поняла, что лишь Нуху суждена. ведьма же с ликом богини бередит его рану и вопрошает, практикуясь в стрельбе: "не доставшийся Султану Сулейману, с чего ты взял, что этот мир достанется тебе?" впрочем, неверный - враг достойный, отомстив, не таил он больше зла, но от женщины статной и вероломной, не стоит честному мужу ожидать добра. Нух видит ее впервые за столько лет, знает, что и сейчас не ответит на ее вопрос, и что с любовью к ней не сравнится ни звон монет, ни сияние звёзд. "она лишь гостья на моем корабле, она не смеет тащить меня под киль", глупый Нух, от девы на борту жди проблем, ибо она - бочка с порохом, а взгляд ее - фитиль. проходит день, неделя, три, Нух смотрит на звезды и клянёт Туси. уж лучше шторм, чем этот чертов штиль, от него, по крайней мере, удастся спастись. захотел - получай. Нух бежит по палубе, кричит команды и, лишь на секунду замерев, видит то, что ужасает больше пережитых битв, и вызывает боль, отрицание и гнев. лицо его богини бледно от страха, руки ее дрожат, а глаза влажны, и вся она - обычная баба, кухарка да пряха, и ничто не выдает в ней княжны. думает Нух, что не нужна ему эта богиня, что нога была б полезней стократ, но зачем откладывать свою кончину, если можно небо языком лизать? шторм теряет силу. Нух сбрасывает путы. и смеётся - громко, как не смеялся который год. Нух видит дорогу, по которой может теперь пройти и идёт, твердым шагом ступая за борт. когда закат осядет звёздной пылью за горизонт, когда город заглохнет под шумом дождя, ты услышишь манящее пение волн и уйдешь, оставив мир его вождям. тропа покажется, как фата-моргана, тем, кто небу и волнам остались верны, тем, кто, в отличие от Сулеймана, никогда и не хотел треклятой войны.