Медные лавки

Однако вернёмся к Лее. Как я говорила, она попалась в ловушку: с головой ушла под воду. Целыми днями девушка сидела в медной лавке, ожидая гостью. Вечерами иногда гуляла по городу: она точно знала, где Соломея сняла жилье, старалась пересечься, как бы случайно... За 17 лет меланхоличной жизни дочь Флоры не переживала ничего подобного. Она впервые влюбилась, и эти чувства стали действительно сильными. Почему? Не знаю. Может, это возраст, но, вероятнее, невидимое притяжение. По ночам, когда все спали, девушка не смыкала глаз: она повторяла любимое имя, как скороговорку, и молилась о Соломее, хотя раньше этого не делала. Женщина работала, заводила какие-то знакомства, гуляла по вечерам, жила. Она часто посещала магазин Флоры, и всегда останавливала взгляд на чудесной Лее... Только взгляд - вот и все, что ей оставалось. Словно герой Набокова, она искала повод для встречи - и хотела казаться незаинтересованной. Но потом эти визиты превратились в игру: девушка надевала короткие платья или простые шорты, подвигала лестницу поближе к столику гостьи, выбиралась на самый верх, усердно, старательно искала что-то на полках магазина. Ее гладкие ноги с красными ниточками - следами от бритвы - маленькие родинки на щиколотках, другие прелести - все это подмечалось Соломеей. И она радостно держала лестницу, чтобы девушка не упала. *** Шли недели, и наступила зима. Влажная, грязная, непостоянная - она не вызывала восторга. Флора, стараясь как-то вытянуть дело, твердо решила начать торговать дровами: в Городе оставалось немало домов на каминном отоплении. Тем более, дочь на каникулах вызвалась помочь с доставкой. Стоит ли говорить, что таким "каминным" домом была квартира Соломии? Все очень просто: маленькая комната, кухня, как ее половина, ванная и кладовая. В самой спальне минимум мебели: большая кровать, дубовый стол, низкий шкаф и стул, выполнявший роль то сидения, то подставки. В самом же столе было очень много ящиков, словно он служил хранилищем инструментов какого-то старого плотника; там лежали книги. Я попробую перечислить их по памяти: "Лесная песня" Украинки, "Снежная королева" Андерсена, "Лолита" Набокова и "Феликс Австрия" Андрухович, без нескольких страниц. Да, ещё "Приюти меня в своем сердце" какого-то неизвестного автора, на обложке не было имени. Напротив стола - белая пасть с черными зубами, в которую надо подкидывать дрова и бумагу. Соломея топила только на ночь, ведь целый день проводила на работе или гуляла. Она заказывала несколько вязанок в неделю, и обычно просила донести их до двери, но в тот вечер Лея оказалась на пороге. *** В салоне я часто рассматриваю небольшие открытки, которые присылают нам из разных стран и городов. Когда-то Леонель передал "Авеню" Фейнингера - маленькую репродукцию. Оригинал хранится в Метрополитене. На картине изображена улица, увиденная из окна автомобиля. Все кажется таким быстрым, стремительным, чужим и знакомым, и даже самого героя полотна мы видим ежедневно. Именно эта открытка вызывает у меня самые теплые чувства, а ещё невыносимую печаль, будто что-то важное убегает прочь, за стеклом чужого Роллс-Ройса. Лея и Соломея начали встречаться через день, по договоренности: они виделись дома. Приходя в квартиру, девушка отстукивала по двери особую ритмичную мелодию: "та-тарата, та-та!". Иногда Ле просто садилась в кресло-качалку и проводила так целый вечер, поглядывая то на Солю, то в окно. За ним проходило время года, шумные толпы людей растворялись в снежной вьюге. Чаще двое лежали на кровати, наблюдая, как звёздное небо появляется на потолке, благодаря маленькому проектору. Ничего общего в их судьбах или глобальных интересах не было. Обе любили читать, но не более. Соломея глядела на мир отрешённо: ее взгляд скользил по девушке, будто шелковый платок. Странно было признаться в неспособности любить. Чтобы испытать истинные чувства, Со должна встретить того, кто окажется сильнее душевно, глубже и спокойнее. А что Лея? Она владела только одной силой - собственным сердцем. Хотя, возможно, и его было достаточно. *** Иногда сердце Соломеи переполняла ненависть. Это случалось нечасто, когда воспоминания побеждали. Она ненавидела многих людей из прошлого, их ничтожность, грубую похоть, глупость. Их чрезмерную наглость, желание исправлять других, не замечая собственных ошибок (да хотя бы пунктуационных). Они думали, что способны подчинить весь мир, не в состоянии управиться даже с собственной жизнью. Наглые лжецы, сетевые крысы, желающие вечно напомнить о себе всяким способом, портящие другим жизнь, вместо того, чтобы работать и помогать собственным семьям. Их слова, мнимое творчество, "великие" мысли - все это протухло, становилось каруселью, фигурки и музыка которой повторяются из раза в раз. Что такие любят больше всего? Себя, себя и только себя, в этом ощущении вечной драмы. И, что самое нелепое, они стараются сделать из других полных дураков. Все несчастья, все беды лишь от того, что люди не способны оценить себя по достоинству: не лучше или хуже, а объективно. А ещё не могут отличить настоящие чувства от фальшивки, такой же опасной и ядовитой, будто синтетические наркотики. Как говорил классик, и среди людей больше копий, нежели оригиналов. Соломею угнетала мимикрия. Но, даже внимательно вглядываясь в Лею, женщина не замечала чужих отпечатков. Возможно, свежесть взглядов и огненная жажда любить давали шанс на спасение.