***
Чимин был не просто зол. Он был в отчаянии. — Я тебя ненавижу! — крикнул Пак Тэхёну, когда они остались одни, — Ты слишком жестокий! Зачем ты забираешь его у меня?! Ты ему не пара, как тебе не понять! Вы не будете вместе, а даже если и будете, то всё равно не найдёте счастья! — Найдём. — тихо ответил Тэхён, опуская глаза. Не то, чтобы он не был уверен в этом, просто в его жизни случалось много всего. Он честно пытается поверить в их с Хосоком будущее счастье, честно. Но не верит. Поэтому слова Чимина, такие точные и колкие, буквально повторяющие его собственные мысли казались парню слишком страшными. — Нет! Ты не подходишь ему! — Ты не знаешь наверняка. — Не приближайся к нему больше никогда! — Ты мне не указ! — вспыхнул Ким, подойдя к парню вплотную. В конце концов нельзя ведь всю жизнь бояться, верно? Нужно идти вперёд и бороться за своё счастье. Иначе нельзя. Иначе будет неправильно. — Ты хочешь убить его? — Я хочу просто любить его. Чимин плакал. Плакал тихо, но со злостью. Он был зол на себя. На свою слабость и любовь. — Только он, только Хосок. У меня больше никого нет. Я люблю его больше жизни. Я не могу без него. — прошептал он, — Не отнимай его у меня, пожалуйста. Не то, чтобы из жалости, но скорее из-за стыда, Тэхён легонько приобнял его. Он внезапно почувствовал невероятный стыд. Стыд за себя, свои поступки, свою любовь, своё существование. Он не должен был появляться в этой деревне и рушить чужие жизни. Но он появился. И назад уже ничего не вернуть. Ничего… Ничег… Ким внезапно вспыхнул и резко зашагал к выходу. Он даже не стал забирать свои вещи, которых, по сути, у него был рюкзак, да всякая мелочь по карманам. Просто выскочил на улицу, под дождь, и, чуть не спотыкаясь, побежал к станции. В голове был только Чимин. Впервые за последнюю неделю он думал не о Хосоке. Точнее нет, не так. Он думал о нём и Чимине вместе. Он внезапно понял, что не может лишать кого-то счастья. Он не вправе предлагать такое человеку, который душой живёт на этой земле, который никогда не выезжал за пределы деревянного забора. Тэхён не вправе. Не вправе любить его. Поэтому он не помнил как купил билет на электричку и как оказался около знакомой двери. По спине побежали мурашки, ему всё равно было некуда возвращаться. Только сюда. Только к нему. Невольно вздрогнув, Ким позвонил в дверь. Человек, который предстал перед ним, выглядел безумно. — Вернулся? — сухо бросил он. — Прости, Чонгук, я… Парень скривился, и поманил Тэхёна внутрь полутёмной квартиры. — Прекрати. Здесь пахло как обычно. Старыми гамбургерами в холодильнике, немного гнилью и духами неизвестных девиц. Ах да, ещё запёкшейся кровью. Чонгук тяжело опускается на кресло и… улыбается. — Тебя давно не было. — Прости, я… — Заткнись! — над головой Тэ пролетает стакан и с грохотом разбивается о стену. Парень невольно сжался, пытаясь не думать о том, что хозяин квартиры может быть не в духе. — Ты же знаешь, я ненавижу, когда меня перебивает, — смягчается Чон, — малыш, иди ко мне, ты же понимаешь, что сколько бы ты там не гулял, всё равно вернёшься домой, да? Ты ведь моя собачка. Младший покачал головой, и, наконец решившись открыть глаза, посмотрел прямо в бездну киллера. В самые недры его души, на которой тяжёлым грузом лежат смерти тысяч людей. Чонгук недоверчиво вскинул бровь. Это был первый раз, когда Тэхён возразил ему. И, кажется, последний. — Нет, — сказал парень вслух. Его голос звучал на удивление уверенно, даже несмотря на слабое подрагивание. Наверное, он слишком много думал об этом. — Я больше не твоя собачка. Нас ничего больше не связывает. Я ухожу. — И куда же? — Не важно. — Кого-то нашёл в своей деревне? — Не твоё дело! — отвернулся Ким. — Тогда зачем пришёл? Не хочешь, чтобы я тебя отпускал? Или намекаешь на прощальный секс? Тэхёна передернуло от одного вида его злорадной ухмылки. — Я пришёл за вещами.***
— Чимин! — влетает в комнату запыхавшийся и немного растрёпанный Хосок, — Ты не знаешь, где Тэхён? Он обещал зайти с утра, но я его так и не видел… Пекарь отвернулся. Он сам до конца не был уверен, не понимал как нужно поступать в такой ситуации. Может сказать: «Чон Хосок, так и так, я люблю тебя, а его я выгнал, потому что он мешал нашему счастью»? Или: «Я не знаю где он, наверное, ты ему надоел и он уехал домой»? Ужасно. Всё это ужасно, сам Чимин ужасен. Он ненавидит себя с того самого дня. Ненавидит за то, что сделал. Ненавидит за мысли о том, что если бы он этого не сделал, сейчас бы всё было гораздо проще и лучше. Но… Было бы? — Не знаю, — буркнул он. А Хосока уже и след простыл.***
Чонгук замахнулся и по комнате разлетелся приглушённый всхлип. Тэхён упал. Струйка крови медленно поползла с его красивого носа. — Ты никуда больше не пойдёшь! — крикнул старший, — Ты моя собственность! И с грохотом швырнул стул в сторону. Слёзы медленно подступали к горлу, но Ким сдерживался. Он твёрдо решил, что перед этим человеком больше не покажет своей слабости. — Почему ты не плачешь? — приблизился к нему Чон. Тэхён молчал. — Почему?! Щека горела, а кровь стекала по губам. Но Тэхён молчал. И даже не прятал глаз. — Почему ты смотришь на меня?! Больно. Очень больно. Особенно в районе груди. Потому что когда он впервые встретил Чонгука, тот был таким… Светлым… До него Тэхён никогда не встречал таких нежных и светлых людей. Тот Чонгук из их прошлого… Он был восхитительным. Ким прекрасно помнит, как старший нёс его вдоль набережной на руках, когда он подвернул ногу. Помнит их прогулки и пикники у реки. Помнит тёплое дыхание на шее и крепкие объятия. Помнит, как они мечтали уехать далеко-далеко и купить дом, помнит как листали каталоги журналов и спорили, выбирая диван в их пока не существующую гостиную. Он помнит каждый их момент вплоть до того дня, когда Тэхён узнал откуда у его парня деньги на дорогие рестораны. Но даже тогда, когда ему впервые было страшно посмотреть на любимого, он смотрел в его глаза. И говорил, что всё равно всегда будет любить его, просил бросить это дело, и обещал сохранить в тайне и уберечь его. Но, кажется, зря, верно? Ведь сейчас от тех обещаний ничего не осталось. Если, в ночь, когда Чонгук впервые ударил его, Ким всё ещё верил в их любовь, и списывал всё на несуществующие помехи и проблемы, то сейчас, сидя на полу в углу, где они когда-то клялись друг другу в вечной верности, парень отчётливо понимал, что от былого остались разве что круглые очки, которые Чон подарил ему на день рождения. Тогда он звал его «медвежонком» и гладил по мягким волосам и ждал улыбки. А теперь он бьёт его по щекам и ждёт только мольбы о пощаде. Но Тэхён не будет кричать. Больше не будет кричать. Гук крепко схватил его за шиворот и с жаром тряхнул. — Почему, Ким Тэхён?! Почему ты не плачешь?! Почему?! Я тебе безразличен?! Ты меня ненавидишь?! Почему?! Почему?! Тэхён!!! Парень задыхался. Крепкие руки сжимали его воротник слишком сильно, а ноги чуть-чуть не доставали до земли. «Пожалуйста» — одними губами просил он. Но Чонгук не отпускал, а лишь тряс его сильнее. Перед глазами темнело, и внезапно жуткий сон накрыл младшего. Наверное, Ким мог задохнуться, если бы чья-то рука не перехватила его жалко болтающееся в воздухе тело. — Ты ахринел, Чонгук?! Убить его решил?! — крикнул кто-то, подхватывая падающего на пол Тэхёна. — Не твоё дело, Пак, проваливай! — Нет моё! Мне хватило того, что мой брат последняя сволочь, которая убивает людей. Прекрати! Ты и ногтя его не стоишь, не смей его трогать! — Чимин резко развернулся, сверкая глазами, — Пошли, Тэхён, мы уходим. И они ушли. А Чонгук их не остановил. То ли он боялся Чимина, то ли на самом деле ему было всё равно, уйдёт Ким или нет. Только на улице Тэхён наконец поднял глаза, чтобы удостовериться, что перед ним тот самый Чимин. — И чего ты уставился? — искренне возмутился парень, — Если я тебя спас, это ещё не значит, что я поменял своё отношение к тебе. — Я должен сказать спасибо? — Не обязательно, но я бы не отказался. — Тогда спасибо. Вообще Пак до последнего не хотел ехать. У него и так слишком много проблем от этого Тэхёна. Но оставлять его с Чонгуком, особенно после такого эпичного возвращения, слишком рискованно. Хорошо, что Чимин успел. Он бы не простил себе смерти человека, в которого влюблён Хосок. И Хосок бы его тоже не простил. Никогда. А это похуже смерти. — А сюда ты больше не приходи, — сказал пекарь, пытаясь немного улыбнуться. — У меня здесь вещи, — буркнул Ким. Но Пак сделал вид, что не заметил этого. — Хосок скоро заберёт тебя. Я не буду больше просить тебя уйти, попрошу лишь об одном. Не целуй его, ладно? — Не буду, — кивнул Тэ. — Ах, да, чуть не забыл. С днём рождения.***
От станции в центр можно доехать на автобусе, но как назло именно сегодня ни один не хотел ехать. А Хосок очень торопился. Наверное, он никогда в жизни не бегал с такой скоростью. Повода как-то не было. Просто не каждый день парень, в которого он влюбился, сбегает от него, не сказав ни слова. Нет, Чон вовсе на него не злился. Скорее даже наоборот, он внезапно почувствовал себя нужным, и это чувство, такое мягкое и согревающее изнутри, просто не позволяло ему злиться на этого ребёнка. Он не знал, где будет искать его. Теперь Хосок понял, что буквально ничего не знает о Тэхёне. Ни его адреса, ни его друзей и родителей, ни прошлого, ни… Хотя нет. Неужели, чтобы по-настоящему узнать человека, нужно изучить его родословную? Или домашний адрес? Чон знал главное. Он знал Тэхёна, а не его паспортные данные. Он знал маленький огонёк, который бьётся внутри него, его душу. Как Ким однажды рассказывал, это не шерсть у полярного медведя белая, она на самом деле прозрачная, это душа у него белая и чистая.***
Парень не был уверен. Он считал, что видеться с Хосоком ему не стоит. Пусть тот пока и не знает подробностей тэхёновой жизни, но это неведение не вечно. Когда-нибудь он будет должен рассказать. И вряд ли после этого Чон всё ещё останется рядом. Скорее всего, он очень разозлится, или, может, опять случайно разобьёт глиняную чашку. От этой мысли Ким вздрогнул и прошёл за ворота зоопарка. В этом городе очень хороший зоопарк, только мало кто об этом знает. Вообще, Тэхён не любит зоопарки. И никогда не любил. Грустно смотреть на животных сквозь тюремную решетку, они не заслужили такого отношения, верно? Но всё равно парень часто посещал местный зоопарк. Потому что Чонгуку здесь нравилось. Только сейчас парень внезапно понял, что Чон никогда не спрашивал, любит ли Тэхён зоопарки. Они просто ходили сюда каждую неделю и… Хотя уже неважно что. Просто ходили и смотрели. Чонгук с удовольствием, а Тэхён с ужасом. Ведь это действительно страшно. Если бы люди были на месте этих бедняг, они бы тоже сидели в огромных клетках, терпели бы любопытные взгляды, и иногда должны были бы позволять трогать себя чужим холодным рукам, разлучившим их с любимыми и свободой. Но сейчас Ким пришёл сюда не для того, чтобы резать по больному. Он пришёл попрощаться. Единственное место, где он мог стоять, и ведь действительно стоял, часами — вольер с белым медведем. Тэхён помнил его ещё совсем медвежонком. Тогда они с Чонгуком пришли сюда второй раз. Чон всегда знал всех работников, поэтому кто-то рассказал им, что в родах умерла белая медведица. Она была уже немолодая, но всё равно это было большой потерей для зоопарка. Ким тогда психанул и сбежал. Он никогда не мог слушать истории о смерти животных. А когда его нашли, сидел возле вольера белых медведей и смотрел в одну точку. Тогда они и познакомились впервые. — Привет, я Ким Тэхён. Медвежонок медленно моргнул своими большими чёрными, как вселенная, глазами, и, кажется, немного улыбнулся. Словно говорил «привет» в ответ парню. — А ты Умка, да? — Точно, Умка! — раздался сзади радостный голос работника, — А мы никак не могли придумать ему имя. С того дня у Тэхёна появился первый друг. Чонгука он не считал, тот был его парнем, хотя, если думать об этом, сейчас, Чон действительно никогда не был ему другом. А этот медвежонок был. Парень каждый раз приходил к Умке, и иногда ему даже позволяли кормить малыша. Поэтому можно сказать, что он вырос на руках Тэхёна. За эти годы они правда сильно привязались друг к другу, и, наверное, тяжело переживали расставания. Каждый по-своему, но оба тяжело. А из-за отъезда в деревню, Ким не был здесь уже около месяца. Впервые он столько не навещал Умку, только однажды, когда Чонгук впервые запер его дома. Поэтому ему было даже немного страшно. Но вот билеты уже куплены, и ноги несут парня по знакомому коридору. Три. Два. Один. Теперь нужно поднять голову. Первое, что он видит — лапы. Большие мягкие лапы с чёрными когтями. Широкая шея. С такой шеей очень удобно плавать, держа голову над водой. Чёрный нос. Маленькие плюшевые ушки. И глаза. Чёрные-чёрные, будто вобравшие в себя целую галактику, и отражающие всё, что видят. А ещё очень добрые. Тэхён тает под этим взглядом. — Привет. Почему это чувство, по которому Тэхён так сильно скучал, кажется ещё приятнее обычного? — Ты скучал? Я тоже, прости. С ним всегда было приятно разговаривать. Умка очень умный. И понимающий. Он слушает очень внимательно и никогда не кричит. Только иногда пофыркивает или урчит, как котёнок. Это очень мило, когда белый медведь урчит. — Однажды я заберу тебя отсюда. — произносит Ким, прикладывая ладонь к стеклу, в которое мишка как-то по-детски тычется носом.***
Хосок очень надеется. Надеется увидеть его там. Иначе негде. Ведь когда тебе плохо и одиноко, ты с наибольшей вероятностью пойдёшь к самому близкому другу. А Тэхён часто хвастался тем, что его друг с самой белой душой и прозрачной шерстью. Поэтому Чон покупает билет и влетает в здание зоопарка. Если не здесь, то нéгде. Бежит по широкому коридору, чуть не сбивая работника, жутко извиняясь и спрашивая, где вольер с белыми медведями. Ловит на себе удивлённые взгляды, но бежит лишь быстрее. Если не здесь, то… За углом. За этим углом. За ним будет ответ, единственно верный. Если… Не здесь. Тэхён здесь нет. Только огромный полярный мишка, медленно хлопающий своими чёрными глазами. Всё в Хосоке будто бы падает. Куда ему идти? Где искать? Когда они теперь встретятся? Неизвестно. Парень опускается на пол, сжимая голову руками. Что делать? Сзади раздаётся приглушенный стук, от которого Чон вздрагивает и оборачивается. Умка тычется в стекло. В холодное стекло, на котором ещё немного заметен отпечаток человеческой руки. Невероятно. Хосок поднимает взгляд на зверя. — Ты тоже хочешь, чтобы я его нашёл? И одними губами произносит «спасибо». А потом опять бежит. У него ещё есть шанс, есть время. Он успеет. Обязательно. Иначе нельзя.***
Тэхён выходит из здания и направляется в сторону станции. Сегодня вечером будет поезд до Сеула, билет на который уже куплен и лежит в кармане джинсов. Было бы неплохо успеть до начала дождя, а то небо в тучах, а сиреневый зонт парня лежит где-то в шкафу Чонгука. Правда, если тот его ещё не выкинул. Тэхён всё равно уже никогда об этом не узнает.***
Хосок выскакивает прямо под дождь. Зря он не взял с собой зонт, у Тэхёна наверняка тоже его нет. Но Чон всё равно перебегает дорогу на красный, и взволнованно оглядывается, оказавшись на другой стороне. Он здесь, это точно. Хосок чувствует. Нужно только поискать ещё немного.***
— Вот досада, — шепчет Ким, накидывая на голову капюшон. Придётся немного переждать.***
Хосок дрожит. Больше от страха потерять Тэхёна навсегда, чем от холода. В парке много людей. Наверняка кто-то видел его. Нужно спросить. — Извините, — обращается Чон к человеку, сидящему на лавке под деревом, — вы не видели здесь парня?***
Тэхёна охватила небольшая дремота, поэтому он вздрогнул, когда кто-то коснулся его плеча. — Извините, вы не видели здесь парня? А может эта дрожь и совсем не из-за прикосновения. Ким испуганно вскидывает голову.***
Хосок не может пошевелиться. Не от холода, и даже не от страха. Просто надо же как-то сдерживать слёзы, верно? — Прости, — полушёпотом хрипит Тэ. Чон качает головой. — Это ты прости меня. И их пальцы переплетаются.***