Глава 1.
10 января 2020 г. в 17:35
Крошечный «фиат» фыркнул и натужно затарахтел, набирая обороты. Поспешно затолкав в багажник чемодан, который был немногим меньше самой машины, худенькая кудрявая девушка плюхнулась на водительское сидение и нажала на газ.
Путь из крупного итальянского города Катания до курортной Таормины предстоял недолгий, но арендованная машина успела порядком помотать хозяйке нервы. Она уже несколько раз пожалела, что связалась с маггловскими автомобилями, откровенно ужаснулась местным ценам на бензин, но начинать долгожданный отпуск знакомством с общественным транспортом и горластыми наглыми таксистами ей совершенно не хотелось.
Хотя, по правде сказать, отпуск был долгожданным даже не столько для неё самой, сколько для её друзей и родных. Сама же Гермиона Грейнджер, амбициозная молодая волшебница, занимающая солидную должность в Международном бюро магического сотрудничества, не питала особых иллюзий насчёт своих каникул и готовилась ко вполне заурядному времяпровождению. В конце концов, вкусная еда, шезлонг с книжкой на пляже и вечерние моционы по набережным были по-своему привлекательны.
— Очень хорошо, что ты собралась отдохнуть, Гермиона, — сказал Гарри, оттаскивая Джеймса от стола, с которого неугомонный ребёнок пытался стащить скатерть вместе с расставленной к ужину посудой. — Не обижайся, но разговаривать с тобой в последнее время просто невозможно, — язвишь через слово, да и вообще... кажешься измотанной.
Гермиона скептически оглядела опухшего от недосыпа Поттера, его выбившуюся из джинсов рубашку и покачала головой:
— Кому здесь точно необходим отпуск, Гарри, так это тебе и Джинни. Ваши синяки под глазами весьма красноречивы.
— Вот дети прорастут… то есть подрастут, кгхм… тогда и устроим себе незабываемый отдых, а пока…
— А пока потуши веник в руках Альбуса, кажется, с помощью плиты он собрался превратить его в факел.
Чертыхнувшись, Гарри кинулся на кухню, а Гермиона присела на диван, разглядывая его старшего сына, упорно тянувшего скатерть вниз за бахрому. Крестник был копией сразу обоих — и отца, и деда, в честь которого его назвали, — упрямый пухленький мальчуган со смешными вихрами и очаровательной улыбкой.
— Иди сюда, красавчик. — Гермиона усадила малыша к себе на колени и привычным жестом попыталась пригладить торчащие волосы.
«Так странно, — подумала девушка, играя в ладушки с ребёнком, — у Гарри уже двое детей, и, видимо, третий не за горами, Рон недавно женился, а я… А чего хочу я?»
У неё успешно сложилась карьера: Гермиона могла позволить себе снимать хорошую квартиру в Лондоне, помогать родителям, для которых отмена заклятия Забвения, к счастью, прошла без серьёзных последствий, и ежемесячно откладывать приличную сумму на банковский счёт в Гринготтс. Времени на себя оставалось не так много, но она не слишком страдала от его нехватки, по крайней мере на первый взгляд. Поскольку её лучшие друзья обзавелись семьями, а у Гарри с Джинни уже появились дети, вектор их интересов и забот существенно сместился и менялся всё сильнее с течением времени. А её жизнь оставалась по-прежнему… довольно однообразной.
В делах сердечных у волшебницы царил полнейший штиль. С Роном у них ничего не получилось, что, в принципе, было неудивительно. Отношения продлились месяца три, и однажды вечером, наблюдая, как парень с набитым ртом вещает за ужином о «Пушках Педдлс», она взяла его за руку и тихо сказала, что им лучше расстаться. Он неловко поморгал и кивнул с виноватым выражением лица. Было очевидно, что это крах, — долгожданное воссоединение на деле оказалось таким скучным, что у обоих возникло ощущение, будто они отбывают тяжкую повинность, а не встречаются, как положено счастливым влюблённым. Рон не понимал и не разделял увлечения Гермионы книгами и работой, практически постоянно слушал её вполуха, невпопад кивая и силясь не зевать чересчур откровенно. Гермиона испытала колоссальное облегчение после разрыва и с энтузиазмом восприняла предложение бывшего парня сохранить дружбу. Она ни разу не пожалела о принятом решении, наоборот, искренне порадовалась за Рона, когда он год назад смущённо признался ей и Гарри, что собирается жениться на коллеге из отдела магического транспорта.
Большеглазая и улыбчивая Рози Калверт знала всё о мётлах и квиддиче и как-то сразу расположила к себе и многочисленное семейство Уизли, и Поттеров, и даже саму Гермиону. Скромная малютка едва доставала Рону до плеча и очень мило краснела при разговоре. Но важнее всего было то, что она смотрела на своего жениха глазами, полными любви и восхищения.
Вспомнив ещё пару попыток раскачать личную жизнь, Гермиона обречённо вздохнула и сильнее надавила на педаль. Малкольм Гиббс, долговязый юноша в очках и с приятной улыбкой, осмелился как-то заговорить с ней после изрядной порции апельсинового пунша на рождественской вечеринке в Министерстве. Поначалу он произвёл на неё впечатление завзятого интеллектуала и даже показался вполне подходящей партией, но, как выяснилось позже, без пунша и без одежды он был столь же притягателен, как дохлая рыба, стесняясь и пугаясь всего вокруг, включая собственную тень.
Вспомнив его нервно обкусанные губы, Гермиона поморщилась и переключила воспоминания на попытку номер два — Теренса Хиггса. Судьба столкнула её с этим слизеринцем совершенно случайно, в «Сладком королевстве». Он был там с маленькой дочерью. Взвешивая кулёк с мармеладом и наблюдая за плечистым молодым мужчиной, Гермиона сделала предположение, что он в разводе и проводит с ребёнком уикэнд. Она смутно помнила Хиггса в качестве ловца в команде Слизерина по квиддичу, пока Люциус Малфой не подсуетился и не заменил его на своего дражайшего сыночка.
Теренс тоже узнал её и наградил красноречивым взглядом с головы до пят. Так бы они и разошлись, обменявшись безмолвными любезностями, но малышка нетерпеливо распотрошила выбранную шоколадную лягушку прямо в магазине, вытащив карточку-вкладыш из упаковки, и тут же во все глаза уставилась на Грейнджер, которая тщательно изучала орешки в глазури.
— Папочка, смотл'и! Вон там волсебница с кал'тинки! Это она?! Это Гел'миона Гл'ейнзел', гел'оиня войны?! Папочка, а мы мозем к ней подойти и поздол'оваться, ну позалуста?! — Гермиона услышала умоляющий шёпот девочки и, обернувшись, увидела, что слизеринец нехотя ей улыбается.
С виду мрачный и высокомерный, Хиггс оказался на удивление приятным мужчиной при более близком... знакомстве. Их роман развивался стремительно и прилично увлёк Гермиону. Теренс, как выяснилось, не жил с женой, но их развод не был юридически оформлен, так как его родители выступили против расторжения брака. Поначалу Гермиону это не смущало — она рассчитывала на небольшую интрижку с симпатичным парнем, чтобы оживить свои будни, но постепенно стала привязываться к нему всё сильнее. Мысль о том, что Хиггс женат, начала раздражать её, и однажды, не вытерпев и высказав ему своё недовольство, она услышала вполне определённый ответ. В «чистокровных» (это слово было выделено особым тоном) семьях развод был почти невозможен. Однако при отсутствии должного взаимопонимания между мужем и женой супругам дозволялось иметь отдушину на стороне. Разумеется, со всяческими предосторожностями и минимальным риском. Гермиону роль любовницы, пусть даже и легальной, не прельщала, и, собрав волю в кулак, она дала раздосадованному Теренсу от ворот поворот.
«М-да, Гермиона, твоя широко известная сообразительность не поможет в явно неравной борьбе с Амуром». С одной стороны высокая планка, которая безжалостно отсеивает большинство возможных кандидатов в возлюбленные. С другой — непреодолимая тяга найти своего избранника...
Нельзя было не отметить, что в последнее время она стала излишне саркастичной и даже циничной по отношению ко всему, что её окружает. Слушая истории о небывалой вечной любви, она закатывала глаза и отпускала комментарии о кратковременности подобных иллюзий. Герои, полные отчаянной отваги, уже казались ей не более, чем недальновидными дураками, а щедрые комплименты и знаки внимания от потенциальных ухажёров вызывали лишь усмешку.
Плотскую сторону отношений она тоже воспринимала довольно равнодушно. Ни Рон, ни Малкольм не сумели разбудить в девушке чувственное женское начало, и секс казался ей уступкой непонятной мужской одержимости. Теренс добился в этом значительно бо́льших успехов, и время от времени она даже испытывала с ним довольно приятные ощущения, но, положа руку на сердце, Грейнджер считала, что спокойно обойдётся и без этой получасовой (в лучшем случае) возни в кровати. Наедине с собой ей хватало пяти минут, чтобы достичь физической разрядки, и для этого вовсе необязательно было разыгрывать в постели театр сладострастия. Вот родства душ, участия, тепла близкого человека — этого ей действительно не хватало.
Гермиона опустила в автомобиле все стёкла, надела солнечные очки и, неуклюже изогнувшись, включила радио. Приёмник поймал какую-то местную волну и обрадованно затрещал. «У них тут все песни похожи на тарантеллу, — хмыкнула про себя Гермиона. — Глядишь, я к концу отпуска начну распевать «Bella Ciao» и, возможно, даже без акцента».
Впереди её ждал месяц на побережье Ионического моря. Грейнджер находила особое удовольствие при мысли о том, что будет отдыхать как в далёком детстве, среди простых магглов, объедаясь мороженым и загорая.
«И ни одной мантии и волшебной палочки на горизонте».
Сицилия была не случайным выбором. Грейнджер захотелось особенного итальянского колорита, тем более остров славился богатой историей и потрясающими видами, а Таормина издавна являлась излюбленным местечком для британской знати. Чем ближе девушка подъезжала к городку, тем полнее открывался обзор на величественную Этну в кольцах плотных белых облаков. Настроение улучшилось, по радио заиграла Мадонна с «Like a prayer», и она с удовольствием принялась ей подпевать.
Таормина утопала в кипарисах, пальмах и садах. Воздух был напоен сладковатым ароматом цветов, и город сонно гудел перед приближающейся сиестой. Зацепив свободной рукой с приборной панели туристическую карту, Гермиона притормозила и сверилась с маршрутом. Небольшой отель, в котором она бронировала номер, находился у Площади Девятого апреля, и девушка уже предвкушала, как будет любоваться по утрам за завтраком прекрасным видом на залив и дремлющий вулкан. Гуляющих по улицам туристов и местных жителей становилось всё больше по мере продвижения в глубь городка, и ехать на машине, пусть даже такой маленькой, было неудобно. Вытягивая шею и тщетно пытаясь уловить знак парковки, она ползла к площади, пока наконец, к её облегчению, взгляд не наткнулся на скромную вывеску «Tenerezza».
Гермиона выкрутила руль, сворачивая на небольшую стоянку перед отелем, и заглушила мотор. Воображение уже рисовало ей сытный обед и прохладную тишину номера, но вместо этого, толкнув полированную деревянную дверь, девушка услышала оглушительный грохот вперемешку с итальянскими проклятиями. Недоумевая, она прошла к пустующей стойке регистрации и нажала на пузатый звонок.
На втором этаже послышались торопливые шаги, и через пару минут вниз по лестнице спустился низенький лысеющий итальянец с пустыми вёдрами в руках и мокрой тряпкой прямо на плече.
— Э-э… Добрый день, — обескураженно протянула Гермиона. — Я бронировала номер... У вас здесь какие-то проблемы?
— Ох, синьорина, к сожалению, да. — Коротышка, отдуваясь, протёр рукой лоснящуюся лысину. — В отеле прорвало трубы из-за землетрясения! Почти все ванны в номерах затоплены, а из крана течёт грязная вода.
Гермиона с трудом понимала, что он говорит из-за чудовищного итальянского акцента, но основная мысль была ясна — с заселением будут проблемы.
— У вас что, не осталось свободных и не пострадавших комнат?
— Увы, синьорина, всё утро бьюсь с этим бедствием и жду племянников на помощь, но эти stronzo… глупые мальчишки до сих пор не пришли. Mannaggia!
— От души, конечно, вам сочувствую, но что делать мне? Я только что с дороги, жутко голодна и устала. Сейчас разгар курортного сезона, и найти номер по адекватной цене невозможно! — Всё сильнее распаляясь, Гермиона наступала на хозяина, стоявшего с крайне понурым видом. — Найдите мне комнату, любую, пусть даже без кондиционера, где я смогу отдохнуть и привести себя в порядок.
— Вы можете остановиться в моей личной комнате… или… — Внезапно итальянца осенило: — Bella синьорина, вы на машине? Я слышал шум мотора под окнами.
— Послушайте…
— Сейчас… сейчас… Где это… — Мужчина скинул тряпку с плеча и принялся рыться в ящиках письменного стола за стойкой. — О, вот же! — Он вытащил небольшой чистый листок, схватил ручку и стал что-то строчить.
Гермионе ничего не оставалось, как наблюдать за ним. Ехать ей было некуда. Возвращаться в Катанию — увольте. Платить за посредственные комнаты баснословные деньги — тем более. В голове промелькнула шальная мысль предложить помощь и постараться потихоньку исправить форс-мажор с испорченными номерами посредством волшебной палочки. Она не стала отметать этот вариант окончательно, но для начала решила выслушать, что ей собрался предложить смущённый хозяин.
— Вот, синьорина, прошу, — он протянул девушке исписанный листок. — Всего в нескольких километрах от Таормины есть небольшая деревушка Кастельмола. На машине вмиг доберётесь! Там живёт одна хорошая старушка со своим внуком. У неё просторный дом с чудесным расположением. В записке я попросил её сдать вам комнату с полным пансионом на пару дней, пока я приведу здесь всё в порядок. Цена будет наполовину ниже от той, что стоит номер в моей гостинице, так что вы останетесь не в накладе. — Коротышка хитро подмигнул и выжидательно воззрился на Грейнджер.
Она пробежала глазами по бумаге, вздохнула, пожала плечами и, буркнув: «Благодарю», пошла к машине. Полуденный зной уже нагрел крышу "фиата", поэтому у Гермионы возникло ощущение, что её сунули в печь. Раздражённо вдарив по газам, она прошептала про себя невербальное охлаждающее заклинание, вырулила со стоянки и направилась к выезду из города.
Дорога закручивалась ввысь и становилась всё более каменистой. По пути ей встречались туристические маршрутные автобусы, дети бегали у обочины с сачками, а многочисленные бродячие кошки, ни капли не опасаясь трясущейся по ухабам малолитражки, шныряли прямо под колесами.
Домик синьоры Корелли Гермиона нашла почти сразу же. Аккуратный двухэтажный коттедж притаился меж двух старых оливковых деревьев, задорно проглядывая розоватой штукатуркой сквозь шуршащую зелёную листву. Окна на втором этаже были раскрыты, и на них колыхались маленькие кружевные занавески.
Гермиона притулила машину у обочины и вылезла из неё, нарочно громко хлопнув дверцей. На улице не было ни души – очевидно, сиесту здесь соблюдали неукоснительно. Девушка не стала доставать чемодан из багажника и, крепко сжав в руке бумажку с рекомендацией, направилась к входной двери.
Та оказалась заперта.
Чувствуя, как внутри закипает раздражение, она обошла коттедж справа и двинулась к заднему двору. И почти сразу же столкнулась с маленькой хрупкой старушкой с голубым платочком на голове и лейкой в руках.
— Чем-нибудь могу помочь вам, синьорина? — по-итальянски спросила женщина, подслеповато сощурившись на Грейнджер.
— Синьора Корелли? — Дождавшись кивка, Гермиона продолжила: — Вы говорите по-английски?
— Да, синьорина.
— Меня зовут Гермиона. Я к вам по рекомендации от господина… — девушка мельком глянула в листок, — от господина Солоццо. У него в гостинице приключилось наводнение из-за недавних подземных толчков. Я прилетела сегодня в Катанию и, добравшись до Таормины, надеялась как следует поесть и отдохнуть. Из-за разрухи в своём отеле господин Солоццо направил меня к вам, заверив, что здесь найдется свободная комната. — Гермиона протянула старой леди записку.
Та мгновенно прочла послание и радушно улыбнулась:
— Давненько у меня не было гостей, синьорина Гермиона. Проходите, я сейчас приготовлю комнату и свежую постель. Думаю, с дороги вы не откажетесь от домашнего лимонада?
Чуть не зарыдав от облегчения, Гермиона яростно закивала и направилась за хозяйкой в дом.
Внутри было потрясающе уютно. На натёртых до блеска тёмных полах лежали пёстрые лоскутные коврики, небольшой диванчик в гостиной соседствовал с высоким торшером, на абажуре которого кружились маленькие синие ласточки, а огромный буфет сиял расставленными на стеклянных полках хрусталём и фарфором. В столовой посреди широкого, грубо выделанного стола благоухал нарядный букет из полевых цветов, и покоилась широкая миска с персиками и сливами.
— Пойдёмте наверх, синьорина. Там есть две свободные комнаты, но мне кажется, я знаю, какая из них понравится вам больше.
Поднявшись по лестнице и толкнув ближайшую дверь, синьора Корелли прошла в светлую, залитую солнцем спальню. Бо́льшую её часть занимали широкая кровать и вместительный платяной шкаф оттенка красного дерева. Гермиона не удивилась бы, если бы они на самом деле были из него сделаны. Ей показалось, будто она попала в место, которое существовало вне времени.
— Здесь есть туалет и умывальник, но ванна всего одна на этаж, хоть и довольно просторная. Надеюсь, вас это не слишком стеснит.
— Меня всё устраивает, — восхищённо сказала девушка и погладила искусно выточенное изножье кровати. — Ох, только я забыла принести свой чемодан из машины. Правда, он довольно тяжёлый, я рассчитывала, что в Таормине мне с ним помогут...
— Вам может помочь мой внук. Он с утра убежал по делам, но к обеду должен вернуться. Если хотите, в шкафу имеются махровый халат и новые тапочки, чтобы одеться после ванны и спокойно пообедать внизу или, например, на вашем балконе. К сожалению, гаража у нас нет, но машину можно переставить в тень под дерево, — благожелательно сказала старушка.
Гермиона так и сделала. Машинка уютно встала под густыми ветками одной из олив. Поразмыслив, она и вправду решила не трогать чемодан, разумно рассудив, что тащить его одной по крутой лестнице на второй этаж будет несподручно. Но она всё же прихватила оттуда туалетные принадлежности и первые попавшиеся под руку шорты и майку.
Жара раскаляла воздух всё сильнее, поэтому девушка долго стояла под долгожданным прохладным душем, смывая с себя усталость и дорожную пыль. Наскоро расчесав влажные волосы, Гермиона натянула свою незамысловатую одежду, сунула паспорт в задний карман и спустилась вниз.
«Ого!..»
Стол был прекрасно сервирован, и, судя по всему, Гермиону ждала не одна перемена блюд. Еда многократно превзошла её самые смелые ожидания. Блаженно мыча, Гермиона съела и наваристый куриный бульон с клёцками и зеленью, и салат с острыми баклажанами, и восхитительную форель с печёным картофелем и свежей спаржей. Обед был настолько вкусным, что она съела всё до последней крошки.
— Мерлин, это великолепно, синьора Корелли, — выдохнула она, наконец откладывая в сторону приборы.
— Можете называть меня Луиза. Хм… Мерлин? Вы любите сказки, синьорина? — Старушка задумчиво пожевала губами, переписывая паспортные данные Гермионы в большой блокнот с замочком. — Или это какая-то особая английская религия, основанная на легендах?
— Нет, думаю, к религии это не имеет никакого отношения, — усмехнулась Гермиона. — Я… Я переняла эту привычку у своих знакомых.
— Мой муж — а он был наполовину англичанином, упокой Господь его душу, — знал про Мерлина немало и часто рассказывал всякие любопытные истории. Моя фамилия в замужестве Фостер, но я вернулась к той, которую носила в девичестве. Здесь, в итальянской глубинке, мне так проще.
— Так вот почему у вас такой прекрасный английский! — Гермиона понимающе покачала головой. — На Сицилии вам, вероятно, не приходится часто его практиковать…
— Только когда наплыв туристов. Англичане предпочитают Таормину и её окрестности, бывает, что добираются и до нашей деревушки. Мой внук тоже неплохо изъясняется по-английски. Он славный мальчуган… Моя отдушина. Наш с Дэвидом единственный сын, Альберто… У него было рыболовецкое судно... Он... Он погиб в море во время шторма. — Голос женщины дрогнул, и, стянув с головы платочек, она скомкала его в руках. — Невестка Селеста… не смогла до конца оправиться после его смерти... Бедная девочка свела счёты с жизнью, когда малышу Орсино было всего три года. С тех пор я живу здесь вдвоём с внуком… Хочется верить, что у нас неплохо получается. — Добрые лучики морщин прорезали кожу вокруг глаз. — Мы хорошие друзья.
— Ваш дом просто замечательный, синьора. Даже не уверена, что мне захочется уезжать отсюда обратно в Таормину.
— Оставайтесь на весь отпуск, Гермиона. Скоро поспеет инжир, Мерлином вашим клянусь, такого вкусного вы ещё не пробовали! — Женщина улыбнулась и сказала чуть тише: — Дом оживает, когда в нём появляются гости. Я была младшей в семье и росла среди традиционного сицилийского гвалта многочисленной родни. В последнее время тишина стала меня тяготить.
— А ваш внук?
— Орсино учится в школе, а во время каникул немного подрабатывает то тут, то там. Поэтому я и открыла пансионат: новые, пусть и недолгие знакомства и деньги, которые можно отложить ему на учебу. — Луиза встала и убрала блокнот в небольшой секретер у окна.
Гермионе понравилась эта необычная старая леди, полная неиссякаемого оптимизма, несмотря на пережитые невзгоды. За хрупкой фигурой и тихим голосом чувствовался железный характер и несгибаемая воля. Такие люди не жалуются и не сетуют на судьбу, они живут здесь и сейчас. И даже если сердце синьоры Корелли было давно разбито, её умные голубые глаза, тщательно уложенный пучок и безупречно отглаженная летняя блузка демонстрировали только потрясающую собранность и приветливость. И более ничего лишнего.
Размышления Гермионы прервали хлопнувшая входная дверь и звонкий голос, без сомнения, принадлежащий внуку Луизы:
— Ба! Ба, ты где?
Глаза старушки радостно засветились, и она откликнулась:
— Орсино, я в столовой! Иди сюда, у нас гости.
Гермиона не смогла сдержать улыбку, когда в комнату влетел невысокий худенький мальчишка с ободранной коленкой. Он смущённо замер, едва завидев девушку, и, переминаясь с ноги на ногу, робко произнёс:
— Добрый вечер, синьорина.
— Здравствуй, Орсино. Меня зовут Гермиона. Твоя бабушка уже рассказала о тебе много интересного.
Мальчишка густо покраснел и бросил на Луизу укоризненный взгляд.
— Мисс Грейнджер остановится у нас погостить. Она приехала в отпуск из Англии.
— Надеюсь, что вы выбрали себе комнату с видом на вулкан, синьорина. Если завтра будет ясное утро, сами увидите, какая Этна красивая! — Орсино явно осмелел, с любопытством рассматривая английскую туристку.
— Давай-ка, помоги нашей гостье принести чемодан из машины, потом вымой руки, лицо и садись обедать.
— Бабушка, так ведь я примчался сказать тебе кое-что важное, — спохватился паренёк. — Дон Дарио снимает персики в саду за церковью, и их там просто уйма! Он думал раздать часть завтра приходским детям и велел спросить тебя, не нужно ли нам пару вёдер, чтобы сварить варенье.
— Неплохая идея. — Луиза заинтересованно подбоченилась. — Но твой велосипед опять сломался, а пешком тащить два полных ведра персиков будет трудновато.
— Я могу отвезти вас вместе с фруктами, — вмешалась Гермиона. — На машине это не займёт много времени, и не придётся таскать тяжести.
— Ох, Гермиона, так неловко…
— Ничего неловкого, Луиза. Тем более я искренне надеюсь, что и мне перепадёт немного варенья на завтрак к утреннему тосту.
Синьора Корелли засмеялась и хлопнула в ладоши.
— Решено! Орсино, помоги мисс Грейнджер принести вещи, и она отвезёт тебя к падре.
Мальчишка с удивительной лёгкостью, невзирая на свою субтильность, вытащил увесистый чемодан из багажника и бодро поволок его в дом. Гермиона показала, где поставить багаж, и вручила юному носильщику пару евро.
— Ну что вы, синьорина, не стоит, — принялся отнекиваться парнишка, но девушка прервала его, подняв ладонь:
— Кажется, бабушка упоминала, что у тебя сломался велосипед? Можно начать копить на новый или попробовать отремонтировать старый.
— У него отвалилась педаль, — раздосадованно вздохнул Орсино. — Дон Дарио мне не раз её чинил, уже неудобно доставать его этой развалюхой.
«Наверняка вся проблема исправляется элементарным Репаро, — подумала Гермиона, глядя в чёрные блестящие глаза мальчика. — Попробую попозже взглянуть, в чём там дело».
— Ладно, давай съездим за персиками, и я бы хотела ещё прогуляться к морю. Могу и тебя с собой потом прихватить, если бабушка отпустит. Заодно покажешь мне, что интересного тут имеется.
Орсино довольно заулыбался.
— Хорошо, синьорина, как скажете.
Они крикнули Луизе, хлопотавшей на кухне, что уезжают и направились к машине. К счастью, двигатель на этот раз решил не барахлить, и «фиат» бодро рванул вперёд.
— Что это за дон Дарио, про которого ты упоминал? — спросила Гермиона, выезжая с просёлочной дороги. — Он падре местной церкви?
— Да, синьорина, он священник в церкви святого Николая. Я часто хожу к нему помочь или побеседовать. Падре — самый лучший человек на свете из всех, кого я знаю. Ну, кроме бабушки, конечно, — с жаром выпалил Орсино.
Гермиона усмехнулась. Сама она была отнюдь не религиозна, но искреннее восхищение мальчишки святым отцом показалось ей очень трогательным.
— Представляю, — сказала она. — Наверное, этот дон Дарио такой добрый седовласый старец, похожий на волшебника из сказки?
Орсино странно на неё взглянул, но тут же ответил:
— Вовсе нет. Дон Дарио ещё очень молодой, синьорина.
Гермиона удивилась. Обычно все знакомые ей дети считали даже двадцатипятилетних людей уже чуть ли не стариками.
Мальчик продолжил:
— Падре, наверное, столько же лет, как и вам. Раньше церковью заведовал старый дон Витторио, но он умер два года назад, и с тех пор дон Дарио справляется один.
«Молодой священник… Ну надо же». — Гермиона не слишком разбиралась в католичестве и его нюансах, но она была наслышана о довольно суровых обетах, которые приносят приверженцы данной конфессии. Словно прочитав её мысли, Орсино протянул:
— Эх, если бы вы знали, синьорина Гермиона, сколько девушек стало регулярно посещать мессы с тех пор, как он появился в нашем приходе. Но, судя по тому, какими глазами они смотрят на нашего падре, мысли у них вовсе не о спасении души.
Гермиона расхохоталась. Парнишка, очевидно, знал о чём говорит и тоже сидел с хитрой улыбкой.
Они подъехали к высоченному храму с устремлённым в небо тонким шпилем, и Орсино махнул рукой вправо:
— Сворачивайте туда, синьорина. К саду мы не проедем, придётся немного пройтись.
Машину пришлось оставить в узком проулке у церкви. Улицы были по-прежнему пустынны, хотя сиеста уже подходила к концу.
«Перетруждаться тут явно не любят».
Воздух был знойным и сухим, солнце нещадно накалило камень под ногами, так что Гермиона чувствовала сквозь подошву босоножек горячие булыжники. Страшно захотелось пить, и она пожалела, что не захватила с собой хотя бы пустую бутылку. Стараясь не отставать, девушка тихонько шепнула про себя заклятие и с облегчением ощутила, что по плечам и макушке расползлась приятная прохлада.
«Какой насыщенный у меня сегодня день, — подумала Гермиона, едва поспевая за быстроногим провожатым. — Чувствую я, что вечером, вместо поездки к морю, просто свалюсь на той роскошной кровати у себя в комнате и усну, словно от сонного зелья».
— Нам сюда. — Мальчик притормозил у высокого забора с калиткой, сунул руку в окошечко посередине двери и поддел рукой засов с обратной стороны.
Калитка распахнулась, и Гермиона вошла следом за парнишкой в обширный сад. От изобилия фруктов у неё разбежались глаза. Персиковые, грушевые, сливовые деревья стояли стройными рядами, клоня тяжёлые, увешанные огромными, сочными плодами ветки к земле. Поодаль раскидисто устроились пара смоковниц, выделяющихся среди прочей растительности приземистой кудрявой кроной. Неподалеку особняком держались виноградные лозы, увивающие аккуратные столбики, которые поддерживали плети с наливающимися гроздьями, не давая им падать вниз. Вдоль всего забора ершились густые заросли ежевики, осторожно обрезанные сверху, чтобы кусты обильнее плодоносили и не разрастались в высоту, а только вширь.
В этом хаосе цветения и зелени, среди аромата спеющих фруктов, царили тем не менее приятное умиротворение и незаметная на первый взгляд упорядоченность. Грядки с луком, артишоками и спаржей были тщательно прополоты, и растения явно стремились отблагодарить заботливого хозяина обильным урожаем.
Орсино уверенно направился в глубину сада, и Гермиона увидела несколько больших вёдер, стоящих на небольшой лужайке между посадок и доверху наполненных персиками. Она решила не лезть в заросли за своим маленьким приятелем и подождать, пока он вернётся, но мальчик обернулся и поманил её, приглашая следовать за ним.
Вдыхая одуряющий сладкий персиковый запах, девушка пригнулась и, придерживая ветви руками, осторожно пошла между деревьев, стараясь не наступать на упавшие плоды.
— Святой отец! Я вернулся! — Она услышала голос Орсино чуть впереди себя.
— Ты придумал, как дотащить фрукты до дома?
При звуках этого голоса Гермиона вздрогнула и насторожилась. Он показался ей смутно знакомым. По позвоночнику пробежала лёгкая дрожь, и девушка остановилась и напряжённо прислушалась.
— Меня подвезла синьорина, которая сняла у нас комнату. Мы заберём всё на машине. А вёдра я сразу притащу назад.
— Отлично, Орсино. Может, попросишь бабушку оставить и для меня маленькую баночку персикового джема? Я хотел заглянуть к вам на неделе и засвидетельствовать Луизе своё почтение.
Холодея от внезапной догадки, Гермиона устремилась вперёд и едва не налетела на Орсино и высокого мужчину, стоявшего к ней спиной. Пробормотав «пр-простите…», она подняла голову, почти утыкаясь носом в голубоватую рубашку с закатанными рукавами. Девушка неверяще окинула взглядом длинные ноги в старых тёмных джинсах, испачканных землёй и зеленью, узкую талию и туго обтянутую тканью прямую спину, которая поднималась ввысь, переходя в стройную шею и затылок со светлыми, практически белыми волосами.
Мужчина оглянулся, и у неё перехватило дыхание. В голове пронеслась судорожная мысль о том, как, должно быть, нелепо она сейчас выглядит, стоя здесь и беззвучно разевая рот от изумления.
Серые глаза, слегка сощурившись, скользнули по девушке. Будто убедившись, что она несказанно шокирована, тёмные брови вопросительно и чуть иронично дрогнули, и оторопевшая Гермиона услышала свой собственный далёкий голос, хрипло произносящий:
— М-Малфой, это правда ты?..