***
Друзья, это было долго. Очень долго. Иногда мне казалось, что к этой работе я уже не вернусь, но всё же рука не поднялась поменять её статус на "заморожено". Итак, новая глава, а вас всех, дорогие читатели, с наступившим Новым Годом!***
— Синьора Сетте, я всё же настоятельно рекомендую вам обратиться к дону Франческо из прихода святой Катарины… — Падре, вы всегда относились к нашей семье внимательно, были так добры и отзывчивы. Крисса до сих пор считает вас ангелом, сошедшим на землю. Она не пропускает ни одной вашей мессы, дон Дарио. Мне бы очень хотелось, чтобы вы и только вы крестили мою младшую девочку …Поливая пушистую макушку младенца тёплой водой, Драко задавал крёстным привычные для обряда вопросы и отстранённо размышлял о сложившейся ситуации. Итак, что же ожидает его впереди. Спокойное и тихое настоящее в окружении маглов. Или… неясное и, вероятнее всего, негостеприимное будущее в магическом мире. Снова шагнуть в неизвестность. Свалиться как снег на голову ошалевшим родным и посмотреть им в глаза. Эта дорога не будет устлана розами, и понадобится масса душевных сил и немало отваги, чтобы решиться на неё вступить. Слушая, как восприемники* рьяно отрицают сатану и, преисполненные воодушевления, радостно соглашаются служить отныне и вовек лишь одному Христу, Малфой смотрел на безмятежно спящую малышку и думал о том, какая непримиримая война ведётся между этими двумя полюсами. Бог и дьявол, чёрное и белое, добро и зло. Отказываясь примкнуть к одному лагерю, люди — и маглы, и волшебники, — с готовностью присягают другому. «Так или иначе, но в любом случае ты вынужден принять чью-то сторону, решить, чью волю ты будешь исполнять. За этого ребёнка всё выбрали родители, несомненно, желая ему добра. Мои родители тоже выбирали за меня, полагая свои намерения такими же благими. Нет… Отныне свобода выбора для меня не пустой звук. Забавно, что бо́льшая часть существующих рамок указана в библейских заповедях: не убий, не укради — такие многочисленные простые подсказки, но если они и соблюдаются людьми, то чаще всего либо машинально, либо из страха перед возможным наказанием. Но ведь только свободный от добровольного рабства разум способен сделать осознанный выбор между добром и злом». …Малышка, потревоженная надеванием крестильной рубашки, громко причмокнула спросонья и растопырила пухлые крошечные пальчики. Притч.16:3. Предай Господу дела твои, и предприятия твои совершатся.***
Закатное солнце лениво ласкалось осторожными лучами, щекоча нагретую кожу, и стремительно таяло за далёким горизонтом. Гермиона глубоко вздохнула, чувствуя спиной тёплый, хрусткий песок. Её затылок покоился на животе Драко и с каждым его вздохом уютно покачивался, словно на волнах, вверх и вниз. — Не хочу никуда отсюда уходить. — Девушка медленно облизнулась и закрыла глаза. — Хочу остаться здесь, застыть в этом моменте на долгие-долгие годы. — Заманчивая перспектива. — Малфой коснулся её волос и, чуть помедлив, запустил в них руку. — Слушай, а у кого из твоей семьи были такие же кудри? — М-м… У бабушки по маминой линии. Когда я была маленькой, копна кудряшек меня жутко раздражала. Они не расчёсывались нормально, постоянно выбивались из любой причёски, и даже мама в конце концов махнула на них рукой. Мне всегда хотелось иметь длинные прямые волосы, ну или, на худой конец, аккуратную стрижку. — Нет, она бы тебе не подошла. — Драко тщательно накрутил один из локонов на палец. — Эти завитушки как нельзя лучше отражают твою неугомонную натуру. Строгой причёске не укротить ни их, — он выпустил прядь, и она с готовностью свернулась колечком, — ни тебя. Гермиона перевернулась и, уткнувшись в него подбородком, внимательно посмотрела на расслабленное лицо. Влажные волосы тонкими поблёскивающими прядками обрамляли высокий спокойный лоб; изогнутые тёмные ресницы слегка подрагивали, отбрасывая под глаза смутные тени. Гермиона протянула руку и провела кончиком пальца по тонкой спинке носа. Малфой поморщился и приподнял сонные веки. — Знаешь, — прошептала Гермиона, прижимаясь к нему щекой и ухом, — в школе я никогда всерьёз не задумывалась о том, что ты… довольно симпатичный. Неприязнь из-за твоего поведения просто не давала мне это сделать. То, чем я сейчас любуюсь, казалось тогда отталкивающим. Например, цвет волос, или линия подбородка, или… твои губы. У тебя очень красивые губы, Драко. Он шире приоткрыл глаза, внимательно её слушая, потом протянул руку и привлёк Гермиону к себе за плечи. Она нависла над ним, и он ухмыльнулся: — Стало быть, я существенно вырос в твоих глазах? Быть может, недавний инцидент в доме синьоры Корелли позволил мне перейти из категории «довольно симпатичный» в категорию «поистине сногсшибательный»? Смутившись, Гермиона попыталась вывернуться, но почувствовала, как одна его рука не спеша поднялась вверх от поясницы к лопаткам и замерла на замочке лифа. — Он не был разочаровывающим, этот вечер, верно, Грейнджер? — Драко отодвинул упавшую ей на лицо волнистую прядь и аккуратно заправил её за ухо. По коже разбегались обжигающие круги от его пальцев, и Гермиона невольно вытянула шею, подаваясь им навстречу. — Расскажи мне, что ты чувствовала. Тебе было хорошо, не правда ли? — Замочек еле слышно щёлкнул, и натяжение лямок на плечах ослабло. — Больше всего на свете мне хочется снова услышать твой горячий бессвязный шёпот, когда ты близко, так близко к тому, чтобы кончить, Гермиона. Она слабо застонала, ощутив, как он провёл по яремной ямке языком, точно слизывая подтаявший пломбир. — Драко, нас могут увидеть… — Если только вездесущие крабы. — Его руки сдёрнули верх купальника, обнажая незагорелую беззащитную кожу. Она отодвинулась на коленях, бросив на него укоризненный взгляд и придерживая на груди ещё не высохшую после купания ткань. — Нам следует быть осторожнее. — Тебе не кажется, что я заслужил немного безрассудства за семь лет самоотверженной аскезы? — Как раз о тебе я и переживаю. — Здешние немногочисленные блюстители нравственности вряд ли закидают нас камнями, а жалобы в епархию меня отныне не страшат, — я собираюсь самолично наведаться в Катанию на днях, чтобы сложить с себя сан. Гермиона взволнованно сглотнула, не слишком доверяя его невозмутимости. — Ты… ты хорошо всё обдумал? Это… из-за меня?.. Из-за того, что я сказала на днях? Малфой задумчиво пожевал губу. — Не хочу кривить душой, отрицая очевидное. Мысли об оставлении сана посещали меня ещё до нашей внезапной встречи. Я всё чаще ловил себя на ощущении, что священство становится для меня чем-то чужим, посторонним… инородным. Становится мне в тягость. Знаешь, схожие чувства я испытывал после окончания войны. Может, это не совсем справедливо, но соответствовать чьим-то ожиданиям и оправдывать их сродни тщетным попыткам втиснуться в костюм, который неудобен и сшит по чужим меркам. Полагаю, я заслужил немного личной свободы. — Как же твои прихожане? Ты упоминал, что вчера крестил ребёнка… — Я не мог отказаться, это был особый случай. — Драко зажмурился и со вздохом вытянул длинные ноги. — Уверен, невинная малышка не пострадает из-за того, что в Царство Божие её ввёл раскаявшийся, но всё ещё грешный волшебник Драко Малфой. Хороший повод для Бога проявить своё великодушие по отношению к нам обоим. Гермиона нахмурилась и отвернулась к морю, скользя взглядом по обнажившейся из-за отлива прибрежной линии. Драко коснулся её локтя, ласково обводя его ладонью, и она спросила изменившимся голосом: — Что будет дальше? Малфой помолчал секунду и негромко произнёс: — Если мы говорим обо мне, то для начала я официально попрощаюсь с пасторством, затем упакую свои скромные пожитки и отправлюсь прямиком в Лондон. — А если мы говорим о нас? Драко ответил не сразу. Гермиона уже собралась раздосадованно встать, но он удержал её и, наконец, заговорил: — Сейчас в моей жизни наступает очередной переломный момент, и я понятия не имею, что меня ждёт. Вряд ли будет просто и легко, но я, по крайней мере, знаю, зачем всё это затеваю. Как я могу настаивать, чтобы ты разделила со мной те проблемы, которые, несомненно, на меня обрушатся? Работа, жильё, шумиха вокруг моего возвращения — её точно не удастся избежать. Просить тебя быть рядом было бы слишком самонадеянно. — Меня волнует лишь то, нуждаешься ты в этом или нет. — Гермиона… — Позволь мне сказать. Я прекрасно понимаю, что настоящие, глубокие чувства не могут прийти в одночасье. Тем более учитывая все обстоятельства… и нашу прежнюю обоюдную ненависть. Но спустя годы, здесь, в крошечной сицилийской деревушке я встретила совсем другого Драко Малфоя. То, что началось с обыкновенного любопытства, стало откровением. Ты превратился в лучшую возможную версию себя, Драко, и для этого тебе пришлось многое пережить и переосмыслить. — Девушка склонила голову и взяла его руку в свою ладонь. — Теперь я знаю, как бывает хорошо рядом с тем, кто тебе по-настоящему нравится, и больше просто не смогу согласиться на меньшее. Я хочу только тебя. Малфой почувствовал, как у него перехватило дыхание, но промолчал, стараясь не упустить ни слова из того, что она говорит: — Ты мог бы вернуться в Англию вместе со мной… Остановиться в моей квартире, пока не разберёшься с первыми трудностями, и… Он не дал ей договорить. Вместо этого он обхватил её лицо ладонями и прошептал, целуя нежные раскрывшиеся губы: — Грейнджер, ответь, чем я тебя заслужил? Быть может, это финальный подарок от Него, — он кивнул на небо, — за годы верной службы? Я готовился к испытаниям, а Он послал мне гриффиндорскую всезнайку. — Это и есть твоё испытание, Малфой, — Гермиона засмеялась и прикусила ему нижнюю губу. — Посмотрим, как ты справишься. До конца отпуска оставалось совсем немного времени, но Гермиона ждала его со всевозрастающим волнением. Она внезапно осознала, как сильно поменяется её жизнь, и вспомнила, что ещё до появления Драко в ней вообще-то были и другие люди — друзья и родители. Родители… При мысли о Люциусе по спине Гермионы пробежал неприятный холодок. Что будет, когда глава рода Малфоев узнает, что вернувшийся из небытия единственный сын состоит в отношениях с презренной маглорожденной девицей. К холодку прибавилась нервная дрожь в пальцах, стоило ей вообразить лица Гарри и Рона. Оставалось уповать на их благоразумие, но, по правде говоря, Гермиона больше надеялась на Гарри и Джинни. В любом случае, Грейнджер была не намерена отступать. То, что она чувствовала рядом с Драко, действительно стоило каждой минуты её переживаний.***
Они устроили себе небольшое двухдневное путешествие на машине в Катанию. Драко нанёс там визит епископу Боммарито и несказанно огорчил старого священника, озвучив цель своего приезда. — Сын мой, по-моему, ты слишком торопишься с принятием решения. Дон Витторио лично рекомендовал тебя на место настоятеля собора святого Николая. Твоя служба всегда была безупречной. Путь пастора не бывает безоблачным, подумай, мог бы я помочь тебе, советом или делом? Малфой мягко отклонил все увещевания Боммарито. Тот ещё долго сокрушался, рассказывая о перспективах, которые открылись бы такому молодому праведному священнику. Убедившись, что юноша непоколебимо стоит на своём, он тяжко вздохнул и пожал плечами: — Какими бы ни были причины, побудившие тебя на столь радикальный шаг, надеюсь, что это принесёт тебе хоть малую толику той радости, которую ты мог бы обрести, сохранив свой чин и свой приход. Ты осиротишь людей, Дарио… Я должен подготовить прошение об исключении тебя из списка клириков. Обдумай всё детально ещё раз и приезжай ко мне в следующую пятницу. Седой епископ протянул Драко руку для поцелуя, благословил его и, опечаленно качая головой, долго смотрел на дверь, за которой исчезла высокая фигура светловолосого пастора. Драко спускался по широким ступеням административного здания епархии в лёгком смятении. Он был уверен в правильности своего решения, но на душе всё же царила сумятица. Слова Боммарито его поразили. Ещё никто так искренне не считал его работу безупречной, и в чём — в помощи маглам. «Я мог бы сделать неплохую карьеру, — усмехнулся про себя Малфой. — Ещё пару-тройку лет, и колоратка навсегда вросла бы мне в шею и уже не ощущалась бы как ошейник». Он толкнул высокую, толстую дверь, и его глаза сразу же отыскали Грейнджер на площади перед зданием. Она восхищённо крутилась на месте, рассматривая причудливые античные статуи рядом с лестницей. Драко замер на верхних ступенях, не в силах отвести от неё взгляд. Он вспомнил, как совсем недавно увидел её в уличном кафе перед собором, худенькую, одетую в безыскусный девичий наряд, похожую на хрупкую фарфоровую статуэтку. Такая бесконечно далёкая тогда и настолько близкая сейчас, что даже думать об этом было больно. Больно от сумбурного ликования и понимания того, что теперь возможно всё. На душе стало легко, словно все сомнения разом покинули его мысли. Этот летний день промелькнул, словно случайная улыбка младенца, которую неожиданно замечает очарованная мать, но пока не успевает насладиться ей сполна. Им пришлось оставить «фиат» ближе к окраине города, так как в центр Катании въезд для арендованных машин был запрещён. Впрочем, Гермиона всегда была уверена в том, что окрестности гораздо интереснее исследовать пешком. На Пьяцца Дель Дуомо внимание девушки привлёк фонтан с фигурой слона из чёрного вулканического базальта. Она остановилась напротив него, глядя, как играют на солнце струи воды. — Этот фонтан построили после мощнейшего землетрясения тысяча шестьсот девяносто третьего года, и с тех пор каменный слон — символ и визитная карточка Катании, — сказал Драко, втайне радуясь, что в своё время поинтересовался историческими подробностями о тех местах, где жил. — Горожане верят, что его несокрушимая сила противостоит всем возможным катаклизмам. — Здесь бывают землетрясения, серьёзно? Я думала, что единственную угрозу этой части острова представляет вулкан. — Грейнджер повернулась, чтобы посмотреть на огромные ватные облака, за которыми, как обычно, скрывалась Этна. — Землетрясения и вулканическая активность тесно связаны друг с другом, — развёл руками Малфой. — В течение всего времени, что я живу на Сицилии, Кастельмолу изрядно тряхнуло где-то раз восемь. Однажды это было довольно ощутимо, и спустя пару дней после случившегося оживился крупный боковой кратер старушки Этны. Тогда в Катании закрыли аэропорт, а близлежащие города и деревни приготовились к эвакуации. Учитывая историю города, уже сгоравшего дотла, это неудивительно… — Жить в таком потенциально опасном месте — просто поразительный риск! — Гермиона с недоумением покачала головой. — Если вулкан вдруг рванёт, здесь камня на камне не останется. — Кстати, был любопытный случай, который сицилийцы неизменно вспоминают как божественное вмешательство. — Драко уселся на широкую скамью рядом с фонтаном и принялся рассказывать: — Приблизительно в начале прошлого века произошло масштабное извержение. Тогда потоки магмы полностью уничтожили Маскали, древний городок, почти восемьсот гектаров сельхозугодий и участок железной дороги, но застыли перед религиозной процессией, отправленной остановить Этну молитвами. Позже на этом месте построили часовню, и во время уже другого извержения, полвека спустя, лава перед ней также застыла. Гермиона состроила скептическую рожицу: — Ну да, куда проще уповать на Бога, чем попытаться объяснить и, главное, предотвратить случившееся с научной точки зрения. — Будь снисходительнее. — Малфой поднялся и подошёл к ней. — Не все наделены таким критическим складом ума и желанием поглощать знания из книг, как тыквенные кексы. Людям нужна надежда, поэтому маглы верят в Бога, помнишь? — Лава чем-то напоминает мне Адское пламя, — задумчиво произнесла девушка, придвигаясь ближе к плечу Драко. — Я всегда опасалась этого заклятия: остановить его крайне сложно. Мы не прибегали к нему даже для уничтожения крестражей. — Она вспомнила закрывшуюся навсегда Выручай-комнату и тихо ойкнула. — Да, покорнейше благодарю, я отлично помню тот погожий день, — нехотя процедил Малфой. Гермиона покосилась на его помрачневшее лицо. — Извини, я не нарочно затронула эту тему. Мне жаль, что Крэбб погиб, и то, как Гарри… — Спас мне жизнь, да. Подобные случайные воспоминания позволяют полнее ощутить, насколько разные стороны мы тогда занимали. — Но в противостоянии больше нет нужды, Драко! — Гермиона потянула его за руку в сторону пешеходной улочки. — Ты давно живёшь своим умом, разве теперь есть хоть одна причина ненавидеть Гарри и Рона? — Они меня несказанно бесят, Грейнджер, вот и всё. По инерции, если угодно! Особенно Уизли. Постой-ка. Ведь ты же с ним встречалась. — Малфой остановился, сделав максимально изумлённое выражение лица. — Ну да, точно! Вашу сладкую парочку окрестили в специальном выпуске «Пророке»… Как там было… А, что-то про «истинные чувства двух юных волшебников», которые «зародились во время совместных испытаний»! — Ну, и что тебя так поразило? — с вызовом спросила Гермиона, чувствуя, что неумолимо краснеет. — Рональд — один из самых лучших людей, которых я когда-либо знала. — Более странную партию для тебя сложно представить, — Драко насмешливо скривился. — Так и вижу ваши совместные вечера, — он заговорил высоким голоском, ловко имитируя её интонацию: — «Ах, Ронни, милый, я прочла такую книгу!» — и тут же гнусаво добавил: — «Надеюсь, это «История Пушек Педдлс», Мио-о-на, или «Сто лучших кулинарных заклятий»? — Рон отличный человек, и твои неубедительные актёрские эскапады этого не изменят! – отрезала Гермиона. — Если уж на то пошло, то наш с тобой союз чуднее́ в миллион раз. — А мне кажется, — Малфой шагнул к ней ближе, — что мы являем собой прекрасный пример гармоничного единения разума, души и тела. Кстати, насчёт тела, — практически промурлыкал он в её запылавшее ухо, — с твоей стороны непростительно столько времени игнорировать порывы собственной страждущей плоти. Гермиона попыталась насупиться, чуя подвох, но мгновенно утратила воинственный настрой из-за его прикосновения. — Ты так чутко реагируешь на меня, что, если честно, я с трудом держу себя в руках. — Его руки обвились вокруг тонкой талии, слегка поглаживая девушке спину и лопатки. — Мне кажется, если бы я захотел взять тебя прямо сейчас, — она вздрогнула от этих слов, но не отстранилась, — я нашел бы тебя полностью готовой: влажной и горячей до умопомрачения. «Как он это делает», — промелькнула угасающая мысль в голове Гермионы. Она с удовольствием отбросила её, жадно отвечая Драко на поцелуй. Они по-настоящему занимались любовью друг с другом всего один раз, и теперь оба осторожно прощупывали почву для более основательного продолжения. В результате Грейнджер постепенно дошла до такого состояния, что каждое случайное касание по ощущениям походило на предоргазменную эйфорию. Не в силах больше выносить безумное вожделение, то и дело останавливаясь и отчаянно цепляясь друг за друга, они миновали рыбный рынок за кафедральным собором и добрели до трёхэтажного кирпичного дома, где Драко заранее арендовал по объявлению в местной газете симпатичную квартиру. Напротив её окон простирался цветущий ухоженный сквер, а на первом этаже здания удобно прятался небольшой ресторанчик, с кухни которого доносились весёлые голоса и тянуло запахом свежей чиабатты. Гораздо позже, лёжа в объятиях спящего Малфоя, Гермиона незаметно смахивала то и дело набегающие на глаза слёзы и думала о том, что с удовольствием извлекла бы свои воспоминания о проведённых здесь минутах и часах для Омута Памяти, чтобы иметь возможность пережить их снова, не забыв ни единой мелочи. Она хотела помнить каждую деталь: его голодное нетерпение, желание, которое поглотило её рассудок и сошлось в одной пульсирующей точке; то, как он удерживал её на самом краю, доводя до исступления откровенными ласками и наслаждаясь её беспомощной несдержанностью. Драко не отводил глаз от её лица даже в минуты самого острого экстаза. Это было так не похоже на всех тех, кто был до. Он не погружался в свои ощущения, единолично празднуя удовольствие, — он увлекал Гермиону за собой, стократно усиливая этим её восторг. Малфой не оставил без внимания ни единый сантиметр её тела, — так на гитаре настраивают натяжение тонких струн, чтобы добиться от инструмента превосходного, идеального звучания. Покачиваясь над ним, теряя чувство реальности, она до крови искусала губы, чтобы не стонать слишком громко из-за захлёстывающих ощущений. Он приподнялся, схватил её за волосы, слегка оттягивая голову назад, и хрипло прошептал, утыкаясь лицом в покрытую испариной шею: — Гермиона, здесь только мы, никто не услышит… Отдай мне всё, я так хочу этого… Мне нужно… необходимо… Каждый толчок разжигал её измученное, жаждущее нутро, и, захваченная стремлением погасить распирающее, пронзительное чувство, она прижалась к нему ещё плотнее, покоряясь его темпу и настойчивым рукам. Грейнджер перестала слышать свои стоны, переходящие в срывающиеся вскрики; она отталкивала его и тут же притягивала к себе, ловя воздух пересохшими губами. Словно сквозь туман, до неё долетел прерывистый шёпот Малфоя: — Хочешь, я подтолкну тебя к краю, Грейнджер? Хочешь, расскажу, как на шестом курсе я сидел один в библиотеке, хотел подумать, и ты пришла туда писать какое-то своё очередное сочинение. Я наблюдал за тобой, а ты меня даже не заметила. Мне было так хреново, а тебе… тебе было жарко. Ты раскраснелась, пока писала, то высовывая язык, то хмурясь, то морща нос. Потом скинула с себя мантию, школьный кардиган, — он тихо застонал, чувствуя, как она сжимает его член всё сильнее и чаще, — и осталась… в белой рубашке. Она была слегка маловата тебе, пуговицы на груди… тянули. Потому что у тебя выросли сиськи, прекрасные, округлые, маленькие сиськи. Вот эти. — Драко нежно лизнул горящую кожу и выдохнул: — Я потом дрочил на этот образ, Грейнджер, как грёбаный псих, и кончал так сильно, что забывал обо всём на свете. Обо всём. На этих словах она тонко, ломко закричала, стискивая дрожащие бёдра до боли, чтобы продлить миг затопившего её наслаждения, и услышала как он шепчет, покрывая её грудь поцелуями: — Ещё сильнее, ещё, милая… Как же я хочу тебя… Когда Гермиона с трудом открыла глаза, опьянённая пережитым, то увидела, что Малфой смотрит на неё с довольной и хитрой улыбкой. — Я… не знаю, что сказать, Драко. Мне было… Спасибо. — Хм-м, — протянул он, укладывая её на подушке поудобнее и наклоняясь сверху. — Ты, кажется, упустила один нюанс. — Какой? — Гермиона попыталась сосредоточиться. — Я ещё не закончил, — ехидно отозвался он, будто умиляясь её наивности. Она что-то промычала, сомневаясь, что в ближайшее время её обмякшее тело способно хоть на какую-то физическую реакцию, но, судя по тому, как его пальцы уверенно спустились вниз, поглаживая разгорячённую влажную кожу, Малфой был с ней не согласен. — Ты же не думала так легко отделаться? — Он рассматривал её тело с нескрываемым удовольствием.— Видимо, целибат пошёл мне на пользу, — ограничения побудили внимательнее относиться к доступным радостям жизни. Я научился их смаковать. Раньше первичным стремлением было получить всё самое вкусное сразу, но, к счастью, прошедшие годы меня отрезвили. Я так сильно тебя хочу. — Голос слегка изменил ему, но тем не менее он продолжил: — Я рисовал в своём воображении настолько разнообразные и упоительные картины, что… нет, Гермиона. Я ещё не закончил… — С этими словами он склонился над её левой грудью и с видимым предвкушением коснулся соска языком.***
Они провели в постели весь день, то засыпая, то просыпаясь, чтобы снова прильнуть друг к другу. К вечеру, порядком проголодавшись, Малфой наспех натянул одежду и спустился в ресторан, чтобы купить еды на вынос и бутылку просекко. Пока он отсутствовал, Гермиона быстро навела порядок в комнате с помощью пары заклинаний и пошла в ванную, чтобы умыться. Из зеркала над раковиной на неё взглянуло смутно знакомое отражение. Горящие карие глаза, припухшие губы, по которым то и дело пробегала озорная улыбка. Исчезла скорбная складка у рта, залёгшая там во время скитаний в поисках крестражей, разгладился часто хмурящийся лоб. Гермиона была счастлива. Она ощущала небывалый прилив сил и искренне верила, что тёмные времена в её жизни остались далеко позади. Всё остальное — осуждение близких, родители Драко, сплетни и слухи, — уже не внушало особых опасений и казалось ей незначительным, особенно по сравнению с тем, что она испытывала. Малфой вернулся в квартирку с объёмным пакетом в руках, жуя на ходу кусок хрустящего тёплого хлеба. — Со связью в нашей части острова вечно какие-то проблемы, — проговорил он с набитым ртом, ставя покупки на кухонный стол. — Телефон в ресторане то работает, то нет, а я хотел позвонить Франческо, чтобы он забежал полить к вечеру мой сад. Слышал мельком, что Таормину сегодня порядочно тряхнуло. Надеюсь, с дорогами проблем не возникнет. — Поедем завтра с утра? — Гермиона подошла к нему вплотную и обхватила за шею. — Жутко не хочется, если честно, — признался Драко, пробегая пальцами по всей длине её рук к плечам. — Но нужно завершить всё правильно, понимаешь? Я впервые в своей жизни делал что-то реально значимое, и у меня неплохо получалось. Не хочу оставить после себя хаос. Знаешь, о чём я подумал, пока стоял внизу и ждал свой заказ? — М-м? — Девушка уткнулась носом в его шею, с удовольствием вдыхая уже знакомый запах. — Сицилия спасла меня, словно излечила. Я ни о чём не жалею. Я научился ценить время, здесь оно такое неспешное, никто никуда не торопится — все смакуют жизнь, заботятся о своих семьях, любят и привечают друзей. Умеют беззлобно подтрунивать друг над другом… — Драко, — Гермиона с улыбкой заглянула в задумчивые серые глаза, — дело не только в Сицилии. Счастливым можно быть где угодно. Обзавестись настоящими друзьями и семьёй, заниматься тем, что тебе нравится, и не гнаться за чем-то призрачным и ненужным. Всё здесь. — Она приложила ладонь к его сердцу. — Ты просто смог понять это, только вырвавшись из привычной среды и окружения. Тебе выпал уникальный шанс оценить возможности, которые даёт нам жизнь, под разными углами. Невзгоды подтолкнули к сложным решениям, смена обстановки и новые люди повлияли на твою личность. Мне жаль, что тебе пришлось пережить немало неприятностей, но с другой стороны я рада… Иначе мы никогда не оказались бы здесь, в этой комнате. Малфой молча чмокнул её в макушку и мягко высвободился из объятий. Он отошёл к столу и принялся выкладывать из пакета покупки. Во всей его фигуре чувствовалось с трудом сдерживаемое напряжение, когда он заговорил снова. — Я подумал о косых взглядах и сплетнях за спиной. Сейчас подобное уже не кажется мне чем-то ужасным. Но я не хочу, чтобы это отразилось на тебе. Гермиона вдруг хихикнула, и он посмотрел на неё с недоумением. — Говоришь ну прямо как Гарри. — Она всплеснула руками и прижала ладони к щекам с притворным ужасом. — Мерлин, ещё в школе я и представить не могла, что ты способен испытывать неловкость, доставляя кому-то дискомфорт. Эй, я лишь о том, — поспешила она добавить, увидев как тёмные брови сошлись к переносице, — что Гарри постоянно оказывался в ситуациях, где его презирают, осмеивают, считают сумасшедшим или мошенником. Его личная жизнь всегда не давала людям покоя, ты же знаешь. У «Святого Поттера» есть чему поучиться. — И Гермиона многозначительно подвигала бровями. Взгляд Драко смягчился, и уголок губ пополз вниз. — Если твои гриффиндорские дружки узнают, что мы… — Они любят меня, — просто сказала Гермиона. — Поэтому вряд ли проклянут за мой выбор — слишком хорошо знают, что я за человек. И потом, Гарри мог бы помочь… — Вот уж нет, — тут же взвился Драко. На побледневших скулах проступили красные пятна. — Ещё не хватало, чтобы Поттер ради вашей дружбы щедро раскинул крылья своей безупречной репутации, дабы прикрыть моё несовершенство. Это не обсуждается. Он нервно заходил по комнате, и Гермиона поймала его за руку. — Прости, я не хотела давить. Может, не будем пока забегать вперёд?.. Некоторые проблемы лучше решать по мере их поступления. Малфой остановился и скользнул по ней пристальным взглядом. — Знаешь, я их понимаю. — Кого? — растерялась Гермиона, глядя на него в ответ. — Поттера, Уизли… Они могли рвануть навстречу опасности, ввязаться в любую нелепую авантюру — парням это свойственно, особенно таким безмозглым, как эти двое. Но рядом с ними была ты. Островок здравого смысла, который не тянул назад, а позволял адекватно оценивать ситуацию. И дело даже не в том, что ты помогала, хотя, убеждён, так оно и было. Боюсь представить, сколько домашних заданий ты для них сделала, сколько продумывала мелочей, о которых заранее никто не позаботился. Ты была терпелива и по-настоящему добра. С такой поддержкой вполне можно грабить Гринготтс. Гермиона покачала головой. — Так было не всегда, Драко. И между нами тоже случались ссоры и недопонимания. Поначалу я считала их настоящими придурками, злостными нарушителями школьных правил, которые постоянно ищут неприятностей на свою голову. Но в действительности они оказались хорошими ребятами, понимаешь? Верными, честными, искренними. Которые всегда придут на помощь, не бросят в беде, ради которых и умереть не страшно. Таковы мои друзья, и я такая, как есть, благодаря и им в том числе. — Надо будет сделать над собой усилие и выразить им признательность при встрече. — Малфой коснулся пальцем её щеки, и Гермиона, улыбаясь, прикрыла глаза. — Твоя вера в меня весьма подкупает. Действует как зелье эйфории — кажется, что нет в мире ничего, что смутило бы и свернуло меня с намеченного пути. — Драко, я до сих пор не осознаю до конца, что ты можешь быть таким… — Ох, не говори, Грейнджер, у меня самого уже зубы сводит от собственной зефирности. — Он вдруг резко развернул её спиной к себе и шлёпнул пониже спины. — Предлагаю поесть и затем продолжить обоюдные хвалебные речи. Могу подсказать пару ситуаций, когда они будут особенно кстати.***
Отъезд пришёлся на полдень. Малфой так и не дозвонился до Франческо. Он попробовал набрать номер гостиницы, расположенной рядом с его приходом, но и там телефон молчал. — Наверное, всё же произошёл обрыв линии. — Они добрели до «фиата», и Драко забросил их единственную сумку в багажник, садясь на водительское сиденье. — Ты не против, если я поведу? Дорога к Таормине может быть повреждена, лучше соблюдать осторожность. — Разве я похожа на лихача? — Гермиона стянула волосы в хвост шёлковым платочком и уселась с ним рядом. — Но я с удовольствием посмотрю, как ты водишь. Обещаю не отвлекать. Когда они выехали на вьющееся среди скалистой местности шоссе, Драко встревоженно присвистнул: — Ты только посмотри. Гермиона почувствовала растущее волнение. Прямо перед ними возвышалась Этна, но над ней не курились привычные глазу белые облака. Весь вулкан был скрыт тёмно-серыми кудлатыми тучами и выглядел так, словно его объял невидимый глазу пожар. — Что за чёрт… — Я ещё на той неделе обратил внимание, что водопроводная вода немного отдает серой. — Драко прибавил газу. — Даже крохотный кратер способен причинить много бед. Кастельмола слишком близко к подножию, надеюсь, дороги пока не перекрыты. Они оба обеспокоенно замолчали, глядя на то, как тягучая дымная завеса расползается над ними всё сильнее по мере того, как они приближались к Таормине. Драко оказался прав. На подъезде к городу их встретили патрульные машины, которые разворачивали транспорт обратно. Невысокий коренастый полицейский громко повторял в рупор на ломаном английском: — В городе режим чрезвычайной ситуации геологического характера! Проезд закрыт! Просим вас свернуть с шоссе и отправиться назад, либо проследовать к пункту эвакуации. Машины с местными номерами все как одна безропотно уезжали от греха подальше. Проблемы были лишь с туристами, которые всеми правдами и неправдами хотели проехать вперёд. Драко выкрутил руль и вильнул вправо, где одиноко стоял совсем молодой служитель порядка со сдвинутой на затылок фуражкой. Все прочие патрульные были заняты громогласными многочисленными азиатскими туристами, галдящими рядом с переполненным минивэном. Полицейский узнал Малфоя и наклонился к окну автомобиля. — Извините, падре, но въезд в город под запретом властей. — Он отёр пот со лба и бросил на Гермиону заинтересованный взгляд. — Прогнозы сейсмологов не радуют, вероятно, будет проводиться централизованная эвакуация. Вы можете прямо сейчас уехать в Катанию — после Таормины всё также перекрыто. — В чём конкретно дело? Случилось извержение или…? — У нас тут были такие подземные толчки, что у Косентино и Родженто разрушило дома и хозпостройки. — Это там, где виноградники и винодельни? — Да, дон. Провалилось всё к чертям собачьим. Простите, синьорина. Пока без жертв, но из Кастельмолы эвакуация жителей чрезвычайно затруднена. — Но деревня так близко к вулкану! Вы хотите сказать, что её ещё не все покинули?! — воскликнула Гермиона. — Я бы сказал, что почти никто её не покинул, синьорина. Пока организован только сбор населения. Там очень много пожилых людей, они не хотят бросать свои дома. Гермиона испуганно схватила Драко за локоть и ощутила под пальцами предельно напряжённые мышцы. Он сосредоточенно нахмурился, словно решаясь на что-то. В тот же миг его правая рука сорвалась с руля, подхватывая волшебную палочку, лежащую рядом с переключателем скоростей. — Драко!.. — Конфундо. — Он взмахнул палочкой, усиливая заклятие, и посмотрел прямо на инспектора. Тот удивлённо захлопал глазами и отвернулся к орущим китайцам, тут же забывая, что только что говорил с парой молодых людей в маленьком «фиате». Малфой бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида и, убедившись, что дорога сзади пуста, вдавил газ в пол. — Ты думаешь, это единственный патруль в Таормине? — Сердце Гермионы отстукивало бешеный ритм. Она всматривалась в черноту, клубящуюся над городом. — На въезд — уверен, что да. Во всяком случае, пока. Нам надо быстро проскочить на дорогу до Кастельмолы. Если понадобится, бросим машину и пойдём пешком. — Я надеюсь, что Луиза и Орсино в безопасности, — Гермиона озвучила вслух их самые неприятные опасения. — Я тоже. Но нам нужно убедиться. Они мчались во весь опор. Малфой выжимал из машины всё возможное, но дорога привычно шла в гору, и маленькая малолитражка надсадно тарахтела на высоких оборотах. В салон валила дорожная пыль, воздух скверно пах чем-то несвежим, и Гермиона поспешила закрыть окна. Она попыталась приободриться. — В крайнем случае, мы можем трансгре… Осторожнее!!! «Фиат» пронзительно завизжал тормозами и обиженно заглох. Поперёк дороги виднелся приличный разлом, вздыбившийся вверх осколками сухой каменистой почвы. Малфой попробовал завести двигатель снова, но зажигание неутешительно покряхтело и утихло. — Придётся бросить машину здесь. Ты же в прокат её брала? — Гермиона потрясённо кивнула, переводя на Драко растерянный взгляд. — Ерунда, потом что-нибудь придумаем. Надо выяснить что к чему и сваливать отсюда. Боюсь, всё серьезнее, чем казалось вначале. Они вылезли из «фиата» и практически бегом направились к виднеющейся впереди деревушке. — Я… я даже в отпуск не могу нормально съездить. Обязательно что-то случается! — выпалила Гермиона, утыкаясь носом в сгиб своего локтя. — Фу, ну и вонь… — Из-за землетрясения наверняка канализацию прорвало. — Малфой вытащил из кармана сложенный носовой платок и протянул ей. — Позже смочи его водой и используй как маску для дыхания. На наше счастье, дом Луизы на окраине. Грейнджер запыхалась, пот застилал глаза, но она упрямо неслась вслед за Драко вверх по дороге. Внутри зрело какое-то нехорошее предчувствие, но она отмахивалась от него, как от назойливой мухи. Перед маленьким розовым коттеджем прямо на подъездной дорожке валялся велосипед Орсино. На улице не было видно ни души, и эта тишина, смешиваясь с плотным пыльным воздухом, пугала до чёртиков. Драко влетел в дом первым и почти сразу же наткнулся на мальчика. Чёрные глаза Орсино были размером с чайные блюдца. Едва завидев Малфоя, он вцепился в него обеими руками. — Падре… падре! Вы не видели бабушку? Её нет у соседей, падре, я нигде не могу её отыскать! — Орсино, успокойся. — Драко слегка встряхнул мальчишку за плечи и спросил: — Она собиралась куда-то сегодня? Расскажи, что у вас тут происходило, только быстро. Орсино сжался, на его глазах выступили крупные слёзы, но тем не менее он принялся рассказывать: — Бабушка не хотела меня отпускать сегодня на работу после вчерашнего землетрясения. Но я думал, что такое уже не повторится, и с утра, как всегда, отвёз муку на пекарню, а потом поехал на винодельню к Карло. У него всегда много работы… Мы готовили бутылки под новую партию вина, я убирал виноградный жмых, и тут вдруг опять всё затряслось… Карло велел мне ехать домой, но… но попросил заскочить к дону Франческо с запиской. И я поехал. Падре уже помогал в Таормине с эвакуацией… Много женщин и детей увезли на автобусах. Я нашёл его, отдал записку, сказал, что это от синьора Фортанези, и он угостил меня лимонадом. — Орсино удручённо шмыгнул носом. — Я тянул, торчал там, и тут опять… Ужас как тряхнуло, дон Дарио! Люди сразу заметались, крик поднялся, все куда-то побежали. И грохот раздался, будто где-то граната рванула или что-то типа того… — И что Франческо? — Он не хотел меня сюда отпускать, даже накричал, велел вместе со всеми идти к месту, где эвакуационные машины стояли. А я… — мальчик всхлипнул. — Я не послушался, велик схватил и слинял. Бабушки дома не было, все соседи ушли. Я нескольких только по дороге сюда встретил, они меня за собой потащить хотели, даже обмануть пытались, что бабушка меня уже ждёт… Я столько времени потерял, колесил везде, а её так и не нашёл. Поехал опять к дому и встретил Федерику. И она мне сказала, что видела бабулю… Мол, она пошла меня искать в сторону виноградников. Гермиона ахнула, и Драко бросил на неё предостерегающий взгляд. — Орсино, послушай. Здесь нет твоей вины, — Малфой говорил негромко, тщательно подбирая слова. — Землетрясение непредсказуемая штука, ты же понимаешь? Сейчас вы с Гермионой пойдёте к пункту эвакуации, она не знает, где он, поэтому ты её отведёшь и позаботишься о ней. А я съезжу на твоём велике до винодельни синьора Фортанези, наверное, встречу Луизу по дороге. А может, она уже поджидает тебя вместе с остальными, да? — Нет её там, я же говорю, я только вернулся! — выкрикнул Орсино. — Я поеду с вами! — Орсино, дорогой… — Гермиона наклонилась к нему, но увидела в больших чёрных глазах такую отчаянную решимость, что невольно отшатнулась. — Я знаю, как туда проехать быстрее, без меня вы сделаете здоровенный крюк. Я поеду с вами, это же моя бабушка! — Драко! — Гермиона умоляюще посмотрела на Малфоя, но тот махнул рукой и отрывисто заговорил: — Хорошо, мы поедем вместе, не стоит терять время. Будешь слушаться меня во всём, никакой самодеятельности, ясно? А ты, пожалуйста, вернись в Таормину, там намного безопаснее. Обходи разлом как можно дальше, держи палочку наготове. Не надо экспериментов с трансгрессией: один раз я чуть не улетел здесь со скалы в море после неудачной попытки перемещения, поэтому лучше не рискуй. С машиной и прочим разберёмся позже. Если предложат ехать — уезжай, ты поняла меня? Гермиона? Грейнджер смотрела на него во все глаза. Испуганные мысли проносились в голове, вызывая в воображении всевозможные жуткие картины. Она сдавленно прошептала: — Но, Драко… Я не хочу никуда уходить без тебя. Я могу помочь. — Нет. — Серые глаза заблестели. — Ты сделаешь, как я сказал, на хер твою жертвенность. Мне достаточно того, что со мной будет ребё… Орсино. Я не стану подвергать ещё и тебя дополнительному риску. Мы найдём Луизу и очень скоро встретимся. Гермиона судорожно схватила его за рубашку, и он наклонился к ней, мягко шепча: — Всё будет хорошо, вот увидишь. Помоги мне — будь в безопасности. Драко быстро прижался к её лбу горячими, сухими губами, провёл пальцами по веснушкам на носу и повернулся к Орсино. Несколько минут спустя, кашляя от пыли, Гермиона наблюдала, как они вдвоём уселись на велосипед и через мгновение скрылись за поворотом дороги, ведущей к подножию вулкана.***
Спускаться к Таормине было проще в миллион раз. Она не встретила по дороге ни одной живой души, даже кошки, обычно купающиеся в пыли у обочин, куда-то исчезли. Машина всё так же стояла поперёк дороги. Грейнджер снова постаралась её завести, но потерпела неудачу. — Как бы сейчас пригодился мистер Уизли со своими знаниями по части магловской техники, — простонала Гермиона, сдувая со лба налипшие пряди. Спустя десять минут бесполезной возни с автомобилем, она услышала глухой рокот откуда-то сверху. Задрав голову, девушка увидела небольшой пожарный вертолёт, который пролетел по направлению к Кастельмоле. Она вылезла из машины и, поразмыслив, решила не брать с собой сумку с вещами. Вместо этого она наложила на кузов защитные чары. Возможно, глупо предполагать, что в сложившихся условиях кто-то захочет обчистить салон, но предосторожность была не лишней. Открыть «фиат» без волшебной палочки отныне будет затруднительно. Гермиона припустила по дороге вниз и внезапно почувствовала под ногами лёгкую вибрацию. Сообразив, что начинается очередной подземный толчок, она побежала быстрее. Ей было страшно. Из головы не выходили лицо Драко и его прощальный поцелуй. «Прощальный? Что за бред», — она одёрнула себя, отгоняя непрошеные мысли, как назойливую муху. Земля дрожала под ступнями, как тёплое желе, и последние сотни метров Гермиона мчалась, практически её не касаясь. Пункт эвакуации в городе Грейнджер нашла быстро. Точка сбора жителей и туристов гудела как потревоженный улей. Кто-то снимал разбушевавшийся вулкан, кто-то делал селфи на фоне перегруженных автобусов, кто-то в испуге повизгивал от периодического шевеления почвы под ногами. Полицейские и спасатели ругались на отборном итальянском и призывали взбудораженных туристов и местных жителей к порядку. Умирая от жажды, она набрасывала на себя одно Охлаждающее за другим, но помогало это слабо. Завидев несколько кулеров с водой, выставленных прямо на землю, она схватила одноразовый стаканчик и принялась поспешно его наполнять. — Мисс Грейнджер! Она вскинула глаза и увидела пастора Франческо. Вид у него был очень усталый. Он попытался отряхнуть испачканные джинсы и пригладить взлохмаченные тёмные волосы, но толку от этого было мало. — Здравствуйте, падре, — пробулькала Гермиона между жадными глотками воды. — Ну и отпуск у меня выдался, скажу я вам… — По-моему, весьма насыщенный событиями, вы не находите? — Франческо почти через силу улыбнулся. — Надеюсь, капризная синьора, — он махнул рукой в сторону Этны, — вскоре угомонится, а не разгневается ещё сильнее, и всё происходящее останется лишь новым поводом посплетничать для наших заскучавших СМИ. — Я только что вернулась из Катании. — Взгляд Франческо мгновенно стал острее. — И прямо с дороги узнала, что Орсино Корелли не может отыскать свою бабушку. — Я видел Орсино, он заезжал сюда до обеда, немного помог мне с этими навесами — солнце сегодня просто чудовищно палит. Ох, вероятно, Луиза прождала его дома слишком долго и начала беспокоиться. Надо было сразу отправить мальчика домой. — В любом случае, — Гермиона устало вздохнула, — он в компании Драко… то есть падре Дарио… отправился к мистеру Фортанези на винодельню. Франческо вздрогнул и нахмурился. — Орсино привёз мне записку от Карло, тот собирался уходить с винодельни, так как в подвале частично обвалились стены. Он очень сокрушался, что придётся бросить молодое неразлитое вино и приготовленное свежее сырье. Там было небезопасно ещё несколько часов назад… — Я должна была пойти вместе с ними, — Гермиона стиснула зубы, с трудом контролируя наступающую тревогу. — Но здесь такое живописное, уютное место, что любая угроза выглядит неправдоподобной… нереальной. — Через пару часов отсюда вывезут всех тех, кто пожелает эвакуироваться. Но я полагаю, если колебания продолжатся, то завтра даже в Таормине никого не останется. Такая череда землетрясений — явный признак скорого возможного извержения. Если вулкан выдаст лаву или сильное облако пепла, вам следует приготовиться к тому, что закроют аэропорт, и сообщение между Катанией и прочим миром будет временно приостановлено. — Ох, мне всё равно. — Грейнджер устало потёрла глаза. — Я хочу, чтобы Драко скорее вернулся невредимым вместе с семьёй Корелли. Спасатели наверняка прочёсывают местность, чтобы никого не забыть, ведь так? — Да, администрация направила вертолёты для осмотра окрестностей. — Франческо снова взъерошил волосы и посмотрел на Гермиону: — Говорите, были в Катании? Случайно, не вместе с Драко? Гермиона сжала стаканчик. Пластик громко хрустнул под её пальцами. — А почему вы спрашиваете? — Вчера, пока телефон ещё работал, мне звонили из нашей епархии. Интересовались, почему он решил оставить сан. — О… — Значит, я оказался прав. — У меня ощущение, словно я искусительница какая-то, — Гермиона раздражённо поморщилась. — Драко сам принял решение, я лишь сказала ему, что думаю. — И что чувствуете. — Франческо усмехнулся и положил ей руку на плечо. — Я убежден, что он сделал верный выбор. Давайте дождёмся их возвращения вместе. — Я могу чем-нибудь помочь? — У меня несколько мешков с респираторами, поможете раздать их людям? Гермиона занялась делом, надеясь, что время пролетит быстрее. Автобусы отъезжали от пункта эвакуации один за другим, поэтому шумная, беспокойная толпа ожидающих значительно поредела. Внезапно она услышала чей-то женский возглас: — Oh, Marco, guarda, Constance!** Гермиона повернулась как раз тогда, когда слева к навесам подъехали два огромных рейсовых автобуса. Остановившись, они открыли двери, откуда высыпались взволнованные люди. — Ох, это же из Кастельмолы, они проехали в объезд. — Девушка услышала голос Франческо рядом с собой и увидела, как он поспешил к собирающейся толпе. Пастор быстро оглядывал людей и, судя по тревожно поджатым губам, никак не находил среди них тех, кого искал. Он обернулся к ней и отрицательно покачал головой. Спустя час приехал ещё один автобус. Ни Драко, ни семьи Корелли там не оказалось. Франческо, бледный и неестественно спокойный, подошёл к спасателям, которые занимались эвакуацией, и принялся их о чём-то расспрашивать. Гермиона стояла в стороне и не могла проглотить скопившуюся слюну. По ощущениям, сердце слабо билось где-то в горле, а всё остальное тело превратилось в застывший камень. Переговорив со спасателями, Франческо подошёл к ней и тихо произнёс: — По их словам, в деревне больше никого не осталось. Сейчас там небольшая спасательная группа проверяет окрестности. Если найдут кого-то, вызовут вертолёт. Последний подземный толчок создал новые разломы… Гермиона, не в силах слушать, издала слабый писк, и пастор крепко взял её за плечи. — Мисс, прошу, успокойтесь. Я уверен, что их найдут, просто доступ к подножию затруднён. Один из кратеров… выдал немного лавы, — его голос дрогнул, но он снова взял себя в руки. — Искать будут очень тщательно. Карло… Синьора Фортанези тоже нет в последнем прибывшем автобусе. Гермиона сделала глубокий вздох и подумала о волшебной палочке в своей сумке. Она может отправиться на поиски немедленно, зачем она вообще прождала здесь впустую столько драгоценных часов?! Оглушить нескольких человек при необходимости не составит труда… Очевидно, её безумные мысли отразились на лице, потому что Франческо повысил голос: — Давайте без глупостей, Гермиона. — Я больше не буду просто сидеть и ждать неизвестно чего, — вымолвила она севшим голосом. Карие глазах пылали, как раскалённые угли. — Пустите меня, падре. Франческо горячо зашептал: — Что может противопоставить стихии маленькая англичанка? Вы думаете, мне легко даётся бездействие? Где-то там близкий мне человек… Если Господь позволит, всё обойдётся. Там работают профессионалы, не дурите, прошу. Не желая слушать, Гермиона уже рванулась к висящей на боку сумке, где была палочка, но вдруг над их головами раздался знакомый гул вертолёта. Он направлялся в сторону вулкана, набирая высоту, и через минуту скрылся в тёмной, непроглядной туче. — Они нашли кого-то! — крикнул один из спасателей, и в его руках затрещала рация.***
Все последующие часы были сном. Одним сплошным, бесконечным, ужасающим кошмаром. Судя по прерываемому оглушительным треском сигналу, спасатели нашли четырёх человек. Гермиона, намертво вцепившись в руку Франческо, слышит суровый голос из динамика: — Мальчик лет двенадцати-тринадцати, открытый перелом голени, глубокий шок, требуется седация***. Мужчина, лет тридцати, состояние удовлетворительное, но тоже в глубоком шоке. Мужчина, лет тридцати. Мёртв, погиб из-за обрушения здания. Женщина, на вид лет шестьдесят. Мертва. Пытаемся извлечь погибших из-под завалов, ждём ещё группу в подмогу. Крик застывает на губах Гермионы, обжигая гортань и сковывая связки. Она трясёт головой, как китайский болванчик, и бесконечно повторяет «нет, нет, нет», словно это слово могло изменить только что услышанное и повернуть время вспять. Кто-то впихивает ей в руки стакан с успокоительным, и она чувствует во рту горький привкус лекарства. Кто-то гладит её по голове, кто-то говорит: «Дайте девочке плед, у неё озноб». Луизы больше нет. Драко… Драко… возможно… тоже. Каким-то чудом она удерживается на ногах и ждёт. Ждёт, пока вертолёт вернётся. Она не видит Франческо, но ощущает его рядом с собой. Он тоже ждёт. И ждут они совершенно разного. От этого осознания так страшно, что Гермиона прокусывает себе губы, и в горло ей струится горячая солёная кровь. Она не может нормально дышать и делает только крошечные вдохи, впуская воздух в грудь маленькими болезненными порциями. Её руки заледенели, невзирая на обступающую со всех сторон жару. Голоса окружающих доносятся до неё, словно через вату, и от этого в районе солнечного сплетения разрастается невероятная тошнота. Она будто в давящей невесомости. Ей кажется, что она стоит часов пять или, может, десять. Каждая мышца в её теле окостенела и готова лопнуть от перенапряжения. Когда шум вертолётного двигателя снова разносится в небе, она немного приоткрывает рот. Кто-то дёргает её за руку, и она тупо удивляется про себя, почему не рассыпалась на части из-за этого рывка. Её волокут куда-то, она едва переставляет ноги, но бежит. Её тащат к вертолётной площадке на набережной. Проходит целая вечность. Или пять минут. Когда дверь кабины вертолёта распахивается, она видит мрачных мужчин в форме и касках. Аккуратно придерживая, они достают из кабины носилки, на которых лежит… Малфой. Он грязный, волосы спутаны. На лбу запёкшаяся кровь. Кровь под носом, на шее. Она повсюду. Гермиона делает ещё один шаг, не в силах отвести взгляд от его лица, и он… Открывает мутные, красные глаза. Он смотрит прямо на неё. И в эту секунду Гермиона слышит нечеловеческий, душераздирающий вой. Она не видит, но знает — это кричит Франческо. Она знает, почему он кричит. Где-то внутри вертолёта на таких же носилках лежит молодой приветливый винодел Карло Фортанези. Но его глаза закрыты уже навсегда. — Ты… жив… — хрипит Гермиона, протягивая вперёд руку. Как только эта мысль медленно просачивается ей в мозг, Грейнджер теряет сознание.