All's fair in war

      Когда Диппер открыл глаза, первое, что он сделал, это положил ладонь на лицо, стараясь таким образом заглушить внезапную головную боль, которая, кажется, возникала каждый раз, стоило ему пошевелить глазами.       Помимо этого, не только его сознание, но и тело пребывали в каком-то странном, непривычном для него состоянии. Будто все те дни, что выбыли из его памяти, он проводил в жуткой лихорадке, бредил. Догадку подтвердила простыня, что небрежно свисала на пол, его футболка, которая до таких пор пропиталась потом, что Дипперу самому становилось противно.       Был еще один фактор, который не давал ему покоя. Голод. Сильный голод, который бывает лишь после нескольких дней скитаний, когда воздух и вода ― единственное, что может затмить это чувство. У Диппера не было ни воды, ни возможности проветрить помещение, чтобы этот самый воздух глотнуть.       Диппер бросил быстрый взгляд в сторону, заметив движение боковым зрением. Пухля, до этого спокойно спавший неподалеку, теперь сидел, внимательно смотря на Диппера своими маленькими глазками-бусинками.       Кишки резко свело, закрутило в тугой узел, а рот мгновенно наполнился слюной.       Диппер тяжело сглотнул, стараясь отогнать внезапные и соблазнительные мысли.       Мейбл, что спала на другой кровати, как только заметила движение, сразу же подскочила. Она подбежала к брату и взглянула ему в глаза. Затем приложила ладонь к его лбу, и когда убедилась, что температура спала, присела на кровать, судорожно выдыхая.       ― Наконец-то пришел в себя! ― чересчур громко крикнула она. ― А я уж подумала, что придется брать у дяди Форда инструменты и забираться к тебе в голову, чтобы вывести из этого ненормального сна. Господи, Диппер, как же я испугалась!       Диппер посмотрел на нее и улыбнулся в ответ. Мейбл действительно выглядела счастливой, но ее растрепанные волосы, круги под глазами и помятый свитер говорили о бессонных ночах, проведенных рядом с ним. Вина снова ощутимо кольнула где-то под ребрами.       ― Таможня, проверьте мешки, ― сказал Диппер, имитируя дядю Стена, но стоило ему это сделать, как он сразу же зашелся в кашле.       Мейбл осторожно положила ладонь ему на спину, пока он сгибался пополам в приступе, который никто до этого момента у него не видел.       ― Я рада, что ты вернулся, Дип-Дип, ― прошептала она, притягивая его к себе и заставляя уткнуться в плечо.       Диппер не успел ничего ответить, как в комнату ворвались Форд и Стен. Форд замер в дверях, внимательно смотря на Диппера, а Стен в свою очередь занял место рядом с Мейбл.       ― Малыш, как же ты меня напугал! ― вскрикнул он. ― Я уже подумал, что придется платить твоим родителям моральную компенсацию.       Мейбл слабо ткнула его локтем в бок.       ― Но хорошо, что этого не произошло, ― исправился он и принялся рассуждать на тему, как же было тяжело возиться с племянником, особенно когда температура поднималась просто на чудовищную отметку, при которой нормальные люди не живут.       Форд все также продолжал стоять и сверлить Диппера взглядом, стараясь прочесть его, но при этом Диппер чувствовал, что весь этот негатив направлен вовсе не на него, а на что-то, о чем сам он пока не знал. И не хотел знать, если честно. Но Форд все же не был монстром и поэтому, когда Стен пересказала уже добрую половину истории болезни племянника, он мягко улыбнулся и присел на край кровати, к Дипперу в ноги.       ― Теперь все позади, сынок, ― сказал Форд, когда Диппер украдкой посмотрел на него, по-прежнему слушая Мейбл.       Диппер старался всем им улыбнуться, чтобы продемонстрировать, что он рад за собственное выздоровление, показать этой улыбкой благодарность за все то, что они для него сделали. Но улыбка получалась кривой, и Дипперу казалось, что он только выдает собственное настроение и мысли.       А думал Диппер о многом. И на первом месте у него, естественно, стоял анализ того поступка, который он недавно совершил и который послужил причиной его нынешнему состоянию. И хуже Дипперу было из-за того, что неподалеку сидел Форд, при одном взгляде на которого можно с уверенность сказать, что тот уже все знает.       «Конечно, он знает! Как он можно не знать, если, скорее всего, именно дядя Форд первым меня и нашел. Ведь об этом кабинете никто не знал, кроме него самого», ― восклицал Диппер, стараясь не выдавать своего волнения, но пальцы, исхудавшие за эти дни еще больше, только сильнее сжимали тонкое покрывало.       ― Где же надо было так простыть, что температура подскочила? ― задал риторический вопрос Стен, поворачиваясь к брату.       Диппер мало, что понимал, и его воспаленный от болезни и голода мозг воспринял этот вопрос несколько иначе, и теперь Диппер только сильнее убеждался, что родня подозревает его в воровстве. Он бы не удивился, что после всего случившегося дяди выставят его за охраняемую территорию Хижину, где его сразу же схватят люди Гидеона.       ― Хей, Диппер, ― крикнула Мейбл, для дополнительного эффекта помахав перед носом ладонью, ― ты хочешь чего-нибудь? Столько дней провалялся, ничего толком не ел. Приготовить?       ― Так, малышка, пойди лучше выгуляй Пухлю и прочисть стволы перед предстоящей вылазкой, ― сказал Стен, кладя руку ей на макушку. ― Ты и так слишком много времени сидишь около него. Пусть отдохнет.       Мейбл хотела возразить, но под жесткий взгляд дяди стушевалась и вышла. Пухля вышел за нею.       ― Но все же в ее словах есть доля правды. Будешь кушать? ― не спросил, ― утвердил Стен, выходя из комнаты, явно не намереваясь слушать какие-либо возражения.       Диппер чуть не всхлипнул в знак благодарности за сказанное. Но реальность слишком быстро отвела его от приятных мыслей о еде. И сделала это вместе с едва слышимым вздохом со стороны Форда.       ― Даже не думай давить на него, братец, ― предупредил Стен, словно прочитав мысли каждого, и вышел из комнаты.       Сердце Диппера сбилось с ритма, когда он осознал, что сейчас произойдет, а как только Стен хлопнул дверью, оно задрожало и упало куда-то вниз. Ладони сразу же вспотели, а в горле запершило. Пить захотелось сильнее.       ― Диппер, ― мягко начал Форд, подмечая реакцию мальчика, ― зачем ты сделал это?       Форд не планировал сразу задавать этот вопрос, но он мучил его достаточно долго. И, возможно, со стороны сказанная фраза прозвучала слишком грубо и резко, будто Форд не принимал никаких возражений. Но на самом деле, причина его поведения заключалась в беспокойстве за племянника. По крайней мере, Форд считал именно так.       Диппер опустил голову, позволяя чуть отросшим, вьющимся прядям скрыть его глаза от проницательного и холодного взгляда взрослого.       ― Я… я сам не знаю, ― честно сознался Диппер, по-прежнему не решаясь посмотреть Форду в глаза.       Диппер понимал свою вину и не хотел ее отрицать. Но все же только сейчас он задумался над этим вопросом. А ведь зачем? Зачем он полез туда? Не зная ответа на этот вопрос, Диппер понимал, что у него уже была возможность исправиться, Форд подарил ему второй шанс, а он не воспользовался им. Не только не воспользовался, но еще и навлек беду на собственную сестру. Диппер также не отрицал того, что, скорее всего, в данной ситуации не последнюю роль сыграли его собственные качества, такие как, чрезмерная любознательность, которая, в силу его возраста и желания доказать собственную самостоятельность, лишь обострилась.       Диппер старался не отвлекаться, ибо искать причину поступков, когда эти самые поступки уже совершены, было не к чему, но сознание, будто противясь воле самого Диппера, продолжало тонуть в этих грязных и зыбких мыслях.       Диппер сжал и разжал ладони и посмотрел на Форда. Тот странно повел плечами, проигнорировав его последнюю реплику.       Он вновь отвел взгляд, стараясь игнорировать ту невероятно соблазнительную мысль, что решила бы его проблему, подвела итог его метаниям. Диппер понимал, что это неправильно. Неправильно думать в таком ключе о человеке, который здесь совершенно ни при чем, человеке, который и так слишком многое сделал для него с сестрой. Но Диппер не мог ни отрицать очевидного.       Форд сам виноват. В силу своей недальновидности, он оставил такое опасное, на его взгляд, оружие без должного присмотра, сам продемонстрировал Дипперу то, как это оружие можно достать. А что Диппер? Разве он мог противиться своей природе?       ― Нужно извлечь его, ― сказал, наконец, Форд, и его голос прозвучал слишком громко для привыкшего к тишине Диппера.       ― Кого? И откуда извлечь? ― спросил он, стараясь выловить из памяти хоть какую-то ниточку, которая помогла бы ему понять суть вопроса.       И тут, где-то в затылке, Диппер ощутил непонятное щекотание. Оно было похоже на то, когда человек слабо дергает струну и кончиками пальцев чувствует те колебания, что это струна порождает. Но в этот раз Диппер чувствовал это в голове.       «Диппер»       Он слабо дернулся и мотнул головой, будто стараясь избавиться от этого протяжного, шипящего эха. Он не понимал, игра ли это его сознания, недостаточно окрепшего после болезни, или же он действительно только что услышал этот непонятный шум, состоящий из сплошного шепота, плавно формировавшегося в его собственное имя.       «Осторожнее, Диппер»       Диппер не успел что-либо сообразить, ибо в следующую секунду раздался грохот. Доски, которыми было заколоченное единственное в их с Мейбл комнате окно, разломались на щепки, труху. В следующую секунду перед Фордом и Диппером предстало несколько людей, облаченных в кожанку, с оружием в руках.       Форд сразу же подскочил, закрывая Диппера, и выхватил из-за пояса пистолет.       ― Диппер, беги!       Он еще не совсем понимал, что происходит, в какой ситуации он оказался. Но его телу, которое, кажется, управлялось вовсе не им, это ничуть не мешало. Стоило дяде возникнуть перед ним, как Диппер резко подорвался и, демонстрируя удивительные чудеса акробатики, в считанные секунды оказался за дверью.       Форд же напряженно следил за каждым присутствующим в комнате, старался охватить каждого взглядом, попутно продумывая план действий. Но в следующее мгновение в пробитом окне показалась новая фигура, попавшая сюда, предположительно, как и все остальные ― с помощью троса.       Форд резко перевел дуло пистолета в новоприбывшего, за что сразу же поплатился, ― в челюсть прилетел неплохой удар.       Оказавшись около ступенек, Диппер, путаясь в собственных ногах, начал спускаться, но зацепился за ящики и полетел вниз. Когда его лицо оказалось в опасной близости со ступенькой, из груди, словно подушка безопасности, вырвался черный отросток, который, сработав как пружина, перекинул его через всю лестницу, поставив при этом на ноги.       Диппер не успел удивиться, ибо в следующую секунду он ощутил толчок в грудь. Это произошло не нарочно, потому что Диппер случайно напоролся на выходившего с кухни мужчину.       ― Хватай!       К нему потянулись руки.       Диппер резко отклонился назад, поражаясь тому, как он еще способен стоять на ногах в силу его физического и морального состояния.       ― Диппер!       Он бросил взгляд в сторону, и заметил Мейбл, отбивающуюся от здоровых мужиков с помощью биты и крышки от мусорного бака в качестве щита.       Диппер вздрогнул, и в следующее мгновение он проскользил между ног одного из громил, оказываясь на кухне. Не сразу сообразив, что произошло, они развернулись к нему и тут же бросились в атаку.       Диппер не придумал ничего лучше, как обороняться стулом. Но тогда, когда один из мужчин готов был выбить его оружие, запястья Диппера плотно прикрепились к ножкам стула при помощи нескольких черных отростков.       Он ударил его по голове с нечеловеческой силой.       Стул сломался в щепки. Со стороны бандита послышался громкий вой и ряд проклятий.       Напарник, дезориентированный таким поведением, лишь тупо смотрел на то, как его товарищ пятился.       Он прижимал ладони к лицу, стараясь заглушить внезапно сильную боль, совершенно не беспокоясь о том, куда пятится. В тот момент, когда мужчина напоролся на кухонную тумбу, он рухнул, попутно вскинув руки, чтобы удержать равновесие. И зацепил навесной шкаф с посудой.       Диппер, готовый атаковать сбитого с толку громилу, внезапно почувствовал раздирающую все тело боль. Звон битой посуды прозвучал для него как свист скоростной ракеты или пулеметный выстрел в нескольких сантиметрах от лица. Он закричал, затыкая ладонями уши, но к его собственному крику присоединился обезумевший от боли визг другого существа.       Как только боль немного утихла, он, мгновенно вспыливший и озверевший, в считанные мгновения оказался около другого мужчины и одним ударом впечатал его в стену.       Диппер выскочил в коридор, надеясь увидеть кого-то из своих, но увидел лишь группу тех самых мужчин, что недавно ворвались в их комнату.       Диппер бросил быстрый взгляд в сторону гостиной, где недавно была сестра, но там было пусто. И он, движимый каким-то инстинктом невиданной силы, вырвался на улицу, благополучно миновав банду.       На улице творился самый настоящий ужас.       Хижину в круг брали существа самых различных мастей, начиная от людей и заканчивая единорогами. Все они с остервенением пытались проникнуть внутрь, но благодаря защите, что они с Фордом поставили, это было сложно сделать, а те, кому удавалось, встречались с сопротивлением в лице дяди Стена и Мейбл.       Стен сражался с ними в рукопашную, временами используя нож, что он всегда носил на поясе, а Мейбл же в свою очередь билась с ними при помощи боевого шеста, обмотанного упаковочной бумагой, и гранат, взрывающихся и пускающих блестки в глаза.       Диппер хотел броситься к ним на помощь, но заметил, что с противоположной от них стороны пробрались гномы во главе с мужикотавром. Диппер понял, что если они проберутся в Хижину, то у Форда будет еще меньше шансов победить, если эти шансы вообще были.       Диппер попытался побежать, но тело его снова перестало слушаться. Его словно пригвоздили к месту.       В следующую секунду Диппер бросил быстрый взгляд вниз, на свои ноги, замечая странное движение. И не ошибся. Сквозь складки ткани его одежды стало медленно проявляться черная субстанция. Она проявлялась постепенно, и когда достигла необходимого объема, то слизь начала притягиваться, словно магнитом, собираться в кучу, срастаться, образовывать ткани и сухожилия. Диппер не успел сообразить, что делать дальше ― слизь появлялась отовсюду, с каждого участка кожи. Спустя долю секунд Диппер уже не видел ничего, ибо его тело со всех сторон сжала эта мерзкая, черная слизь, не позволяющая сделать и шагу, зафиксировав Диппера при помощи отростков.       ― Не волнуйся, малыш, ― сказал кто-то, в чьем теле находился Диппер. ― Я с ними разберусь, а ты пока посиди в безопасности.       Ему снова не дали сказать и слова, ибо то существо, что использовало его тело в данный момент, сорвалось с места, прыгая и пробегая по крыше Хижины. Оно ловко преодолевало все препятствия, скользило по поверхности, словно для него не существовало понятие «трение», и, наконец, спустилось прямо перед гномами.       Диппер не мог ничего понять. Он видел все, что происходило через призму чужого зрения, странного, нечеловеческого, и в тот момент осознавал, что тело принадлежит ему и, что логично, он должен им управлять, но он не мог. Он не контролировал ничего, кроме собственных мыслей. Он словно оказался заперт внутри огромного биологического робота, из которого мог лишь наблюдать.       ― Это что еще такое? ― пропищали гномы, внимательным взглядом осматривая внезапно представшего перед ними соперника.       ― Ты из какого отряда? Почему действуешь не по инструкции? ― загремел получеловек, полубык, подошел к нему и ткнул пальцем в подобие груди.       ― Я из отряда особого назначения, ― прошипело существо, скаля длинные, острые зубы, ― а действую не по инструкции, потому что мне так захотелось.       В следующую секунду оно схватило мужикотавра за руку и, притянув к себе, другой рукой ударило в живот. Пострадавший взвыл от боли и ярости, но существо, больше не желая с ним церемониться, вогнало когти в его плечи и отбросило со своего пути.       Гномы, напуганные и возмущенные таким отношением к миссии и таким поведением к союзнику, бросились на него, окружая, а затем и вовсе стали карабкаться, соскальзывая и помогая друг другу забраться наверх.       Как бы существо не сопротивлялось, спустя пару мгновений гномы копошились на нем, как черви в земле, облепили, как второй кожей, лишая любой возможности выбраться, совершить какое-либо движение. Одни из них, самые злорадные и самые возмущенные, забрались на широкие, твердые плечи того, в ком сейчас находился Диппер. Затем они, громко хихикая, стали хвататься за ноги друг друга, образуя живую петлю вокруг его шеи.       Существо, громко рыча и оголяя ряд острых зубов, стряхивало гномов лишь для того, чтобы подтянуть руки, словно пытаясь прикрыть грудь или того, кто находился внутри. А затем, когда оно выгнуло спину, из его плеч, шеи, поясницы мгновенно выскочили длинные и тонкие иглы, которые, несомненно, нанесли урон каждому, кто к нему прикасался.       Гномы, громко воя, и зажимая ладонями все кровоточащие отверстия, ринулись с поля боя. Избавиться от остальных не составило труда.       ― Ничто не сможет…       Существо не успело договорить, ибо в следующую секунду его лицо размазало от внезапного удара. Причем размазало в прямом смысле. Часть лица, верхний ряд зубов сместились, налезли на глаза, словно в это мгновение кожа существа стала невероятно мягкой, пластичной до такой степени, что нанесенный удар скосил верхний слой.       Издав пронзительный крик, мужикотавр бросился на противника, опрокидывая на спину. Через мгновение, когда лицо существа приняло первичный вид, оно, резко подтянув ноги к груди, отбросило мужикотавра, впечатав в ствол дерева.       Существо зарычало, но вместо того, чтобы добить его, сорвалось с места и бросилось в лес.       Диппер, до этого завороженно наблюдавший за происходящим, обрел способность здраво мыслить и сообразил, что произойдет дальше.       «Прекрати! Отпусти меня!»       Но, как бы он не старался, его упорно игнорировали. И Диппер не мог ничего предпринять, ибо давление со сторон усилилось, будто его только крепче к себе прижали.       В этот момент, где-то на периферии, мелькнула мысль, к которой он так упорно не хотел возвращаться.       «Разве ты не этого хотел? Получить возможность управлять судьбами людей с помощью страха и власти. Получить возможность избавиться от Гидеона и его влияния, сделать это самому, чтобы убедить всех окружающих в своей правоте?»       Диппер не ответил сам себе. Потому что не хотел лукавить.