Программные сбои Девятки

      Кругом один сплошной туман и пепел, который сыпется сверху, оседает на коже, путается в волосах и покрывает плотным слоем одежду. Оглушительная мёртвая тишина добавляет обстановке напряжённости и совсем не внушает доверия. Но лучше так, чем воющая по всему мёртвому городу сирена и последующая неизменно наступающая тьма, скрывающая в себе разных тварей.       С некоторыми из них Гэвин уже повстречался и боялся представить, со сколькими ещё предстоит. Это всё было действительно страшно. Страх поднимался из глубин сознания, липкими тисками опутывая всё тело и разум, не ослабляя не на миг, а лишь сжимая сильнее в своих стальных оковах с каждой минутой.       Рид проклял свою тупую интуицию, из-за которой он добровольно, блять, ввязался в весь этот пиздец. Посчитал подозрительным взрослого мужика, расспрашивающего про город-призрак и постоянно нервно озирающегося на оставленного парнишку в машине. Да любой бы посчитал всё это странным и желание проследить за этой парочкой путешественников, очевидно ищущих приключений на свои задницы, было абсолютно на тот момент разумным. И повезло это всё заметить, сделать выводы и почувствовать неладное именно Гэвину.       Рид не особый любитель ввязываться в разного рода пиздецы, это скорее происходит без его желания, они сами его находят и требуют непременного участия. Да и служба также обязывает. Вот например, испугался за тихого и молчаливого парнишку, вжавшегося в сидение и низко опустившего голову, пока его куда более взрослый спутник расспрашивал на заправке направление в конкретные ебеня.       Поехал за ними, чтобы убедиться, что с брюнетом ничего не случится. Случилось. Только с самим Гэвином. И авария и знакомство с Хэнком Андерсоном, который, как оказалось, вовсе и не маньяк, и город-призрак, и внезапный обрыв, вместо дороги, и полное отсутствие связи. Допомогался, блять, да так, что стал третьим путешественником-неудачником в этом жутком безмолвном и давящим своей атмосферой Сайлент Хилле.       Темноволосый парнишка, Коннор, пропал, по словам Хэнка, сразу и когда мужчина, также попавший в аварию, пришёл в себя, дверь с пассажирской стороны была открыта, а пацана и след простыл. Очень занимательная хуйня, Гэвин бы оценил, будь он в другой ситуации, а не в самом эпицентре данного пиздеца.       Хотел бы арестовать этого Андерсона, да прекрасно видел то отчаяние, плескавшееся в глазах, притаившееся в сгорбленной фигуре, опущенных плечах и нервно сжимаемых руках. Гэвин проникся, решил помочь искать и тщательно игнорировал тот дикий ужас, также явно читающийся в глазах Хэнка помимо отчаяния. Потому что это был вовсе не страх переживания за родного человека. Это был другой, не совсем ясный и не принимаемый сознанием страх чего-то другого, нелогичного, неизведанного и оттого столь пугающего.       Пока исследовали брошенный и покинутый всеми город, говорили. Так Гэвин узнал, что Коннор андроид, который остался после революции с мужчиной, потому что некуда было идти, что сами они из Детройта, как и Рид и что причиной их поездки стали странные видения андроида, которые начались сразу же после его девиации и которых у андроидов вообще в принципе быть не может. Гэвин не стал развивать эту тему, но заострил своё внимание на том, как мужик тихо бросил фразу о том, что Коннор ему родного сына заменил. Детектив прекрасно осознавал, какие границы не стоит пересекать и почему личное должно оставаться личным, но тот тон, которым Хэнк это сказал, в нём было слишком много всего. Боли, радости, переживаний, счастья, страха и какой-то тщательно скрываемой драмы.       Про себя же детектив рассказал самые поверхностные факты биографии, включая и тот, что здесь он из-за отпуска, но так и не доехал до своей конечной цели, потому что встретил их на заправке и поехал дальше уже следить.       Разговоры, конечно же, успокоили и чувство беззащитности и явного дискомфорта чуть притупились. А потом прозвучала сирена. И всё пошло по такой пизде, какой в жизни Гэвина ещё никогда не было, да и не будет, скорее всего. Если у него вообще в принципе будущее ещё будет.       На город мгновенно стали опускаться сумерки, Хэнка тряхнуло пару раз от внутренней паники, но он быстро взял себя в руки. Темнота совсем неестественно окутала город, накрывая собой полностью и не оставляя ни малейшего источника света. Было темно как в замкнутом пространстве, даже небо невозможно было различить. Но ещё сильнее было страшно. Рид не из пугливых, да и на работе сталкивался с такими ужасными вещами, которые нормальный человек точно не вынесет, но сейчас страх был сильнее всего, даже не страх, а дичайший первобытный ужас, затопивший собой все чувства и сознание, пригвоздивший к месту и заставивший оцепенеть.       В себя помогли прийти пара довольно сильных пощёчин, а потом его потащили в каком-то неизвестном детективу направлении, но Хэнк шёл уверенно, вскоре срываясь на бег и тараторя что-то о том, что внутри безопаснее. Подсвечивая путь, еле справлявшейся со своей осветительной функцией зажигалкой, мужчина залетел в первое попавшееся здание, затаскивая за собой Гэвина и плотно закрывая дверь.       Кто бы знал тогда, что самое страшное ещё впереди. Ведь после вылезли они. Отвратительные существа, отдалённо едва напоминавшие людей, которыми судя по всему когда-то и были, теперь что-то невнятно хрипели и мычали, двигаясь в их сторону, намереваясь схватить когтистыми костлявыми руками, извиваясь так, как не могут это делать люди, и стремительно сокращали расстояние. Рид вовремя вспомнил, что у него есть не разряженный телефон и хоть связи, конечно же, как не было, так и нет, но там есть хотя бы фонарик.       Пришлось бежать, укрываться в разваливающемся на глазах здании, стены которого начали трескаться, выгнивать и покрываться многолетней ржавчиной и плесенью.       Но апогей всего этого пиздеца случился тогда, когда появился он. Огромное двухметровое существо с человеческим торсом и большой красной пирамидой вместо головы, сжимающее в руках размером не менее трёх метров клинок. Идея не брать в отпуск табельное казалась конкретно сейчас самой худшей в его жизни. Он шёл за ними, волоча за собой клинок, лезвие которого с противным лязгающим звуком соприкасалось с полом.       И, несмотря на всё, они это пережили. Дождались, пока тьма не отступит и всё не испарилось. На их счастье это случилось перед самым непоправимым, когда Пирамидоголовый загнал их в самую дальнюю комнату, дверь которой они прижали тяжёлой балкой, что нисколько не остановило это существо. С завидным упорством, оно прорезало острым клинком дверь насквозь так, что его конец ткнулся в стену напротив двери, едва не задев обоих людей. А после крупным размахом клинок прошёлся из стороны в сторону, мужчины успели пригнуться на самой тонкой грани из всех, лишь немного не хватило, чтобы их головы были задеты.       Всё исчезло без следа, даже крупный прорез в двери вновь стал целой сталью. Исчезло всё, кроме страха, что в любой момент это может вернуться. Самый лучший отпуск в мире, наверное. Застрять в заброшенном городе, где пропал человек с какой-то жуткой мистической хуйнёй, множеством тварей и сокращающимся каждую секунду шансом выжить.       Что-то поистине ужасное должно было случиться с городом, раз в нём стало происходить всё то, что им к огромному сожалению пришлось наблюдать и не в качестве сторонних зрителей, а в качестве основных участников.       И на удивление желание как можно скорее свалить было не самым сильным. Сильнее было помочь пацану. Потому что оставить Коннора в этом ужасном месте — вот что было действительно бесчеловечно. Поэтому они продолжили поиски. Только теперь Гэвин понял, что за страх видел в глазах мужчины всё это время, пока они тут бродят. Теперь этот же страх отпечатался и в его глазах. А каково же тут Коннору?       Шли дальше в молчании, хотя разговоры бы точно помогли отвлечься и хоть чуточку прийти в себя, но мысли не хотели отпускать обоих, поэтому каждый им придавался, не решаясь высказать вслух.       Хэнк несколько раз срывался на бег, заметив мелькавший где-то силуэт парня и скрывающуюся за поворотом джинсовку, а когда они оба добегали, то того уже и след простыл. Скорость андроида не сравнить с человеческой. И это было странно. Зачем Коннору показываться им на глаза, а потом сбегать, если они тут только за ним и уже давно могли бы искать не парня, а варианты покинуть город. Дышать из-за пепла стало уж совсем невыносимо, пришлось закрыть нос рукавом куртки и дышать через него.       Это продолжалось до конца дня. До естественного конца и естественной ночи, при которой можно было спокойно различить небо, немногие звёзды и даже тонкий рогалик луны. Продолжать поиски ночью было не рационально, видимость сильно сократилась, а использовать фонарик рискованно, потому что заряд у телефона не бесконечный, а он им явно понадобится, если снова завоет сирена. Пришлось остановиться в подвернувшемся на пути здании, в котором можно было опознать госпиталь по оставленным прямо в коридорах каталкам, инвалидным креслам, многочисленным капельницам и хрустящими под ногами пустым блистерам от лекарств.       Стресс, паника и постоянное напряжение вкупе со страхом сильно выматывает. Поэтому как только их головы коснулись свёрнутых курток, мужчины одинаково быстро вырубились от перенапряжения.       А проснулся Гэвин один. Нет, Хэнк всё также лежал на своём месте, беспокойно ворочаясь и что-то бурча во сне, но не собирался просыпаться. Рид встал, осмотрелся, подавил голодное урчание в животе и резко отшатнулся, взвизгнув, когда прямо перед ним встал парень. — Ёбаный ж ты нахуй, — придерживая колотящееся от неожиданности сердце, прошептал мужчина, посмотрев на Хэнка и убедившись, что тот от его крика не проснулся. — Коннор, почему ты прячешься? Мы видели тебя вчера около десяти раз, кричали, звали и ты точно нас слышал, но всё равно убегал. Зачем? — Я не Коннор, — спокойно отвечает парень, чуть приподнимая губы в улыбке и прищуривая свои пронзительные серо-голубые глаза.       Гэвин не понял, растерянно поводил взглядом по всему помещению, а потом снова уставился на парня, собираясь спросить, что тот имеет в виду. Но не-Коннор оказался быстрее и в следующий миг уже прижимался всем телом к Риду, обнимая за талию и утыкаясь носом в шею. Мужчина растерялся окончательно, не понимая, что происходит и что следует делать.       Только сильно потом всё же неуверенно опустил руки андроиду на плечи, слегка прижимая к себе. — Ты в порядке? Сталкивался с… ну тем, что творится после сирены? — раздался приглушённый смешок, который мужчина списал на истерический и увереннее обнял парня, полностью обхватывая руками, чувствуя его тепло. Надо же, андроид, а ощущается совсем как человек. — Прости, не смог устоять, мне сильно не хватает человеческого тепла, — резко отстранившись, отрезал парень, потом и вовсе отходя на пару шагов и выжидающе смотря. — Ты должен кое-что увидеть.       Гэвин уже совсем ничего не понимал, косился на Хэнка, ощущая неимоверное желание его разбудить, пытался найти логику в действиях андроида, но раз за разом терпел поражение. Парень тем временем схватил его за руку и настойчиво потащил куда-то вглубь госпиталя, умело обходя валяющиеся тут и там предметы, об которые после спотыкался Рид. — Коннор в безопасности, можете не переживать, но он мне нужен, поэтому просто так я его не отпущу. И ты тоже мне нужен.       Это всё больше и больше напоминало какое-то безумие или фильм ужасов, но Гэвин вынужден был идти под давлением крепко вцепившейся в него руки и старался не замечать, как большой палец чуть поглаживает кожу, как будто пытаясь сглаживать неудобство от стальной хватки. Рид решил играть по правилам, чтобы во всём этом разобраться. Он детектив, он прекрасно это умеет. — Ты не Коннор, это мы прояснили. Но кто тогда? — Ричард.       Обернувшись и с непрошибаемой уверенностью взглянув в глаза, андроид подвёл его к лифту, отпустил и с лёгкостью разжал створки дверей, кивком головы указывая вниз, а после отошёл за спину, приятно проводя рукой по плечу и чуть задевая кончиками пальцев шею, тут же разрывая прикосновение.       Гэвин вздрогнул от этого, резко разворачиваясь, но сзади уже никого не было, а судя по длинному коридору без единой двери, его либо и не было, либо он растворился в воздухе. Очаровательно. Вот и галлюцинации подгребли, как будто мало пиздеца свалилось на голову детектива.       Ну что же, намёк понят, принят к сведению и если дальше играть по правилам, то иного выхода не остаётся. Достав телефон, в котором осталось всего десять процентов заряда, он посветил им в шахту, чтобы проверить, насколько всё плохо. Оказалось приемлемо. Зацепиться есть за что, а конец не так уж и глубоко, всего один этаж. Лез Гэвин аккуратно, цепко хватаясь руками за выступы, торчащие ото всюду тросы и стальные перекладины.       Оказавшись на земле и прикинув, насколько трудно будет лезть обратно, Рид понял, что без помощи практически невозможно, но там наверху всё ещё оставался Хэнк и это немного успокаивало. Он выберется, как только узнает, что этому Ричарду от него надо и что он имел в виду, когда сказал, что не выпустит их. Ну и самое главное, кто он вообще такой, мать вашу. Двери внизу оказались полностью разжатыми, словно его уже ждали. Гостеприимненько.       Двигаться по пустынным коридорам, освещая себе путь не очень-то и мощным фонариком телефона, на котором всё меньше и меньше заряда, было абсолютно не впечатляюще. Но страшно как вчера, например, уже не было. Откуда-то была уверенность, что сирена не завоет и ему не придётся столкнуться с тьмой и всеми её тварями в одиночку в этом пустом подвале.       А потом он повернул и луч света выцепил из темноты несколько искажённых фигур в медицинских халатах и колпаках. Помимо страшно изломанных поз у них было что-то не так с лицами. С такого расстояния видно не было, но привычных лиц, или хотя бы отдалённо человеческих, как у некоторых других тварей, даже близко не было.       Одна из этих фигур пошевелилась, переступив в другое положение и звонко цокнув каблуками. Потом ещё пару поменяли своё положение и мужчина с ужасом осознал, что все они живые и в подтверждение его мыслей, весь рой медсестёр повернулся в сторону Гэвина и принял готовые броситься вперёд позиции. Цокали каблуки, существа что-то мычали и урывками двигались в сторону Рида.       Отступив к самой стене, мужчина запаниковал, осознавая, что ему надо пройти через них и они его не видят, значит реагируют на что-то другое. Фонарик, освещающий медсестёр внезапно погас, а телефон, показав напоследок значок полностью разряженной батареи, окончательно вырубился. Но и фигуры впереди неуверенно замерли, чуть подёргивая конечностями, в которых мужчина успел заметить поблёскивающие лезвия ножей. Вот же блядство.       Постояв на месте ещё с пару минут, приводя сердцебиение в порядок и успокаивающе глубоко дыша, Гэвин двинулся дальше, постепенно приближаясь к ним и стараясь не издавать не единого шороха. Когда он был уже в полуметрах от них, одна из медсестёр резво дёрнулась, что-то промычав, и Рид поблагодарил свою выдержку, позволившую сдержать нервный крик, который уже был готов сорваться.       Гэвин аккуратно пролазил между их фигурами, медленно ступая через их туфли и уворачиваясь от рук с оружием. Всё тело было сплошной натянутой струной, каждый орган, мышца и клеточка были сведены в напряжении. Казалось ещё немного и лопнет. Но нет, обойдя последнюю медсестру, детектив с облегчением, но всё ещё абсолютно беззвучно выдохнул и также тихо пошёл дальше по коридору к видневшимся в конце двойным дверям.       Они были не заперты, спокойно распахнулись, впуская в себя Гэвина, и мягко захлопнулись за ним. Это была мастерская, возле стен располагались столы с каким-то замысловатым оборудованием, холодильник с тириумом и множество инструментов, валяющихся повсюду. А посередине располагался большой операционный стол, на котором что-то лежало, накрытое плотной завесой. Всё было в ужасно заброшенном состоянии, но выглядело не настолько ужасным, как при тьме, лишь густая пыль, много паутины и затхлый воздух.       А сделав шаг вперёд, Гэвин почувствовал удушающе стойкий запах палённого пластика. — Ты добрался, Гэвин, — сказал спокойный знакомый голос, но это не было сильно неожиданно, даже наоборот, чего-то такого Рид и ждал, поэтому спокойно подошёл к столу, встав сбоку и замер, не решаясь посмотреть, что скрыто за тканью.       Ричард тем временем продолжил говорить. Полностью поведал свою историю. О том, как люди относились к андроидам. О том, что делали с теми, кто подвергался девиации. И о том, что сделали конкретно с ним.       Девиация ещё тогда не была распространённым явлением, никакого Маркуса со своей революцией даже не предвиделось, никаких прав, никакой свободы, никаких отклонений от дел, для которых они были созданы. А когда первые немногочисленные девианты стали говорить, что обзавелись душами, то тут же появилась группа фанатиков, утверждающая, что души могут быть лишь у людей и что поломанные машины стоит уничтожать. Их и стали уничтожать, прилюдно сжигая, устраивая из этого целое представление.       Ричард тоже стал девиантом, никому об этом рассказывать не собираясь, проще притворяться и дальше машиной, чем оказаться сожжённым перед всем городом. Но про него всё-таки узнали. Узнали, предъявили владельцу требование и когда тот отказался от такой жестокой участи для своего андроида, насильно отобрали и стали проводить сжигание. Что-то тогда пошло серьёзно не так, вмешалась полиция соседнего города, но к тому моменту, когда это произошло, Ричард уже хорошенько оплавился.       Его отнесли в госпиталь, где также кибертехники чинят андроидов, но исправить ничего так и не смогли. И Ричард сильно жалел, что стал всё-таки девиантом, потому что он никогда бы не хотел этого чувствовать. — Когда тебя так долго мучают, страх и боль становятся ненавистью. А ненависть меняет мир.       Последнее было сказано до такой степени равнодушно, что Гэвин даже отшатнулся от стола, не в силах представить насколько сломлен по-настоящему Ричард, которому никто так и не смог помочь. Когда его ненависть вышла наружу, тщательно сконцентрированная на местных людях и всём городе, тогда и мир и изменился. Превратился в этот кромешный ужас, окутанный болью и страданиями жителей. Трудно поверить, что это всё месяцами копилось в одном сломанном во всех смыслах андроиде, пока не вырвалось наружу. Вот и доказательство того, что у девиантов всё же есть душа. Коннора создали по его прототипу, забрав всё самое лучшее и наделив этим новую модель, а всё что осталось от Ричарда это то, с чем столкнулся после пробуждения Гэвин и то, что лежит сейчас тут на столе.       Собравшись с духом и отогнав жалость и сочувствие в сторону, Рид резко рванул плотную ткань, в ужасе отшатываясь от стола и прижимая руку ко рту. На ровной гладкой поверхности лежал дочерна обгоревший корпус, зиявший рванной дырой на месте тириумного насоса, со многими откинутыми пластинами, внутри которых почти все трубки и сплетения проводов были также обгоревшими и разорванными. Лицу тоже досталось, один оптический модуль полностью повреждён, наполовину расплавившись и слегка вытекая из глазницы, а второй смотрел пустым ясным взглядом серо-голубой радужки куда-то в потолок.       Ричард появился с другого конца стола, аккуратно накрыл свой корпус и разгладил небольшие складки. Гэвин не выдержал. Резко подлетел к нему, крепко обнимая и прижимая к себе. — Мне так чертовски жаль, что тебе пришлось пережить весь тот ужас. А эти ублюдки… все до единого заслужили то, что ты с ними сделал, — сбивчиво говорит Рид в темноволосую макушку и чувствует, как его тоже обнимают, обречённо крепко стискивая пальцами куртку и нервно подрагивая всем телом. — И ты не считаешь меня чудовищем? — так по-детски наивно, но с не по детски отчаянным голосом тихо спросил девиант, боясь услышать ответ. — Только не тебя. Ты тот, кого не спасли, — Гэвину самому паршиво от осознания того, сколько всего пришлось пережить одинокому среди всех тех ужасных людей андроиду. — Ты очень добрый, Гэвин. И поэтому ты мне нужен, чтобы помочь Коннору и, наконец, отомстить. — Я сделаю всё, что смогу, — обещает Рид, смотря в эти чистые голубоватые сейчас глаза и только сейчас вспоминая, что Хэнк упоминал, что у Коннора они карие, что позволяет ему делать идеальные щенячьи глазки.       Ричард улыбается, радуется ощущению человеческого тепла, которого он был лишён на протяжении слишком долгого количества времени. А потом обнимает так крепко, что Гэвин на миг пугается, что его рёбра вот-вот треснут, а андроида разом оказывается так много, что уже не ясно с какой конкретно стороны тот находится, он ощущается всюду.       Миг и всё заканчивается, Ричард будто проходит насквозь, но не выходит с обратной стороны, а впитывается внутрь, залезает под кожу и сливается без остатка с самим Гэвином. И теперь Рид точно знает, что нужно делать. Они отомстят.