Trespass

Юнги свешивает ноги с кровати и ступни касаются холодного пола. Во всяком случае, умыться холодной водой — это то, что ему сейчас нужно. Он бредет на чуть ватных ногах к комнате брата, но у двери замирает, услышав тихий, надрывный голос. Дверь все еще сломана — это позволяет Мину протиснуть голову в щель и подглядеть, как он и делал раньше. Чимин говорит по телефону. Он сидит в своей коляске, отвернутой к окну, и свободной рукой щупает шторы. — Я не знаю… Мы не то чтобы поссорились, просто, — Чимин тяжело сглатывает и дергает плечами. — Он сказал, что приезжает в Пусан, а это значит, что мы бы могли встретиться. Юнги не требуется много времени, чтобы понять, о ком идет речь. Скорее всего, о том самом парне, который и есть папочка Чимина. Юнги кривит лицо от одной мысли. — Я тоже думал, что это здорово, но… Я понял, что не готов, что не смогу. Он ведь не знает, какой я… Ну как, знает, но в жизни все не так мило. Как на нас будут смотреть? Красивый мужчина и урод-инвалид, я не хочу для него этого, — Юнги отчётливо слышит, как брат всхлипывает, и его сердце сжимается. — А потом, потом он просто удалил свою страницу… Я звонил на его номер, но он больше не существует… Я не знаю, не знаю, что делать…

***

С той ночи Чимин поменялся, он все так же улыбался, но еще более треснуто. Он часто просто замирал, взглядом уткнувшись в одну точку, и был рассеянный. Мама ругала его за содранные об углы мебели колени, пекла еще больше печенья и окружала заботой. Но младший лишь улыбался ей наигранно, и прятался в саду или комнате. — Откуда это? — спрашивает мама за завтраком, указывая на трещину, что расползлась по экрану чиминова телефона. — Уронил, — явно врет парень, и утыкается взглядом в свои блинчики. Он обхватывает трубочку губами и втягивает в себя порцию апельсинового сока, все так же смотря вникуда. Юнги ловит себя на мысли, что впервые видит лицо брата без улыбки, что будто приросла в тот день к лицу мальчика. Чуть позже, этим же днем, Юнги спускается вниз, чтобы выпить кофе, так, просто, чтобы занять руки. Но в холле он видит младшего, который что-то раскладывает в специальную сумку, что цеплялась к креслу. — Куда-то собрались с мамой? — спрашивает Мин, спрыгивая с последней ступеньки. Разноцветные блики от витража на входной двери скользят по лицу Чимина, и это выглядит как волшебство. — Мама уехала к тёте. А я в зал, — не отвлекаясь от своего занятия, говорит Чимин. — Один? — Юнги хмурится и опирается спиной о перила. — Да, — гордо отвечает брат, поднимая на него взгляд, — мы уже ходили туда с мамой, там всего одна лестница, у самого зала, так что меня встретит тренер. — А светофоры, ты дотянешься до кнопки? — Это не проблема, ведь я могу попросить кого-то нажать её. — Нет, так не пойдет, — мотает головой старший, — жди меня тут. Мин чувствует себя как-то неловко, когда они выходят на улицу, а Чимин съезжает по пандусу. — Мне повести тебя или?.. — он неловко мнет руки, смотря на брата, и прикусывает губу. Чимин в ответ только смеется. — Нет, хён, я могу сам ехать, — он хихикает так искренне и улыбается по-другому. От этой улыбки тепло и хочется улыбнуться тоже, когда смотришь на нее, нет ощущения, что жуешь стекло, как было с той улыбкой Чимина. Они преодолевают пару кварталов и останавливаются у лестницы, что ведёт к двухэтажному зданию. Тут ступенек пять, Юнги бы, наверное, осилил поднять брата наверх, но подойти к нему не успевает. Им навстречу выбегает уже знакомый Мину Намджун. — Я думал, что тебя встретит тренер, — хмурится он, косясь на улыбающегося пожарного. — А я и есть его тренер! — заявляет мужчина и треплет волосы Чимина, здороваясь, — раз ты с нами, помоги поднять коляску. Джун с лёгкостью поднимает Чимина на руки и взбегает с ним по лестнице, что заставляет младшего смеяться и крепче держаться за чужую шею. Юнги же, не поняв, как сложить кресло, кряхтя, поднимает его ко входу. Но Ким будто и не собирается сажать туда Чимина, он несет его, как невесту, внутрь, и все вокруг улыбаются и радостно приветствуют мальчика. Юнги же следует за ними, катя коляску. Он почти сразу понимает, что это не просто зал, а качалка для пожарных. Он даже замечает знакомого парня, что тоже бывает у них дома. Его звали Чонгук или что-то в этом роде. Он подходит, чтобы дать Чимину «пять», и возвращается к тренировке. — Ну, раз ты пришел, то и проводишь Чимина обратно, а то нынче быстро темнеет, — командует Джун, указывая на лавочку, — посиди пока тут. Юнги усаживается у стены, тут хороший обзор на все тренажёры первого этажа. Он чувствует себя немного неловко, окруженный кучей потных и накаченных тел. Но все это отходит на задний план, когда Чимин выезжает из раздевалки. До этого момента Мин в последнее время ни разу не видел его, исключая случай в ванной, без кардигана. Кремовая вязаная вещица была словно второй кожей мальчика, из которой он отказывался вылезать. Но сейчас на нем была черная хлопковая футболка. Вы скажете: ну и что тут такого? Но Юнги просто не мог оторваться от вида подтянутого торса, обнятого темной тканью, и рельефных рук брата, короткие пальчики на которых смотрелись забавно. Как-будто ладошки ребёнка были прифотошопленны к настоящим мужским рукам. Тренировка Чимина началась на полу с лёгкой разминки рук, затем Намджун сел к нему и сам двигал его ногами, обтянутыми черными штанами. Все это время они о чем-то болтали, а Юнги недовольно морщился. Затем Чимин качал верхний пресс, а мужчина фиксировал его ноги в согнутом положении, он буквально обнимал колени мальчика, что, отчего-то, злило Юнги. На следующий этап Мин бы предпочёл не смотреть. Чимин подтягивался, а в промежутках, Джун держал его на руках, плотно прижимая к себе. Он делал это без подтекста, просто помогал парню с тренировкой, иногда поправлял технику и помогал добраться до нужного тренажера. Но Юнги хотелось убивать. Спасало только то удивление, которое окатывало парня с головой, когда его брат с легкой улыбкой на лице спокойно поднимал немалые веса руками, при этом еще и болтая. Где-то через час подозвал старшего брата к себе, пока Чимин в который раз подтягивался. Судя по всему, это было основой тренировки, и мальчишка весьма неплохо с этим справлялся. Сейчас, уже немного потный, но все еще весёлый, он дотрагивался подбородком до холодного металла и потом опять опускался. — В следующий раз тоже приходи с формой, — хлопает его по плечу пожарный, — ты, конечно, парень крепкий, но подкачаться не помешает. Пресс-то хоть есть? Юнги немного мнётся, но футболку задирает, обнажая светлую кожу, на которой мягко расчерчивали живот мышцы. — Неплохо, но даже у Чимин-и больше, — смеется Джун и задирает футболку на висящем парнишке. — Намджун-хён! — Чимин, что и так отвлекся от своего занятия и просто висел, начал визжать и недовольно барахтаться. Джун лишь рассмеялся, снимая мальчика и усаживая в кресло. — Помоги Чимину принять душ, а то у нас там все не оборудовано, а мне надо забежать по делам до смены, — Юнги, еще не отошедший от увиденного, медленно кивает и подходит к Чимину, пока к ним подлетает Чонгук. — Ага, по делам, небось опять к Сокджин-хёну «на пироги», — смеётся парень с кроличьей улыбкой, за что получает по голове от старшего. Юнги надо дышать спокойно. Он, конечно, уже видел Чимина без одежды, но… Но в этот раз он был напряжен, а сливочная кожа покрыта капельками пота. Черт… Юнги никогда не забудет этой картины. Кроме них в помещении всего два парня, но и они уже натягивают форму, а вскоре уходят, о чем-то шумно шутя. Чимин подъезжает к своему ящичку и стягивает с себя мокрую от пота футболку. Он кладет ее в пакет и принимается за штаны. Юнги хочет помочь, но лишь неловко мнется у входа. Когда младший избавляется и от белья, он кладет на колени полотенце и чистые боксеры, подъезжая к стеклянной двери в душевую. — Как это сделать? — Юнги видит, что не один смущен, потому что щеки брата тоже полыхают. — Ну, тебе лучше снять обувь, чтобы не намокла, — мнется Чимин. — Как он, Намджун-хён, делает это обычно? — спрашивает Юнги, стягивая кроссовки. — Ну он… Обычно держит меня на руках, но я тяжелый, так что, думаю, ты можешь посадить меня на пол и включить воду, — быстро тараторит Чимин. Юнги с самого начала думает, что это будет неудобно, и оказывается прав. Они заходят внутрь, и, увидев, что как таковых кабинок нет, Юнги хмурится: сажать голого Чимина на не самый чистый кафель — идея не из лучших. — Так не пойдет. Ладно, жди меня, — говорит он брату и выходит обратно. Он быстро раздевается, укладывая вещи в ящик брата, и берет еще одно полотенце. Войдя обратно, он немного смущается своей наготы, как и Чимин, что упорно смотрел в пол. Старший развешивает их полотенца на крючки и улыбается, увидев, как Чимин прикрывает пах руками, будто просто кладя их на колени. Он наклоняется и берет брата на руки, Чимин обхватывает его за шею, а его ноги свисают по бокам. Юнги перехватывает его под бедра и сглатывает — все это кажется слишком интимным. Тело Чимина горячее и чуть влажное. Он, немного покачиваясь, заходит в первую кабинку, и Чимин включает и настраивает воду. Это время Юнги тратит на то, чтобы вдохнуть запах брата и распробовать его. Даже сейчас, после тренировки, его пот не неприятен. Просто запах, даже немного сладкий, видимо из-за кремов или чего-то такого. — Прижми меня к стене, — вырывает его из мыслей Чимин, и Юнги вздрагивает, — так будет легче держать. Юнги чувствует, что ходит по лезвию, одно неаккуратное движение — и у него встанет. Он прижимает Чимина спиной к перегородке, и тот отстраняется, чтобы набрать в руки гель из дозатора. Юнги упорно пялится в стену, пока Чимин неуклюже омывает те участки тела, что ему доступны. Пару раз его мыльные руки дотрагиваются до тела брата и пускают волну мурашек. Юнги кажется, что это его райский сад в аду, потому что еще немного — и он сгорит. — Теперь только смыть мыло и все, — тихо бормочет Чимин, явно смущенный. Юнги не хочет думать о том, как Чимин принимает душ с Намжуном, пока стоит под теплыми струями, а Чимин часто дышит ему в ухо. Вода смывает мыло, но не все. Младший не может отпустить, без опоры на стену он не удержится, если не будет держаться за шею. Поэтому Юнги совершает ошибку. Он говорит брату держаться крепче и перехватывает его по другому. Теперь его одна рука почти на ягодице мальчика, а вторая свободна. Он укладывает ее на талию и проводит, сгоняя мыльную пену вниз. Кожа под пальцами мягкая и упругая, ее хочется трогать и трогать. Когда вся спина осталась смытой, мыло все еще есть между их телами. Юнги опять подхватывает брата обеими руками и чуть отстраняется, чтобы струя сполоснула их животы. Чимин, кажется, понимает его затею. Он тоже чуть отклоняется назад, все еще придерживаясь руками за шею. Его волосы промокли, и тонкие струйки стекают на лицо. Одна из них бежит прямо по приоткрытым губам, и Юнги ловит ее взглядом (хотел бы губами). Он поднимает глаза выше и, о нет, Чимин тоже смотрит на него. Юнги громко сглатывает и млеет. Взгляд брата из-под влажных ресниц такой робкий, но… Не пустой. Тело бросает в жар, а живот приятно поджимается, Юнги балансирует на самом кончике ножа, и какой-то частью до безумия хочет упасть. Хочет прижать Чимина к стенке и впиться в его губы. Хочет испробовать запретный плод, даже если за это придется заплатить жизнью. Хочется сжать в руках эти мягкие ягодицы, чтобы Чимин выгибался и прижимался ближе. Хочется чужое горячие дыхание на своих губах. Хочется-хочется-хочется. Но где-то сзади хлопает дверь. — Думаю, все, — лепечет Чимин, и Юнги кивает. Он заворачивает брата в полотенце и сажает в коляску. Тот первым делом натягивает белье и лишь потом выезжает из мыльной. Одеваются они под анекдоты парней, что вошли и тоже готовились пойти в душ. Чимин одевается суетливо, он опять натягивает свой кардиган и превращается в обычного себя. Только вот влажные волосы не дают Юнги забыть тот взгляд. Чимин уже был не маленький мальчик, но в каких-то вещах оставался ребёнком. Юнги до безумия хочется показать ему всякие взрослые запретные вещи, которые детям знать не положено.