Жгучая-невезучая

      Рехей спрыгнул со своей кровати и размял уже привычным движением затёкшие мышцы, ещё болящие после вчерашней драки. Деревенский приют, где теперь жил Pianeta*, пользовался не самой лучшей, но и не худшей славой. Просто детишки в нём были не самые доброжелательные — как бы хорошо к ним не относились, грызлись и сопротивлялись, когда их пытались устроить в приличные семьи. Что сказать, в погоне за ингредиентами многие члены старшей группы детского дома отшибали себе головы вместе с совестью.       Отличались от многих только маленькие повара, которых так и стремились прибрать к рукам маньяки. Они, собравшись в кучку, прятались на кухне у старшей поварихи или запирались по комнатам. Добиться расположения одного из них считалось сродни поимке сложного ингредиента, самого вкусного и ценного.       В гонках за талантами не участвовал только как раз таки Рехей. Бывший Хранитель Вонголы предпочитал работать совершенно один, ориентируясь в местном лесу во сто крат лучше остальных. Выработанное годами тренировок с Колонелло военное чутьё с удовольствием осталось в новом теле, пускай и не таком подговленном к умениям мафиози. Для одиннадцатилетнего мальчишки беловолосый был жилист, на пять сантиметров выше положенного и часто голоден. Пойманных недокрыс, скрещённых с непонятной птицей, приходилось жрать практически сырыми, одежду на единственного охотника младшей группы брали со старших… Но в целом в приюте к нему относились положительно, ведь он был единственным из ребят, кто приносил свою добычу кухарке. — Подожди, Рехей-кун! В этот раз я заставлю тебя нормально поесть!       Раз в полгода у поварихи просыпался самый настоящий материнский инстинкт, и она ловила-таки недовольного сероглазого мальчика, усаживала за стол и кормила горячим. В один из таких дней он и встретил этого поварёнка. Не милая, как остальные младшие, с носом-картошкой и коротким «ёжиком» тёмно-шоколадных волос, в чей-то заношенной рубашке, почти протёртой на уровне плеч и висящей на ней мешком от картошки. Она помогала женщине чистить и нарезать овощи, управиться с мясом не давали слабые руки. — Комацу единственная, кто не убегает от меня вечером в комнату. Я думаю потом отправить её учиться в большой город, если станет посмелее.

Рехей попробовал приготовленный брюнеткой суп и решил помочь ей с этим.

***

      Комацу боялась всех в своём приюте, даже поварят, с которыми состояла в группе. В отличие от них, Мацу в свои семь едва могла достать до плиты, чтобы приготовить что-то, от каждого шороха шла мелкой дрожью и пряталась за спину Мацуоке-сан — строгой детдомовской кухарке, которая и старших заставляла сидеть смирно во время еды. Всех, кроме одного — почти никогда не появляющегося охотника.       Рехей казался девочке настоящей загадкой, живой головоломкой, скрытой в древнем тайнике из тени. Мацу замечала его вскользь во время завтраков-обедов-ужинов, приносящего ингредиенты Мацуоке-сан или подтачивающего перочинный ножик в углу. Рехей ни с кем не заводил знакомств, не искал себе повара и заставлял дрожать директора. Последнее интересовало Комацу больше всего. И спросить можно было только у поварихи. — Я помню первый день этого Маугли, его привезли к нам под конвоем из военных. Сам Рехей никогда не вспомнит, скорее всего, но ему подпольно вживили клетки Гурмана, Комацу-тян. Эффект превзошёл все ожидания: превратил тихого мальчика в дикого зверя, который задрал половину учёных и трёх бойцов. Тут-то он свободную территорию почуял, вот и затих. А оставь они его там, видят Гурманские Боги, устроил бы геноцид одной отдельно взятой стране.

А через несколько дней после того, как поварёнок увидела охотника вблизи и рискнула приготовить для него один из супов собственного рецепта, Рехей взял её с собой на охоту за овощами для рагу.

***

      Ламбо прижался ближе к боку огромной белой самки орангутана, зарываясь всем телом в её длинный белоснежный мех. Это ещё детёныш, как подсказывала интуиция прирождённого учёного. «Каких же размеров она будет взрослой?» — иногда думалось ребёнку.       Эта зверюга подобрала черноволосого годовалого малыша в глубине зарослей, когда его родители убежали дальше, спасаясь от хищника. Ну… Как подобрала? Она отбила «детёныша» у твари и унесла в своё гнездо, где накормила своим молоком — таким питательным и вкусным! Ламбо было неудобно в маленьком теле, будучи взрослым по разуму, но только поначалу. Тело на кормёжке молоком росло быстрее обычного, сейчас оно уже было подходящим для трёхгодовалого ребёнка… Но с каждым разом слабела орангутан, она всё реже выбиралась из гнезда, находящегося в дупле гигантского дерева.       И всё умнее становился Ламбо. С молоком той, которая стала для него настоящей мамой, он получал новую информацию о мире за пределами дупла. Мир Гурманов нёс в себе миллиарды опасностей, начиная от нестабильной погоды и заканчивая болезнями, с которыми человеческому организму не справиться. Но тело кудрявого зеленоглазого мальчика растёт не по дням, а по часам, приспосабливаясь. В последнее время орангутан стала приносить ему ещё и фрукты с мясом убитых животных — так организм стал привыкать к новой пище. Чем ближе был момент расставания, тем больше росло пламя Грозы в теле Ламбо.

Когда на вид ему стало десять и своими молниями он завалил гигантского скорпиона с хвостом гремучей змеи, единственная, что была добра к нему, испустила дух.