Двадцать три года спустя.
Комацу ловко перехватила нож из обычного хвата в боевой и продолжила нарезать ингредиенты. Приёмам с холодным оружием её учил старший брат, и совсем немного эти навыки оттачивала жизнь. На своём пути шеф-повар отеля «Гурман» прошла огонь, это когда у них плита сгорела синим пламенем, воду, когда они её все дружно тушили, и медные трубы — «Да ладно, там легко, сами поставим новую!». Но ни об одном вот таком курьёзе с участием родных девушка не жалела. В свои полные тридцать Мацу выглядела на неполные двадцать восемь. Длинные шелковистые волосы приходилось постоянно обрезать, ибо платки брюнетка терпеть не могла — у неё они соскакивали и только мешали работе! Из-за короткого тёмно-каштанового «ёжика» и совсем не женского, немного пухленького телосложения, все ошибочно считали её парнем. Обижалось на этот факт всё окружение, кроме самой Мацу.***
Если говорить о семье, то они у неё — самые лучшие и самые крутые! Всё о братьях и сёстрах Комацу знала только Тина — бойкая девушка их года выпуска с отдела журналистики. Мелкая шатенка с коротким разбойничьим хвостиком волос в растянутой майке с плеча своего отца привязалась к их компании, когда готовила зачётную статью и «дрейфила» в поисках вдохновения по институту МОГ. Из всего выпуска факультета журналистики Тина единственная всем сердцем обожала свою работу. Годы прошли, а она всё так же носится за сенсациями, иногда заскакивая попить с ними чаю. «С ними» — это с самой загадочной группой охотников в мире, юной «Варией». По славе братья Мацу даже Небесных Царей перепрыгнули в своё время. Наглые и разношёрстные, мужчины работали только по настроению. В один день их можно было привлечь к работе только крупной суммой денег, в другой они были готовы работать за мелочь, даже если уровень поимки лошадиный! Но непостоянство, царящее среди родни, было особенной чертой, бережно хранимой каждым. Первым выделялся Рехей, с которым Комацу познакомилась в приюте. Будучи носителем Клеток Гурмана, тридцатичетырёхлетний альбинос ел часто, но средними порциями. Мацу не назвала бы его прям качком или атлетом. У сероглазого просто было множество мышц в теле, которые он укреплял за счёт еды. За ним девушка всегда замечала строгую солдатскую выправку, даже в детстве Рехей вел себя так, будто он взрослее остальных на много лет. Со временем брюнетка просто привыкла. Как привыкла следить за режимом дня одногодки Рехея — Хаято. Пепельноволосый среди них был «гением без образования». Вырос в трущобах за много миль от столицы, рядом с шахтами, где добывали бомбомясо. Учиться так и не пошёл, да оно и не надо ему было! Прирождённый идеальный глазомер и верткий ум прославили зеленоглазого подрывника по всему Миру Людей. Но как бы крут ни был Хаято со своими «глушилками» на работе… в быту он был абсолютно недееспособен: если бы не Мацу и Тсу, жил бы на одном кофе! О Тсу, точнее Тсунаёши, Комацу могла петь хвалебные оды часами, не останавливаясь и не повторяясь. Пускай за шатенкой с медными глазами, как и за каждым в «Варии», тянулся шлейф с металлическим запахом крови, она оставалась нежной и доброй в стенах их уютного особняка на восемь комнат без учёта кухни и тренажёрного зала с гостиной и кладовой. Она стояла у плиты в лёгком платье, готовя восхитительно ароматную и вкусную выпечку, гоняла половником мужчин, если те приходили слишком сильно раненные. И год разницы в возрасте её не останавливал! Полной противоположностью Ёши была Мукуро. Эта дива с забавным хохолком из синих волос на затылке, по форме напоминающим ананас, и зигзагообразным проборчиком являлась худшим ночным кошмаром подпольного мира Эры Гурманов. А всё из-за очень жуткого рациона — расчленёнки. Муку не скрывала своего прошлого, дерзко рассказывала об опытах, демонстрируя за спиной Демона в облике огромной белой лисицы, растягивала слова и предложения, описывая убийства и пиршества телами врачей. При этом она никогда не одевалась как леди: обтягивала бедра и попку кожаными брюками, ловко шнуровала ботфорты до колен, отсутствие бюста не мешало иметь в гардеробе обтягивающие рубашки; завершал картину чёрный солдатский мундир, либо накинутый на плечи, либо надетый. Хранителем адекватности в их семье являлся Такеши. Загорелый одногодка Ёши с пушистой прической «мальчик-луковичка» работал в кафешке недалеко от отеля и подвозил Мацу на своём велосипеде (впрочем, и с работы тоже он её забирал). Ещё в детстве девушка заметила, что улыбается Таке мало, а если и делает это, то скупо, едва приподнимая уголки губ. Самого юного мастера суши отличало особое хладнокровие — в работе он всегда был напряжен, словно не рыбу режет, а бомбу обезвреживает. Тсуна как-то обмолвилась, что это связано с его отцом, и Комацу не решилась даже спустя много лет спросить подробности. А вот кто на эмоции у них богат, так это Кёя. Бледный брюнет со стальными глазами менялся в лице со скоростью лотерейного барабана, стоило ему выйти за пределы особняка. В одного мог «плюнуть» колкой фразой, другому просто нагрубить, а третьего избить. Вот кем гоняли в своё время ушлых репортеров от их компании — кроме всё той же Тины, которая считалась кем-то вроде ещё одной сестры. Кёя рос, насколько знала Мацу, в достаточно обеспеченной семье, но всё имущество отца ненавидел больше приставучих журналистов. Самым младшим по возрасту является Ламбо. Ему двадцать четыре и порой он ведет себя, как ребёнок. Но каждая эмоция у кудрявого брюнета, в отличие от чувств того же Кёи, искренняя, живая. Зеленоглазый казался и кажется Комацу гиперактивным, его действия редко можно заметить или просчитать. А ещё Ламбо практически боготворит Тсунаёши. И сам честно в этом признаётся: — Я вырос в Мире Гурманов, а когда почувствовал связь с Тсунаёши-доно, перескочил границу в Мир Людей. Меня сразу же поймали учёные… Но когда довезли до лаборатории, та вся полыхала в оранжевом огне. А у входа стояла Тсуна, в медицинской робе с кухонным ножом в руках, тем самым, каким она сейчас готовит. О, как она была изумительна в тот миг! Истинное воплощение Войны, Мацу! Всё бы отдал, чтобы снова увидеть эту картину вживую…***
— Шеф-повар Комацу! Вас зовёт директор, срочно! — экономист отеля залетел на кухню подобно торнадо и так же быстро скрылся. — Значит, меня опять посылают в Тьмутаракань, — девушка вздохнула и, поставив одного из помощников следить за кухней, отправилась к начальству. — И зачем только тогда Муку заглянула? Щас бы никто от меня сложных задач не требовал… — Тсуна, я умру!!! — сотряс особняк переходящий в всхлипывания крик души. — Мацу, что случилось? — первым на улицу выскочил Рехей, тут же обнявший ревущую в два ручья сестрёнку. — Ди-ди-директор… И-и-изверг… Он заявил, ч-что мне… надо д-д-договориться с охотником… з-за деликатесами Торико-саном… ч-ч-чтобы он добыл Галарского крокодила-а-а-а-а!!! — под конец фразы от мелкой едва можно было добиться чего-то ещё в плане внятных подробностей. Впрочем, всё было и так ясно — Комацу боялась любых переговоров как слон мышей… — Подложите её шефу лучшую разработку Хаято в моё отсутствие, — через час отдала команду Тсуна, мысленно настраивая себя на встречу с одним из Небесных Царей. — И помолитесь, чтобы я не прикончила Торико, если он мне чем-то случайно не понравится.