— Так, ну это твоя последняя ночь на земле. Ну, и как ты её проведешь? — Я хотел посидеть здесь. Тихонько. — Друг, ты что, подумай. Выпивка, девочки. Кастиэль смотрит на него с легким удивлением и растерянностью. — У тебя ведь уже были женщины? Ну, или ангелы, хотя бы? Трёт шею. Дин присел и поднял брови — То есть, ты никогда там, наверху, не орошал облака? — Случай не представился. — Ясно… Вот что я тебе скажу: я точно уверен в двух фактах. Первый — Чип и Дейл гомики. Второй — девственником ты не умрёшь. ©Дин Винчестер, Кастиэль. Пятый сезон, вторая серия.
Торико потянулся и сел на кровати, сладко зевнув. Вроде они с братьями сегодня должны встретиться… Но так не хочется никуда идти, пускай даже встречу организовала его повариха! Мужчина расчесал пятернёй волосы и поцеловал в щёку сопящую под боком Тсунаёши в белоснежной ночнушке с медвежатами. Женщина крепко обняла подушку, свернулась клубочком и обхватила ногами охотника поперёк груди. Идеальная картина, которую Небесный Царь рассчитывал теперь видеть каждый день. — Тсуна, пора просыпаться. Нас ждут Хранители и друзья, — горячая ладонь пробежала вдоль внутренней стороны бедра и ловко закинула шатенку на плечо, отчего та мгновенно разомкнула глаза и взвизгнула. — Тори-чан, я тебе не мешок с картошкой! И имею право лениться сколько влезет! Организатор обязан опаздывать! — У организатора мужчина некормленый. — Троглодита отхватила, Дева Мария-а-а.***
По улицам главного города Мира Людей словно прошло опасное заражение или особенно активный маньяк — жизнь здесь вымерла в мгновение ока. Стоило только Тине объявить по новостям о пробуждении Четырёх зверей, самых жестоких ингредиентов на свете. Такеши хмыкнул, смотря по сторонам, и поправил катаны-ножи на поясе плотных джинс. Рядом дымил сигаретой Хаято в белой майке с готическим черепом, обвитым шипастыми лозами, чёрных трико и зелёных кроссовках на высокой подошве, обнимающий за плечи Рин в боевом оранжевом костюме и синих коротких сапожках с техникой на запястьях. — Извините, шеф пытался оттолкать со всеми в укрытие, — журналистка выскочила из телецентра в жёлтом топике, широких синих шортах и чёрных туфлях, подлезая под кожанку своему парню. — Пошли быстрее, нас наверняка заждались. Теппей отпил из бокала полусладкое красное и осмотрел весёлым взглядом компанию, в которой ему теперь предстояло жить довольно долго. Если быть точным — до скончания дней своих, ведь Семья выше семьи. Коко кормил с ложечки Комацу мороженым, беседуя полушёпотом с Рехеем, который заплетал косы Мелк; Сани держал Кёю в объятиях из волос, уговаривая выпить с ним на будершафт, Облако шипел как злая анаконда и плевался матами, при этом смущённо краснея и подворовывая закуски; Мукуро откинулась на спинку стула, насырую жевала печень Черепалмахи (об неё же даже точильные камни ломаются. Как?!) и активно рассказывала Ламбо, как правильно расчленить человека, чтобы не повредить самые дорогие органы; сидящий рядом с кудрявым брюнетом Зебра на особенно кровавых вывертах закрывал мелкому уши и порыкивал на разошедшуюся Рокудо. Рядом с ресторацией в нетерпении шипели-каркали-ржали питомцы Царей. — Извините за опоздание! — на веранду забежали Ямамото, Гокудера, Рин и Тина, занимая свои места. Возродителя тут же взяла в словесный оборот шатенка, наливая себе в бокал шампанского. — Опаздывают тут только Ёши и Торико, два невежи. А вы просто решили прогуляться, — хихикнул Сани, отпив из стакана коньяк, извернувшись и поцеловав Хибари в приоткрытые губы, вливая в хищника алкоголь. — Мы просто высыпались! — раздался крик на два голоса, и на площадку с макушек Боевого Волка и Небесного Льва спрыгнули напарники в идентичных готических котюмах, широко улыбаясь. — Тсунаёши-сан, это действительно не очень вежливо. — Извини, Теппей, — Савада заняла своё место во главе стола и сложила на нём руки в замок. — Пожалуй, время у нас ещё есть, позвольте рассказать одну старую сказку. Когда-то вместе с жизнью во Вселенной зародилась система, призванная сохранять баланс — Три-Ни-Сетте. Внезапно один из отдалённых её механизмов разрушился. И, чтобы остаться целой, Три-Ни-Сетте породила Стражей, где одного, а где нескольких, дала им силу — Посмертную Волю, и назвала детей своих Шаманами. Было всего десять кланов, живущих в мире и согласии: Небо, Земля, Ярость, Мрак, Ураган, Дождь, Солнце, Гроза, Облако, Туман. Первые четыре заботились о механизмах, шесть подпитывали их и оберегали покой в мирах. Но однажды в нашем мире люди стали убивать Первородных Небесных Шаманов, в историю это время вошло под названием «Охота на ведьм» и привело к разделению Неба на Гармонию и Равновесие, доброту и силу. Но в конечном итоге хранить жизнь остался только Туман, который единственный справился с утратой, пролив немало слёз. Когда держать механизм стало невозможно, он созвал семерку сильнейших людей, владеющих Посмертной Волей — Аркобалено. Эта компашка стала «аккумуляторами», пока не переродились товарищи Тумана… — Которых извела эта семёрка! — Сани радостно засиял, когда Тсуна утвердительно кивнула. — Всё верно. Будущих Шаманов внутри каждого уничтожил Мир Мафии, куда нас скинули судьба и Аркобалено. Туман, которого, думаю, следует теперь называть по имени, Кавахирой, взревел от гнева и вновь окутавшей его печали. И тогда к нему пришла… — Тсунаёши-сан, простите, что прерываю. У меня сообщение от президента, — на веранду вышел один из агентов МОГ с чемоданчиком. — Ладно, закончу потом, — женщина тепло улыбнулась несмотря на перезвон Гиперинтуиции. Она знала, чего касается послание Ичирью.***
Ноги дрожали, пальцы немели, отходить от стола девушка боялась. За окном били последние капли ядовитого дождя, но Равновесию в это с трудом верилось. Тсунаёши помотала головой, пытаясь отогнать «мушек» перед глазами: стресс от напряжённой атмосферы, быстрота приготовления и изучения нового рецепта Лечебных мочи, волнение за дорогого сердцу напарника — всё добивало Небо по-своему. — Тсуна, — Сетсуно вместе с Ноно едва успели подхватить упавшую на колени медноглазую. — Ну хватит с тебя, справилась, внученька. Комацу с остальными поварами уже побежала к ребяткам, скоро все тут будут… Но увещевания старушки она не слышала. В ушах отдавался крик Солнца… Вопль ужаса, который издал Теппей… Связавшая с ним цепь была сама по себе тонка, а теперь до предела натянулась и грозила разорваться… Страшно, очень боязно потерять, не удержать… «Всё хорошо, Тсуна. О нём позаботится Накл». — Дедушка, — повар смаргивает слёзы, приосанивается и бежит скорее на улицу. Джотто никогда не обманет, да и их поколение не слабо. Хранителя можно оставить на монаха. Хотя бы попробовать, ведь цепь стала звенеть спокойно и больше не дрожит. Когда женщина оказалась на улице, в лицо ей брызнул яркий свет, и шум радостных голосов вернул в реальность. Они победили, спасли Мир Людей, выстояли против монстра. В груди разгорелся настоящий каскад атрибутов: Туман мягкой дымкой обволакивал танцующих что-то первобытное Дождь и Грозу, Ураган протекал между ними в сопровождении Облака, и все они поддерживали крепнущее с каждой секундой Солнце, успокаивающее и ободряющее Небо. И теперь хотелось плакать от радости. — Не думал, что моё Чистое Небо — Ярость. Да и какая разница! Главное, что недалеко от привычной компании! — Будешь орать — прибью, понял? Как твой босс торжественно обещаю. — Тогда я прибью вас, Зебра-сан. — Ссоры ведь никогда не прекратятся? — Это часть их жизни, Мацу. — Босс, помогите, совращают-насилуют! Савада почувствовала, что вместе со слезами хохочет в голос. Её ребята и подружки, избитые, малость в крови и ядовитом дождике, уставшие, голодные и до безумия счастливые. Тина грозится Зебре местью, если тот навредит Ямамото; мечник беззаботно улыбается, недвусмыслено поглаживая свою девушку по талии; Рин уже завалила Гокудеру на выращенные Теппеем корни и под иллюзией Мукуро доводит пепельноволосого до наслаждения; Рокудо довольная — подмешала в некоторые мончи афрозодиак, где раздобыть успела, зараза, непонятно; Комацу и Мелк кормят с рук своих мужчин и получают в ответ ту же услугу; Кёя в праведной истерике уже жалеет, что его напарник быстро отживел, и пытается слинять от Сани в надежде сохранить несуществующую девственность (Туман визжала как разведёнка на концерте Стаса Михайлова, когда смотрела секс на дереве). — Думаю, мы с тобой заслужили это безумие. Влажные от сока мочи губы Торико накрывают её откуда-то сверху, такие мягкие и обжигающе теплые. Весь охотник горячий, будто печка. И его так приятно гладить за плечи, спускаясь по спине к бедрам… Ощущая на своей талии шустрые пальцы, развязывающие передник, горячий язык, скользящий сразу под рубашку… — Вашу ж несвежую шаурму! Тсу-чан, я ж после боя выжата! На таких любвеобильных, как вы, никаких завес не напасёшься, блин!