Нет определённого понятия конца. После него идёт новое начало.
Алиса ненавидит сигареты хотя бы за то, что когда-то они убили Клауса. Ненавидит из-за столь сильную привязанность, которую однажды она смогла одолеть. Но сейчас делает затяжку уже третьей по её счету сигареты. Ненавидит так же сильно, как думать о том, что всё может повториться. Пальцы уже болят из-за множественных попыток ими хрустнуть, и даже если это не выходило, она продолжала до боли сжимать их. Семь терпеть не может ожиданий, а также мысль, что она не сможет ничего изменить. Уже нет той, казалось бы, ранее мечтательной жизни начинающей карьеры певицы, нет дома в приличном районе Нью-Йорка, вновь появился страх встретиться с Леонардом. Но когда появилась возможность бросить это ради спасения двух важных для неё человеков — она, не обдумывая, согласилась. Если даже она всеми силами пыталась отречься от угнетающих мыслей, они сами вновь и вновь появлялись жирным шрифтом у неё перед глазами. Она всегда была слаба перед навязчивыми мыслями, сдержать которых практически невозможно. Пятый тоже пытался спасти свою семью, тоже пожертвовал своей жизнью, даже намного больше, чем Алиса. Но как бы сильно он не старался, апокалипсис наступал вновь и вновь, как единственный конец его существования. Если Пятый не смог, то сможет ли Грань пройти через это каждый раз, чтобы всё же встретить лучшее из возможного будущего, или же она потеряет надежду? Она не знает и проверять не желает. Ей осталось собрать трясущуюся по швам веру и сделать всё, чтобы Пятый и Клаус смогли ощутить другой финал. Скоро на неё нахлынет неописуемая паника, присутствие которой словно комом накатывает на неё. Самое главное, что она не может объяснить это. Поперёк горла встал несуществующий комок, в то время как в груди осел груз предстоящего будущего. Она спасёт их. Она обязана, если она Алиса Харгривз. Алиса никогда не была храброй, никогда не была самоотверженной. Скорее всего, ей всегда овладевал страх, которому та всегда повелевалась. Если она прикрывает семью своим же телом на задании, то это не самоотверженность, а страх за здоровье немаловажных ей людей. Она осталась дома с Пятым, когда могла сбежать? Она боялась оставлять его одного. Каждый её взгляд, каждый вдох, каждое действие сопровождаются инстинктами. Даже сейчас она не может заснуть, потому что боится нового возвращения Леонарда. Оперившись локтями на периллах, она уже стала игнорировать прожигающий сзади взгляд зеленых глаз. Смотрит на ночное полотно, звезды которого уже перестали быть завораживающими огнями. Они стали для неё тусклыми блестками среди всех этих событий, но она мечтает вновь посмотреть на них на крыше Академии, взявший за руки с Клаусом, как они любили делать это раньше. Только после того, как она разберется с Дженкинсом. Ночной легкий ветер только сильнее создавал ощущение ностальгии о той ночи, когда она покинула Академию. Воспоминания не оставили никого в покое, даже некоторых Харгривзов, через чьи окна был виден тусклый янтарный свет. Не только они сейчас не могут спокойно заснуть. — Почти четыре утра, – устало выдохнула девушка, выпуская изо рта новый клубок дыма. — Тебе не пора спать? – она обратилась к брату, даже не посмотрев через плечо. — Могу задать тот же вопрос к тебе, – парень скрестил руки у груди. Он безмолвно встал со скамейки и расположился рядом с ней, в то время как Алиса же стала смахивать подальше от него дым от сигареты. Пятый не стал говорить ей, что уже когда-то пробовал их, решил, что сейчас это будет не к месту. По привычке руки сами оказались в карманах, глаза прищурились, но что-то в его привычной позе было не так. Закусив губу, он невольно вспомнил ту ночь, когда Алиса сидела с той же стороны в кинотеатре. Как бы он не пытался это отрицать, только от этих воспоминаний его сердце забилось чаще. — Нужно будет дать Хейзелу должное. Не знал, что у него есть способность, – он поднял взгляд на Семь, но тут же отвел его, когда внезапно встретился с голубыми глазами. Она это заметила. Но решила промолчать, лишь в очередной раз примкнула губами к фильтру. Он видит, как она нервничает даже при тусклом свете неоновых ламп мотеля, которые порой начинали настораживающе мигать, будто в любой момент и вовсе погаснут. Лиса вытянула в его сторону свою ладонь, задавая немое предложение. Пятый встал в ступор, впервые за долгое время ему представился такой до боли простой выбор, но почему-то настолько сложный, что рука стала словно скованная чугунными наручниками. Прошла примерно минута, когда парень смог осознать, что подозрительно долго стоял без действий. На одном дыхании накрыл её руку своей, ощутив щекотливое тепло её тела. Теперь же его неугомонное сердце игнорировать стало невозможно. Грань скрестила их руки одним движением, из-за которого Харгривз еле смог не вздрогнуть. — Чувствуешь? – внезапно с теплотой проговорила девушка, выбрасывая вниз уже выкуренную до корня сигарету. И он чувствовал, правда то, что он за всю свою долголетнюю жизнь не мог разобрать. Если же он ручался жизнью за Долорес также как и за Алису, то от обычного прикосновения пластмассы к телу он не мог ощутить тепло, заставляющее кончики пальцев покалывать, а область груди разорваться от трепыхающегося чувства. Он не мог знать, что именно она имела в виду, поэтому просто кивнул, пытаясь сделать вид, что его сильно заинтересовала парковка на первом этаже. Остальные же члены семьи сейчас спокойно спят в бронированных на два дня номерах мотеля. Сейчас Пятый мог им позавидовать, потому что то, что он сейчас испытывает для него кажется нездоровым. — Да, ты чувствуешь. Ты живой, – она пыталась разомкнуть веки, которые в блаженстве сомкнулись от желания поскорее пойти спать. — Надо бы и дальше тебе оставаться живым, – Алиса внезапно потянула его за собой на скамейку, вероятнее всего, просто забыв отпустить его руку, — Так было бы намно-ого лучше, – она с великий усердием открыла глаза и с усталой улыбкой посмотрела на него. Пока Пятый пытался утихомирить хлынувшие на него волной эмоциями, Алиса сама заметила за собой, что ощутила мелкую дрожь в теле. Было ли это очередным приходом ветра или… она слишком давно не чувствовала живую плоть брата. Раньше она могла обойтись только смертельно-леденящим прикосновением кончика указательного пальца, когда тот делал ей щелбан. Только от одного разговора с ним ей стало намного спокойнее, в то время как с Пятым всё же было наоборот. На этот раз он не пытается отвести взгляд, а лишь продолжает смотреть в по усталому счастливые голубые глаза, за которыми скрывался животный ужас потерять родных, и он видел это лучше, чем кто-либо другой. Он прожил с ней более пяти лет, мог всё это время наблюдать за ней, даже когда она этого и не подозревала. Ночью, отвернувшись к стене, тихо плакала, но призраки не спят. Будь то малейшее вздрагивание, подступающая истерика или дрожь в руках — Пятый всё видел. Может он не мог с ней встретится до этого, но те разговоры бессонных ночей спасали его от подступающего к горлу комка отчаяния после смерти. Если же Алиса не могла справится с тем, что он умер по её вине, то Пятый же продолжал жить даже за гранью благодаря ей. И как бы она не спорила, она остаётся его ангелом. Именно, она помогает ему и сейчас, когда увела всю семью в мотель на первых секундах возвращения в прошлое. Он привык к ней, привык к её окружению, что он уже мало представляет жизнь без неё. Настолько сильно он успел к ней привязаться. И сейчас при виде засыпающей возле него Алисы, его сердце закололось в приятной истоме, которая заставляет его на секунду задержать дыхание. Нет, он врёт самому себе. Ему известно, что означает это чувство. Знает, но не признаёт. Почему именно? Потому что для Алисы он не тот Пятый, которого она хотела бы видеть. Он никогда не произносил этого вслух, но тогда у лестницы и в бункере она поцеловала не его, а Фитса. Он буквально не вписывается в её жизнь хотя бы гранями Вселенной, но, а что это судьба, он не верит. Пятый забыл значение этого слова с тех пор, как устал закапывать изуродованные тела своих близких. — Ты мне... нравишься, – еле слышимо прошептал парень, устремив взгляд куда-то в небо. Завтра им нужно поговорить с Юдорой и придумать хоть какие-нибудь доводы на поиски Леонарда. В брехню о путешествиях во времени мало кто сможет поверить, поэтому придется опираться на давнее дело о похищение Алисы. Тогда уже ей вновь придется встретится с ним только уже в суде. Придется вновь ворошить старые раны и пытаться доказывать его виновность. Но учитывая, что есть хотя бы малейшая вероятность провала, парень готов вновь убить его, даже если Алиса категорически против этого. Пять поворачивает голову, но видит перед собой уже во всю спящую девушку, что вызвало у него смешок. Без лишних слов он накрыл её руку своей, в то время как второй рукой придержал её за затылок, чтобы в следующее мгновение телепортировать их двоих на кровать и аккуратно уложить девушку. Пока его голова ещё не совсем забита мыслями о ней, он решил тоже пойти спать. В конце концов он уже забыл каково это не быть мертвецом и чувствовать потребность во сне. Он остаётся на плаву только из-за неё, ведь если бы она не пыталась его так усердно спасти, он давно бы уже отправился со спокойной душой на тот свет. Как бы сильно он не хотел бы отправится туда и наконец-то попрощаться с этим миром, он продолжал те ночные разговоры на крышах гаражей. Продолжал наблюдать за девушкой, каждый раз напоминал ей поесть или поспать. Продолжал указывать ей на вещи, которые были слишком теплые или легкие для погоды. Он не мог покинуть грань, что-то продолжало его там держать. И, скорее всего, это была Алиса. Из-за неё он здесь, из-за неё он вновь жив, из-за неё... Всё произошло по вине этой белокурой макушке, к которой он в последнее время всё чаще и чаще хотел прикоснуться. Будь то случайное касание, будь то умышленное трепание волос. Со временем он привыкнет к тому, что уже давно перестал ровно дышать к ней.***
Утро, которое могло начаться с теплых лучей солнца и бодрящего кофе. Утро, которое началось с тревожного зова Диего. Только от его зова, пропитанного явно плохой вестью, Алиса встала на ноги и пошла в его номер, игнорируя только просыпающихся Харгривзов. Нет, она бежит. Семь не может пропустить хоть какую-нибудь весть, в особенности от Диего, связанного с Юдорой уже больше, чем просто связью. Как никак, у них будет ребенок. — Диего, что-то случилось? – она попыталась сфокусировать свой еще сонный взгляд на разочарованном лице брата. — Пожалуйста, скажи, что всё в порядке. — Мне жаль, – одна лишь фраза, заставляющая её сердце замереть на мгновение. — Дора сказала, что вчера его видели в аэропорту. Скорее всего он улетел в Австралию. Его поиски продлятся. Семь не знала как на это реагировать. С одной стороны причина её кошмаров сейчас находится далеко от неё, но она не может этому быть рада. Он всё ещё на свободе. Всё ещё может убить их. Но, на сегодняшний день она может перестать беспокоится о безопасности своей семьи. — Я могу отправится туда за секунду и... – но мысль Пятого была прервана холодным взглядом девушки, — Да, да. "И шагом к нему не приближусь". Он знал, что каждая такая фраза выводила её из себя. Она чувствует ответственность за их жизни, что порой перегибает палку в опеке над уже взрослыми людьми, хотя на счет Четвертого каждый из них поспорил бы. Но порой от такого чувства опеке над собой Пять невольно улыбается, что только сильнее смущает его. Какого черта он улыбается? — Уверен, что они найдут этого гада, – с обнадеживающей надеждой улыбнулся Клаус, раскручивая в руке косяк. Алиса лишь устало закатила глаза и одним жестким движением лишила Сеанса его вещи. Ей ничего не стоило раздавить предмет ботинком, вслушиваясь в мучительный стон брата. Даже если его предупредили о мучительной смерти в будущем, он не мог взять и просто избавиться от своей пагубной привычки. Клаус промолчал, зная, что не в его интересах сейчас спорить о вредных вещичках. Если у него есть шанс прожить хоть чуточку больше в мире вместе с Алисой, то он бросит это дело. Не с первого раза, да и не со второго, но обязательно бросит.***
Лежать и чувствовать тепло родного тела невероятно приятно, даже если они делали это неоднократно. И даже если они сейчас все в гостиной, а их тела заполнили весь диван, они продолжают лежать. Ещё никогда в доме не царила такая уютная атмосфера. Алиса и Клаус лежат в обнимку, Диего со своей спутницей ведут спокойную беседу с Пого, когда даже Лютер сейчас рассказывает о своих чувствах Эллисон, а Бэн и Виолетта наблюдают на это со стороны. Только Пятый сейчас сидит на кухне наедине со своими мыслями на дне терпкого кофе. Он продолжает размышлять о своих чувствах, совсем не подозревая, что Алиса тогда слышала его слова. Не подозревая то, что в соседней комнате Алиса тоже не переставала думать о нём. Девушка внезапно встаёт, говорит брату, что скоро вернется и направляется в сторону кухни. Она не может больше молчать. Слишком долго Семь держала в себе палитру неописуемых эмоций. Начиная с горя и заканчивая тем самым трепетным чувством, всё оставалось только с ней, и может только частью этих чувств та делилась с медиумом. Алиса устала держать всё в себе, настал момент вылить все свои чувства, пока есть момент, а уже только потом жалеть о содеянном. Но не успела она и покинуть комнату, как сзади неё появилась секундная голубая вспышка, которую она не перепутает ни с чем другим. Ей потребовался лишь миг, чтобы повернуться и посмотреть на спину парня, к которому она раннее так спешила. По его движениям можно было понять, что он кого-то ищет. Она почти позвала его, но та решимость внезапно исчезла, когда парень повернулся к ней лицом. Его зеленые глаза лихорадочно пробежались по её лицу, после чего он сделал один уверенный шаг навстречу, но на второй уже смелости не хватало. Девушка приблизилась на пару шагов, один пропитаннее неуверенности другого, но Харгривз уже остановились в полуметре. Это расстояние казалось слишком большим, но в тоже время настолько тесным, что в какой-то момент они могли были поклясться, что слышали сердцебиение друг друга. — Нам надо поговорить, – одновременно произнесли Харгривз, после чего уголки их губ приподнялись.