Шоу

Что это было? Павлик вздрогнул в кресле и инстинктивно подался вперед, приблизив лицо к экрану, будто пытался заглянуть за рамку кадра, чтобы проследить за исчезнувшей там темной фигурой. «Эй, парни! — напечатал он в чат. — Кто это был? Вы видели?» Но строчка от mrbator69 так и повисла в одиночестве в окне болталки. Остальные зрители, видимо, воспользовались паузой и разбрелись кто куда, оставив свои экраны без присмотра — кто отлить по быстрому, кто курнуть на балкон или подлить в стакан чего-нибудь для настроения — так что, похоже было на то, что странный силуэт, промелькнувший на экране, вообще видел один Павлик. Может быть показалось? Павлик пожал плечами и поднялся с кресла, решив тоже сходить в туалет пока, чтобы потом не отрываться и заодно размять затекшие ноги. Когда он вернулся, Ангел, голенький и свежий, уже сидел на своем месте перед камерой, держа в руках солидных размеров фаллоимитатор очень натурального вида и с энтузиазмом рассказывал: -… это новая модель, я совсем недавно ее купил. Посмотрите, он совсем, как настоящий. Во-первых, на ощупь, он не простой пластик, а такой упругий и податливый, очень натурально, — мальчишка несколько раз сдавил дильдо пальцами, показывая, как желтовато-розовая поверхность слегка проминается под ними, и продолжал хвастаться: — Причем, твердость можно регулировать. Если вам нравится помягче, вот тут можно подкрутить, — он показал, как подкручивать. — А во-вторых, я такого вообще раньше не видел, сюда можно вставить батарейку, и он немножко нагревается, и получается вообще как живой на ощупь. Даже жалко, что вы не можете потрогать. Но самое главное, посмотрите, — он слегка сжал двумя пальцами там, где у игрушки начиналось утолщение, потянул вниз, и странная искусственная «кожа» подалась вниз, раскрываясь на конце и обнажая очень натуральную имитацию головки. — Видите, его можно залупить, как настоящий! — торжествующе закончил мальчишка, сияя от радости. В это время, Павлик с ужасом увидел какое-то движение в глубине за спиной Ангела. Там в темноте у дальней стены, определенно кто-то был. С трудом нашарив мышку трясущейся рукой, он написал в чат: «Ангел, оглянись! Здесь кто-то ЕСТЬ!» Он чувствовал себя как ребенок на детском утреннике, который пытается подсказать беспечному зайчику, что где-то на сцене спряталась баба Яга. Одновременно с его сообщением, выскочил текст от  boylover93, отпихнув павликову строчку кверху: «А что ты с ним делаешь? Покажи!» «Какой он на вкус?» — поинтересовался puppy_pappi сразу же за ним. «Ангел, оглянись!» — снова написал Павлик, боясь, что его сообщение затеряется за более свежими, и мальчик не заметит. «mrbator69 заткнись, — появился ниже анонимный ответ без подписи. — Ты мешаешь!» «Бля, парни, там кто-то ЕСТЬ! — паниковал Павлик. Если бы этот разговор шел вслух, он бы сейчас, наверное, орал. — Сзади у стены. Ангел, посмотри назад!» — У-ууу-уу, — притворно испугался мальчик, сделав круглые глаза. — Кто-то за нами наблюдает! Это звучит даже заманчиво. Эй, кто здесь есть? — Он поднялся с кресла и, подойдя к большому юпитеру, освещавшему «съемочную площадку», повернул его так, чтобы осветить дальнюю стену комнаты. Павлику показалось, что он снова увидел тень, быстро метнувшуюся в угол за секунду до того, как яркое пятно света упало на стену. — На самом деле, здесь никого не может быть, — успокоил мальчик, вернувшись на свое место. — Мой папа работает коммивояжером, у него деловая встреча далеко от города, так что он вернется не раньше полуночи, и вы можете не беспокоиться, что нам кто-то помешает. Наверное, это был просто сквозняк, шевельнул занавеску. Не обращайте внимания. Он поднес фальшивый член ко рту и, «залупив», медленно облизал «головку». — Со вкусом тут не очень, — признался он расстроенно. — Не дошла еще технология. Но он теплый и мягкий, и немного пульсирует, совсем, как живой. «Теперь в попочку!» — выскочила требовательная строчка в чате, которая сразу же была подкреплена несколькими большими пальцами. — Я немного боюсь, — признался мальчик смущенно. — Он такой большой! Он немного отодвинулся от камеры, чтобы нижняя часть тела попала в кадр и примостил игрушку у себя в паху рядом с собственным членом, полутвердым на вид, маленьким и аккуратным. — Видите, какая разница? — он приподнял маленький пенис пальчиком, направив его параллельно большому, чтобы зрителям было удобнее сравнивать. «Фигня, не бойся! — написал в чате  chunky_cock. — Твой же не стоит. И вообще, главное — это смазать получше. Есть у тебя чем?» Павлик почувствовал жаркое шевеление в паху и задышал чаще от предвкушения того, что должно было вот-вот начаться. — Я не купил смазки сегодня, — признался парнишка грустно. — Не подготовился. Но я могу попробовать слюной… В окошке чата полетели снизу вверх радостные смайлики. Мальчишка снова забрался на столик и, стоя на четвереньках, засунул искусственный член в рот до половины и принялся двигать им там, раздувая флюсом щеку, старательно смачивая его слюной. Павлик, скинувший с себя во время перерыва штаны вместе с трусами, которые теперь комом валялись на полу рядом, и сидящий перед компом совсем голышом, принялся снова мять рукой твердеющий член, ритмично сжимая и разжимая мышцы в бедер и таза  прислушиваясь к быстрым волнам сладкой дрожи, пробегающим по телу, предвещая новое наслаждение. Ангел вынул изо рта блестящий влагой фаллоимитатор и, заведя назад руку, просунул его меж ягодиц, прижал к сфинктеру толстую каучуковую головку и замер в нерешительности. — Страшновато, все-таки! — признался он, слегка покраснев. Чат отозвался потоком ободряющих восклицаний: «Давай-давай!» «Ничего страшного!» «Мы с тобой!» Мальчик нерешительно слегка надавил рукой на игрушку, чуть-чуть раздвинув плотное колечко мышц. — Может быть, сначала пальцем? — спросил он робко. «Ничего, так сойдет! — нетерпеливо отозвался чат. — У тебя там уже все разработано!» Павлик крепко сжал ладонью затвердевший член и на секунду прикрыл глаза, представляя себе его проникающим в узкую щелку между двух нежных мальчишечьих булочек и упирающимся, дрожа от предвкушения, в плотный но податливый маленький сфинктер. Открыв глаза, он едва не вскрикнул: темная фигура на экране стояла позади мальчишки, всего в шаге от него. Расширенными от ужаса глазами, он, словно завороженный, следил, как человек в черном быстро надавил на поясницу мальчика, плотно прижав ее к бедрам и лишив его возможности двигаться, а второй рукой схватил торчащий меж ягодиц фаллос и резко и сильно толкнул его вперед. Мальчик громко закричал от боли высоким пронзительным дискантом и забился, пытаясь вырваться, но рука незнакомца крепко прижимала к столу его выгибающуся в судорогах боли спинку.  Кровь брызнула из разорванного ануса и потекла вниз по бедрам Ангела двумя алыми ручейками. Павлик, в каком-то оцепенении, смотрел на искаженную гримасой страшной боли милую мордашку, по которой катились крупные слезы и с омерзением чувствовал, как твердеет и наливается кровью его собственный член. Он схватил телефон и дрожащими пальцами набрал номер. — Бля, Павлик, ты охуел? — немедленно раздался в трубке голос Михи. — Какого хуя ты мне звонишь сейчас? Спалить нас всех хочешь? — Миха, блин, надо что-то сделать! — возбужденно зашептал в трубку Павлик. — Что это за мужик там? — Откуда мне знать, что за мужик? — рявкнул Миха. — Блин, он же насилует его! Мальчишка визжал непереставая, захлебываясь слезами, а мучитель, не обращая внимания на эти крики, продолжал размашисто трахать его длинным игрушечным членом, ритмично отводя его назад и снова с силой пропихивая внутрь, шлепая резиновыи яйцами об окровавленные ягодицы. — Блядь, «насилует», — передразнил Миха. — И что ты предлагаешь? Полицию вызвать? — Миха, он же ребенок совсем! — чуть не плача, выкрикнул Павлик, ему было отчаянно жалко несчастного Ангела. — Надо что-то сделать! — Павлик, ну чего ты психуешь? — попытался урезонить друга Миха. — Во-первых, ну да, ясен хуй, ребенок. Будто ты не знал на кого шел смотреть. Нехуй из себя целку строить. А во-вторых, вообще, че тут такого-то? Скорее всего, это вообще все постановка. Просто парень — артист классный. — Да? — Павлик немного успокоился, уцепившись за кинутую другом соломинку надежды. — Думаешь постановка? — Паш, ну, а ты как думаешь? — вздохнул Миха. — Кто тебе за один цент снафф* покажет? Раскатал, блин, губу… — Ну надо же, как натурально! Рыдает же прямо! И этот черный… Как демон. Ангел и Демон… Драматурги, блин. Напугали меня до смерти! — Ну, а че ты хотел? Отрабатывает свои денежки. Короче, Павлик, не психуй. Расслабься и наслаждайся, пока есть возможность. Я же знаю, ты любишь такое. Вот, и тащись, пока дают. И людям дай побалдеть, отъебись со своим паникерством, понял? — ответил Миха и отключился. Успокоенный, Павлик отложил телефон и снова крепко сжал рукой твердый, раздутый прилившей кровью член. Мальчишка на экране, визжащий и извивающийся ужом под безжалостной тяжелой ладонью, как жук, приколотый к картонке, возбуждал его так, что казалось, яйца готовы разорваться от напряжения. Ангелу удалось каким-то образом извернуться и выпрямить ноги, так что он упал плашмя на поверхность стола, отчаянно размахивая в воздухе лодыжками. Окровавленный фаллос выскочил из его зада, и человек в балахоне раздраженно отшвырнул его в сторону. Он схватил мальчика руками за подмышки, легко приподнял его тонкое тело над столиком в вертикальном положении, и пронес его, брыкающегося и бьющегося в рыданиях несколько шагов, отделявших его от компьютерного стола с монитором. Остановившись, он поднял несчастного выше, так что на экране крупным планом стало видно его маленький пенис, немного набухший от напряжения и приподнявшийся от этого немного вперед, подергиващийся вместе со всем телом рыдающего мальчика, и кровь, капающую на пол с его болтающихся в воздухе ног. Подержав его так несколько секунд, насильник бросил его грудью на стол, и Павлик невольно отшатнулся от экрана, будто опасаясь, что залитое слезами Ангела врежется в стекло монитора и, пробив его насквозь и вылетев с другой стороны, ударится в него, Павлика. Рыдания мальчика перешли в жалобный прерывистый вой, когда человек позади него, раскрыв свой балахон, обнажил большой возбужденный член, густо опутанный сетью вен и с размаху засадил его в разорванный анус. — По… могите! — кричал Ангел захлебываясь слезами, с трудом формируя слова непослушными губами. — Спасите! Спасите меня-я--ааааа! Мне больно! Ну пожалуйста-а-а! Глядя в его перекошенную, искаженную гримасой мордашку, с раскрытым в истошном крике ртом и огромными мокрыми глазами, полными страдания и безысходного отчаяния, Павлик окончательно осознал, что Миха, конечно, все врет: парень не играет, никто не может играть так правдоподобно. Его сердце разрывалось от жалости к несчастному ребенку. Больше всего на свете он мечтал о том, чтобы протянуть к нему руки сквозь экран, вырвать маленькое дрожащее тельце из лап насильника, прижать его к себе, обхватив руками и уткнув мокрым зареваным лицом к себе в грудь, так крепко, как только возможно, чтобы успокоить его безутешные рыдания и замереть так, чувствуя, как бьется в его руках маленькое дрожащее тельце, как медленно затихают истерические рыдания, переходя в тихий жалобный плач. Он так хотел спасти этого несчастного ребенка, защитить его, он ругал самого себя последними словами за то, что собирается сделать, но в то же время и сдерживаться далее не было больше никаких сил, и он, глядя в упор на его покрасневую от плача мокрую мордашку, с жалобно полуоткрытым ртом, ритмично дергающуюся вперед и назад, и яростно дроча звенящий от возбуждения член, кончил бурно и обильно, залив спермой экран монитора и крича громко и хрипло что-то нечленораздельное. Насильник кончил одновременно с ним. Тело в его руках дернулось в последний раз и, выпущенное из его рук, державших на весу его поясницу, упало грудью на стол, затряслось в рыданиях. Но это был еще не конец. Отдышавшись, насильник снова схватил Ангела за таз с двух сторон и потянул на себя, сбрасывая со стола вниз. Мальчик поднял голову и Павлик снова увидел его пронзительные молящие глаза, быстро удаляющиеся от камеры и вытянутые вперед руки, пытающиеся ухватиться за противополжный край стола. Он что-то прошептал, сквозь всхлипы, и Павлик, скорее прочитал по губам, чем услышал: — Спаси меня! — словно обращенное лично к нему на этот раз. Это было слишком. Он уронил голову на стол, больно ударившись лбом, и безутешно разрыдался от стыда и бессилия. Когда, немного успокоившись, он снова поднял голову и взглянул на экран через пелену слез, стоявших в глазах, Ангел стоял на коленях на полу в середине комнаты, а его мучитель, схватив его голову за затылок, раз за разом насаживал ее на свой длинный член, разстягивая головкой поочередно одну и вторую щеки. Мальчик упирался в бедра насильника своими слабыми тонкими руками, тщетно пытаясь отстраниться или, хотя бы замедлить его сумасшедший ритм, чтобы хоть немного отдышаться.  Он жалобно мычал, давясь и задыхаясь, на губах его пузырилась и пенилась слюна, красная от крови с члена из его собственного ануса, перемешаная со смазкой, соплями и слезами, одна за другой катящимися из глаз. Глядя на его вялый бледный членик, болтающийся и подпрыгивающий между ног, Павлик с ужасом почувствовал, что у него снова встает. В окошке второй камеры дергались вверх-вниз и из стороны в сторону маленькие худые ягодицы, забрызганные кровью. Насильник снова кончил и, плотно вжав голову Ангела себе в пах, заставил его проглотить выпущенную в него сперму, после чего оттолкнул, наконец, ребенка прочь и в изнеможении присел на журнальный столик передохнуть. Ангел упал на пол громко стукнувшись головой о доски, скорчился, подтянув коленки к подбородку и беззвучно зарыдал, часто вздрагивая всем своим худеньким телом. Его начало тошнить, и он выплевывал, давясь и кашляя рвотные массы в перемешку со спермой, скапливающиеся лужицей на полу, прямо у его лица, но у него не было больше сил даже на то, чтобы отползти в сторону, он лежал и плакал, булькая в лужу. Павлик сидел, будто в прострации, не в силах отвести взгляда от экрана. — Какого дьявола, Люк? — послышалось откуда-то сверху. — Что тут происходит? Насильник быстро вскочил на ноги и, завернувшись в свой балахон, метнулся куда-то, исчезнув из поля зрения камеры. На лестнице появилась фигура невысокого лысоватого мужчины в длинном бежевом плаще. Ангел приподнялся на руках, несколько раз вздрогнул, икая и пытаясь вдохнуть, и закричал громким надломленным, полным слез голосом: — Папа, беги! Беги отсюда! Но было поздно. Насильник, бесшумно появившийся откуда-то сзади, размахнулся бейсбольной битой, которую он держал в вытянутых руках, обхватив обеими ладонями, и пришедший, получив страшный удар по затылку, беззвучно рухнул на пол. — Вот и папик пожаловал! — объявил человек в балахоне хриплым баритоном, подходя ближе к камере. — С ним мы позабавимся позже. Переводите по монете завтра до полудня, если хотите посмотреть, как будет весело. А пока, антракт! Он протянул руку вперед и выключил камеру. Экран погас.