~***~
— …Огонёк! Огонёк, проснись! Старые рефлексы сработали сами по себе, подбрасывая огненного оруженосца с подстилки, ставя в боевую стойку, прижав уши и распушив спутавшуюся после сна шерсть. Горелый взвизгнул и отскочил, пнув лежавший под лапами мох прямо в морду спящей Горчице. — Эй, осторожнее! — огрызнулась кошка. — Прости! Огонёк расслабился, приглаживая шерсть. — В чем дело? Уже рассвет? Горелый кивнул, все ещё выглядя испуганным. — М-мы должны быть готовы к встрече с Когтем, — неуверенно мяукнул он. — Тогда пошли, — неловко сказал Огонёк, обходя кота и выходя из палатки. Горчица и Дымок либо снова заснули, либо просто притворялись (он сильно подозревал последний вариант), а Клубка нигде не было видно. Значит, он либо уже начал дневную тренировку, либо все ещё находится у целительницы. И снова Огонёк сильно подозревал последний вариант. — Пойду проверю Клубка, — сказал он, про себя удивляясь отсутствию боли в суставах при ходьбе. — Не хочешь со мной? — Эм, конечно. — Горелый посмотрел на выход из лагеря. — А у нас… у нас есть время? — Хороший вопрос. — Они помолчали. — Как часто Коготь опаздывает? — Ну. — Почему бы тебе не подождать его? — предложил Огонёк. — Я скажу Клубку, что ты тоже хотел прийти. Горелый благодарно кивнул и направился к выходу из лагеря. Войдя в палатку, Огонёк заметил друга, лежащего на своей подстилке. Его дыхание было ровным, а раненная лапа, вся обмотанная паутиной, была выпрямлена. Он казался таким юным, и Огоньку пришлось вспомнить образ старого серого кота, с его опущенными плечами под грузом потери Серебрянки и Ласточки, Милли и Иглогривки, и всем тем, что случилось с ним после того, как его схватили Двуногие (Крутобок никогда не рассказывал ему всю историю целиком)… Он был так юн. Все они были. — Огонёк? Оруженосец подпрыгнул, когда сонный голос Пестролистой окликнул его из глубин палатки. — Пестролистая… Я как раз собирался уходить, — выдавил он, и его голос стал хриплым от нахлынувших воспоминаний. Он отступил назад. — Я просто хотел проверить, как он. Целительница покачала головой. — Твоя преданность похвальна, — сказала она, снова укладываясь на подстилку. — Я скажу ему, что ты заходил. Он это оценит. — Скажи, что Горелый тоже приходил, — попросил Огонёк. — Он хотел, но кому-то нужно было ждать Когтя. — Понимаю. — Усы кошки дернулись. — Значит, ты действительно храбр, раз рискуешь опоздать на свой первый тренировочный день. Оруженосец фыркнул. — Сомневаюсь, что я многое пропущу. — И все же, это не лучший способ начать своё обучение, — заметила она. Неожиданно, все веселье в её глазах угасло, взгляд затуманился. Она замолчала, задумавшись, но через несколько секунд её глаза просветлели, и она снова посмотрела на него. — Удачи тебе, Огонёк. Он благодарно кивнул. — Спасибо, Пестролистая. «Она мне понадобится». Он вышел палатки и рысцой направился ко входу в лагерь, где его должен ждать Горелый. Рядом с ним сидел незнакомый кот, доедающий свою маленькую мышку. Огонёк сбавил шаг, пытаясь рассмотреть его. Он не был уверен, что может опознать черепахового кота с ярко красным хвостом. Из палатки воителей появился Коготь. Огонек снова ускорился, чтобы добраться до выхода первым. Заметив его, черепаховый кот поднял голову: — А, юный Огонёк. Я слышал о вашей ссоре с Долгохвостом. — Кончик его хвоста дернулся. — Я бы представился, но Синяя Звезда сказала, что ты уже знаешь имена всех. — Э-э, — Огонёк взглянул на Горелого, в поисках подсказки. Тот, кажется, хотел что-то сказать, но к ним как раз подошел Коготь, и Горелый тут же замолчал. — Ярохвост, — поприветствовал полосатый воитель. Огонёк тихо ахнул. Ярохвост — глашатай Грозового Племени, которого ему никогда не удалось повстречать. Тот умер в тот же день, когда он впервые появился в лагере. Его убил Коготь в битве на Нагретых Камнях, обвинив во всем мертвого глашатая Речного племени. Жёлудя. Отца котят Синей Звезды. — Огонёк? Рыжий оруженосец почувствовал, что его шерсть на спине встала дыбом и поспешил ее пригладить. — Что, прости? — Не отвлекайся, домашний, — прорычал Коготь, нахмурившись. — Я сказал, что сегодня мы в рассветном патруле. Это познакомит тебя с границами и покажет, что ты будешь защищать и где ты будешь охотиться. Скоро к нам присоединится Ветрогон. Огонёк кивнул, обернувшись на Ярохвоста, который с живым интересом рассматривал его. — А как же ты? — спросил оруженосец. — Ты тоже присоединишься к нам? Глашатай покачал головой. — Я буду организовывать дневные патрули. Но я думаю, что присоединюсь к вам в дневном патруле. Коготь повернулся к трёхцветному коту. — Рассветный и дневной сразу? Если бы я не знал тебя лучше, я бы сказал, что ты пытаешься избавиться от меня. — Ни за что, — мяукнул глашатай, и в его глазах блеснули искорки веселья. — Ты и Горелый можете тренироваться сколько пожелаете после патруля, Коготь. Я хотел взять с собой Огонька. Огонёк удивленно моргнул. — Понимаю. — Голос Когтя был спокойным. — Я буду иметь это в виду. Удачи с патрулями, Ярохвост. Тот шутливо дернул усами и вздохнул. — Она мне понадобится. — Он махнул хвостом в сторону входа. — Вам лучше выдвигаться. С каждой минутой солнце садится все ниже и ниже. Коготь хмыкнул и без лишних слов направился к лазу, Горелый поспешил за ним. Огонёк старался не отставать, но перед самым выходом задержался и обернулся, изучая Ярохвоста, все ещё не веря, что видит его перед собой. — Надеюсь увидеть тебя в дневном патруле, — мяукнул он. Глаза глашатая потеплели, он тихо ответил: — Я тоже. Оруженосец кивнул и нырнул в туннель. Как только оруженосец появился на тропе, то тут наткнулся на Когтя, в его взгляде было явное неодобрение. Какое-то время они неотрывно смотрели друг на друга, и в конце концов воитель хмыкнул и повернулся лицом к обоим оруженосцам: — Следуйте за мной. Они кивнули и старались не отставать ни на шаг, когда воитель повел их по старой Двуногой тропе — такой же длинной, затхлой, как и в последний раз, — затем через Высокие Сосны и вдоль границы Речного племени, к Нагретым Камням. Как бы Огонёк не старался, но чувствовал непроизвольный страх, приближаясь к ним. Его лапы уже начинали болеть, когда Коготь только повёл их к Четырем Деревьям — его тело не привыкло к таким нагрузкам, хотя он помнил, что уже сотни раз ходил по этому маршруту. Он стиснул зубы и ускорился, отказываясь давать полосатому воителю удовольствие видеть, как он страдает. Он даже выдержал лекцию Когтя о верности племени не проронив ни слова, стараясь сдержать насмешливую ухмылку. Судя по взгляду воителя, вышло у него не очень. Они вернулись в лагерь незадолго до полудня, и по ощущениям Огонька все его подушечки лап были стерты (он подозревал, что они кровоточат, но отказался проверить, пока не скроется из виду Когтя), а его мышцы горели так сильно, что он не мог скрыть хромоту. Горелый присел рядом с ним, как только Коготь побрёл к общей куче. — Ты в порядке? — тихо спросил он, наклонившись к самому уху. — В патруле обычно ходят не так быстро. Что ж, это настораживало. — Я в порядке, — заверил его Огонёк, осторожно вытягивая лапы. — Просто немного побаливает. Не привык так много ходить. — Ты привыкнешь, — ободряюще мяукнул Горелый. — Все оруженосцы через это проходят. Просто должно пройти время. Огонёк благодарно потёрся об друга и направился к палатке целительницы. Заглянув внутрь он увидел Клубка, медленно жующего мышь, однако заметив вошедшего Огонька, он заметно оживился. — Ты живой! — весело сказал он. — Пестролистая сказала, что ты заходил. Как там Коготь? — Старейшины продолжают говорить мне, чтобы я «держал сердце открытым», — мурлыкнул Огонёк. Он подошёл к серому коту и осторожно сел рядом, чтобы осмотреть свои лапы. Они болели, но не выглядели поврежденными. По крайней мере не так сильно, как тогда, когда он на кровавых лапах бежал по ущелью Небесного Племени. — Я держал своё сердце открытым, и оно решило, что я ненавижу его и все, что он отстаивает. Клубок удивлённо моргнул. — Эм. Хорошо. Все так плохо? — Все так плохо. Клубок снова моргнул. — Ладно, проехали. — Он подтолкнул остальную часть мыши к Огоньку. — Ты уже поел? — Ещё не успел, — оруженосец благодарно мурлыкнул и откусил кусочек мыши. — Как долго тебе здесь торчать? Серый котик пожал плечами. — Наверное, только сегодня. Пестролистая говорит, что ещё один день отдыха должен привести меня в норму. — Это хорошо, — сказал Огонёк. Он лизнул свои лапы. — Я рад, что ты здесь, Клубок. — Эм, — Серый оруженосец моргнул, — я тоже? — Я в дневном патруле с Ярохвостом, — добавил Огонёк. — Прости, не могу остаться надолго. Просто хотел убедиться, что у тебя все в порядке. Клубок пожал плечами. — Я в порядке. Скучно, правда, но ничего страшного. — Он махнул хвостом в сторону друга. — А теперь иди! Ты же не хочешь заставлять Ярохвоста ждать. Огонёк не смог сдержать мурчания. — Наверное, ты прав. Пока, Клубок. — Увидимся позже! Огонёк выскочил из палатки, направляясь к входу в лагерь, где Ярохвост о чем-то разговаривал с Дымком и Ветрогоном. Он повернулся в его сторону, когда Огонёк подошёл к ним. — А, вот и ты. Навещал Клубка? — Он кивнул. Ярохвост одобрительно улыбнулся. — Твоя преданность похвальна. Ты уже ел сегодня? Огонёк пожал плечами. — Мы разделили мышь. — Хорошо. — Ярохвост встал. — Сегодня мы проверим границу Речного племени. Полагаю, Коготь уже успел тебе её показать? — Успел, — нехотя признался оруженосец. Глашатай задумался. — Тогда почему бы тебе не отвести нас туда? У Огонька возникло неприятное ощущение, что он сделал что-то не так, но он просто кивнул и вывел патруль из лагеря, пока Ярохвост следовал за каждым его шагом, а Дымок что-то ворчал себе под нос. Он инстинктивно повёл патруль в сторону Нагретых Камней, пока не понял, куда ведёт Ярохвоста, и остановился как вкопанный. — Ты что, заблудился? — прошипел Дымок за его спиной. (Огонёк совершенно точно не ударял Дымка хвостом по морде, и всякий, кто говорит обратное — прихвостень Когтя.) — Ты идёшь в правильном направлении, — сказал глашатай, — что-то случилось? «Ты не должен быть здесь», — подумал Огонёк, но не было никакого хорошего способа сказать это, не будучи брошенным в реку, поэтому он просто покачал головой и продолжил идти — на этот раз немного медленнее. Может быть, если он задержится достаточно долго, дневной патруль пропустит патруль Речного племени, и все будет хорошо. Коготь и Горелый сейчас далеко. Может быть, все будет хорошо. Он повёл носом, и его сердце пропустило удар, когда он уловил запах Когтя и его оруженосца. — Лисий помет, — пробормотал он. — Что случилось, Огонёк? Он оглянулся на Ярохвоста. — Я чую запах Когтя и Горелого. Глаза глашатая сузились, но он ничего не сказал. Вместо него это сделал Дымок. — Разве Коготь не говорил, что собирается учить Горелого боевым приемам? — Возможно, он передумал, — заметил Ярохвост, но его голос был неуверенным. Рыжий оруженосец кивнул, не отводя взгляд от глашатая. — Может быть. Ярохвост пронесся мимо него и без единого слова возглавил патруль. Огонёк последовал за ним, споткнувшись, когда Дымок оттолкнул его в сторону, чтобы последовать за своим наставником, оставив Огонька позади с Ветрогоном. Ветрогон ничего не говорил, но он чувствовал, как глаза воина прожигают дыры в его шерсти, когда они следовали за Ярохвостом вперед, неумолимо приближаясь к Нагретым Камням. С каждым шагом он чувствовал, как маленький холодный шарик в животе становится все тяжелее и тяжелее. Он изо всех сил старался держать лапы в движении — в этот момент его уши были постоянно прижаты к голове, и он полностью отказался от их помощи. Деревья поредели, и впереди показались Нагретые Камни. Сердце Огонька упало, когда он увидел рыжевато-коричневого кота, вопящего вызов с их вершины. Ярохвост громко зашипел и весь распушился, когда стоящий сзади него Огонёк застыл, пытаясь вспомнить, что тогда случилось. Коготь убил Ярохвоста, но обвинил глашатая Речного племени, и все это было так давно, так давно. — Спаси их, — прошептал ему на ухо голос Острозвёзда. — Спаси их обоих, Огнезвёзд из Грозового племени. Да не прольется в этот день ни одна живая кровь! — Это будет непросто, — пробормотал оруженосец, смотря, как ярость разжигается в Когте с каждой новой издёвкой от Жёлудя. Сзади воителя стоял Горелый, который, казалось, пытается спрятаться в тени своего наставника. Огонёк почувствовал, как шерсть на его загривке поднимается, а губы искривляются, обнажая клыки. Жёлудь что-то сказал — что-то такое, чего Огонёк не сумел расслышать, — и Коготь с яростным воплем бросился на речного глашатая. Ярохвост и Дымок рванули в самую гущу схватки. Рыжий оруженосец хотел было последовать за ними, когда Ветрогон придержал его. — Отойди в сторону, — коротко рыкнул он и бросился за товарищами. Огонёк не остался в стороне. Он бросился сквозь толпу туда, где Коготь и Жёлудь сцепились в страшной схватке, а Горелый боролся с речной воительницей, которую Огонёк не узнал. Он прыгнул ей на спину и вонзил зубы в плечо. Кошка завопила, но оруженосец держался достаточно долго, чтобы Горелый мог подняться и убежать, после чего он отпрыгнул от противницы и помчался на помощь своему глашатаю. Правую сторону трехцветного кота охранял Дымок, который сражался со всей свирепостью, которую помнил Огонёк, и только в половину таким же мастерством. Рыжий оруженосец встал слева, нанося удар за ударом, пока не услышал полный боли вопль Жёлудя. Его взгляд блуждал по Нагретым Камням, пока не наткнулся на речного глашатая с шипением отступающего от Когтя, истекая кровью из множества глубоких царапин на плече. Его глаза метались по сторонам, на мгновение остановившись на Огоньке, прежде чем громко закричать: — Речное племя! Отступаем! Огонёк смотрел, как Речные коты недовольно шипят, но слушаются приказа своего глашатая. Оруженосец, с которым сражался Огонёк, оттолкнул его и, бросив уничтожающий взгляд, прихрамывая, бросился в сторону своей территории. Он осторожно подобрался к тому месту, где Коготь и Жёлудь все ещё ждали, глядя друг на друга сверху вниз, лишь изредка отрывая взгляд, чтобы проследить за убегающим речным котом. «Обвал. Там должен быть обвал». — Это не конец, — прошипел Жёлудь, отступая назад. Неожиданный грохот осыпающихся камней прервал его. Огонёк видел, как глаза глашатая наполняются страхом. Он увидел, как зашевелились Нагретые Камни. Да не прольется в этот день ни одна живая кровь. Грозовой оруженосец рванул вперёд, всем своим весом отталкивая Жёлудя. Тот удивлённо вскрикнул, отпрыгивая от протянутых лап Огонька и… Сокрушительная боль, а затем пустота.~***~
— Ты идиот! Огонёк открыл глаза и обнаружил, что находится на той же самой поляне, что и во сне прошлой ночью. Острозвёзд стоял над ним, пытаясь помочь ему подняться. — Отвали, — слабо прорычал он, отталкивая лапу предводителя. — Ты сам сказал мне спасти их. — Но не ценой собственной жизни! — взвыл Острозвёзд. — Огонёк, ты даже не можешь вообразить насколько ты важен! — Это была твоя идея, — прошипел оруженосец. — Живи с этим! Или нет, — добавил он. — В твоём случае. Острозвёзд издал сдавленный звук и отступил назад, позволив ему подняться самому. Рядом с предводителем стоял слабый мерцающий силуэт молодого рыжего кота. — О, — еле слышно произнёс Огонёк. Острозвёзд фыркнул. — «О»! Тебе повезло, что твоё возвращение, кажется, восстановило все девять твоих жизней, а не только ту, с которой ты родился. — Действительно, — задумчиво произнёс Огонёк. Это меняло ситуацию. — У тебя осталось восемь, — напомнил ему предводитель. — Не попадай больше под оползни. — Ничего не могу обещать. Поляна начала растворяться, и последнее, что услышал Огонёк, был отчаянный крик Острозвёзда.~***~
— Огонёк! Огонёк вскочил, судорожно пытаясь вдохнуть. Его грудь ужасно болела. Он посмотрел вниз и увидел разбитые остатки Нагретых Камней, лежащие у его лап. — Ты… — Жёлудь нахмурился, кажется, он был напуган. Не сказав больше не слова, кот попятился, а затем захромал в сторону реки за своими товарищами. Оруженосец огляделся в поисках грозовых котов. Ветрогон смотрел, находясь на вершине Камней, вытягивая шею, пытаясь увидеть, что происходит. Горелого нигде не было видно. Дымок зализывал какую-то рану, полученную в бою, Ярохвост был в значительной степени обеспокоен благополучием своего ученика. А Коготь. Коготь смотрел на него так, словно видел впервые. — Что ты такое? — прошипел полосатый воитель. — Ты не поверишь, если я тебе скажу, — прорычал Огонёк. Он обошел ошеломленного воина и легко спрыгнул с Нагретых Камней, приветствуя бегущего ему навстречу Ветрогона. Воитель обнюхал его и внимательно осмотрел. — Ты ранен? — Не особо. — Огонёк пожал плечами. — Только несколько царапин. Ветрогон прищурился. — Когда мы вернемся, Пестролистая тебя осмотрит. Спорить было бесполезно, поэтому оруженосец просто кивнул. — Где Горелый? — Вернулся в лагерь, чтобы рассказать всем, что здесь произошло, — сказал Ветрогон, пока они шли к Ярохвосту и Дымку. — Тебе следует догнать его. Он очень беспокоился, что ты умер. — Похоже на Горелого, — фыркнул Огонёк. «В теории, он не ошибался». — Ты в порядке, Дымок? — Я в порядке! На него быстро рыкнул Ярохвост, и он замолчал. Теперь, когда он был ближе, Огонёк мог разглядеть несколько глубоких следов когтей на боку дымчатого оруженосца. Они не выглядели достаточно глубокими, чтобы быть опасными для жизни, но выглядели болезненными и — судя по тому, что Огонёк знал от Пепелицы и Щербатой — очень вероятно, что скоро они заразятся. — Я думаю, тебе нужно к Пестролистой намного больше, чем мне, — заметил он. Ярохвост бросил на него быстрый взгляд и коротко кивнул. — Вперед, — сказал глашатай. — Нужно возвращаться в лагерь. Другой патруль будет охранять остальные границы. — Он кивнул Огоньку. — Ты хорошо сражался. — Спасибо, — ответил Огонёк, потупившись. — Ты тоже не мертв. Сзади зарычал Коготь.~***~
Клубок и Горчица — которая была вполне терпима, пока рядом не появлялся Огонёк — делили мышь под кустами крапивы, когда из туннеля появился Горелый, дрожащий от ушей до кончика хвоста. Когда он подошёл ближе, Клубок смог рассмотреть следы крови на его тёмной шерсти. — Горелый? — Синяя Звезда шагнула вперед, её голубые глаза были полны беспокойства. — Что случилось? — Огонёк… — голос оруженосца дрогнул. — Огонёк мёртв! Ропот и шипение прокатились по лагерю. — Ха! — Частокол фыркнул. — Домашняя киска не может продержаться и дня…! — Закрой свой лисий рот, Частокол! — крикнул Клубок, поворачиваясь к полосатому воину. — Он спас мне жизнь! — О, — кот усмехнулся, — и настолько ли хороша жизнь, если тебе нужна домашняя киска, чтобы спасти её. — Довольно! — приказала Синяя Звезда, прокладывая себе путь сквозь поспешно расступающуюся толпу. — Огонёк был частью нашего племени, и мы будем скорбеть по нему, как и по любому другому. Она произнесла это, глядя на Частокола, который с неприязнью опустил голову. Удовлетворившись, Синяя Звезда снова повернулась к Горелому. — Что случилось? Тёмный оруженосец сглотнул, на его глазах навернулись слёзы, а лапы дрожали. — Мы в-встретились с пятью воинами Речного племени в Нагретых Камнях, — тихо сказал он. — Ярохвост возглавлял патруль. Там был и Жёлудь. — Жёлудь! — прошипел Клубок. — Если этот трус с лисьим сердцем убил Огонька.! — Помолчи! — рявкнула на него Горчица. — …сражение было жестоким, — продолжал Горелый. — Я видел, как Огонёк сражался с воином Речного племени. Жёлудь приказал отступать, но... Пронзительный вой снова не дал чёрному оруженосцу закончить, когда из лаза, ведущего в лагерь, начали показываться коты. Первым шел Коготь, следом за ним был Ярохвост, который поддерживал раненого Дымка. Клубок почувствовал, как его шерсть встаёт дыбом. Если бы они оставили Огонька на съедение воронам..! Он увидел вспышку рыжего меха, и Огонёк вошёл в лагерь, целый и (почти) невредимый, в нескольких шагах позади глашатая. Рыжий оруженосец заметил Клубка и направился прямо к нему, на пути обменявшись тихим словом с Дымком, по-видимому, не обращая внимания на пристальные взгляды племени. — Что ж, это было утомительно, — тяжело сказал он, плюхаясь рядом с другом и начиная приводить себя в порядок. Клубок запоздало заметил, что шерсть на спине и плечах Огонька торчит во все стороны. — Что случилось? — спросила Горчица. — Горелый ворвался в лагерь, вопя, что ты мёртв. Клубок почти содрал с Частокола его шкуру. Огонёк приостановил свой уход. — Правда? Клубок смущенно пошаркал лапами перед собой. — Частокол просто мышеголовый, — пробормотал он. Огонек фыркнул. — Я уверен, что он сказал что-то о «домашних кисках». — Кстати говоря. — Клубок наклонил голову. — Разве ты не говорил, что не всегда был домашним? Огонёк на секунду задумался, кивнул и продолжил приводить себя в порядок. — Когда Львиногрив нашел нас после схватки с лисой, если я помню точно. — А ты не был? — заинтересованно спросила Горчица. — Кем же ты тогда был? Одиночкой? — В ее голосе послышалась насмешка. — Бродягой? Огонёк вздохнул. — Нет и нет. Ну, вообще-то, — поправил он себя, — в зависимости от того, как ты определяешь бродягой, тогда я, наверное, был им какое-то время. — Это не имеет значения, — поспешно сказал Клубок, заметив, как сузились глаза Горчицы. — Ты в порядке? Что случилось на Нагретых Камнях? — Я в порядке, — устало сказал Огонек. Он вздохнул. — Слушайте, Жёлудь приказал отступить, но часть Камней начала разрушаться. Я оттолкнул его, но меня самого подрезал оползень. Наверное, с точки зрения Горелого это выглядело так, будто меня похоронили. — Говоря это, он смотрел куда-то поверх плеча друга. Клубок обернулся и увидел Когтя, стоявшего примерно на расстоянии лисьего хвоста от них и смотревшего прямо на Огонька. Через мгновение он отвернулся и направился к палатке целителя. Огонёк поднялся. — Пойду посмотрю, как там Дымок. Его раны выглядели отвратительно. — Он не выглядит, как будто его подрезал оползень, — заметила Горчица, когда он отошёл. — На нем ни царапины, но ходит он так, словно его потрепал барсук. Клубок кивнул. — И Горелый не дурак. Он много нервничает, — добавил оруженосец, — но не делает таких ошибок, как «мертв» вместо «сбит с ног». — Они немного помолчали, когда к оруженосцу пришла ещё одна идея. — И зачем ему было спасать Жёлудя? Он же не грозовой кот. — Может быть, он родился в Речном племени, — предположила Горчица, — но его схватили Двуногие, и они сделали его домашним. — Мне кажется, мы бы о таком знали, — поспорил Клубок. — Об этом бы точно сказали на Совете. — Нет, если это случилось после последнего Совета, — возразила она. — Полнолуние завтра вечером. Все может быть. — Может быть, — сказал Клубок, глядя в сторону палатки целителя, в коей исчез Огонёк.~***~
Дымок оглянулся, когда Огонёк вошел внутрь и забился в угол, молча наблюдая за происходящим. Голоса Ярохвоста и Пестролистой превратились в невнятный гул на фоне, когда проходящий мимо оруженосец тихо шепнул ему на ухо: — Не отходи от Ярохвоста. Он вздрогнул. Огонёк ему не нравился, но эти четыре слова, больше похожие на приказ, были сказаны опытным воителем. Не отходи от Ярохвоста. Дымок посмотрел на своего наставника и про себя поклялся, что так и сделает.