Natsukashi

      Как и было назначено, после проваленного девятого раза, Лев явился через неделю на очередную пересдачу, двигаясь сквозь океан вновь прибывших салаг с энтузиазмом айсберга, обещая повторить судьбу «Титаника» с любым, кто попробует подойти к его Яку-сану раньше него — протаранит насмерть и не заметит. К счастью учащихся, Льва и самого Яку, лишь чудом избежавшего проблем, к маленькой малолитражке, которая временами снилась Хайбе в кошмарах, причём, обычно в рамках ужасающе тесного багажника, никто из новичков не подошёл и он, окрылённый возможностью снова поболтать с любимым инструктором, без лишнего напряжения двинулся вперёд.       Лев отчаянно храбрился, потуже стягивал поясок плаща, в который сегодня нарядился по особому случаю и с особым же намерением. Сегодня он собирался пойти ва-банк: поговорить с неприступным инструктором и пригласить его на свидание — Яку-сан сильно ему нравился, и дураку понятно, что это так. На случай отказа у него было пальто, под которым… Лев загадочно заулыбался, покрутил головой, искренне надеясь, что к этому прибегать не придётся — крайняя мера, его должны любить за него самого, а не за то, что там под пальто. Яку-сан, наверное, и без того согласится, ведь иначе и быть не может: они встречались в десятый, юбилейный раз, и уже настолько сблизились, что начали касаться друг друга. Правда… это было скорее рукоприкладство, а не касания, но какая, в сущности, разница? Ну, подумаешь, ладонь Яку-сана угождала ему под рёбра, а не трепала волосы на макушке — пф-ф-ф, велика беда! Всему своё время, а пока… Лев улыбнулся пошире, глазищами пожирая своего возлюбленного инструктора, смотрящего на него с каким-то необычным выражением лица.       — Яку-сан, я снова пришёл! — махнул он рукой, заметив, что Яку вздрогнул — уж не дрожь ли нетерпения перед встречей?.. Инструктор в ответ на его приветствие коротко кивнул и отвернулся, принявшись шептать что-то на ухо долговязому брюнету, ухватившемуся за живот и загоготавшему так жутко, что большая часть студентов, ожидающих своих документов после проверки, обернулась на него. Чужого разговора Лев само собой слышать не мог, только приглядывался, считывая по губам и языку тела, что же такого происходит с Яку-саном.       Он отвернулся, отвлёкшись на получение бумаг перед долгожданной встречей, пока в десяти метрах от него происходило вовсе не то, что он успел себе нафантазировать.       — Зараза, — передёрнув плечами, выдохнул Яку, разглядывая, как Лев с энтузиазмом машет ему ручищей, — он опять пришёл. И чего вырядился так по-дурацки?       — Спорим, что там под пальто ничего нет? — ехидно захихикал Куроо, локтем подпихивая его в бок. — Я видел, как точно так же начиналось одно порно. Короче, рассказываю, как всё было: ученик и инструктор; инструктор беспощадно валит, ученик плачется, мол, удостоверение очень нужно, и что он сделает что угодно, а инструктор не будь дураком взял, да и спросил: «Прямо-таки всё?», ученик закивал. Не буду рассказывать, как они пришли к тому, что «рычаг переключения передач» инструктора оказался во рту его ученика, но было достаточно горячо. Обязательно попроси потом этого двоечника раздеться…       Мориске с укоризной качнул головой, не став делиться с Куроо тем, что как-то случайно нарвался на это видео и, в целом, придерживался его оценки.       — Рот бы твой с мылом вымыть… — с тихим вздохом, проговорил он, деловито помечая что-то в планшете. — И как тебя Акааши терпит?       — О, поверь, у нас всё прекрасно, — с видом сытого и довольного жизнью кошака, заявил Куроо. — Его всё устраивает. Потом я вас как-нибудь познакомлю нормально, он тебе понравится.       — Я тебе не мать, чтобы одобрять твоих пассий, — фыркнул Мориске, обводя имя Льва ручкой несколько раз. Рядом с ним он поставил цифру «десять», посмотрел на неё, вздохнул и убрал папку подмышку. — Уже десятый раз. Ужас, сколько это ещё продлится?       Куроо нехорошо оскалился.       — Яккун, а представь, что он будет ходить к тебе до самой твоей пенсии, — усмехнулся он, складываясь пополам, когда друг с совершенно каменным лицом зарядил ему локтем под рёбра. — Ух… Бьёт — значит любит. Почему наши отношения такие токсичные, Мориске? Я ведь не железный, не выдержу и уйду от тебя…       — Бьёт — значит «Завали варежку и не мели чушь», — строго отрезал Яку. Он прикусил губу, уставился на скучковавшихся студентов, среди которых Лев выделялся как райская птица, сунутая в голубятню: эти его волосы, яркие глаза совершенно потрясающего цвета, да и в целом довольно экзотическая внешность ― полукровки потрясающие. Как только Хайба поднял голову и взглянул в их сторону, Мориске быстро отвёл глаза, рассеянно потерев лоб. ― Чёрт… Что же делать? Твоими молитвами он ведь и правда может ходить сюда ещё год. Пока он платит, школа будет выписывать разрешения на пересдачу.       Куроо задумчиво почесал в затылке. Он всё ещё морщился, растирая ушибленный бок, но уже успел отрастить обратно прищемлённое ехидство, так что заявил с довольным смешком:       — Ну, насколько я знаю, самый бестолковый студент пересдавал около двадцати раз. Как думаешь, сможете вы с этим несчастьем побить рекорд?       — Типун тебе на язык, — огрызнулся Яку, замахиваясь для очередного удара.       Куроо с весёлым «Олэ!» увернулся от него, как тореадор от острых рогов разъярённого быка, сразу же выкинув новую «красную тряпку»:       — Сдался бы ты ему уже. Знаешь же, что он по твою душу сюда паломничает, уже и так и этак к тебе, и за коленку полапал, даже по морде за это схлопотал, хотя я считаю, что это было вообще незаслуженно! — Яку зло заскрежетал зубами, но Куроо таким не напугаешь ― пуганый уже, им самим же, Яку, и пуганый. — А ты всё привередничаешь. Чего ж тебе надо, Яккун? Деваху с третьим размером сисек и тридцать пятым ноги? Жирно не будет? Бери того, кто сам в руки идёт! Он ведь как лосось, плывущий на нерест — только руки протяни и хватай.       — Да уж лучше бы лосось! Куроо, он парень, это как бы, ну… — не выдержав, вскипел Яку. Он привстал на цыпочки, схватил Тетсуро за грудки и притянул к себе, чтобы хоть как-то сделать своё угрожающий тон таковым. Поганец широко улыбался, ему было хоть бы что ― правда-то на его стороне. Мориске раздражённо цокнул языком, выкрутил пальцы, отпуская его. — Не могу я так…       — Мы это уже обсуждали, — мягко мурлыкнул Куроо. — Ничего в этом такого. К тому же, тебя никто не просит сходу прыгать к нему в койку, просто пообщайтесь, поужинайте, чёрт! Почему я тебя всему учу, Яккун, вроде взрослый мальчик, какого фига ведёшь себя как тринадцатилетка с максимализмом. То тебе не «это» и это не «то», запарил, честное слово!..       Яку удивлённо моргнул и уставился на него, тихо прыснув.       — Ты-то чего так завёлся?       — А я в команде «Хайба Лег», — показал язык Тетсуро.       — Да Лев же он, — фыркнул Яку, запоздало раскусив очередную шутку-минутку.       — Ага, его ножищам от ушей лучше это скажи. Добра я тебе желаю, бестолочь, вот и завёлся, — буркнул Куроо, надувая губы. — А ты всё ерепенишься. Давай так: если он сегодня накосячит, то ты как-нибудь невзначай скажи ему, что ещё чуть-чуть и лавочка прикроется, запретят пересдачи. Вот увидишь, это его расшевелит, что-нибудь он да предпримет: или наконец сдаст, или расскажет всё, как есть.       — А если не накосячит? — сам не веря в то, что говорит, спросил Мориске.       — Накосячит, — улыбнулся Куроо с таким видом, словно ему были подвластны все тайны мироздания. — Он только ради тебя сюда ходит. Не очень умно, но действенно, как видишь. Кстати говоря, моё ему уважение: поддавки играть намного сложнее, чем показывать то, что ты умеешь.       ― Я бы поспорил, ― любезно оскалился Яку, кивая проплывающим мимо них с Куроо студентам.       ― Да спорь сколько хочешь. Я только об одном тебя попрошу, Мориске, как друга прошу: не наделай глупостей, ладно? И не загоняйся по таким пустякам. Это мелочи, правда. Тебе важнее счастье или то, что скажет соседка Мичи-сан, если ты приведёшь домой мужика? Веришь или нет, но тебе с ней вместе не жить, в разведку не ходить, в одном поле не… ― Яку злобно на него зыркнул; Куроо быстро прикусил язык, проказливо хихикнул. ― Ну ты понял. Я просто к тому, что слушай только то, что здесь, ― он коснулся кончиками пальцев его груди, тепло улыбнувшись. ― В твоём нагрудном кармане.       Яку легко щипнул его за руку, тихо рассмеялся, покрутил головой. Куроо был отличным парнем и Мориске искренне был рад тому, что может называть его другом.       ― Ты таких правил и с Акааши придерживался? ― лукаво прищурившись, уточнил он, и прежде, чем Тетсуро ответил, быстро поднял руки ладонями вверх: ― Ладно, я тебя услышал. К сведению приму. Переговорим позже…       ― Смотри мне, ― погрозил пальцем Куроо. ― Если уж он провалится, то вали, но дай человеку хотя бы объясниться, слово вставить. Только… — он злодейски оскалился. — Смотри аккуратно, вслух про «вставить» не говори, а то мало ли, Шайба парень страсть какой инициативный!..       — Куроо, твою мать!..       От очередной порции линчевания Тетсуро спасли ученики, которые утащили своего нового инструктора к машине — это была парочка близнецов, почему-то решивших сдавать одновременно. К кипящему и нервно булькающему проклятья вслед Куроо Яку, практически вприпрыжку, подобрался Лев.       — А вот и я, — радостно заявил он, по привычке протягивая свои бумаги. — Как дела, Яку-сан? Дождик, кажется, собирается, да?       Мориске поднял глаза к небу, быстро мазнув взглядом по свинцово-серым тучам, коротко пожал плечами, дескать, да какая разница, катаемся-то мы не на кабриолете. Он удостоверился, что с документами всё в порядке, вернул их Льву и кивнул на машину. Хайба послушно поплёлся к ней, что-то весёлое мурлыкая себе под нос. Настроение у него было отличным.       — Ты так и будешь в пальто? Не хочешь снять? — едва не запнувшись на полуслове, вдруг вспомнив про куроово «А вдруг там ничего нет под пальто?», смущённо пробубнил Яку. Он присмотрелся к ученику, с облегчением вздохнув. Из-под полы его верхней одежды в лучших традициях западных частных детективов, всё же торчали нормальные штаны, а не голые икры, что уже было хорошо. Сегодня Лев, похоже, был при полном параде, если судить по серым выглаженным брюкам и блестящим туфлям им под стать. Интересно, а что под самим пальто? Мориске слегка разрумянился, снова вспомнив о чёртовом порно — вот же сволочь этот Куроо, вечно как что ляпнет!.. ― Сегодня, конечно, прохладно, если не хочешь, можешь оставить, но в машине душно. Если дождь всё-таки пойдёт, то окон открыть мы не сможем. Да и рукава, мне так кажется, будут мешаться…       Лев заинтересованно на него посмотрел. Он явно колебался, нервно дёргал поясок, но всё же сдался.       — Ну, если ты так говоришь, Яку-сан, то мне совсем не сложно, — небрежно протянул он, растягивая узел. ― Ну вот, что скажешь?       Яку обомлел. Сейчас он не хотел бы видеть себя со стороны, потому что его нижняя челюсть, скорее всего, отвалилась от этого зрелища.       Лев выглядел великолепно. Он и раньше приходил на экзамены, как на праздник: в выглаженной и явно самой лучшей одежде, но сегодня превзошёл сам себя. Серые брюки, как оказалось, шли в двойке со стильным пиджаком. Рубашке Хайба предпочёл водолазку, угольно-чёрную, идеально подчёркивающую его физическую форму. Он неловко поправил волосы, зачесал чёлку набок, уставился на Яку, словно ожидал от него какого-то вердикта.       — Ты… — неловко улыбнулся Мориске. Он опустил глаза, спешно подбирая слова. В голове крутились какие-то глупости, хотелось просто сказать ему, что он очень красивый, и что этот серый ему к лицу, но это было как-то… неправильно? Не к месту? Перебороть себя оказалось неожиданно сложно. Яку задумчиво пожевал губу, бросил на топчущегося перед ним ученика взгляд, качнул головой и вместо комплимента сухо выдал: — Ты чего так вырядился?       Улыбка с лица Хайбы медленно стекла вместе с благодушным настроем, будто кто-то разбавил яркое пятно краски большим количеством воды. Всего на секунду пылкий бирюзовый огонь его глаз померк, он нахмурился, поджал дрожащие губы, о чём-то задумался. Продлилось это недолго. Лев поднял голову и с уверенностью, гордо задирая нос, выпалил:       — У меня сегодня вечером свидание. И чтобы не заезжать домой…       — Ясно, — коротко бросил Яку. Непонятно почему, но после ответа Хайбы ему стало как-то неуютно, неловко и даже стыдно. Они с Куроо обсуждали такие гадости про него, что-то прикидывали, предполагали, а у Льва, оказывается, уже есть кто-то. И, судя по всему, кто-то ему под стать. Мориске потёр лицо, выдавил из себя любезную улыбку и снова указал на машину: — Ладно, тогда давай со всем этим покончим побыстрее. Не хочу тебя задерживать.       Хайба согласно закивал и полез в машину.       Через полчаса, как они начали, стал накрапывать дождик. Яку безынтересно пялился на серое небо, автоматически делая пометки в планшете: вот очередной сбитый конус, а вот пересечение сплошной ― снова прочерк в соответствующей графе. Лев допускал глупые ошибки, очевидные. Как там Куроо говорил? «Играть в поддавки сложнее»? Похоже, что так оно и было. Мориске в который раз за последние полчаса вздохнул, едко усмехнувшись. И как он мог не заметить? Всё же было настолько очевидно. Уж лучше бы он прекратил это на пятом разе, когда стал что-то подозревать, чем затянул до нынешнего момента, успел привязаться, успел поверить во что-то большее, чем просто экзамен на вождение, как бы глупо это ни было. Уж лучше бы он не думал о том, что что-то могло выйти из этого ― пусть тайно, пусть обманывая самого себя, а он думал, размышлял, прикидывал, кривился, но отвращения не ощущал, думал только о том, что это «не правильно» и том, что он никому не сдался, а уж в особенности такому видному, пусть и слегка бестолковому, парню как Лев.       Снеся очередной конус и протащив его за собой несколько метров, Лев остановился, заглушил мотор. Он вжал голову в плечи, виновато погладил руль, касаясь его только кончиками пальцев. По крыше малолитражки уютно барабанил дождь, но от этого тишина в салоне не становилась менее напряжённой.       — Ну, что, как, Яку-сан? ― почему-то шёпотом, спросил он, скашивая глаза в его сторону. Судя по лицу Хайбы, он и сам понимал, что перестарался, но упрямо играл свою роль дурачка. ― Я прошёл?       Мориске кротко улыбнулся, перевернул планшет записями вниз, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и тихо произнёс, не зная до конца как ему на всё это реагировать.       ― Если бы мы были не на полигоне, а в городе, то из-за тебя могли бы пострадать люди. Ты создал несколько аварийных ситуаций, нарушил много правил из тех, которые новички запоминают с первого раза ― как такое вообще возможно, Лев? ― Яку распахнул глаза, зло уставился на него, наконец, решив прояснить всё прямо здесь и сейчас. Больше тянуть смысла не было, он выведет его на чистую воду. ― Десять штрафных — конусы, пересечение сплошной, не справился с «Горкой», криво запарковался и… Бедная Митсуко-сан, за что ей всё это? Лев. Ты провалился.       Хайба состроил жалобную мордочку, вздохнул и сделал вид, что очень расстроился. Со скорбным видом он сидел минут пять, скучающе дёргая пуговицу на своём пиджаке, и когда решил, что настало время узнать самое главное, уставился на инструктора с неугасающей надеждой в блестящих глазах.       — Но ведь я могу прийти ещё?       Яку расплылся в клыкастой улыбке. Ну надо же, как предсказуемо!       ― Нет, наш главный инструктор запретил, ― не без удовольствия наблюдая за тем, как вытягивается лицо Льва, заявил Яку. ― Такие ученики, как ты, портят престиж нашей школы, всё-таки мы частная организация, нам важна наша репутация. Так что продолжать этот балаган я не позволю. Ты провалился десять раз, Лев, мы больше не примем твои документы.       Глаза Хайбы испуганно забегали.       ― Но… Но как же так? Об этом не было ничего в договоре, ― жалобно начал он, явно занервничав. ― И я спрашивал у других, можно пересдавать сколько угодно! У меня есть деньги, Яку-сан, я могу позволить себе приходить сюда раз в неделю ещё очень долго, лишь бы… ― он замолчал, низко опустив голову. ― Лишь бы видеться с тобой.       Мориске шумно втянул носом воздух, пытаясь успокоиться. Во-первых, засранец Куроо оказался прав на все сто процентов ― эта двухметровая каланча почти четыре месяца шлялась на полигон только чтобы повидаться с ним. Ну надо же! Хитровыдуманных идиотов вокруг него гораздо больше, чем он думал! Во-вторых, от слов Льва было тепло. Яку всегда считал себя ворчливым, человеком с тяжёлым характером, временами самоуверенным, и знать то, что кто-то приходил к нему специально, просто чтобы побыть рядом каких-то жалких сорок минут или чуть больше, оказалось очень приятно. Пусть он и доставал, пусть дурил и делал откровенные тупости. Яку тяжело вздохнул, медленно повернулся ко Льву и тот, вновь почуяв в нём более сильного хищника, испуганно вжался в дверь.       ― Я соврал, ― признался Яку. ― Нет никакого запрета.       Хайба встрепенулся, уставился на него с недоверием, но всё-таки спросил на всякий случай, не сумев утаить облегчения и радости в голосе:       — Значит, я смогу пересдать у тебя? Смогу и дальше видеть тебя, Яку-сан?       Мориске зло заскрежетал зубами. Нет, ну какой болван!       ― Ты издеваешься надо мной, что ли? Разве ты сюда пришёл не за уроками вождения? Не за этим? ― он ткнул в картонку-болванку водительских прав, болтающуюся в назидание всем новичкам-неумехам, словно заветная морковка перед носом бегущего ослика. ― Если ты приходил сюда не для того, чтобы учиться, и собираешься делать это с другой целью, то советую прекратить немедленно! Ты тратишь своё время, моё время и время других учеников, настоящих учеников, которые хотят водить машину! Ты эгоист, Лев, ― холодно выплюнул Мориске, закусывая губу. Вот с этим он, похоже, погорячился: Хайба снова сник, повесил нос, видимо, задумавшись над своим поведением. ― И запомни на будущее: не всё в этой жизни решают деньги. Вылезай из машины, ты провалился. Если захочешь пересдать ещё раз, то я попрошу, чтобы тебе назначили другого инструктора, того же Куроо, он хорошо срабатывается с такими как ты…       — Нет.       ― Что «нет»?       ― Не выйду.       ― Издеваешься? ― угрожающе протянул Яку.       Лев помотал головой.       ― Нет. Я никуда не пойду, пока ты не выслушаешь меня, ― упрямо повторил Хайба. Он помолчал, с надеждой шепнув: ― И не разрешишь прокатить.       — Ты провалил экзамен, Лев, ― практически прошипел Яку. Теперь он начал злиться. Всё оказалось вовсе не так, как предполагал он, и Хайба оказался не просто идиотом, а ещё и прикипевшим к нему идиотом, и что делать с этим Яку пока не знал. Совет Куроо снова выставил его дураком, дал пинка под зад, впихнув в очередную неловкую ситуацию, как в тот раз с мотивацией и коленкой. Ему нужно было подумать, обмозговать то, что он сегодня услышал, решить, что делать, а уже потом, если что-то дельное придумает, поговорить со Львом. Сейчас выслушивать что-либо от него было жутко стыдно и неловко, а уж если взять в расчёт, что они вдвоём на расстоянии двадцати сантиметров друг от друга, становилось совсем не по себе. ― Выметайся из чёртовой машины и этой чёртовой школы, чтобы я тебя здесь больше не видел.       — Не хочу, ― по-детски надувая щёки, сложил руки на груди Хайба.       Яку от такой наглости даже рот приоткрыл, но не растерялся. Он быстро отстегнул ремень, взглянул в серую мокроту дождя за бортом их машины, поморщился и поёжился. Чёрт, да он до трусов вымокнет, пока добежит с полигона до учебных классов! Дождь вроде не сильный, но мелкая морось была с ветром, что только усугубляло положение.       — Ну, что ж, тогда я сам уйду, не гордый, ― Мориске сунул папку с записями подмышку, потянулся к ручке, напоследок бросив Льву: ― Подумай над тем, что ты делаешь не так, Лев. Я пошлю кого-нибудь за тобой. По правилам, ты не имеешь права ездить по полигону без инструктора…       ― Не уходи, пожалуйста, ― перебил его Хайба, потянувшись и робко дотронувшись до запястья той руки, что лежала на дверной ручке. Инструктор нервно сглотнул, быстро отвёл взгляд в сторону. Лицо Льва было слишком близко, а от его щенячьего взгляда хотелось выть, таким он тоскливым и несчастным был. ― Яку-сан, пожалуйста. До здания через полигон идти далеко, ты вымокнешь. Разреши хотя бы довести тебя до парковочного места.       — Не сахарный, не растаю! ― огрызнулся Яку, выдёргивая руку из чужих пальцев. Он слегка приоткрыл дверь, поёжившись от холодного ветра и захлёстывающей серой мороси. Растаять-то он не растает, это правда, но в этой тонюсенькой рубашке точно отморозит себе что-нибудь ― холодина стояла жуткая.       — Яку-сан, — снова попросил Лев. Он говорил тихо, без капли былого живого энтузиазма и задора. — Прошу. Я не хочу, чтобы ты заболел.       По спине Яку прошлись мурашки, и он не был уверен, что это из-за очередного порыва ветра. В словах Льва, чужого ему, по сути, человека, было столько заботы, нежности и тепла, что страшно предположить, что же такое творится у него в голове, если так много тепла Лев готов щедро отдать незнакомцу.       «Не загоняйся, Яккун», ― в голове Мориске возник чёртов Куроо, вкрадчивым голосом джедая-наставника напоминая о том, чему учил. ― «Дай шанс».       Яку быстро захлопнул дверь, повернулся на сидении, игнорируя искорки солнечной радости, заблестевшие в глазах Льва.       ― Чёрт с тобой. Тро… — он быстро прикусил язык. Нужно избавиться от привычки разговаривать как деревенщина. — Поехали уж.       Лев ехал медленно, аккуратно. Притормаживал там, где нужно, объезжал по идеальной траектории стоящие посередине дороги уцелевшие после его заезда мокрые полосатые конусы. Он умел водить, очень даже сносно, в самом деле всё это время выставляя себя идиотом, глупо проваливаясь на очевидном.       Яку бросал на него осторожные взгляды, невольно любуясь. Такого Льва он ещё никогда не видел: собранный, внимательный, тихий. Было в этом что-то притягательное, наверное, ничуть не меньше, чем его редкая зеленоглазость, как у породистой русской голубой. Таким он Яку нравился, на него хотелось смотреть, представлять за рулём чего-нибудь жутко дорогого и чёрного ― в своём наряде для свидания Хайба идеально вписался бы в самую шикарную обстановку, запросто затмив её собой.       ― Приехали, ― со слабой улыбкой и без капли былого энтузиазма, откликнулся Лев, останавливаясь напротив дверей, ведущих к учебным классам. Яку засобирался на выход, не решившись сказать ему напоследок хоть что-то после того, как так откровенно любовался им. ― Яку-сан… Хочешь, я дам свой пиджак? Он большеват вам, но в одной рубашке будет очень холодно, так что…       — Не хочу, — качнул головой Яку, прерывая его. — Лев, не приходи сюда больше. Я попрошу Куроо, чтобы он подал за меня твои документы. Ты получишь разрешение.       Глаза Льва удивлённо распахнулись, на лицо вползла широкая счастливая улыбка. Хотел бы Яку видеть её при обычных условиях: вот он говорит, что Лев прошёл, радуется вместе с ним, крепко пожимает его большую тёплую ладонь, хлопает по плечу, терпеливо сносит крепкие объятья, неловко приобнимает ученика в ответ…       — Я сдал? — Мориске не ответил, неопределённо пожал плечами и вышел под дождь. — Яку-сан, подожди! Подожди, я отдам тебе свой пидж…       Дверь захлопнулась, не дав услышать окончание фразы Хайбы.       Он наступил прямо в лужу, кеды сразу промокли, породив внутри себя самое настоящее болото ― при каждом шаге всё чавкало и хлюпало. Прикрываться Яку не стал, как и не стал обходить успевшие натечь лужи, шлёпал прямо так в сторону учебного корпуса, думая о том, как теперь жить и что ему делать.       Хайба Лев ворвался в его жизнь внезапно, с ноги пробился к самым дальним уголкам его души. Он всегда говорил, что Лев его бесит, что он бестолковый и безнадёжный ученик, но на деле, он заставлял его улыбаться больше, чем остальные. Он был внимательным к мелочам ― заметив недомогание инструктора, он всегда спрашивал, буквально каждую минуту как он себя чувствует, намеренно ехал медленнее, за что в одну из пересдач ранней весной схлопотал от него, Мориске, по ушам.       «На скоростном шоссе с такой скоростью тебя просто раскатают!» ― яростно шмыгая носом, ворчал Яку, а Лев только пожимал плечами и протягивал ему салфетки, крутя одной рукой руль вправо и выезжая на встречку.       Лев оказался удивительно добрым, любопытным, в чём-то слегка сумасшедшим, но было что-то и в этом. И теперь, когда всё должно было закончится, Яку вместо облегчения чувствовал какую-то странную пустоту. Неприятно скребущееся внутри и до мурашек знакомое чувство, от которого он бегал уже много лет, с которым с промежуточным успехом справлялся, перебиваясь обществом друзей или подружек на пару ночей. Тоска, тянущее жилы ощущение того, что ты одинок, даже несмотря на то, что кто-то постоянно рядом, того, что эти «кто-то» вовсе не то, что нужно. Вряд ли Лев был именно тем человеком, но Судьба та ещё плутовка, никогда не упустит момента сделать финт, запудрить мозги и столкнуть с кем-то так, что ты и не поймёшь, что он был тем самым.       Яку задрал голову к небу, подставляя лицо под колкие мелкие капли. Что ему теперь делать? Оставить всё, как есть? Пустить на самотёк? Или вернуться в машину и спросить у Льва всё же почему он раз за разом приходил, раз за разом дурил ему голову? Чего он этим добивался? И что сказать не успел?..       Шлёпающих шагов Яку не услышал, зато ощутил, как ему на макушку ложится что-то тёплое, уютное, пахнущее незнакомо, но приятно. Пиджак Льва ему был огромен, если бы он надел его как полагается, то это стало бы ещё одной причиной для насмешек от Тетсуро, который следующие полгода гоготал бы над Мориске, стащившем шмотки у отца.       — Да что ты увязался за мной? Чего надо-то? Больше доставать, что ли, некого? ― огрызнулся Яку.       Он потянулся, хотел стащить с себя чужую вещь, но Лев оказался проворнее. Он стянул полы пиджака, подтянул Яку к себе, обнял, наклонился, зашептав ему в макушку:       — Яку-сан, ты мне нравишься. Правда, нравишься. Не подумай, не с первого взгляда, как в книжках, и даже не со второго, ― усмехнулся он, крепко прижимая к себе дрожащего от холода Яку. ― Наверное, с четвёртого или пятого даже. Помнишь, я один раз заехал на «Горку» с первого раза? Ты ведь уже понял, что я умею водить, да? Я специально заваливал… Тише, не дёргайся, пожалуйста, дай я скажу. Так вот… В тот раз, когда я смог одолеть её, я забылся, что нужно делать ошибки, и ты меня похвалил. Я был так счастлив. Тогда я в первый раз видел, как ты улыбался, как по-настоящему радовался за меня. Это было так здорово, ― он чуть-чуть ослабил хватку и Мориске смог поднять на него глаза. Лев смущённо улыбнулся, потёр кончик носа: ― Именно в тот момент я понял, что ты мне нравишься.       ― А как же свидание? ― тихо спросил Яку, морщась от того, что капли дождя попадали ему на лицо. Лев весело фыркнул, потянулся, стерев несколько капель с его лица. Он быстро одёрнул руку и сделал вид, что вовсе не при чём и не имеет никакого отношения к вдруг появившемуся румянцу на щеках инструктора.       ― Ну, я вообще-то тебя думал позвать, ― рассеянно почесал макушку Хайба. ― Я думал, что сделаю всё правильно в этот раз, что сдам, а потом позову тебя, но не вышло. Что-то мне подсказало, что ещё не время, что ты не согласишься, что мы не слишком близки...       Мориске прикусил губу. Он прекрасно понимал, что именно подсказало Льву ― его нерешительность и страхи сделать простую, в сущности, вещь. Когда он спросил про свой наряд, он ожидал услышать хоть сколько-то одобрения, понять, что к нему относятся хорошо, но в ответ услышал то, что услышал.       ― Лев, ты ведь понимаешь, что так поступать нельзя? Нельзя было обманывать меня столько раз, нельзя искать внимания таким способом!       Хайба пожал плечами и беззаботно улыбнулся, радуясь сейчас просто тому, что Яку-сан рядом, что он не вырывается, не бросает в лужу его вещи и что он с ним разговаривает. А ещё, что он, кажется, готов услышать ещё кое-что.       — Нельзя ездить на красный свет, Яку-сан, — нашёлся Лев, надувшись от удовольствия.       «И делить на ноль», — мысленно воспроизведя в голове голос ехидничающего Тетсуро, хмыкнул Мориске, продолжая смотреть на Хайбу:       — То, что я делал, ты правильно сказал, было эгоистично, но я не мог придумать что-то другое, ― нахмурился он. ― Первых два раза я правда провалился сам, но потом… Прости меня, Яку-сан, я виноват. Если ты сказал правду, и я могу получить удостоверение у другого инструктора, то я это сделаю. И здесь я больше не буду тебя доставать. Честное слово. Это будет правильно, хотя мне грустно от одной только мысли, что я больше не смогу тебя видеть.       Яку смотрел на него внимательно, прислушивался к ощущениям, чувствуя, что внутри всё дрожит от напряжения. Сейчас или никогда. Нужно сказать, нужно решиться, нужно прислушаться.       ― Ты… Ты сможешь пересдать у меня ещё раз, ― тихо сказал он, не веря в то, что говорил, но сердце велело именно так. Его стоило слушать, как и завещал Куроо. ― Но это в последний раз. Если у тебя всё получится, то… Я угощу тебя ужином. Идёт?       Вместо всех слов, что он хотел сказать, Лев крепко обнял, и Яку ткнулся лицом в его грудь, осторожно, как и мечтал, обнимая в ответ.