Natsukashi

      ― Слушай, Кагеяма, а тебе не кажется, что мы стоим на месте?       Задремавший было Тобио вскинул голову, звонко зевнул, потёр глаза и повернулся в сторону Хинаты, слепо смотрящего в экран телевизора. В комнате было темно, и отблески света плясали на его потемневшей радужке, оставляя следы-отпечатки сменяющих друг друга кадров какой-то бестолковой передачи.       ― О чём это ты?       ― Мы с тобой, ― повернулся к нему Шоё. ― Топчемся на месте, никуда не двигаемся.       Кагеяма нахмурился, вытянулся вверх, потягиваясь до хруста в спине. Он довольно замычал, свёл лопатки и резко бросил вниз руки, придвигаясь к Хинате ближе, плечом касаясь его плеча.       ― Не понимаю всё равно, ― качнул головой он, ― что ты имеешь в виду?       Шоё моргнул, перевёл на него взгляд, растерянно улыбнулся.       ― Нас. Ты не думаешь, что у нас с тобой каждый день всё… ― он нахмурился, пытаясь подобрать нужное слово. ― Всё… такое одинаковое, ты так не считаешь? Мы как съехались, так оба только и делаем, что тренируемся, а если дома, то всегда занимаемся одним и тем же: едим, постоянно смотрим какие-нибудь матчи или записи школьных игр, потом моемся, ложимся спать и… всё? Так день за днём.       ― Не каждый же день так происходит, ― нахмурился Кагеяма. ― Иногда мы выходим поиграть, а иногда занимаемся… ― он покраснел, засмущавшись произносить слово «секс», хотя в те моменты, когда они посвящали вечер друг другу, он был в сотню раз раскованнее, чем вне спальни, не боялся проявлять свои чувства и выказывать все желания, что имел за душой. ― Не понимаю, чего тебе не хватает.       ― Не понимаешь, ― эхом откликнулся Хината, тихо хмыкнув.       Кагеяма нахмурился.       ― Конечно не понимаю, тупица, ты ведь даже не пытаешься объяснить мне! ― он коснулся его щеки, зажал пальцами подбородок, поворачивая его лицо к себе. ― Эй, скажи по-нормальному, если хочешь получить ответ…       ― Да нечего объяснять: каждый день одинаковый, ― вдруг ни с того ни с сего огрызнулся Шоё, шлёпнув его по руке. Кагеяма хотел было ринуться на него, потребовать ответа, но стоило ему увидеть потерянный взгляд Хинаты, застывшее отчаяние в его глазах, как руки опустились сами собой. Хината тяжело вздохнул, отвернулся, низко опуская голову. ― Я не знаю… Это однообразие угнетает. Тебя разве нет? После Бразилии я привык, что мир изменчив настолько, что не успеваешь за этим уследить, а с тех пор, как вернулся, словно места себе найти не могу… Ты не чувствуешь ничего подобного? Ты ведь тоже какое-то время был в Рио, был в сборной, почувствовал перемены на собственной шкуре, а потом вернулся домой, а тут всё одинаковое… Разве ты не чувствуешь того, что будто бы замер в пространстве, Кагеяма?       Хината задрожал, поджал ноги, обнял колени и весь сжался, словно надеялся так исчезнуть, очутиться там, где всё будет проще, понятнее, пусть даже если это и чужая страна. Кагеяма подсел ближе, обнял его, но сказать в ответ что-то так и не решился.       Их отношения начались странно. На втором году старшей, во время очередного идиотского состязания, под воздействием гормонов и мальчишеского нежелания уступать друг другу хоть в чём-то; они после тренировки заперлись в кладовке, устроив друг другу проверку ― кто лучше целуется, кто дольше продержится, кто более умел во всяких штучках. Шутки-шутками, но незаметно споры стали ежедневными и осознание того, что они просто наслаждаются друг другом, зажимаясь по всем тёмным углам, быстро отдрачивая в туалетных кабинках и целуясь так, что пол уходил из-под ног, пришло не сразу. Мысль о том, что можно встречаться друг с другом, делать все те же вещи, но уже в рамках «официальных» отношений, оба принимали как оскорбление и до третьего года не думали признавать чувства, только перед самым выпуском сорвавшись с цепи. Первые ― миллионные, ― поцелуи, горячие стоны на ухо, неумелые минеты в кладовой, упивающийся стонами Хинаты Кагеяма, сгорающий от желания заполучить всего Кагеяму себе Хината. Первый секс, быстрый, суетливый, с вывихнутым запястьем и парочкой синяков, тонна нежности после, смущённые признания и клятвы ― ждать и любить, скучать и писать.       После выпуска Хината уехал. По правде говоря, он не слишком-то верил в отношения на расстоянии, но как только выпал шанс встретиться с Кагеямой в Рио, все его сомнения рассыпались в прах ― как только он его увидел, как только вцепился в шею Тобио, обвивая руками и ногами, впиваясь в его губы на глазах у всех. Снова торопливые встречи, жаркие стоны в не менее жаркой ночи, яркие краски незабываемой юности, пылкие признания и ледяные слёзы, текущие по щекам против воли, когда пришла пора расставаться снова. Клятвы, поцелуи, прощальные взгляды, обещания встретиться в Японии, тонкий ободок серебра, обхватывающий палец, сентиментальное бормотание Кагеямы и тихое согласие Хинаты ― они расходились в разные стороны вновь, начиная обратный отсчёт.       И вот он, желанный миг: встреча, поцелуи, объятья, признания, испепеляющая страсть и страх. Снова признания, но уже родителям, неожиданно одобрившим союз детей, сборы, хлопоты, частые драки и споры, жаркие примирения после и, наконец, они вместе, совсем и навсегда. Одна постель на двоих, совместные ванны, пожелания доброй ночи и самые сладкие сны рядом с тем, кого любишь всем сердцем. Сказка. Идиллия и личная утопия Хинаты Шоё ― Кагеяма и волейбол, волейбол и Кагеяма, но только вот…       Что-то словно бы пошло не так, но ведь нет ― Тобио с ним рядом, волейбол всё такой же весёлый, Япония всё такая же бередящая его сердце шумом деревьев гинкго и розовым снегопадом в сезон ханами. Всё такое же, но мир замер. Застыл. Стоит на месте и не меняется. Почему ― Хината не знал.       ― Нет, ничего такого. А должен был? ― спросил Кагеяма, пожимая плечами. Он погладил Шоё по голове, устраивая ладонь у него на щеке. ― Послушай, Хината, сейчас всё хорошо ― у тебя, у меня, у нас. Я играю в волейбол, и мне это нравится. Все свободное время мы проводим вместе, делаем только то, что нравится нам обоим. Если ты считаешь, что нужно сделать что-то другое, то давай сделаем. Что ты захочешь, если ты считаешь это нужным. Можем позициями поменяться.       ― Позициями? ― икнув, неверяще переспросил Хината. Кагеяма с готовностью закивал.       ― Ну да, попасуешь мне, ― улыбнулся он с совершенно невинным видом. Хината тихо усмехнулся, пряча улыбку. И кто из них теперь больший дурак ― он, сразу подумавший о сексе, или Кагеяма, о том, насколько двусмысленно звучит его фраза, даже не задумавшийся. ― Что скажешь?       ― Ладно, что-нибудь придумаем, ― протянул Хината. Он успел задуматься о том, что сказал Тобио, но мысли его ушли далеко от волейбола. Шоё быстро потряс головой, потёр лицо рукавом, делая вид, что его разрумянившиеся щёки именно от этого, и беззаботно спросил: ― Может, для начала сходим куда-нибудь? Хотя бы в кино или кафе?       Кагеяма нежно прикоснулся к его губам своими, оставляя целомудренный поцелуй, как обещания большего, как обещание того, что все тревоги уйдут, даже если они и надуманы размеренностью и идиллией, наконец пришедшей в их жизни.       ― Хорошо, сходим, ― кивнул он, прижимая к себе Хинату, показавшегося ему слишком уж горячим для такого прохладного вечера.

***

      Они ввалились в дом глубоко за полночь, слегка захмелевшие после внезапной дегустации вина, куда их занесло по чистой случайности. Своя прелесть во взрослости всё-таки была, хотя и не алкоголь был её главным достоинством.       Кагеяма после выпитого беспрестанно хихикал, притягивал Хинату к себе, глубоко целовал, проскальзывая сладким после вина языком в его рот, ласкал долго, не спеша выпускать из своих рук. Хината пьянил его ничуть не хуже, чем забродившие виноградины, кружил голову и своим живым горячим теплом будто бы умолял брать всё больше, в чём Кагеяма себе не отказывал.       ― Эй, дай хотя бы разуться, ― рассмеявшись, отпихнул его от себя Шоё с большой неохотой уворачиваясь от ласкающих его шею губ.       ― Пожалуйста, ― пьяно улыбнувшись, позволил Тобио, взявшись за развязывание шнурков на своих ботинках. Он всё время промахивался пальцами по бантикам, смеялся, и в конце концов решил, что просто стянет обувь как есть, не стоит с ней возиться. Хината, наблюдая за ним и бережно придерживая, тихо хихикал, беспрестанно ластясь к нему. Всё-таки решение выбраться из дома и прогуляться в какое-нибудь непривычное место было прекрасным ― настроение колыхалось у высшей точки, а маячащее впереди продолжение радовало только сильнее. Кагеяма разобрался со своими ботинками, наклонился, пальцами ухватывая подбородок Хинаты, поднял его лицо вверх, снова касаясь губ. Шоё низко застонал, с удовольствием подставляясь и вступая в борьбу языков. ― Отличный был вечер…       ― Не то слово, ― выдохнул Хината, зубами прихватывая нижнюю губу Кагеямы, игриво её оттягивая. В темноте его глаза блестели парой беснующихся пожарищ, ничуть не скрывавших прячущихся в пламени чертей. ― Спасибо, что согласился сходить, Кагеяма. Было просто потрясно!       ― Я и сам рад, ― он пожал плечами, с удовольствием расплываясь в расслабленной улыбке. ― Давно хотел там побывать, это необычный опыт.       ― Да ещё бы! Так круто, ― восхищённо трепался Хината, подныривая под руку Тобио, помогая ему идти. Он вдруг рассмеялся, припомнив забавный момент из вечера: ― А помнишь, когда принесли те виноградины? Вообще смешно же было! Я ведь и правда подумал, что это вроде как глазные яблоки или типа того, и даже немного испугался.       Кагеяма фыркнул и согласно закивал. Они двигались в темноте, не решившись зажигать в квартире свет. Под пальцами шершаво отмечала их путь стена, оставляя точки-ориентиры: дверной косяк, выключатель, кусочек картины, которую подарила им на новоселье Натсу-чан. Кагеяма безошибочно понял куда они двигались.       ― Да, это было неприятно. Всё-таки есть в кромешной темноте это что-то необычное, ― он остановился, прищурился, в полумраке комнаты различая лицо Шоё. Кагеяма хищно облизнулся, снова наклонился, ловя ладонями его лицо. ― Эй…       Целовать его хотелось постоянно, ловить губами низкие урчащие стоны, слушать тяжёлые вдохи и выдохи, пальцами распознавать шифр пульса, стучащего азбукой Морзе ему секретные признания в любви ― граничащей с сумасшествием, одержимостью. Хината привстал на цыпочки, с удовольствием закидывая руки ему на шею, в губы урча что-то о том, что против продолжения он не будет, но только уже в другой плоскости.       ― М-м-м, Кагеяма, ты в настроении? ― шепнул он, кусая и облизывая его губы, жмурясь от приятных ощущений. Он потёрся о вклиненное между его ног крепкое бедро, тихо застонав в рот Кагеямы. ― Я бы сейчас не отказался…       ― Что? ― отозвался Кагеяма, крепче стискивая тело Хинаты. ― Чего ты хочешь? Скажи мне, в подробностях. И я всегда в настроении, каждый день, ― усмехнулся он, кусая Шоё за мочку уха и целуя его рыжие лохмы, сводящие его с ума. Хината заулыбался, тихо хихикнул, снова потёрся пахом о его ногу, низко застонав, когда Кагеяма сжал его ягодицы, пальцами подныривая под резинку спортивных штанов. ― Просто ты после секса постоянно жалуешься, что чувствуешь себя не так.       ― Моя ли вина в том, что ты не умеешь себя сдерживать? ― обиженно надулся Хината, горячечно шепча, словно бы в разрез своим словам, продолжая тереться о него.       ― А моя ли вина в том, что ты слишком соблазнительный? ― в тон ему откликнулся Кагеяма, губами касаясь уха, спускаясь ниже и прихватывая нежную кожу под челюстью. ― Идём в спальню…       Хината всхлипнул, быстро закивал, уже собираясь по старой привычке уцепиться за Кагеяму, сомкнуть ноги у него за спиной и всё время, что Тобио нёс бы его в спальню, сметая по пути лампы, тумбочки и всякую мелочёвку, целовать его, заводить ещё больше, раздевать, гладить кожу, ладонями рисовать контуры мышц, каждый раз вызывающих тихий восторг и немножечко зависти. Горячее дыхание Кагеямы опаляло кожу, дразня контрастами нежности и острой, возбуждающей боли, когда он касался его, прикусывая кожу до синяков, за которые на утро Хината обязательно его отругает. Всё обещало случиться по привычному плану, может, стало бы чуть-чуть веселее и развязнее из-за вина, но в этот раз Хинате хотелось чего-то большего.       ― А… Кагеяма, погоди… ― он выставил вперёд ладони, упираясь ими в грудь Тобио, недовольно нахмурившегося из-за отказа. ― Подожди минутку.       ― Ты не хочешь? ― глухо спросил он и в его голосе отчётливо послышалось разочарование. Хината быстро помотал головой, поспешив успокоить его нежным поцелуем.       ― Нет, что ты, хочу, просто… ― он закусил губу, бросил нерешительный взгляд исподлобья на него и тихо протянул: ― Знаешь, я тут подумал, раз уж мы с тобой занимаемся всяким необычным, то, может, кое-что попробуем, если ты не против?       Кагеяма нахмурился. После того разговора, который пару дней назад завёл Хината, он немного напрягся, хотя и старался не придавать значения, но в голову нет-нет, да пролазили мысли о том, что Шоё может допечь однообразие. Он был прав, и они проживали дни «одинаково», Кагеяму это устраивало, а вот Хинату, привыкшего за несколько лет к тому, что всё непостоянно и изменчиво, такое могло не устраивать. Вряд ли бы он ушёл, вряд ли бы что-то изменилось, но видеть его несчастным, печальным и терзающимся сомнениями, оказалось больнее, чем если бы они расстались.       И теперь он предлагал что-то новое. От мыслей о том, что это может быть, чем может обернуться, Кагеяма нетерпеливо задрожал, стараясь скрыть свой интерес.       ― Например? ― горячо выдохнул он, склоняясь к Шоё, покрывая его шею поцелуями.       ― Кагеяма, подожди… ― Хината отступил на шаг назад, поправил одежду, руками прикрыл пах, без особого толка стараясь спрятать хорошо заметный бугорок на своих штанах. Он отчаянно пунцовел, мял ладони, стеснялся и сомневался, но всё-таки, взяв себя в руки и решив, что действительно хочет этого, взглянул на Кагеяму и произнёс: ― Я… Я бы хотел сделать тебе приятно.       ― Мне и так будет приятно, ведь ты рядом, ― неожиданно нежно мурлыкнул Кагеяма, не в силах терпеть отсутствия Хинаты в своих объятьях, вновь потянувшись к нему. Он наклонился, носом ткнувшись в его макушку, сладко пахнущую шампунем и особенным запахом самого Хинаты, кружащим голову.       ― Да, но… ― Шоё нерешительно обхватил его, требовательно потянув за футболку. ― Я хочу сделать это по-особенному, руками. Знаешь, пока ты был на сборах, я смотрел парочку видео и мне понравилось, я захотел попробовать так с тобой. Что скажешь? Но если ты не захочешь, то я не стану обижаться или что-то такое...       ― Ладно, ― быстро согласился Кагеяма. У него уже стоял член, доставляя немало дискомфорта, так что сейчас он согласился бы на что угодно, к тому же, если это был Хината, то какая разница как именно они будут вместе? Вся ночь впереди, так почему бы не начать её как-то иначе, не так, как обычно? ― Я не против.       ― Серьёзно? ― встрепенулся Хината, радостно уставившись на него. Он выглядел таким счастливым, словно бы о такой возможности мечтал по меньшей мере несколько лет, и тут свершилось долгожданное.       Кагеяма улыбнулся, погладил его по щеке и качнул головой, окончательно убедившись в том, что решение принял верное.       ― Да, только об одном попрошу: не оставляй следов, договорились? ― Хината заинтересованно уставился на него; Кагеяма смущённо зарозовел, нахмурившись. ― Хэй, если ты посмел хоть на секунду подумать о том, что я боюсь боли, то это вовсе не так!..       Шоё тихо рассмеялся, но головой всё-таки покрутил, проказливо заулыбавшись.       ― Нет, ничего такого, ― ответил он, касаясь рук Тобио. ― Я знаю, что если кто-то из команды заметит ушибы на теле, то будет сложно объясняться. Пусть все знают, что мы живём вместе, но лучше лишний раз не распространяться, да?       ― Верно, ― улыбнулся Кагеяма, потрепав Хинату по волосам. ― Так что ты задумал?       Хината стушевался, рассеянно потёр макушку, поднял на Кагеяму потемневшие глаза, зачарованно шепнув:       ― Я хочу тебя связать. По-особенному. Красиво. Можно? Больно не будет, обещаю.       Кагеяма недоверчиво прищурился, всмотрелся в лицо Хинаты, остановил взгляд на его блестящих губах, громко сглотнув, когда заметил, как кончик языка прошёлся по ним, исчезая из поля зрения.       ― Идёт, ― согласился он, позволяя взять себя за руки и повести за собой.       ― Тогда, я главный сегодня? ― лукаво прищурившись, спросил Шоё, по-лисьи, не иначе как научившись этому у Мии, улыбнувшись. Кагеяма, снова сглотнул и нервно кивнул, всё-таки немного сожалея о том, что отдал своё безраздельное право быть ведущим так легко. Хината довольно оскалился. ― Отлично. Я позабочусь о тебе как следует.       Он остановился, обернулся к нему, подобрался ближе, закинул руки на шею и властно притянул к себе Кагеяму, впиваясь в его губы быстрым, смазанным поцелуем, без спроса врываясь в его рот языком, целуя совсем не так, как целует Хината обычно ― без капли стеснения, горячо, увлечённо и так, словно он действительно был тут главным.       ― Хэй, это что ещё? ― осоловело пялясь в блестящие глаза Шоё, шепнул Кагеяма, чувствуя, что земля из-за выпитого и всех этих возбуждающих штучек, касаний и взглядов начинает уходить у него из-под ног. Хината довольно хихикнул, потянув его за собой.       ― Ну ты же сказал, что я главный. Идём в спальню. Я очень хочу начать, Кагеяма, ты просто не представляешь, как много всего мне хочется попробовать.       Тобио промолчал, послушно топая следом.       В спальне свет они так же не стали зажигать, но как только заперли дверь, Хината отпустил его руку приказав освободить стул и оставить его на свободном месте, пока сам занялся поисками чего-то в шкафу. Кагеяма его не отвлекал, не решался окликать, но как только на кровать упал моток верёвки, а слова о связывании больше не казались шуткой, Кагеяма заинтересованно протянул:       ― Что ты ищешь?       ― Уже всё нашёл, ― Хината кинул к мотку тюбик с кремом. Он тихо скользнул по спальне, подошёл ближе, прижался к Кагеяме, заглянул в его лицо и тихо спросил: ― Ты точно доверяешь мне?       Кагеяма потянулся вперёд, подцепил футболку, потянул её вверх, отшвырнул в сторону, ладонью с удовольствием провёл по его груди, коснулся сосков, сжал, чувствуя под пальцами дрожь Хинаты. Он двигался ниже, пальцем оттянул резинку штанов, глухо хлопнувшую по коже, скользнул ниже, через ткань костяшками пальцев погладив почти полностью вставший член Хинаты. Шоё задрожал, привстал на цыпочки, потянулся к нему, прогибаясь в пояснице, задышал чаще, одну руку закинул на его шею, не отдавая себе отчёта в действиях и забывая о том, что сегодня хищник он ― тихо простонал что-то очень похожее на мольбу о том, чтобы Кагеяма не останавливался, а ещё лучше ― спустил его штаны и взял в рот, быстро отсосал и прервал его все эти терзания и какое-то по-весеннему кошачье желание тереться обо всё подряд, лишь бы чувствовать эти вибрирующие волны удовольствия, текущие по телу. Кагеяма хитро усмехнулся, сжал член Хинаты и быстро отошёл назад, в одно движение стягивая с себя футболку.       ― Полностью.       Хината смотрел на него расфокусировано, дышал тяжело. Его глаза потемнели, он часто облизывал губы, жадно оглядывал торс Кагеямы, словно видел его впервые, всё чаще останавливаясь на грудных мышцах.       ― Снимай штаны, ― приказал Хината властно, тихо, без капли привычных задорных ноток в его голосе. Кагеяма удивлённо вскинул брови, но подчинился, замечая в глубине глаз напротив какую-то чертовщину. ― Снимай и садись на стул. Руки за голову.       ― Так, словно ты на подаче? ― уточнил он, разобравшись со всей одеждой, оставаясь полностью голым. Он стоял перед Хинатой не долго, наслаждался его тщетно сдерживаемым желанием, возбуждением и острым нетерпением, едва-едва удерживаемым в узде. Кагеяма довольно хмыкнул и уселся на стул, делая так, как его просили. ― И зачем это?       ― Не задавай лишних вопросов, ― тихо проговорил Хината, гипнотизируя его взглядом.       Он подошёл ближе, кончиками пальцев провёл по сильным рукам Кагеямы, не удержался, наклонился и от запястья до локтя, втягивая запах кожи, чуть-чуть сладковатый из-за пролитого в самом конце вечера вина, оставил дорожку из поцелуев. Хината нерешительно топтался сбоку, поглядывал на колени Кагеямы, на слегка покачивающийся член, блестящую головку. Хотелось сесть к нему, прижаться телом, позволить войти вот так, без защиты, сделать своим полностью, хотелось стыдливо краснеть, бояться взглянуть в омуты глаз Кагеямы, выстанывать его имя в губы, подниматься и опускаться до боли в мышцах, впуская с каждым новым движением его всё глубже. Хотелось, как всегда, но это чуть позже, а сперва…       Хината обошёл стул, распутал моток, беря в руки длинный отрезок верёвки. Её кончик прошёлся по бедру Кагеямы, вызывая дрожь. Верёвка была грубой, с ворсинками, такую если затянуть покрепче, то по неосторожности можно с лёгкостью превратить кожу в кровавые лохмотья. Хината колдовал с путами недолго: сложил вдвое, сильными и уверенными движениями свёл руки Кагеямы за головой, не словом ― жестом, приказывая подчиняться. Тобио молча делал всё, что хотел Хината, это было даже интересно, необычно и, что греха таить ― возбуждающе.       ― Я свяжу твои руки, чтобы ты не мог меня касаться, чтобы только я контролировал процесс, ― прокомментировал он свои действия, взявшись плести что-то, опутывая его запястья плотными петлями. ― Если будет туго, скажи. С непривычки могут затечь руки, но долго я тебя терзать всё равно не стану, не утерплю...       Кагеяма оскалился, снова пожалев о том, что согласился ― Хинату хотелось прямо сейчас. Подмять, сжать, поцеловать, взять всего, на ухо шептать что-нибудь смущающее, спрашивать, как ему хочется, и требовать ответа. Но сперва придётся немного подождать.       ― Первый год старшей, ― негромко произнёс Кагеяма, чувствуя, что лопатки сводит, ― ты на подачах промазывал так часто, что мне иногда казалось, что руки к затылку у меня буквально приклеены.       Хината недовольно что-то забормотал, наклонился и в отместку укусил его за шею, превращая укус в тягучий поцелуй. Кагеяма зашипел, ворчливо пробубнив что-то.       ― Может, мне ещё и со ртом твоим что-то сделать? ― касаясь уха губами, шепнул Хината, ехидно хихикнув, когда понял, что Кагеяма вдруг запунцовел и смущённо отвёл взгляд в сторону. ― О чём это ты подумал, м? Что за грязные мыслишки крутятся в твоей голове, Кагеяма-кун?       Хината обошёл стул и, всё-таки не устояв, оседлал его колени, соблазнительно придвигаясь ближе, одной рукой лаская его грудь, другой торопливо стягивая свои штаны, высвобождая член, болезненно сдавленный одеждой. Из-под опущенных ресниц Хината взглянул на застывшее лицо Кагеямы, поймал его взгляд, неотрывно следящий за ладонью Хинаты, касающейся себя.       ― Ты собрался делать это сидя на мне? ― раздражённо бросил Тобио, дёрнув руками. Теперь было ясно, почему он связал его руки ― такой соблазн, ещё бы, попробуй удержаться от того, чтобы не стиснуть его, не коснуться. Хината лукаво прищурился, потянулся вперёд, грудью касаясь его груди, затягивая Кагеяму в долгий мокрый поцелуй, к своему удовольствию вырывая несколько низких стонов.       ― Почему бы и нет? ― наконец разорвав поцелуй, выдохнул Хината, сумасшедше пялясь в его глаза.       Он снова хихикнул, сполз с его колен, едва устояв на ногах. Ему пришлось вцепиться в край кровати, разобраться со своей одеждой, чтобы та не мешала. Он нашарил ещё один кусок верёвки; быстро и молча, на этот раз не решившись что-то комментировать, опустился на колени, расставляя ноги Кагеямы, за щиколотки привязывая их к ножкам стула.       ― Зачем? Я не собираюсь сбегать.       ― Чтобы ты не подумал лягнуть меня, ― усмехнулся Хината, ногтями царапнув напрягшиеся икры.       Кагеяма сейчас был как туго скрученная пружина, и смотреть на него было одно удовольствие: напрягающиеся мышцы, сосредоточенность на лице, полное незнание, вопросы в потемневшем синем взгляде, напрягшийся живот, быстро вздымающаяся грудь, ярко алеющие в темноте искусанные губы и крепко стоящий член, доведённый до предела всего-то поцелуями и сменой обычной обстановки. Это льстило, горячим чувством удовольствия и обжигающего счастья расползалось в груди, подстёгивая к дальнейшим действиям. И медлить Хината не стал. Он дотянулся до кровати, взял в руки тюбик с кремом, выдавил на ладони гораздо больше, чем требовалось, тщательно растёр и быстро откинул его в сторону, удобно устраиваясь между его ног. Кагеяма вопросительно уставился на него, словно бы ожидая хоть какого-то объяснения. Хината хищно облизнулся, скользким кончиком пальца, коснувшись пылающей в нетерпении головки. По телу Кагеямы прошла дрожь, он приоткрыл губы, шумно выдохнув.       ― Знаешь, я посмотрел много подобных видео, ― неторопливо, сдерживая своё желание закончить всё побыстрее, начал Хината, подушечками пальцев от головки по стволу вниз чертя дорожку, позволяя остаткам крема таять от жара Кагеямы, оставлять на нём блестящие следы.       ― На самом деле, это похоже на пытку, чем на ласку ― бедный парень из того видео так стонал и буквально умолял, чтобы ему дали кончить. ― Хотел бы и я заставить тебя сказать нечто подобное, но до самого конца я довести не смогу, потому что боюсь, что не сумею сделать всё так, как надо, ― он поднял виноватые глаза на Кагеяму, буквально захлёбываясь в коктейле нежности и мольбы, плещущихся в его глазах.       Хината смущённо улыбнулся, с удовольствием устраивая подбородок на бедре Кагеямы, снова задрожавшего, когда Хината костяшками пальцев быстро прошёлся по коже, одёргивая руки, как только почувствовал, что Кагеяма подаётся навстречу его движениям. Кагеяма шумно выдохнул через нос, но не произнёс ни слова. Шоё, обхватив его кольцом, быстро задвигал рукой вверх-вниз. Он стиснул зубы, приподнялся на стуле, напрягая бёдра и поджимая ягодицы, начиная подмахивать, подстраиваться под движения Хинаты, вдалбливаться в его кулак, разочарованно застонав, когда пальцы исчезли, а вместо них явственно почувствовались путы на ногах, затёкшие руки и пульсирующий жар в паху, буквально сжирающий его, все мысли и адекватные желания, оставляя только одно ― чтобы это кончилось.       ― Ну-ну, Кагеяма-кун, ― сладко прошептал Хината, вклиниваясь между его ног, заставляя развести их пошире, он потянулся к нему, губами целуя дрожащий пресс, языком чертя соблазнительные линии, сводящие с ума любого, кто видел Кагеяму без футболки. ― Не торопись так, у нас полно времени. Было бы, конечно, больше, если бы я перевязал твои яйца, ты же знаешь, что это помогает долго не кончать. Так мы могли бы долго играть с тобой.       ― Хината… ― зарычал Кагеяма, ощущая кожей его хитрую улыбку, застывшую на выступающей косточке таза.       ― Уже просишь пощады? Я же только начал.       ― Да ни за что! ― резко бросил он, срываясь на стон, когда Шоё свободной рукой, слегка холодной после успевшего остыть крема, сжал его яйца, осторожно, не смея навредить или царапнуть нежной кожи сзади мошонки. ― Хината…       ― Тш-ш-ш, Тобио… ― теряя голову, шепнул Хината. Звать его по имени он начинал только в те моменты, когда связь между языком и здравым смыслом терялась, уступая место чувствам, каким-то диким, практически первобытным желаниям. Кагеяма заскрежетал зубами, глотая очередной стон, запрокидывая голову назад, чтобы держаться хоть как-то, не смотреть на искушающе смотрящего на него Хинату, выцеловывающего внутреннюю сторону бёдер, перемежая поцелуи укусами, широкими мазками горячего гибкого языка. ― Эй, тебе нравится? Как ты хочешь, чтобы я сделал? Мне поцеловать тебя здесь?       Он склонился, приблизив своё лицо к подрагивающему члену Кагеямы, горячим дыханием опаляя потемневшую головку, блестящую от крема и предсемени, обещающего скорую разрядку. Кагеяма быстро замотал головой.       ― Нет? ― усмехнулся Хината, продолжая массировать яички Кагеямы, подключая вторую руку, решив потерзать его ещё чуть-чуть, самую малость, добыть и оставить себе на память ещё пару десятков стонов, нетерпеливого рычания и этого «Хината», бархатного с присвистом, нетерпеливого, полного желания и мольбы. Такого Кагеяму, незнакомого, непривычного, хотелось видеть больше. ― Может, мне поласкать головку? Или ещё сделать вот так?       Подушечкой большого пальца он коснулся уздечки, чувствуя, как под его ладонью начинает дрожать Кагеяма, снова дёргаться, двигаться ему навстречу, тыкаться в пальцы и пятерню, пытаясь потереться, словно бы он коснулся какого-то особенного места, активирующего нетерпение Кагеямы. Хината тихо хихикнул, наконец, решив, что стоит это всё закончить. Ему самому было уже невмочь, а если долго мучить Тобио, то он будет дуться в истинно своей манере ― скажет, что всё в порядке, но потом, как только они останутся наедине, оттрахает его так, что Атсуму-сан потом ещё неделю будет допытываться, почему его дорогой сокомандник ходит враскоряку и не может пробить с его паса.       ― Хината… ― словно прочитав его мысли, позвал Кагеяма. Его взгляд, тёмный и мутный, рассеянно тыкался в Шоё, просил, хотя произнести этих слов Кагеяма не мог, не было сил себя заставить. ― Хината… Боль…но…       Шоё тихо охнул, закусывая губы. Он убрал руки, поднялся на шаткие ноги и проворно забрался на колени Кагеямы, просовывая руки между его спиной и спинкой стула, помогая ему приподняться, прижимаясь к нему грудью. Они столкнулись нос к носу, уставились друг на друга, слепо шаря по лицу другого, останавливая взгляд неизменно на губах.       ― Кагеяма… ― облизнувшись, позвал его Хината, кончиком языка очерчивая его губы, скользя в рот, втягивая в привычную им обоим борьбу за право вести. ― Кагеяма, если ты хочешь, чтобы я закончил, попроси…       Глаза Кагеямы широко распахнулись, он словно бы не верил своим ушам.       ― Что? ― сипло переспросил он.       ― П-П… ― голос Хинаты дрогнул только на одну секунду. Он шумно потянул носом, втягивая дурманящие острые запахи их разгорячённых тел, недвусмысленно двинул бёдрами, закинул руки на шею, придвигаясь ближе, склоняясь к нему. ― Попроси, чтобы я позволил тебе кончить.       ― Да ты издеваешься? ― зашипел Кагеяма, попытавшись дёрнуться, потянуться, потереться о Хинату, закончить всё это.       ― А похоже? ― усмехнулся Шоё. Тобио зло заскрипел зубами. ― Ты знаешь, что сделать, чтобы это закончилось.       Он убрал одну руку, просунул между их телами, свёл вместе свой и его член, всё ещё скользкой рукой с усилием проведя вверх и вниз. Кагеяма задрожал, разочарованно заскрипел зубами, когда ласкающая ладонь с большой неохотой исчезла. Они оба были на пределе.       ― Хината, ― страшно смущаясь, пряча взгляд от Шоё, скрипуче зашептал Кагеяма, крепко зажмуриваясь. ― Хината… Я хочу кончить, п… пожалуйста?       ― Хорошо, ― склоняясь к нему, горячо зашептал Хината, возвращая ладонь на место.       Им обоим не потребовалось многого: первым кончил Кагеяма, крепко жмурясь и не сдерживая облегчённого стона, когда на живот, пачкая и себя и Хинату, продолжившего двигать рукой, брызнули капли спермы. Всё ещё тяжело дыша, Тобио смотрел на Шоё, прямо в его глаза, позволив себе расслабленно улыбнуться, потянуться вперёд и впиться в его губы как раз в тот момент, когда развязка была ближе всего. Хината кончал, выстанывал что-то в его рот, неловко целовался, рассеянно отвечал и, кажется, не соображал вообще, после всего просто ткнувшись лицом в плечо Кагеямы.       ― Эй, может, развяжешь? ― хрипло попросил Тобио. Очень хотелось прямо сейчас сжать Хинату в своих объятиях, крепко обхватить его дрожащее тело, ладонями погладить спину, согреть его невидимые крылья, подхватить и уложить на кровать, где они обязательно продолжат и закончат то, что начали.       ― Ты же убьёшь меня, ― лениво отозвался Хината, испуганно вздрогнув от скрипучего звука ― Кагеяма рассмеялся, тихо фыркнув в его волосы, прихватывая рыжие пряди губами.       ― Не убью, ― пообещал Кагеяма. ― По крайней мере, не сразу.       Хината выпрямился, всмотрелся в его лицо, коротко улыбнулся, потянулся, пытаясь нашарить узлы. Слезать с его колен, стоять на ногах и пытаться сделать хоть что-то было выше его сил, так что пришлось действовать на ощупь, к счастью он оказался усердным учеником и перед тем, как испробовать верёвки, потренировался на плюшевой акуле, которую сентиментально притащил в их дом Кагеяма, отказавшись рассказывать почему он не смог оставить её дома. Верёвка поддалась легко, узел распутался и путы мёртвой змеёй шлёпнулись на пол, высвобождая руки Кагеямы. На его предплечьях и запястьях отчётливо виднелись следы ― всё-таки он немало дёргался, но пройти они обещали очень быстро.       Хината вжался в тело Кагеямы, вздрогнув, когда он обнял его, накидывая горячие руки. Он и правда ожидал, что его прибьют ― в какой-то момент у Тобио было такое лицо, словно он был готов порвать все эти верёвки, на щепки расколотить стул, нагнуть Хинату и отделать так, что потом и правда были бы проблемы, но расплаты всё не следовало.       ― Тебе… Не было больно? ― нерешительно протянул Хината, слушая шум в груди Кагеямы, умиротворяющий, спокойный. ― Прости, если…       Кагеяма убрал одну руку со спины, дотронулся его лица, заставляя поднять его и взглянуть на него. Хината крепко зажмурился и только когда его щеки коснулись шершавые подушечки, рискнул открыть хотя бы один глаз. Кагеяма, всё ещё пунцовый, строго смотрел на него, нерешительно жуя губу, словно бы раздумывал о том, что стоит сказать.       ― То, что ты делал… Я… ― он нахмурился сильнее, отвёл взгляд в сторону. ― Ты говорил, что это не всё, что ты видел? Научись делать до конца, как полагается. А потом научи меня. Я должен тебе отомстить!.. ― Хината мягко рассмеялся. Кагеяма надуто уставился на него. ― Чего? Ты ведь сам сказал, что мы стоим на месте ― это ведь было что-то новое, разве нет?       ― Да, ― качнул головой Шоё, закусывая улыбку. В носу почему-то зачесалось и глаза защипало. То, что Кагеяма, пусть и не признавал, не понимал, но пошёл ему навстречу, доверился, невероятно радовало и уже о многом говорило. ― Я научу тебя, можем начать прямо сейча…       Договорить он не смог: Кагеяма втянул его в очередной поцелуй, отпуская лишь на секунду, чтобы нагнуться и разделаться с путами на ногах. Он вцепился в Хинату, подхватывая его под бёдра. Дважды Шоё просить не нужно было, он знал, что нужно делать и быстро вцепился в Кагеяму, обхватывая его ногами, позволяя утащить себя на постель. Пусть перемещение и занимало считанные секунды, но находиться в объятиях Кагеямы хотелось постоянно.       Он уложил его на кровать, навис сверху, наконец заполучив обратно право быть главным.       ― Позже, сперва я хочу попробовать кое-что, о чём частенько думаю, когда мы на разных сборах и порознь.       ― Надеюсь, что прямо сейчас это будет не волейбол? ― рассмеялся Хината, с удовольствием дотягиваясь до лица Кагеямы. Он поймал его ладонь, губами коснувшись кончиков пальцев.       ― Не волейбол, ― пообещал он, втягивая Хинату в поцелуй, знаменующий начало чего-то нового.