***
Они встретились у двери лифта, подойдя к ней с разных сторон одновременно. Ойкава удивлённо вскинул на него глаза, коротко улыбнулся, быстро кивнув в знак приветствия. ― Ханамаки, ― его голос вызывал у Такахиро мурашки, промчавшиеся табуном от шеи к копчику. ― Рад, что мы будем работать вместе, пусть и ненадолго. ― Ох ты не представляешь как я-то рад, Ойкава, ― тщательно удерживая себя в руках, криво улыбнулся Ханамаки, вспомнив про пакет с ароматным молочным хлебом, который ему всё-таки всучил Матсукава, и высоким термостаканом с кофе. ― Кстати, это тебе. Ойкава удивлённо на него вытаращился, смешно округляя глаза. На пакет он косился с осторожностью и забирать его из рук Ханамаки не спешил. ― Это попытка диверсии? ― предположил он, вызвав своими словами тихую бурю истерики, едва не разорвавшую Ханамаки на кусочки. Ну что за дурачок? Кто такое вообще мог подумать? ― Да нет же, ― заулыбался он, выставив руку вперёд, поближе к нему. ― Это просто угощение, без всяких там попыток подлизаться, ну ты понял. ― Ойкава недоверчиво сощурился, осторожно протянув ладони к пакету. ― Давай, бери, там кофе и молочный хлеб. Перед занятиями я забежал в любимую кофейню, решил немного взбодриться, и вот захватил и на твою долю вкусненького. Пакет, тихо шурша, наконец перекочевал в руки его конечного владельца, всё ещё удивлённо таращившегося на него. Понять Ойкаву можно было: они проучились два года, какое-то время даже сидели рядом, но так толком и не заговаривали, молчаливо признавая по нескольку прописных истин, касающихся друг друга: что Ойкава Тоору с самого начала слыл лучшим курсантом на потоке, а Ханамаки Такахиро едва сводил концы с концами, хоть и обладал выдающимися способностями к чтению ситуации, как часто говорили преподаватели; что Ханамаки самый общительный парень на планете, в то время как холёный красавчик Ойкава внезапно оказался чуть ли не изгоем в своей группе. Он редко с кем общался, всё своё время посвящая учёбе и тренировкам, какие бы ни сваливались на их головы. Сам Ханамаки иногда задавался вопросом почему так, в конце концов придя к мысли, что всех курсантов с их потока попросту захлестнуло какой-то далёкой волной, родом из детства ― у каждого же в младшей школе был ботаник, которого все не любили и обходили стороной? Так вот, в академии им стал Ойкава, и никто даже не понял, как это случилось. Изредка с ним всё-таки общались те немногие девчата, что учились с ними, но всё это только усугубляло ситуацию ― остальные парни, обозлившиеся на популярность действительно привлекательного Ойкавы, стали относиться ещё хуже, так что участью Тоору стало одиночество и учёба, доведшие до того, что он начал сомневаться, когда кто-то оказывал ему простейшие знаки внимания. Наконец проклятый лифт, спускавшийся целую вечность, гостеприимно распахнул свои двери, впуская внутрь курсантов. Неловкое молчание угнетало; Ханамаки хотел поговорить о чём-нибудь, как-нибудь растормошить этого парня, им ведь работать вместе, неплохо бы быть на одной волне ― Маттсун всё-таки умудрился впрыснуть в него свой яд дружелюбности, напрочь сбив с панталыку. Но так даже лучше: никогда не поздно пересмотреть своё мнение и изменить его к лучшему! Другое дело, что сам-то он, может, всё и решил уже, но мозг противился, подкидывал раздражающие вопросы с «А ты хорошо подумал?»-подоплёкой, не то пытаясь уберечь от ошибки, не то просто отказываясь менять что-то настолько устоявшееся. Отказаться от «Ойкава ― противный» оказалось сложнее, чем он думал, но сделать это нужно было, и не только потому, что им вместе по полу ползать, выискивая следы, а ещё и потому, что это действительно похоже на ребячество. За его внутренней борьбой Ойкава наблюдал сперва украдкой, потом начал коситься всё явственнее и тихо посмеиваться, видимо, найдя какую-то прелесть в его выражении лица, менявшемся почти ежесекундно. Ойкава перевёл взгляд на пакет с угощением, прижал его к животу, чувствуя тепло стакана и сладковатый запах, расползшийся по лифту. ― Знаешь, а я люблю молочный хлеб, ― вдруг поделился он, бросив Ханамаки неожиданно тёплый взгляд. Такахиро удивлённо моргнул. ― Совпадение или ты знал? Ну не важно. Спасибо тебе, хотя это довольно неожиданно, никто из сокурсников раньше этого не делал, а ещё мне совсем нечем отплатить. ― Ох, да брось, это совсем не обязательно! ― замахал руками Ханамаки. ― Твоё общество будет мне расплатой… То есть я хотел сказать платой, ну за кофе, понимаешь? Ойкава сощурился, пожал плечами и вернулся к созерцанию блестящей дверцы лифта. На любование своим отражением ему хватило пары промчавшихся мимо них этажей, и он снова обернулся, хитро сверкнув глазами. ― Ну, может, тогда я смогу заинтересовать тебя кое-какими эксклюзивными сведениями насчёт сегодняшней практики? Ханамаки встрепенулся, быстро обратившись вслух. Он слышал, что будет что-то особенное ― всё-таки первое занятие в таком ключе, ― но вынюхать подробностей так и не смог. ― Ого! Тебе что-то удалось разузнать? Конечно, рассказывай! Ойкава польщённо улыбнулся, подступил ближе, доверительно шепнув: ― Птичка на хвосте принесла, что мы будем работать без манекенов. Похоже, что на пары нас разбили не случайно. Ханамаки удивлённо охнул, недоверчиво уставившись на Ойкаву. ― Да ладно? Хочешь сказать, что кому-то из нас предстоит прикинуться мёртвым? ― По очереди, я думаю, ― пожал плечами он, вдруг кровожадно улыбнувшись. Похоже, что и он давно ждал этого занятия и теперь просто сгорал от нетерпения. ― Но так даже интереснее. Представь только: заходишь в комнату, а там не просто пластиковая кукла ждёт, а настоящее тело в крови. Совсем по-другому будешь реагировать на происходящее, вот увидишь. ― Откуда такая уверенность? ― засомневался Ханамаки. ― Я бывал на настоящем месте происшествия, ― с гордостью выпалил Ойкава, задирая нос. ― Там, конечно, никого не убили, ― к счастью, разумеется, к счастью! ― но человек был без сознания. И улик полно, так что поверь на слово: это совсем разные вещи, когда есть человек, пусть и притворяющийся, или когда тебе подпихивают кусок пластика, который лежит будто палку проглотил и с которого считать можно разве что «Мейд ин Чайна». Такахиро захихикал. Новость была просто отличной, а если она действительно осуществится, то занятие обещает стать самым лучшим из тех, что у них проводили. Но куда как сильнее Ханамаки порадовало, что похоже их с Ойкавой взгляды на обучение совпадают: теория ― это, конечно, хорошо, но первая практика за два года ― немного перебор. Из-за этого многие из ребят успели сделать ноги с курса, своим уходом лишив госпожу Фемиду нескольких весьма преуспевавших миньонов. Так что нынешний день обещал всколыхнуть утихший интерес у студентов, а заодно, может, и изменить мнение если уж не многих, то некоторых, насчёт кое-каких вещей. Ханамаки внимательно пригляделся к Ойкаве, пышущему нетерпением, без какого-либо внутреннего содрогания зацепился за собственную мысль, что всё может оказаться не таким уж и плохим, и быстро кивнул на распахнувшиеся створки лифта. ― Приехали! ― он шагнул в коридор, весело подмигнув Ойкаве. ― Пойдём поглядим, вешали мне на уши лапшу старшекурсники или нет. Веришь или нет, но один тип доказывал мне, что тут есть комната, изображающая приват стрип-клуба, прикинь? Ойкава неверяще помотал головой и рассмеялся, послушно шагнув следом за Такахиро, продолжившему что-то беззаботно рассказывать своему напарнику.***
― Я ваш наблюдатель, меня зовут Ширабу Кенджиро, рад познакомиться. Ойкава и Ханамаки переглянулись и одновременно перевели взгляд на наблюдателя, который был ниже их обоих на полголовы и старше ну едва ли больше, чем на пару лет, если верить его розовощёкому упругому личику и форме курсанта последнего курса. ― И мы очень рады, ― практически синхронно проблеяли они, натянуто заулыбавшись. ― Отлично, будем считать обмен любезностями пройдённым этапом. Идёмте, ― Ширабу искоса глянул на них, жестом поманив за собой в комнату. За скрипом самой обычной на вид двери и коротким щелчком выключателя притаилась симпатичная спальня, которую с интересом принялись разглядывать парни. С первого взгляда показалось, что это обжитая комната какой-то парочки: широкая двуспалка, застеленная скользкой, судя по противному холодному блеску, тканью; рой маленьких подушечек поверх всего этого великолепия, две тумбочки и светильники на них, уютный пуф в углу, на который Ширабу сразу же положил глаз, сразу дав знать, что застолбил его. Складывалось впечатление, что тут и правда кто-то жил, вышел ненадолго, оставив на одной из тумбочек початую пачку сигарет, выпотрошенный блистер с таблетками от головы, стакан воды и надорванный квадратик упаковки, пригодившийся кому-то для ночных утех. И только если присмотреться поближе можно было догадаться о подделке, но подделке, как ни крути, довольно качественной. Похоже, что старшекурсники всё-таки не врали, когда говорили, что тут всё по высшему разряду. И теперь хотелось верить, что и сами задания будут под стать обстановке. Пока курсанты осматривались, Ширабу делал пометки в потрёпанном блокноте, быстро фиксируя имена и фамилии своих подопечных на ближайшие несколько часов. Как только он закончил и поднял голову, при этом выдав какой-то ментальный сигнал, заставивший обоих парней послушно вытянуться перед ним и замереть в ожидании приказаний, практическое задание официально посчиталось начатым. Наблюдатель пристально всмотрелся в лицо Ханамаки, хмыкнул и безапелляционно заявил: ― Вы первым будете изображать труп, курсант Ханамаки, Ойкава расследует ваше дело, после поменяетесь. Думаю, что до курсантов с вашего потока уже успел дойти слушок о том, что их практика будет происходить в таком формате. Поэтому я надеюсь, что вопросов не последует и выражение «Вы изображаете труп» доступно для понимания, ― сказал он, не выдавив и тени улыбки. Ойкава согласно покивал, а Ханамаки обиженно загудел, но ушки навострил, приготовившись внимать сладкозвучным речам холодного, как айсберг в океане, Ширабу. ― Практика до банального проста: вам предстоит решить несколько задач, три на каждого или пять, в зависимости от того, как вы будете справляться. На решение одной выдаётся двадцать минут, за которые вы должны будете провести осмотр места преступления, выполнить сбор улик, осуществить их передачу в дальнейшие инстанции, оформить, согласно протоколу, преступление, в конце всего выдав мне решение поставленной задачи: орудие убийства, если оно не очевидно, причину и подозреваемого. Если вопросов нет, то можем начинать. Так, сперва вы, ― Ширабу невежливо ткнул в Ханамаки. ― Я дам вам карточку, где будут прописаны условия преступления и описана ситуация, ваша задача принять подходящую позу и ближайшие двадцать минут или пока ваш напарник не закончит, не двигаться. За подсказки вы сразу же получаете штрафной балл ― три штрафных, и мы с вами распрощаемся. Всё понятно? ― Более чем, ― эхом откликнулся Ханамаки, бросив быстрый взгляд Ойкаве, который выглядел точно так же, как и он ― слегка растерянно, но предвкушающе. ― Так и где моя карточка с условиями? Ширабу в вышколенном жесте протянул небольшую картонку, исписанную строчками условий. ― Попрошу быть максимально серьёзными и собранными, будто это настоящее преступление, ― напомнил он, обернувшись к стоящему чуть поодаль Ойкаве. ― Не могли бы вы на несколько минут покинуть комнату, нам нужно подготовить место преступления, когда мы закончим, я вас позову. Ойкава быстро закивал и широко прошагал по комнате к двери, послушно скрывшись за дверью. ― Ну вот мы и остались вдвоём, ― загадочно дёрнув бровями, улыбнулся Ханамаки. Ширабу посмотрел на него без особого интереса и только кивнул на место на полу, где ему предстояло изображать из себя мешок с костями, до тех пор, пока Ойкава не разгадает причину преступления. ― Ладно, понял, заткнулся и умер. Пока Ханамаки укладывался, выбирая удобное местечко рядом с кроватью, наблюдатель кружил вокруг него, пряча улики, добротный пакет с которыми нашёлся в одной из тумбочек. Так под кроватью оказался какой-то клочок бумаги, а возле распластанного на полу «тела» окровавленный кухонный нож, щедро приправленный бутафорской кровью, пара капель которой досталась и шее Ханамаки. Проверив ещё несколько вещей, Ширабу заглянул в свои записи, удовлетворённо кивнул, засёк время и вернулся к двери, чтобы позвать Ойкаву. Он проник в комнату бесшумно и крадучись, не проронив ни слова выслушал все указания, получил пару тонких перчаток для работы, дождался отмашки и приступил к работе. Лежать на полу Ханамаки было скучно. И ладно бы легенда предписывала ему торчать лицом к потолку, так нет ― приходилось созерцать пыльный и заляпанный линолеум паркетной расцветки. Занятие было не то чтобы увлекательное, так что он незаметно повернул голову так, чтобы видеть, чем занят его напарник. Первые несколько минут Ойкава потратил на то, чтобы охватить взглядом картину в целом, проанализировать ситуацию, доставшиеся ему улики и изучить личность убитого. К «телу» подходить он пока не спешил, чем слегка напрягал пристроившегося на пуфике Ширабу, цепко следящего за каждым движением своих временных подопечных. Пожалуй, он бы остановил занятие, если бы Ойкава так и продолжал топтаться на месте, но тот, наконец, отмер и стал неспешно кружить по комнате, тихо бормоча себе под нос, вслух проговаривая детали, которые уже успел подметить. ― Перерезано горло… Кухонный нож в крови, довольно дорогой, острый, ― он подошёл ближе и присел рядом с «трупом», распластанным на полу. Ойкава наклонился, тщательнее присматриваясь к «вспоротой» шее Ханамаки, о которой в его задании не забыли упомянуть пару строк. ― Разрез не очень глубокий, но крови много, скорее всего били наотмашь, без сомнений и зная куда целиться. Силы в удар вложено достаточно, так что скорее всего убийца был мужчиной… ― Или девахой-бодибилдером, ― не удержавшись, шепнул Ханамаки, тихо хихикнув. Ойкава на его замечание никак реагировать не стал, что скажешь ― профессионализм. А ещё немного снобизма заучки ― получить штрафные он точно не хотел. ― Но возможно и женщиной ― нож достаточно острый, да и в состоянии аффекта чего только не натворишь, ― задумчиво добавил Ойкава, когда ещё раз пробежался взглядом по полученным от Ширабу записям. ― Если верить показаниям соседей, убитый общался с несколькими женщинами и бывало так, что одна его пассия могла застукать с другой... ― Боже, я ещё и потаскун, ― снова зашептал Ханамаки, тихо ойкнув, когда тёплые пальцы Ойкавы, коснувшись мочки его уха, дёрнули, заставляя его заткнуться. Он озорно хихикнул, крепко зажмуриваясь. Послышался предупредительный и многозначительный хмык Ширабу. ― Понял. Всё понял, лежу и молчу. Ойкава невольно заулыбался, отворачиваясь в сторону, чтобы никто этого не видел. Он откашлялся и продолжил: ― Женщин было несколько, о чём свидетельствуют показания соседей, записи в телефонной книжке и список звонков, ― Ойкава задумчиво побарабанил пальцами по подбородку. Задумчиво хмыкнул и, нагнувшись, гуськом двинулся вокруг тела, подбираясь к кровати, заглядывая под неё. Он просунул руку под свесившееся до пола скользкое покрывало, немного пошарил в темноте подкроватья, и вытащил на свет клочок бумаги, тот самый, что старательно прятал от него Ширабу. Внимательно его осмотрев, Ойкава осторожно разгладил мятые места, пробегаясь взглядом по строчкам. ― Интересно. Записка, вероятно, принадлежит одной из любовниц убитого, и если верить имени, то именно с ней он общался в последнее время чаще прочих. Возможно ли, что она как-то связана?.. Сэр, ― Ойкава поднялся на ноги и обернулся к Ширабу, молча наблюдавшему за всем со стороны. ― Думаю, у меня есть предположение: это может быть убийство на почве ревности. ― Хорошо, что-то ещё добавите? ― как бы между прочим поинтересовался Ширабу, делая пометки в своём блокноте. Ойкава кивнул. ― Если только, что необходимо передать орудие убийства на экспертизу, наверняка там есть отпечатки пальцев убийцы. Что касается личности убийцы, то я думаю, что это либо та, чьим именем подписана эта записка, ― он выразительно тряхнул листком бумаги, ― либо та, кому он меньше уделял внимания. ― Хм. Насчёт второго варианта я ещё могу понять, но первый… Поясните? ― прищурился Ширабу. Ойкава охотно кивнул. ― Конечно. Все последние звонки в телефоне убитого от девушки, чьё имя находится в записке, их тут штук десять. И они входящие, ни одного исходящего, разговоры короткие по несколько секунд, вряд ли этого достаточно возлюбленным, получается, инициатива шла с её стороны и очень активно, она буквально трезвонила ему сутки напролёт, ― разглядывая распечатку звонков, что подсунул ему Ширабу, ненавязчиво сыграв роль дотошного, но молчаливого офицера полиции, заранее подготовившего несколько подсказок. ― Можно будет прослушать звонки, чтобы понять о чём вообще была речь. И ещё есть это, ― он указал взглядом на клочок бумаги. ― Она была возбуждена, когда писала её, возможно, взволнована, напугана или зла ― слова прыгают, нажим на бумагу сильный, да и содержание оставляет немало вопросов: «Мы останемся вместе навсегда, ничто и никто не отберёт тебя у меня» ― не знаю как вам, но меня лично такое бы напугало. И то, что записка была под кроватью… Эта спальня принадлежала убитому, значит скорее всего он её прочёл, выкинул, а позже на неё мог наткнуться кто-то из его пассий. Могла завязаться ссора, начаться потасовка. Если бы мы работали в настоящей квартире, то можно было бы найти следы в других комнатах, понять была какая-то ссора или нет, и узнать гораздо больше, но пока тут не настоящий труп, а вот это… Другого ответа я дать не могу. «Вот это», политое бутафорской кровью, нервно завозилось, попытавшись почесаться. Ойкава тихо фыркнул, носком ботинка подпихнув Ханамаки в бок. Ширабу одобрительно кивнул. ― Ваш ответ я засчитываю. Исходя из того, что вы имели, его можно считать верным, ― он обернулся, глянув на зашуганно поднявшего голову Ханамаки, проверяющего можно уже вставать или ещё притворяться мёртвым. ― Поднимайтесь, теперь ваша очередь, но для начала давайте сменим комнату. Ханамаки резво подскочил на ноги, в пару шагов подскакивая к Ойкаве, панибратски облапывая его плечи. ― Шикарно ты всё это провернул! ― без капли сарказма и неискренности выпалил он, весело тряхнув своего напарника. Ойкава смущённо зарделся, отвернулся, но из объятий выпутываться не спешил. Он горделиво выпятил грудь, махнул рукой и произнёс: ― Да ну что ты, задача была слишком простой, не стоит так меня хвалить. Ханамаки прищурился, усмехнувшись — вот и вылез из своей норы привычный ему Тоору, для которого нет преград и сложных заданий. Пообвыкся он, что ли? В лифте так вообще скромник-скромником был, а теперь хвост распустил, хотя причина была, почему бы немного и не распустить?.. Сам бы он то же самое сделал. ― Ой, да ну не прибедняйся, ― поддел его локтем Ханамаки, ― если уж ты молодчина, то молодчина. Теперь я себя покажу. Ширабу остановился перед дверью в конце коридора, зазвенев ключами. Очередной скрип, похожий на предыдущий, щелчок выключателя и они оказались на пороге крошечной комнатушки, имитирующей скудно обставленную кухню. Ханамаки огляделся, жалобно уставился на Ойкаву, который точно так же был слегка озадачен ― тут и развернуться-то негде, как преступление могло свершиться?.. ― Ну что, готовы? ― поторопил их Ширабу, нетерпеливо притопнув ногой. Курсантам не оставалось ничего другого, как согласно кивнуть и приступить к следующему заданию. В этот раз за дверь выпнули Ханамаки. Подслушивать он не пытался, хотя от любопытства так и распирало. И только он было подумал, что они что-то долго там возятся, как Ширабу приоткрыл дверь, поманив его к себе. Он молча сунул в руки Такахиро карточку, жестом указал на «труп», отошёл в сторону и бросил ёмкое: «Работай» ― ну просто потрясающий парень, а главное ― какой чуткий собеседник! Ханамаки быстро пробежался взглядом по строчкам, задумчиво хмыкнул и, не в пример Ойкаве, сразу же бросился к нему, забив на осмотр места преступления. Потребности в этом особой не было, новых деталей всё равно не прибавилось: никаких ножей, верёвок и прочего реквизита, всё та же скромная кухонька с парой навесных шкафчиков, старой плитой с потрескавшимися конфорками, унылой ржавой раковиной, подставкой для посуды и тонконогим столиком с одним-единственным стулом в комплекте. Вот что действительно заслуживало внимания, так это «труп», лежащий лицом вниз и почему-то головой к выходу. На пол Ширабу не забыл пролить немного крови, обозначив для курсанта рабочую область. Ханамаки подошёл ближе, присел на корточки возле тела, проворно расправился с перчатками, протянул руки и, плутовато улыбнувшись, с деловитым видом стал ощупывать затылок Ойкавы. ― Так-так-так, что тут у нас? ― осторожно пригладив чуть стоящие торчком волосы, под ладонями явно ощущая лёгкое вздрагивание, Ханамаки медленно переместил руки ниже, сперва на шею, потом плечи и спину, продолжая свои незамысловатые движения. ― Какая страшная рана, какое горе… Ширабу бесшумно сделал шаг вперёд, предупредительно кашлянув. ― Курсант Ханамаки, почему вы… щупаете Ойкаву? Ханамаки вскинул голову, озорно оскалившись. Его руки как раз замерли у чужой поясницы, ладони опасно скользнули ниже, вызвав возмущённое ворчание у «убитого». ― Оу, сэр, разве не очевидно? Я осматриваю труп. ― Ты щупаешь меня за задницу! ― не выдержав, зашипел Ойкава, слегка подняв голову, а потом снова опустив ― грозный орлиный глаз Ширабу всё видел и сразу пресекал на корню. ― Ты, вообще-то, мёртвый, ― напомнил Ханамаки. ― Так что заткнись и не отсвечивай. Вдруг над телом было совершено насилие? Я должен проверить всё. ― Это с дырой-то в голове насилие? ― прищурился Ширабу, вскидывая брови и делая пометку в планшете. ― Ну-ну. У вас осталось не так много времени, а всё что вы сделали ― проверили упругость ягодичных мышц курсанта Ойкавы. На вашем месте я бы поспешил. Выдав это чудовищное заявление, заставившее и Ойкаву, которому бы гордиться своими теми самыми мышцами, и Ханамаки, слегка позавидовавшему и их оценившему, немного смутиться и покраснеть, Ширабу утопал в угол и без того маленькой комнатки, принявшись наблюдать за происходящим оттуда. ― Вот стервоза, ― восхищённо присвистнул Ханамаки, склоняясь к нежно-алому уху Ойкавы. ― Клянусь тебе, его взглядом можно в стенах дырки сверлить! Уверен, это он тебя и убил, пока я там за дверью топтался ― поди пялился на твой затылок, да и силушки не подрасчитал, оттуда и дыра. Дело раскрыто, ха! Ойкава тихо хихикнул и этот звук Такахиро показался довольно милым. Он улыбнулся и решил ещё раз перечитать свою карточку. ― Знаешь, я ведь могу тебе подсказать, ― вдруг предложил Ойкава. ― Ого, как только прострелили башку, так сразу смелым стал, ничего себе! ― фыркнул Ханамаки. ― Нет уж, это ведь нечестно. Да и этот глазастый хмырь услышит, и… ты так быстро всё разгадал? ― У меня тоже есть карточка, ― напомнил Ойкава, улыбнувшись краешком губ, когда увидел, как его напарник, не жалея силы, хлопает себя по лбу. ― Соберись. Сдаётся мне, что Ширабу хорошо спросит с тебя за проваленную практику… Ханамаки согласно покивал и шумно выдохнул. ― Сдаётся и мне. Ну ничего, разберусь. А теперь цыц, труп, лежи и разлагайся, ― всплеснул он руками, не удержавшись от того, чтобы тихонько дёрнуть за кончик стоящей торчком пряди на макушке. ― А я пока буду работать. Так, дыра в голове, значит… Хм… Может, тут действовал киллер? ― Кому придёт в голову убивать учителя? ― шепнул «труп», с каждым новым выводом и предположением думая, что вот если бы такие спецы только и работали с полицией, то процент раскрытия преступлений укатился бы дальше некуда. Зато как весело было бы!.. ― Другой учитель, у которого этот увёл девушку? ― предположил Ханамаки. Ойкава затрясся, сдерживая смех. ― Ну, чёрт, я не знаю. Но это точно дыра от выстрела. ― Ладно, это уже хорошо. Перечитай задание, там есть параметр ранения. Ханамаки согласно покивал и сделал, что его просили. Задумчиво промычав что-то и ещё несколько раз пробежавшись по строчкам, он негромко проговорил: ― Хм… Стреляли не в упор, иначе бы мозги разбросало по всей комнате, а этого в условии точно нет. И видимо не с близкого расстояния, если судить по тому, как лежит труп и что входное отверстие на затылке, ― Ханамаки с силой потёр лоб, крепко задумавшись. ― Да ещё и комната маленькая, ― господи, наше государство совсем не заботится о светлых умах! Живут в тесных клетушках, как куры на птицеферме... ― Не отвлекайся, ― одёрнул его Ойкава. ― Да-да, конечно. Так… значит, убийца был не в комнате, а за её пределами, ― задумчиво протянул Ханамаки, поднявшись на ноги. Он прошёлся по комнате, подошёл к окну ― небольшому, створка которого была поднята вверх, ― внимательно всмотрелся в пейзаж напротив, задумчиво хмыкнув. ― Может, всё-таки другой учитель, промышляющий убийствами? Он обернулся, взглянув сперва на Ойкаву, едва различимо дрыгающегося на полу, потом на Ширабу ― о, Боже! ― пытающегося прятать улыбку. Наблюдатель тихо вздохнул, взял себя в руки и заявил: ― Курсант Ханамаки, соберитесь. Тут нет никаких киллеров, я вас уверяю. Но мыслите вы верно. Ханамаки навострил уши, понятливо кивнул и снова вернулся к окну. ― «Верно»?.. Значит если не киллер, то стреляли… Хм, постойте-ка. В моей задаче было указано, что дом оснащён стальной пожарной лестницей, значит… ― он высунулся в окно, радостно взвыв. ― Ну точно, чёртова лестница! ― Серьёзно? ― шепнул Ойкава, слегка приподняв голову. То ли так Ханамаки на него влиял, то ли всё дело в азарте, но на какой-то момент он напрочь забыл о том, что вообще-то должен лежать не шевелясь. Об этом ему вовремя напомнило деликатное покашливание Ширабу, пристально следившего за происходящим. Ханамаки ещё какое-то время торчал из окна, чем-то там шурша, но уже через несколько секунд вылез, в одной руке держа небольшую картонку, а в другой увесистый пакет. ― Нет, но тут вроде как стикер, видишь? Написано: «Пожарная лестница», ― хихикнул он. ― А вот это уже интереснее… Он взялся осторожно растягивать узелки пакета, краем глаза наблюдая за Ойкавой. Он без конца крутился, пытаясь подсмотреть и тоже поучаствовать в процессе. Наконец, когда его терпение иссякло, он нетерпеливо зашептал: ― Что там? Ты так долго открываешь! Ширабу снова громко покашлял. ― Не мешай мне расследовать твоё убийство, бедный обездоленный учитель физики, ― весело фыркнул Ханамаки, засовывая руку в пакет с таким видом, словно бы он был фокусником и обещал достать пушистого кролика. ― Ого, тут пачка налички, пакеты с какой-то ерундой, уверен, что это наркота ― вот их я отдам на экспертизу. ― Зашелестели страницы блокнота Ширабу, осторожно подсказывая, что это решение было верным. ― Любопытные улики: кто и почему их оставил? Над головой ещё пять этажей, если верить карточке, так что стоит прогуляться по соседям и узнать, что к чему. Если тут водятся какие-нибудь нелегалы, то вполне может быть, что… ― Время вышло. Ханамаки оторопело моргнул, обернувшись к Ширабу, показавшему на секундомер с сошедшимися в одной точке стрелками. ― Оу, так быстро? ― надулся только было раздухарившийся Такахиро. ― А можно я ещё пять минуточек поиграю? ― Ханамаки, мне нужен ваш ответ, ― вздохнул Ширабу, с силой потерев лицо. Что-то подсказывало, что ему вечером не помешает немного расслабиться, после такого-то дня. ― Если он у вас есть, то прошу, выскажитесь, если нет ― мы переходим следующему месту. ― Ну, по правде говоря, у меня только предположение и насколько оно рабочее поможет выяснить вот это и визит к соседям убитого, ― Ханамаки кивнул сперва на пакет в своих руках, потом указал на полоток, последним задев Ойкаву, тишком приподнявшегося на локтях, чтобы было удобнее следить за происходящим. ― Что ж, могу ли я тогда услышать его? ― заинтересовался Ширабу, приготовившись делать пометки в своих бумагах. С пола закряхтел Ойкава, напомнив о себе, Ханамаки усмехнулся, подмигнул ему и поспешил выручить бедолагу, начав объяснение: ― Пожалуйста: убитый учитель физики, мистер О всю свою жизнь был добропорядочным гражданином. Он ходил на выборы, сортировал мусор, читал газету от первой колонки до имён редакторов… ― Курсант Ханамаки… ― не скрывая угрозы в голосе, протянул Ширабу. ― Ладно-ладно, никакой воды. В таком случае, моё предположение таково — это была случайность. Мистер О, наш физик, замученный жаждой, зашёл на кухню дабы испить водицы, на это указывает лежащий рядом с ним стакан, ― Ханамаки ткнул пальцем в пластиковый жёлтый стаканчик, укатившийся к шкафчику с чуть покосившимися дверцами, ― который он случайно обронил, когда услышал звуки, донёсшиеся с пожарной лестницы. Он подошёл ближе, открыл окно и тут увидел, что прямо перед его носом на площадку упал пакет, набитый грязным кэшем и наркотой. Мистер О сразу же забил тревогу, так как понял, что дело нечисто ― ну каким оно могло ещё быть, если наличка с неба валится? Он собрался было ринуться к телефону, он вон там, на стене, ― именно поэтому он головой к двери лежит, со спины всё-таки стреляли, ― но тут его акт гражданского долга и закончился. На лестницу спустился тот, кто обронил эти деньги и пакеты с наркотиками. Он увидел мистера О и с одного взгляда разгадал его добропорядочную натуру и то, что он вот-вот заявит о преступлении. Убийца изрядно струхнул, достал пистолет и буквально в один выстрел прервал недолгую и не особо-то счастливую жизнь мистера О, зарядив ему в затылок. По всей видимости стрелял он из чего-то простенького или старого, потому что пуля так и осталась в голове убитого. Почему оставил своё добро ― сказать не могу, предположу только, что его могли застукать соседи, стены наверняка такие тонкие, что пальцем проткнуть можно ― услышали выстрел, начали суетиться. И выбор стоял между побегом и наживой. Видимо, выбран был первый вариант. Ханамаки замолчал, внимательно уставившись на Ширабу в ожидании вердикта. ― Вы ему подсказывали? ― он обернулся, опустил глаза и всмотрелся в лицо улыбающегося чему-то Ойкавы. Тот с готовностью покачал головой и развёл руками. ― Нет, сэр. В моей карточке написано: «Мужчина, тридцать лет, школьный учитель, убит по причине того, что стал случайным свидетелем побега дилера, спускавшегося по пожарной лестнице». Боюсь, тут ни слова о добропорядочности мистера О и том, что он был физиком. Ширабу кивнул и улыбнулся, совсем по-настоящему, без тени ухмылки или ехидства. Он захлопнул свой блокнот и кивнул в сторону двери этой крошечной комнатки. ― Хорошая работа, курсанты. Перерыв пятнадцать минут, и мы продолжим в другом месте, сразу как следующая комната освободится. Поднимайтесь, Ойкава. А вы, Ханамаки, уберите кровь с шеи, ― он указал на оставшиеся разводы бутафорской крови, развернулся и зашагал к выходу, оставляя парней наедине. ― У-у-у, ты слышал? «Хорошая работа»! ― радостно заголосил Такахиро, подавая руку и помогая Ойкаве подняться. Он услужливо одёрнул его одежду, стряхивая с плеча пыль. ― Мы с тобой умудрились заставить улыбнуться этого буку, видел? Вот это настоящее достижение, так я считаю! ― Ты заставил, ― хихикнул Ойкава, неожиданно ткнув локтем в бок. ― Ну уж нет, это сделали мы оба, ― покачал головой Ханамаки. Он потянул напарника к двери, подцепив его под локоть. ― Знаешь, теперь мы просто обязаны сделать десять из десяти, ну или сколько там будет ― выложиться на полную, короче говоря! Ты реально хорош, Ойкава, так что я думаю, что проблем не возникнет. И как так вышло, что с таким крутым чуваком никто не… Он осёкся слишком поздно, смешно ойкнул, прикусывая язык. Ойкава едко хмыкнул, но руки из чужого захвата не вырвал. ― Хотел бы и я знать, ― тихо и как-то слишком уж тоскливо произнёс он. ― Знаешь, в том городе, где я жил прежде, остался мой самый лучший друг. Так вот, он мне с самого детства твердил: «Дуракава, ты просто несносен!» ― похоже, что Ива-чан всё-таки был прав. Ханамаки виновато опустил голову. Как назло в памяти всплыли недавнишние слова, которыми он описал Ойкаву. Ну да, он был парнем немного иного толка, задирал нос и местами чем-то пугал, но чтобы «несносный» ― это вряд ли. ― А знаешь, что я тебе скажу? ― вдруг расхрабрившись, выпалил Такахиро, привлекая к себе внимание. ― Что твой друг здорово ошибался. Ты, конечно, тот ещё чудик, считающий пакет с вкусняшками отравой, но точно не «несносен», а кто так говорит или делает это в сердцах, как твой друг, не со зла, или просто потому, что совсем тебя не знает. Я и сам так думал какое-то время… ― нехотя признался он, нахмуриваясь. Ойкава холодно хмыкнул и неприятно поморщился. ― Но я хочу всё исправить, честно! Поэтому предлагаю следующее: Ширабу ведь сказал, что будет ещё несколько заданий, предлагаю сделать из этого что-то вроде соревнования, что скажешь? Если ты раскроешь больше «преступлений», то я угощу тебя ужином. А если я ― платишь ты. И да, для справки: как-то раз я слупил двухкилограммовый стейк и залил это дело сверху парой чашек мисо супчика, так что лучше тебе быть настороже. ― А что, если мы оба раскроем всё? ― спросил Ойкава. Всё своё недовольствие и тоску он если уж не растерял, то хотя бы приглушил словами напарника, оставшись довольным и этим. ― Ну, тогда мы надерёмся до икоты, запрёмся в караоке и будем целый вечер орать заглавную тему из Покемона, ― легкомысленно предложил Ханамаки. ― Покутим на полную катушку, что скажешь? Ойкава подумал с секунду, а потом согласно кивнул. По его вполне счастливому лицу было видно, что он согласился бы и не раздумывая, но паузу выдержать всё же хотел. ― Хорошая идея, но мне больше нравится Дораэмон. ― А-а-а, ― уважительно покивал Такахиро, весело хихикнув, ― нестареющая классика, одобряю твой выбор. Ну ладно, идём, а то наш сэр жертва парикмахера поди уже заждался. Кстати, это дело я бы раскрыл на раз-два ― его просто ненавидят, потому так и стригут. Ойкава покачал головой и рассмеялся, прислушиваясь к пространному рассуждению насчёт необычной чёлки наблюдателя Ширабу.***
― Ну и, как тебе вечерок? Ханамаки плутовато улыбнулся, шатко подрулив к бредущему рядом с ним Ойкаве. Без единого сомнения он накинул руку ему на плечи, прижимаясь в поисках тепла. Тоору против не был, он вообще весь вечер соглашался на всё, что бы ему не предложили: лихо громыхал бубном, невпопад орал песни, не отказывался от добавки и совсем не стеснялся откровенных разговоров и откровенных же касаний развеселившегося Ханамаки. ― Не совру ни разу, если скажу, что никогда так не веселился, ― широко улыбаясь, признался он. Такахиро покивал, хищно оскаливаясь и вскидывая в победном жесте кулак над головой. ― Ну, мы это заслужили, ты так не считаешь? Всех уделали, ехоу! Ойкава в очередной раз рассмеялся. ― Всех-всех, пять из пяти, ну надо же, ― всё не переставал восхищаться он, кажется, слегка завидуя тому, что уступил на самую малость и то по глупости какой-то. ― Ты действительно был великолепен, Маки. Ханамаки удивлённо охнул, остановился, повернул голову к Ойкаве, лукаво на него уставившись. Тоору покраснел, и чёрт его сейчас разберёшь ― то ли это было от выпитого, то ли от удовольствия, что они медленно, но верно меняют градус отношений. ― «Маки»? ― переспросил Такахиро, пробуя на вкус новое прозвище. ― Мы уже в таких отношениях, что можем придумывать друг другу милые имена? Ойкава смутился ещё сильнее, но взгляда всё не отводил, держался. ― Не нравится? ― на выдохе шепнул он так, словно бы в самом деле переживал за то, что скажет Ханамаки. Но причин для волнений не было ― новонаречённый Маки был в полном восторге. ― Шутишь, что ли? Прикольно звучит! ― заулыбался он, делая шаг вперёд, утаскивая Ойкаву дальше. ― Надо и тебе что-нибудь такое придумать… Хм… Я буду звать тебя… Детектив Варнике? Ну как, звучит? ― Боже, откуда ты взял это? ― расхохотался Ойкава, решительно замотав головой. ― Такая древность! Я решал с ним задачки в пятом классе. Глаза Ханамаки восхищённо блеснули. ― Ого, так ты тоже, получается, с самого детства любил эти штуки? Ну, задачки детективные и остальное? Сразу знал, кем хочешь быть? Ойкава покивал. ― Ага. А ещё любил инопланетян, динозавров, пиратов… ― признался он, неловко почесав в затылке. В его глазах плескалось безграничное тепло, появившееся от мыслей о чём-то далёком, но неизменно приятном. ― Я бы, может, и другое что-то выбрал, но матушка сразу ясно дала знать, что на порог дома не пустит, если уйду в кочующие по морям палеонтологи-уфологи… Так я и остановил свой выбор на этой профессии. ― Они замерли посреди тротуара, одновременно уставившись в тёмные окна спящего старого дома ― пора было прощаться. ― Ну вот, здесь я и живу. ― Симпатичный замок, ― оценил чужое жилище Ханамаки, наконец решив выпустить нового приятеля из захвата. Он кивнул на дом, указывая на незажжённый свет. ― Похоже, что мы загулялись, все уже спят. ― Мне без разницы, я живу один, ― откликнулся Ойкава, разглядывая чуть покачивающегося Такахиро. ― Зря ты, конечно, вызвался меня провожать, Маки, сам-то как теперь домой доберёшься? Ханамаки умилённо заулыбался и быстро отмахнулся. Сердце у него было не на месте. ― А, да как-нибудь уж доползу, ― сказал он и, недолго раздумывая, всё же решился сказать, что успел надумать за минувший день и вечер. ― Вот смотрю я на тебя, Ойкава и удивляюсь ― как я мог быть таким дураком? Считал тебя занудой и жеманным придурком, а всё совсем не так… И ты себе не представляешь, как я рад, что ошибся и поспешил с выводами. Ты отличный парень! Совершенно не умеешь петь, чёртовы кошки, застрявшие в сточных трубах музыкальнее тебя будут; не пьянеешь, засранец ты этакий ― как такое вообще возможно, если даже на вечеринки ты не ходишь; и живёшь чёрт знает где, но это не мешает тебе быть классным чуваком. Прости, Тоору… ― Ханамаки подошёл, сцапав его ладонь. ― Можешь дать мне в глаз, пусть расплата за мой идиотизм будет такой, но если ты не против, то я буду только «за», если мы станем друзьями. Ойкава молчал долго, стоял опустив голову, словно и правда раздумывал и принимал решение. ― Очередная диверсия? ― усмехнулся он, поднимая на Ханамаки смеющиеся глаза. ― Не-е-е, ― расплылся в улыбке Такахиро, заметно расслабляясь. ― Просто дружба. Ну или не просто, как уж получится. ― Что значит «не просто»? ― заинтересовался Ойкава. ― М? Ну, полагаю, что это. Ханамаки качнулся с пятки на носок, в один короткий шаг сократил расстояние между ними, обольстительно оскалился и подался вперёд, на считанные секунды припадая к губам Ойкавы. ― П… Почему? ― выпалил Ойкава, обалдело пялясь на Ханамаки, осторожно ощупывающего свои губы. Теперь краска расплылась и на его лице, залив щёки, шею и уши. Он, видимо, и сам не ожидал, что сделает что-то подобное, но судя по довольной ухмылке, которую он прятал под пальцами, сожалений никаких не было. ― Ханамаки, почему? ― Опять Ханамаки, да? Прости, если напугал… Я… Чёрт бы его знал. Я был пьян, а ты в ночи ну вылитый очаровашка Фоззи, не могу перед ним устоять, хоть убей… ― Ойкава прыснул; его снова понесло, захлестнуло очередным цунами пространных объяснений и это в какой-то мере было даже мило. ― Ладно, давай спишем это на длинный день и твоё оглушительное, во всех смыслах, выступление с темой Дораэмона ― до сих пор не могу выкинуть из головы. А теперь я пойду, доброй ночи!.. Ханамаки крутанулся на пятках, в очередной раз покачнулся, хотел было сделать шаг и двинуть в обратный путь, но сделать этого не дала ему рука Ойкавы, уцепившаяся за краешек рукава. ― Погоди… Может, ты лучше у меня переночуешь? В таком состоянии идти домой небезопасно. Такахиро удивлённо вытаращился на него, оторопело моргнул, и тут же расплылся в широченной улыбке. ― Ах ты хитрюга! Один поцелуй и уже в постель меня зазываешь? ― От такого заявления Ойкава едва ли не сгорел со стыда. Понятно, что этот дурень шутил, но кто знает, что твориться в его бесшабашной розово-персиковой головушке. ― Чтоб ты знал, ты будешь у меня первым, так что будь со мной нежен!.. Ханамаки выдержал иезуитскую паузу и расхохотался, разом расставив всё по своим местам. ― Ну и дурень же ты, Маки, ― прошипел Ойкава, не удержавшись и ткнув этого чёртового шутника в бок. ― Пошли уже, переночуешь, а утром выставлю тебя за дверь, как собачонку!.. Он подцепил его под локоть, потащив за собой к дому. ― Хм-м, занимательный факт: ты ничего не сказал против на мою реплику, ― задумчиво протянул Ханамаки, самым бесстыдным образом ухмыляясь и наблюдая за тем, как меняется выражение лица Ойкавы. ― Указывает ли это на то, что ты не отрицаешь нашей возможной связи? Кажется, я вот-вот решу ещё одну детективную задачку. ― Та-а-ак, Маки, или ты поднимаешься наверх, или… ― страшно покраснев, выпалил Ойкава, кивнув в сторону лестницы. Ханамаки усмехнулся, подступил ближе, поймал кончик носа Ойкавы, легонько потянув. ― Не по нраву, когда у тебя парень такой умник, а? ― подмигнул он. ― Высоко сижу, далеко гляжу ― берегись, Тоору… ― Т... Ты мне не парень, ― отмахнулся Ойкава, надувая щёки. В глазах напротив слишком уж явственно заблестели какие-то весёлые искорки, не сулящие ничего хорошего. ― Это только вопрос времени, детка, вопрос времени, ― пообещал Ханамаки, принявшись за практически непосильное ему сейчас восхождение на высокое крыльцо дома. ― Иди уже! Чёрт, угораздило же… Ойкава подпихнул его в спину, прошёл вперёд и взял за руку, лениво вслушиваясь в очередной дурацкий скетч на тему их будущей «совместной жизни». Вот и как же ему будет стыдно-то завтра!.. Хотя, если бы Тоору знал его чуть лучше, то не развлекал бы себя подобными злодейскими мыслями ― Ханамаки вряд ли вспомнит это поутру. Зато он сам точно не забудет и будет помнить о том, что их дружба в любой момент может резко сменить направление. Слушая рассеянное бормотание Маки за своей спиной, держа его крепко за руку, Ойкава и не думал прятать довольной улыбки.