― На самом деле я удивлён тому, что вы так легко согласились, Акааши-сан, ― Тсукишима поправил очки кончиком пальца, поверх бумаг взглянув на сидящего перед ним молодого человека. ― Есть острая потребность в работе?
Акааши вежливо кивнул, уложил ногу на ногу, пальцы сцепил в замок, всем своим видом пытаясь изобразить спокойствие и лёгкую небрежность. Работа ему, конечно, была нужна, но не хотелось продешевить и показать, что он готов на всё, лишь бы его взяли, речь всё же шла не просто о выполнении обычных обязанностей секретаря или агента, а о чуть большем ― практически о нём самом.
― Да, засиделся дома, хотелось бы занять себя чем-нибудь, ― улыбнулся он, внимательно следя за реакцией собеседника.
Тсукишима Кей, как поговаривали, мастак был читать людей, а потому считался в каком-то роде «переходящим призом» в их сфере, так что заполучить его хотели многие. Одна незадача ― от такого внимания нервы стали сдавать, вот и пришла пора искать замену на то время, что он проведёт в каком-нибудь затворничестве, первый месяц отпуска просто отсыпаясь и отъедаясь, подальше от нервотрёпки и бесконечных капризуль актёров, неумех-стажёров. Судя по практически непроницаемому лицу Тсукишимы, Кейджи его устраивал: и общались они уже достаточно долго, и глаз у бедняги почти не дёргался. Акааши чуть слышно кашлянул и добавил:
― К тому же, эта работа мне по плечу. Какое-то время я был личным ассистентом, и это было занимательно.
― Да, знаю, ― Тсукишима заглянул в бумаги с анкетой, заполненной Кейджи всего каких-то два часа назад, до собеседования, выискивая что-то среди строчек. ― К слову, Яку-сан оставлял хорошие рекомендации, это выделяет вас среди прочих, а ведь ни для кого не секрет, что он довольно требователен.
― Он требователен только первое время, но стоит всё запомнить, как работа становится только в радость. Приятно знать, что он оставил рекомендации, ― польщёно улыбнулся Акааши, наверное, впервые по-настоящему за всё то время, что сидел в переговорной. Немного помолчав, давая Тсукишиме обдумать и взвесить всё ещё раз, он осторожно произнёс: ― Тсукишима-сан, я понимаю, что желающих много и есть люди, которые могли бы показать себя лучше, но я готов работать, согласен начать хоть сейчас, потому что мне нужны…
Акааши осёкся, опустил голову и договаривать не стал. Кого волнуют чужие финансовые проблемы? К тому же, что он может? Не заставить же этого очкарика насильно выбрать его, вот и оставалось лишь надеяться, что его кандидатура окажется привлекательнее с треском вылетевшего из переговорной парня, которого хватило на пять минут, и смущённо заикающейся девчушки, стеснявшейся поднять голову и посмотреть даже на Тсукишиму, что уж говорить о прямом работодателе.
― Это-то меня и пугает, что вы готовы ― в здравом уме к нему сам никто в ассистенты не пойдёт, ― хмыкнул Тсукишима, шумно выдыхая. Акааши удивлённо вскинул брови, но спрашивать пока ничего не стал. Тсукишима поднялся с места, жестом велев Акааши сделать то же самое, и кивнул в сторону двери. ― Что ж, если всё устраивает, то прошу за мной, отведу вас на место и познакомлю. А пока вот, возьмите и ознакомьтесь хотя бы с расписанием на сегодняшний день.
Он протянул потрёпанный на вид чёрный блокнот на кольцах, толстый от кучи различных стикеров и листочков, его набивавших. Акааши бережно принял книжицу, пролистал первые несколько листов, обнаружив стройные ряды имён и контактные телефоны. Тсукишима, наблюдая за ним, не устоял от того, чтобы задрать нос и насладиться чужой растерянностью ― номеров было слишком много, гораздо больше, чем обычно, даже какому-нибудь бизнесмену вряд ли потребуется столько контактов. Кей схватился за ручку двери, быстро выскакивая в коридор, Акааши следовал хвостиком, навострив уши, когда он заговорил снова:
― В этом блокноте всё, что может вам потребоваться: контактные телефоны всех, кто хоть как-то с ним связан, от зубного врача до матери, номеров много, некоторые даже не нужны, но пусть всё-таки будут; дальше практически та же ситуация с адресами; следом пароли от всех аккаунтов, которые у него есть, пароль от телефона, сигнализации его дома, гаража и всего, что есть. Позже я дам вам дубликат ключей. Ключи от машины даст сам Куроо, ― наставлял Тсукишима, широко шагая по коридору агентства, не слишком-то беспокоясь о том поспевает за ним Акааши или нет. ― Она остаётся у вас на весь период времени, что вы будете работать. Все расходы будете покрывать с его счёта, или можете со своего ― позже вам это возместят, но имейте в виду, что нужно будет сохранять все чеки в любом из случаев. Если что копию этого блокнота, первые несколько страниц, я вышлю вам на почту, вместе с его расписанием, но лично мне удобнее всё вести на бумаге и всегда иметь под рукой именно такой вариант, как будет удобнее вам ― смотрите сами. Думаю, что особых проблем возникнуть не должно. После того, как вы подали заявку на участие в конкурсе, я связывался с Яку-саном и он отзывался о вас, как о трудолюбивом, исполнительном, понимающем, пунктуальном и в целом отличном работнике ― все эти качества, если вы действительно ими обладаете, то, что нам и нужно. Делайте то, что должно, Акааши-сан, и всё будет отлично.
Акааши согласно покивал и, нагнав Тсукишиму, заглянул в его глаза, упрятанные за холодным блеском линз очков.
― «Но»?..
Тсукишима остановился, нехорошо усмехнулся и качнул головой.
― Вас не проведёшь, да?
― У вас было такое выражение лица, будто бы есть что-то, что следует сказать мне, но вы не уверены в том делать это или нет, ― расшифровал свой вопрос Акааши, сопровождая это безукоризненной любезной улыбкой. ― Тсукишима-сан, есть что-то ещё?
― Да, есть, ― немного помявшись, согласился он. Тсукишима нахмурился, выждал какое-то время, словно ещё раздумывал говорить или нет, и наконец на выдохе произнёс: ― Он совершенно несносный.
Вот уж чего Акааши не ожидал услышать, так этого. Куроо Тетсуро был одним из самых популярных актёров небольшого агентства, специализирующегося на бесперебойной поставке «свежего мяса» для развлекательных тв-шоу, сериалов и малобюджетного кино. И достаточно было глянуть пару интервью с ним, посмотреть несколько фильмов, чтобы понять, что он абсолютный любимчик как публики, так и самого агентства. Хорош собой, умён, очарователен и за словом в карман не полезет; способен как заставить хохотать до колик, так и пустить скупую слезу, так что потом приходится сетовать на чёртовых «луковых ниндзя». Преуспевающий актёр, хороший человек и тут вдруг ― «несносный»? Довольно необычно.
― Должен сказать, что я удивлён, ― честно признался Акааши, но и не подумал хоть как-то показать, что засомневался в своём решении заполучить работу, ― я думал, что он кто-то вроде исключительного любимчика всего агентства.
Тсукишима нахмурился, нарисовал на своём лице отвращение, буквально на пару мгновений, тут же спрятав его от нового ассистента, пока тот не начал задавать ещё вопросов. Он поправил сползшие очки и двинулся дальше, на ходу здороваясь с кем-то из персонала. Кейджи двинулся следом, старательно ловя каждое слово «старшего» коллеги.
― Так и есть, я не спорю ― он довольно популярен и знает, как работать с публикой, но в обычной жизни он просто ужасен. Однажды, когда он заболел, мне пришлось приглядывать за ним. Так вот, должен сказать вам, Акааши-сан, что более капризного существа я в жизни не видел. Даже мой пятилетний племянник и тот сговорчивее. Он, видите ли, хотел бульон со звёздочками, а не буквами!.. ― слегка раскрасневшись, проворчал Тсукишима. Акааши с трудом удержался, чтобы не прыснуть: сперва он представил кухарящего Тсукишиму в переднике, обязательно розовом, а потом Куроо, по нос завёрнутого в одеяло и кривящегося при виде супа с буквочками. ― После, конечно, выяснилось, что он просто пытался меня подразнить, но подобные вещи меня раздражают. Особенно, когда их вытворяет тридцатилетний здоровый мужик.
― Как по мне, так это безобидная шалость, ― улыбнулся Акааши, вставая на сторону своего нового работодателя и благодетеля, ― и только-то.
Тсукишима скривился и как-то слишком уж холодно взглянул на Акааши, но ничего не сказал, хотя глаз у него задёргался, выдав все мысли с потрохами.
― Так-то оно так, но не только этим всё ограничивается. Его поступки иногда выходят за все рамки дозволенного… ― он замолчал на полуслове, задумчиво пожевал губу, не решившись договаривать. ― Впрочем, об этом мы не будем. Возможно, вы с этим не столкнётесь, поэтому не стану напрягать вас больше необходимого, если Куроо сможет ― расскажет сам. Просто будьте начеку каждую минуту, хорошо?
Акааши удивлённо взглянул на Тсукишиму. Тот молчал, любезно позволяя сполна насладиться щекочущим где-то внутри чувством любопытства прежде, чем они двинутся дальше.
― Понял вас, Тсукишима-сан, и не переживайте, я справлюсь, ― заверил его Кейджи, вежливо склонив голову. Они подошли к двери, и Акааши понял, что вот и всё ― обратного пути больше нет и это последняя черта, возле которой ещё можно передумать и отказаться, потом сделать это уже вряд ли получится. ― Спасибо, что позаботились обо всём и проинструктировали меня в подробностях. Расписание я просмотрел, поэтому, как и говорил, смогу приступить хоть сейчас.
― Рад слышать, к тому же, после того как я вас познакомлю, мне придётся уехать, ― он раздражённо фыркнул, кивком указав на зажатый в пальцах мобильник, мерцающий огонёк входящего вызова. Тсукишима повернул дверную ручку, толкнул дверь, ладонью указывая внутрь. ― Что ж, тогда не станем тянуть ещё больше… Входите, Акааши-сан.
Перед ними была комната, чем-то очень похожая на ту приёмную, в которой Тсукишима мучал вопросами Кейджи, разве что тут было чуть уютнее. Огромные окна во всю стену никуда не делись, но их строгость успешно сгладили несколько симпатичных пальм в кадках и пара стикеров в форме кошачьей лапки, налепленных прямо на стекло; рабочему столу, заваленному бумагами, противостоял удобный низенький диванчик, заваленный подушками и застеленный пушистым бежевым пледом. Обыкновенный офисный бойлер соседствовал с книжной полкой, на которой удивительным образом нашли пристанище как комиксы, так и книги с явно художественным наполнителем. Венчал полку заточённый в пластиковый короб чайный сервиз, кажется, ни разу не используемый по назначению. В целом, это была самая обычная комната, едва обжитая, используемая и как рабочее место, и как то, где в случае чего можно и заночевать без особых проблем.
― Здесь вам придётся проводить какую-то часть своего времени, ― скучающе объявил Тсукишима, делая шаг в комнату. ― Куроо, видимо сейчас…
― Тсукки-и-и! ― Из-за двери на Тсукишиму выпрыгнуло нечто, сразу же облапило и прижалось, слёзно запричитав: ― Ты передумал уезжать? Какая радость!
Тсукишима прошипел что-то ругательное сквозь зубы, поспешив скинуть с себя чужие цепкие конечности.
― Да я скорее брошусь под машину, чем останусь ещё на день, ― ядовито просипел он. ― Куроо-сан, да возьмите же вы себя в руки!.. Если вы не заметили, то я пришёл не один, у нас гость! Прекратите, неудобно же…
В одну секунду хнычущее нечто трансформировалось в хорошо узнаваемого человека ― уже несколько лет он улыбался Акааши с десятка билбордов, распиханных по всему городу, приветливо махал с экрана ТВ, а вот теперь отцепился от своего ассистента, отошёл в сторону и заинтересованно пялился, разглядывая его, смущённо топтавшегося за спиной у Тсукишимы.
― Оу, а это у нас кто? ― любезно заулыбался он, протягивая ладонь. ― Куроо Тетсуро.
Акааши в первую секунду растерялся, быстро сунул подмышку блокнот, по которому сразу же скользнул понимающий и слегка расстроенный взгляд Куроо и, наконец, пожал чужую руку.
― Акааши Кейджи, ― представился он, не без удовольствия разглядывая приятную улыбку на лице напротив. ― Рад познакомиться с вами, Куроо-сан, надеюсь мы сработаемся.
Куроо удивился и вопросительно зыркнул в сторону Тсукишимы, взявшегося ковыряться в бумагах на рабочем столе. Он тяжело вздохнул и терпеливо пояснил:
― Я ведь говорил, что ищу себе замену и приведу человека сегодня. Акааши-сан любезно согласился меня подменить на время отпуска, так что позаботьтесь о нём и постарайтесь не втравить в неприятности.
Куроо перевёл взгляд на Акааши, оценивающе его оглядел, задерживаясь дольше остального на его тёмных вьющихся волосах и редкого цвета тёмно-синих глазах, сразу привлекающих внимание окружающих. Улыбнувшись каким-то своим мыслям, Куроо наконец отпустил руку Кейджи, указывая ему на диван, когда как сам подобрался к столу, у которого хозяйничал Тсукишима, вставая так, чтобы можно было одновременно разговаривать с ними обоими и при этом не крутить головой, как дурной филин.
― Тебя, Тсукки, никто не сможет заменить, ― подхалимски заявил он, подмигивая Кею, который с каменным лицом собирал листки в стопку, рассортировывая бумажный завал. Не найдя у него должного внимания и отклика, Куроо обратил свой взгляд к Акааши. ― Знаете, Акааши, где-то я вас уже видел ― ваше лицо мне кажется знакомым. Снимались где-то?
Кейджи с готовностью помотал головой. К щекам прилило тепло: он, конечно, и не ожидал, что Куроо его узнает, но всё равно был приятно удивлён, что удостоился чести получить титул «уже увиденного где-то», почему-то это льстило. Да и в целом чувствовал он себя странно, так будто бы встретился со своим кумиром, хотя Куроо воспринимался не больше, чем тот, с кем ему предстоит работать. Он никогда не был тем, за кем Кейджи пристально следил и мог бы радоваться успехами или огорчаться неудачами, так что свой непонятный восторг от знакомства и лёгкое волнение Акааши списал на обычный мандраж перед получением новой работы. Ну и ещё немного на очарование самого Куроо: попробуй-ка не растай, когда он так внимательно смотрит, улыбается и подбирается всё ближе, сильнее опутывая нового подчинённого своими сетями.
― Нет, не снимался, но какое-то время я был ассистентом у Яку Мориске-сана, ― старательно следя за своей речью, пояснил Акааши, замечая, как удивлённо вытягивается лицо Куроо, а выражение лица меняется на одобрительное и слегка восхищённое. ― Я был с ним неотлучно на площадке, когда вы вместе снимались в «Кошачьем урагане» ― тогда из-за костюма он не мог нормально передвигаться по площадке, даже попить не мог и мне постоянно приходилось помогать ему. Наверное, тогда-то вы меня и видели.
Неожиданно Куроо заулыбался и быстро закивал.
― Лучше уж скажи: «Кошачий кошмар» ― это самая позорная штука из тех, где я снимался, ― виновато хихикнул он, потерев затылок, всклокочивая и без того растрёпанные волосы ещё сильнее. ― Слушай, а вот теперь, как ты сказал, я тебя вспомнил: ты таскал хвост Яккуна и постоянно подтягивал ему эти вечно сползающие рукавицы в виде лапок. То-то мне показалось твоё лицо знакомым, а ты, оказывается, хвостоносец Мориске! Надо же, как тесен мир! И как он там поживает, так и не вырос, мелкий прохвост? Сто лет его не видел… Оу, и не сочти за грубость, но почему ты ушёл от него? ― заинтересовался Куроо, задумчиво потерев подбородок. ― Насколько я помню, вы вроде отлично ладили.
Акааши тепло заулыбался и кивнул. В вопросе ничего такого не было, к тому же поделиться новостями ему хотелось.
― Яку-сану предложили хорошую роль заграницей, поэтому нам пришлось разорвать контракт. Он предлагал мне остаться с ним, согласен был полностью обеспечить меня и выполнить все требования, но здесь меня держат кое-какие обязательства, так что отправиться с ним больше чем на полгода в другую страну я не смог, ― не сумев скрыть тоски, поделился Кейджи.
Работать с Яку ему и правда нравилось, это был один из самых приятных в общении людей, что он знал, так что расставаться было нелегко, хотя и радостно за то, что его подопечный так вырос в актёрском плане и достиг чего-то по-настоящему стоящего. Куроо, выслушав это, уважительно покивал. На губах играла улыбка, но взгляд словно бы остекленел, смотрел куда-то сквозь, и от этого, если честно, шли мурашки.
― Рад за Яккуна, ― отмерев, тихо сказал он, бросив короткий взгляд Акааши. ― Он уже приступил к работе?
Кейджи согласно покивал.
― Да, уже как два месяца в отъезде. Мы иногда созваниваемся, и он каждый раз жалуется на своего нового ассистента: принимающая сторона выделила ему высоченного русского парня, Яку-сан ему макушкой едва до плеча достаёт. И, как вы понимаете, тема роста упоминается чуть ли не ежечасно. ― В глазах Куроо заплясали весёлые огоньки; Акааши довольно хмыкнул. ― И представляете, этот парень, как только его увидел, сразу же спросил, что делает ребёнок на съёмочной площадке и где именитый заграничный актёр, которого ему обещали.
Куроо не выдержал и расхохотался. Посмеивался и Акааши, радуясь тому, что исчез тот странный стеклянный взгляд, смотрящий в никуда.
― Боже, скажи, что его не убили? ― Акааши развёл руками и пожал плечами ― конца этой истории он не знал, но хотел верить, что Лев, так звали того парнишку, остался жив и при всех конечностях, что даровала ему природа. ― М-да, бедолаге придётся трудно на новом месте работы. Ну да ладно, Яккун его, если ещё не убил, обязательно воспитает, будь уверен, всё будет в полном порядке. Тсукки, ― Куроо обернулся, заметив, что Кей перестал ковыряться в бумажках и уже какое-то время молча слушает их, дожидаясь момента, когда можно будет вставить слово, ― мне точно не удастся заставить тебя передумать? Акааши, конечно, мне нравится, но с тобой-то мы и огонь, и воду, и ночь без отопления прошли ― как я теперь без тебя?
Тсукишима, отложив в сторону одну из бумажных стопок, взял в руки другую и прицельно отправил её в мусорную корзину, ударив ладонью о ладонь.
― Акааши-сан справится, будьте уверены. Я оставил ему всё необходимое, ваше расписание на две недели отошлю по почте, как буду у ноутбука, на ближайшие дни у него есть. Дальше он уже сможет со всем справиться сам, ― сухо заметил Тсукишима. ― Насчёт отъезда мы уже разговаривали, Куроо-сан, менять своего мнения я не намерен, если только вы не добиваетесь моего суицида намерено.
Куроо помотал головой, состроил жалобную мордочку и осторожно подобрался ближе к насторожившемуся Кею.
― Ничего я такого не добиваюсь, прости, что настаиваю, тебе и правда стоит отдохнуть, столько лет трудился, попутно помогал другим ― ты заслужил отпуск. И раз мы прощаемся, ― он раскинул руки в стороны в приглашающем жесте, ― то давай хотя бы обнимемся? Чёрт его знает, что может произойти за эти три месяца.
Тсукишима от его слов неприятно поморщился и чуть заметно качнул головой, выдавливая из себя кислую улыбку.
― Боюсь, что это будет лишним, ― холодно заметил он, стороной обходя Куроо. Акааши мельком заметил, как изменилось выражение его лица, но рассмотреть подробнее не успел ― Тетсуро, расстроено хмыкнув, повернулся к окну, делая вид, что очень обеспокоен стремительным течением облаков над городом. Тсукишима какое-то время топтался в центре комнаты, не спешил уходить, но наконец сделал решительный шаг в сторону выхода. Напротив дивана он задержался. ― Акааши-сан, в экстренных случаях не бойтесь звонить мне, я постараюсь быть на связи всё время. Только постарайтесь не злоупотреблять этим.
Кейджи проворно поднялся на ноги, подошёл к Тсукишиме, обменявшись с ним коротким рукопожатием.
― Хорошо, буду иметь в виду, ― кивнул он, игнорируя чужой острый взгляд. ― Спасибо за всё, я позабочусь о Куроо-сане.
― Конечно, ― в очередной раз кисло улыбнулся Тсукишима, напоследок всё же решившись взглянуть на стоящего к ним спиной Куроо, одаривая его обеспокоенным долгим взглядом. В нём не было ни намёка на тоску или нормальное в этом случае волнение ― с Куроо Тсукишима Кей расставался с облегчением. Резко выдохнув, он обернулся, наклонился и, не разжимая губ, шепнул: ― Смотрите в оба, Акааши. Надеюсь, вы справитесь.
Ответить или спросить хоть что-то Акааши не успел, молча махнул рукой, продолжив хранить молчание до тех пор, пока звук чужих шагов был слышен из-за всё ещё гудевшей из-за слишком громкого хлопка двери. Наконец в комнате воцарилась тишина и сказать, что она была приятной Кейджи не мог. Увиденная им сцена была до жути странной и не удивительно ― о том, сколько всего могло связывать их он мог лишь догадываться, зато не было ни единого сомнения, что подробности скорее всего не понравятся Акааши. Да и не его это дело, если так подумать. В конце-то концов, его интересовала только работа, ну и, может, совсем немного возвращение в полюбившуюся суетливую жизнь, которой ему не хватало последние два месяца.
Акааши улыбнулся каким-то своим мыслям, повернулся, тихо прокашлялся, словно бы пытался так напомнить о своём присутствии в комнате. Куроо вздрогнул от звука, обернулся и широко улыбнулся. Вопреки мастерски нацепленной улыбке, выглядел он расстроенно ― выдавал настроение его блеклый взгляд, цепляющийся за что угодно, но только не за те вещи, которые, как решил Акааши, принадлежали Тсукишиме.
― И всё же какой он вредина, да? ― тихо усмехнулся Куроо, подходя поближе. ― Мы с ним кучу лет проработали, а он всё так же холодно ко мне относится. Даже обняться не захотел… Надеюсь, ты не такой вредный Акааши?
Куроо уставился на него с надеждой и опровергнуть её было бы просто злодеянием. Акааши улыбнулся, склонил голову набок и слегка развёл руки в стороны.
― Вы хотите обняться, Куроо-сан? ― предложил он, не без удовольствия замечая, как весело блеснули чужие глаза. ― Думаю, что Тсукишима-сан тоже ценит ваши отношения, просто он сам по себе сдержанный человек и при постороннем не стал проявлять чувств.
Куроо усмехнулся, пожал плечами и встал напротив, хлопнув Акааши по плечу.
― Хорошая попытка, Акааши, и ты прав ― Тсукки и правда такой, но дело вовсе не в постороннем. Для него я ― это только работа, не больше, а вот ты… ― он помолчал, размышляя над своими дальнейшими словами. ― Знаешь, я уже один раз пробовал и это не сработало, но рискну ещё раз: давай сразу начистоту и обговорим всё сразу, идёт? ― Кейджи подобрался, вытянулся и быстро кивнул. Куроо усмехнулся, снова похлопав его по плечу. ― Да расслабься ты так, я о другом… Просто… Может, конечно, это и неправильно, но не относись ко мне слишком уж формально, ладно? На самом деле я обычный парень, точно такой же, как и ты, и я хочу, чтобы мы общались на равных. Если вдруг у тебя будет, что сказать ― говори. Если я перегибаю палку ― дай знать, не нужно терпеть или пытаться угодить мне. Понимаешь, о чём я?
Акааши помолчал и, наконец, кивнул.
― Да, это можно назвать доверительными отношениями между работодателем и подчинённым.
Куроо поморщился, качнул головой и неуверенно протянул:
― Ну-у-у, что-то в этом роде, да. Я просто к тому, что мне приходилось работать с разными людьми, испытывать на себе разное отношение: кто-то в рот заглядывал и одобрял любой мой поступок, зачастую делая это во вред себе, а были те, кто за спиной сливал информацию обо мне в газеты и сеть, даже продавал мои вещи, представляешь? Я как-то раз на площадке трусов не досчитался, зато потом нашёл их на ebay, ― Акааши нехотя заулыбался. Куроо фыркнул и обиженно поджал губы. ― Тебе смешно, а я тогда измучался. В общем, я к тому, что не нужно подстраиваться, хорошо? Будь собой.
Кейджи широко улыбнулся. И ему приходилось работать со всякими людьми: с Яку-саном, например, у них и были те самые «доверительные отношения» с соблюдением субординации, в конце концов вылившиеся в тёплые приятельские; до этого он несколько месяцев проработал на одного скверного молодого человека, требовавшего просто колоссальной выкладки, при том, что свои обязанности он зачастую игнорировал; до него была девушка, молоденькая актриса, которая потеряла голову после единственной успешной роли и ударилась в неконтролируемый кутёж. Были ещё люди, разные, относившиеся к нему и как к равному, и как к прислуге. Но не было тех, кто просил просто быть собой.
― Хорошо, я вас понял, Куроо-сан, ― Акааши легко поклонился, поднимая глаза на довольного разговором Куроо. ― Могу ли я тогда спросить? Мне всё-таки интересно. Чего бы вы сами хотели? Наверняка есть что-то, что вам хотелось бы получить.
Вопрос сбил его с толку: улыбка затрещала по швам, глаза удивлённо округлились, метнувшись по комнате в поисках опоры, дыхание стало чуть чаще. Кажется, и ему никто ничего подобного не говорил. Куроо думал минуту, две ― Акааши не торопил его, ждал.
― Мне… ― Куроо криво улыбнулся, закусил губы и нахмурился. Это признание, оно не могло им не быть, давалось ему с трудом. ― Мне бы не помешало понимание. Простое, как у других. Есть вещи, которые…
Он нахмурился сильнее, крепко стиснул кулаки, скрипнул зубами, не в силах говорить дальше. Акааши поднял руки, ладонями вверх, прерывая его.
― Не заставляйте себя, не нужно сейчас ничего говорить, мы ведь только встретились, ещё даже не начали работать, а вы уже пытаетесь раскрыть мне все секреты? Не нужно, ― сказал он, мягко улыбнувшись. По лицу Куроо снова скользнуло удивление, разделённое пополам с любопытством ― он слушал внимательно, смотрел пристально, ловя каждый жест и слово. ― Время всё расставит по своим местам, Куроо-сан, поэтому давайте не будем спешить. А пока есть немного времени давайте я лучше угощу вас чем-нибудь? В кафетерии внизу отличный кофе и выпечка.
Куроо оторопело моргнул и ухмыльнулся. Он быстро приходил в себя, сразу же начав улыбаться и буквально излучать удовольствие.
― Что ж, отказываться не стану ― наше с тобой знакомство и правда стоит отметить, но только не в кафетерии. Тут рядом есть славное местечко, открытая площадка, зонтики, и погода располагает к перекусу на солнышке. Поедим, поболтаем, расскажешь мне чем вы ещё с Яккуном занимались, а то особо на новости времени нет. Что скажешь? ― Акааши долго не раздумывал и согласно кивнул. Куроо с довольным видом залез в карман брюк, вытаскивая ключи, весело звякнувшие и прокрутившиеся на его пальце. Их он вручил Кейджи, с любопытством прищурившись. ― Ты же водишь? Я, конечно, и сам могу, но мне не по себе, когда огромный поток машин несётся на меня.
― Шутите? ― вдруг рассмеялся Акааши. Он и подумать не мог, что Куроо может отказываться водить по такой детской причине: Тсукишима говорил, что в его обязанности будет входить вождение, но он думал, что Куроо просто не умеет, а тут всё оказывается гораздо интереснее.
― Вовсе нет, ― надулся он. ― Это страшно, Акааши! Вот за городом мне равных нет, как-нибудь покажу тебе, а тут ты давай уж как-нибудь сам. Я согласен быть твоим штурманом, если захочешь.
Кейджи согласно покивал и осторожно принял ключи, развернувшись к выходу. Куроо следовал за ним, что-то довольно мурлыкая себе под нос.
― Что ж, давайте тогда перекусим, как раз скоротаем время. В три у вас встреча с шоураннерами нового развлекательного телешоу, они хотели, чтобы вы ознакомились со сценарием и местом съёмки. Непонятно насколько это затянется, так что такой вариант будет даже лучше.
― А, уже успел ознакомиться с моим расписанием? ― одобрительно откликнулся Куроо. ― Это хорошо. Знаешь, Акааши, что-то мне подсказывает, что всё у нас с тобой сложится.
Акааши пожал плечами, не решившись говорить о том, что и ему подсознание нашёптывало нечто подобное.
― Поживём увидим, Куроо-сан.
***
Работать с Куроо оказалось на удивление легко, и первый месяц пролетел незаметно. После Яку-сана, который пытался успеть везде и сразу, иногда забывая, что и где должен сделать, с Куроо, который практически самостоятельно курировал своё расписание, проблем никаких не было, и Акааши иногда недоумевал зачем он вообще ему сдался. Он только и делал, что возил его по городу: забирал утром из дома, в течение дня отвозил на встречи, съёмки и интервью, изредка помогал там, а поздно вечером, вымотанного до изнеможения и почти засыпающего за заднем сидении, отвозил домой, каждый раз с сердцем, обливающимся кровью, расталкивая его и напоминая, что спать в машине вредно для здоровья. Куроо ворчал, по привычке отшучивался, что уже давно забыл, что такое жить без вреда для здоровья, неизменно желал доброй ночи и уходил к себе, каждый раз благодаря за его сегодняшнюю работу.
Иногда, конечно, случались форс-мажоры, вроде того случая, когда кто-то из стажёров на студии, прямо перед интервью, случайно перепутал напиток, подсунув что-то с ореховым сиропом. Казалось бы, сколько натуральности может быть в простом сиропе, добавленном в кофе совсем в небольшом количестве, но результат получился ужасающий. Куроо мгновенно распух и покраснел, хорошо хоть смог дышать сам и мужественно держался до того момента, пока Акааши не нашёл для него антигистаминное, а потом не отвёз в больницу, с которой веселье только продолжилось. До поздней ночи приходилось отбиваться от медсестричек и особо ретивых пациенток, возжелавших отщипнуть если уж не кусочек от Куроо, то хотя бы заполучить фото с ним или автограф на худой конец, и плевать барышням было на то, что он не в форме и отходит от отёка. В тот день намучались они оба, и ночь Кейджи провёл у койки Куроо, пусть тот и грозился «уволить», хотя у самого глаза были на мокром месте то ли от благодарности, то ли от вколотых ему лекарств.
Их отношения крепли, интересы переплетались и так, в один из вечеров после работы, Акааши даже умудрился отвезти Куроо на другой конец города, протащив его на выставку художника, который нравился им обоим. Выходка стоила ему сна и драгоценного свободного времени, которого практически не было, но куда как ценнее была искренняя, чуть усталая улыбка Куроо и его тихое «Спасибо», тепло нашёптанное на ухо. Ответным жестом для Кейджи стала обещанная поездка за город, на небольшую смотровую площадку, куда заруливал Куроо с таким видом, словно бы он одолел какого-нибудь жуткого монстра, а не всего-то вывез на природу, полюбоваться закатом. Отсюда открывался волшебный вид на город, утопленный в густом сиропе рыжего и алого света, становящегося всё ярче с каждой минутой до того момента, пока солнце не село окончательно.
И всё было отлично: они хорошо ладили, неуловимо изменяли вредные привычки друг друга ― так Акааши отучился стёсывать до мяса ногти, а Куроо безалаберно относиться к вещам. Но всё же было кое-что тревожащее во всём этом, казалось бы, идеальном мирке, который они друг для друга выстроили ― Куроо чего-то недоговаривал.
На самом деле, Акааши заметил это ещё в тот момент, когда Тсукишима рассказывал ему о работе: его бесконечно что-то тревожило, нервировало и даже напрягало. В тот момент он не придал особого значения, решил, что нынешний ассистент Куроо просто чертовски вымотался, а потому и ведёт себя так, но немногим позже, подобные моменты стали проскакивать и у самого Тетсуро. Акааши замечал это в мелочах, когда прерывался разговор, зашедший дальше, чем ему стоило бы знать, видел в следах на запястьях, которые Куроо тщательно прятал за рукавами рубашек и пиджаков, наотрез отказываясь переодеваться при всех, хотя стеснение в подобных вещах ему было чуждо, кажется, с самого рождения. Временами его лицо неуловимо менялось, взгляд стекленел, и откликался он рассеянно, тряс головой и отмахивался, дескать, всё в порядке, он просто задумался сильнее, чем нужно. Само по себе это не слишком-то беспокоило ― у всех свои секреты и тараканы в голове, у творческих людей они так вообще особой породы, но по-настоящему пугающим это стало в тот момент, когда Куроо впервые попросил его завести в агентство под самый вечер.
Было довольно поздно, все уже давно разбежались по домам; они возвращались со съёмок, изредка позёвывая, как вдруг Куроо объявил, что ему нужно заскочить ненадолго в агентство. Акааши это не смутило, и он быстро перестроился, двинув в нужную сторону. Припарковав машину на стоянке, он сказал, что дождётся, но Куроо, нервно улыбаясь, отпустил его «Порезвиться», велев не дожидаться, а на следующий день разрешая заехать за ним позже. Уже в тот момент в голову Кейджи закрались какие-то неприятные мысли, но встревать он не стал, утром пожалев о своём безразличии. Куроо был тише, чем всегда, молча пил свой кофе ― несколько порций эспрессо в одной, удобренные чем-то едким из фляжки, на которую Кейджи шипел не переставая, ― пялился в окно и отказывался разговаривать. Ожил он только к обеду, а вернулся к привычному состоянию лишь под вечер, притворно-ласково и настойчиво посоветовав Акааши не лезть к нему с расспросами.
Акааши не стал спрашивать в тот раз. Во второй и третий, повторившиеся практически один за другим, с крошечным промежутком между ними. Зато набрался смелости написать Тсукишиме, неосторожно нарвавшись на довольно грубое замечание, что это не его дело, раз сам Куроо не велел беспокоиться.
«Не делайте вид, что вы его друг, Акааши-сан», ― холодно произнёс Тсукишима, в очередной раз заставляя Кейджи пожалеть о своём решении связаться с ним. ― «Куроо делает то, что считает нужным, и если он вас в это не посвятил, значит не стоит и влезать».
В тот момент Акааши хотелось сказать ему многое: Куроо рассказывал о Тсукишиме, никогда не жаловался, наоборот, всегда отзывался с теплотой, но чувствовалось, что его поддержки ему недоставало. Актёрам живётся не сладко ― с коллегами по цеху дружить не получается по понятным причинам, с агентами, рассматривающими их только в виде мешка с деньгами, и того подавно, вот и выходило, что при таком огромном количестве любви, вываливаемом на них, они были совершенно одиноки. Теперь стало ясно почему Куроо просил быть собой, говорить всё, как есть, страшась просить напрямую, но всё-таки надеясь, что Акааши сможет оказаться тем, кто поймёт и выслушает. Оставалось лишь дождаться, когда он решится сам, ну или всё не зайдёт слишком далеко.
Акааши ждал, терпеливо повторял сам себе, что ещё немного и он вмешается, спросит с него всё, но в очередной раз с тяжёлым сердцем покидал стоянку возле здания агентства, в зеркало заднего вида наблюдая за сгорбленной фигурой, поднимающейся по ступеням ко входу. Стоило подготовиться ― утро будет тяжёлым для них обоих: снова неловкие попытки завязать разговор, осторожный вопрос о том, в порядке ли он и привычная дежурная фраза, что беспокоиться не о чем, от которой так и веет призывом о помощи.
― Просто не вмешивайся, пока не вмешивайся, это не твоё дело, ― повторял, как мантру Акааши, крепко стискивая руль и борясь с желанием развернуться через две сплошные, чтобы рвануть обратно. ― Чёрт, во что же вы вляпались, Куроо-сан?..
***
Звонок телефона прорезал тишину квартиры душераздирающей трелью, подбросив Акааши на кровати. Он испуганно приподнялся на локтях, несколько секунд пытаясь понять, что происходит, наконец сообразил, что кто-то решил разбудить его звонком и, подслеповато щурясь, с трудом нащупал гудящий и орущий мобильник, ползающий по прикроватной тумбочке в виброрежиме.
Он попытался разглядеть имя звонящего и время ― было около трёх, а звонил Куроо. Случай беспрецедентный, он не тревожил его уже после десяти, если день считался законченным, а тут такая рань. Акааши резко сел, потёр глаза, откашлялся и нажал кнопку вызова.
― Куроо-сан? Ещё так рано, что-то стряслось? ― не став утруждать себя приветствиями, сразу ответил он, внимательно прислушиваясь к тишине в трубке. Акааши с силой потёр лицо, прогоняя остатки сна, и позвал ещё раз: ― Куроо-сан, вы там?
Послышался вздох, какое-то невнятное гудение и, наконец, раздался голос Тетсуро.
― Прости, что разбудил. Ты… Ты можешь забрать меня?
Акааши вздрогнул, разом проснувшись. От голоса Куроо у него пошли мурашки, а сердце болезненно сжалось, подбито завыв.
― Что стряслось? Вы в порядке? Куда мне приехать, Куроо-сан?
Он подскочил на ноги, быстро зажёг светильник, огляделся в поисках одежды, сразу же бросившись к ней. Руки тряслись и сердцебиение сбивалось, мозг подбрасывал картинки одна хуже другой и Акааши было просто необходимо услышать его ответ, иначе он сошёл бы с ума, гадая, что с ним приключилось.
― Нет, всё… ― заставить выдавить себя слово «нормально» он не смог, тихо и неожиданно зло усмехнувшись в трубку. ― Просто… Забери меня, Кейджи, пожалуйста, ― снова попросил Куроо, резко выдыхая. ― Я на парковке.
Объяснять Акааши на какой именно парковке он находится не потребовалось, понятно всё было и без лишних слов. Захотелось сказать что-то, выбрать нужные слова, входящие в до ужасного огромный диапазон, начинающийся от «Я знал» и заканчивающийся «Всё будет хорошо». Что стоило сказать прямо сейчас, Кейджи не нашёл, вместо этого быстро натянул футболку, джинсы, с крючка в коридоре сдёрнул куртку, проверив на месте ли ключи от машины, обулся и коротко пообещал:
― Я буду через пятнадцать минут, Куроо-сан. Дождитесь меня.
Перед тем, как звонок прервался, трубка отозвалась тихим согласием и вздохом, полным отчаяния и вины.
Акааши мчал, как сумасшедший, не замечая светофоры и всплески воды из-под колёс, лихорадочно думая только о том, чтобы с Куроо ничего не случилось за то время, пока он пытается прорваться через сонный город и при этом не нарваться на полицию или кого похуже. Времени на дорогу у него ушло, может, чуть больше, чем он пообещал, но как только машина вкатила на парковку перед зданием, Кейджи показалось, что его ждали целую вечность.
Он был тут, сидел на одном из низких полосатых бетонных столбиков, разграничивающих пространство для машин и тротуар, тупо пялился в асфальт перед собой и явно не обращал внимания на шорох шин остановившегося рядом с ним авто. Только когда до его уха донёсся тихий хлопок двери и осторожные звуки шагов Кейджи, Куроо поднял голову, виновато заулыбавшись.
― Привет, Кейджи, ― вздохнул он, закусывая бледные сухие губы. ― Надо же, ты и правда приехал…
От его слов Акааши стало не по себе и почему-то показалось, что это был запоздалый упрёк, предназначавшийся вовсе не ему.
― Куроо-сан… ― в тон шепнул он, подходя ближе и припадая на одно колено. Акааши бегло оглядел его, морщась от увиденного. Пришлось прикусить язык, чтобы не выругаться вслух и не ляпнуть лишнего, не спросить, хотя нестерпимо хотелось, ― необходимо было, ― знать какая сволочь оставила следы своих мерзких лап на его запястьях и шее. Кто истерзал его, увил кожу омерзительными метками укусов и засосов, разодрал одежду, с мясом выдернув несколько пуговиц, будто в насмешке демонстрируя увечья, которыми наградили Куроо. Пришлось взять себя в руки и не натворить ещё больше глупостей, не в тот момент, когда он позвонил ему не как личному ассистенту, а как тому, от кого хотел получить хоть сколько-то того самого пресловутого понимания и, может, хоть чуть защиты. Акааши в одно движение стянул с себя куртку, быстро набросив её на плечи Куроо, подавая ему руку. ― Вставайте, нечего тут сидеть. Вы продрогли, пойдёмте в машину. ― Куроо неуверенно поднял на него глаза. ― Ну же, возьмите меня за руку, я помогу подняться.
Куроо повиновался. Вставал он с трудом, при движении заметно прихрамывал, хоть и без конца храбрился, пытался держаться прямо, но, по всей видимости, каждый шаг отзывался в его теле острой болью, совладать с которой было не так-то просто. Акааши быстро усадил его в машину, молча забрался на водительское сидение, слишком сильно на его вкус хлопнув дверью. Он закипал от злости, негодования и ненависти. Хотелось прямо сейчас ворваться в агентство, на верхние этажи, где маячками горели тусклые огни в окнах, дразня его и насмехаясь, и разнести там всё к чертям собачьим, чтобы этот случай стал последним, и никто больше не пострадал.
Понять, что именно произошло, легко лишних без расспросов ― хватило одного взгляда на Куроо, вздрагивающего не то от холода, не то от стыда. На Кейджи он не смотрел, пялился на свои колени, опухшие и содранные, низко опустив голову, и едва дышал, походя на какую-то бледную тень самого себя, замученную и измочаленную, поблёкшую и истерзанную. Акааши зло скрипнул зубами, снова взглянул на окна верхнего этажа, быстро пристегнулся и, крепко вцепившись в руль, выкрутил его, давая по газам. Запахло жжёной резиной, гул шин штопором врезался в мозг, отрезвляя и странным образом успокаивая.
― Давайте заедем в какой-нибудь круглосуточный, ― как-то слишком уж резко бросил Акааши, смаргивая наваждение как раз вовремя ― стрелка спидометра перевалила за опасную отметку, а Куроо сжался только сильнее. Пришлось успокоиться, сделать несколько вдохов и выдохов, прийти в себя, и чем дальше они убирались от проклятого агентства, тем легче это ему давалось. ― Нужно согреть вас, напоить чем-нибудь горячим… Сколько вы просидели на улице, прежде чем позвонить мне? Нужно было сделать это сразу, я же просил не делать никаких глу…
― Кейджи, ― вдруг прервал его Куроо. Он поднял голову, затравленно взглянув на него. ― Ты ничего не спросишь? Незачем притворяться, что ты не видел этого… ― он с отвращением коснулся следов на своей шее и груди, попытавшись сомкнуть края рубашки, расползающиеся в стороны в отсутствие пуговиц.
Акааши тяжело вздохнул и крепче сомкнул пальцы на руле. Теперь колотило и его, всё так же от злости, часть которой приходилась и на его собственную голову. Нужно было влезть, вмешаться сразу же, не слушать никого, даже самого Куроо ― он ведь видел, как он несчастен, как заставляет себя улыбаться этим уродам сверху, как стелется перед ними, беззаботно треплется о будущих проектах, когда сам невольно дёргается, когда хоть кто-то из них пытается подойти ближе. Ужасно. Он ужасен.
― Непохоже, что говорить об этом вам приятно, так что у меня нет никакого желания допытываться и заставлять вас переживать это снова. Я просто… ― Кейджи медленно сбросил скорость, припарковывая машину на обочине. Нужно было успокоиться, водить в таком состоянии небезопасно, к тому же остались вещи, которые стоило обговорить. Акааши повернул голову, взглянув на Куроо. Он всё ещё не смотрел на него, цеплялся за края куртки, кажется, наконец, немного согревшись. ― Прошу, просто скажите мне как есть, Куроо-сан: вам нужна помощь? Моя или полиции ― я сделаю всё, только скажите. Понимаю, дело довольно деликатное, и чужое вмешательство может навредить, но я мог бы помочь. В старшей школе я занимался джиу-джитсу и до сих пор не растерял навыков, так что… Если кто-то вас принуждает, то я мог бы…
Акааши покраснел, закусывая губы. Чёрт, и что он только несёт? Предлагает избить члена совета директоров? Вот так просто?.. Куроо лающе рассмеялся и быстро покрутил головой, поднимая глаза. Взгляд его потеплел, стал мягче, страх понемногу отступал, и он всё больше походил на самого себя, только очень-очень усталого.
― Знаешь, ты потрясающий. Я понял это ещё в тот раз, когда ты предложил мне объятия, и с каждым днём убеждался всё сильнее, а сейчас в очередной раз осознал это, ― Куроо нерешительно коснулся его руки, лежащей на рычаге переключения скоростей. Его пальцы были ледяными. ― Ты прекрасный человек, Кейджи. Мне повезло, что я знаком с тобой…
― Причём тут я? Не обо мне речь! Я ведь пытаюсь…
Куроо качнул головой, мягко улыбаясь и прерывая его. Он снова опустил голову, тяжело вздохнул и признался:
― Я сам пришёл. Сегодня, на прошлой неделе и все предыдущие разы я приходил сам, так что меня никто не принуждал, Кейджи. Этот только мой выбор, но… ― его плечи задрожали и опустились. Куроо тяжело задышал, поднял руки, ладонями закрывая лицо. ― Я так устал. Не могу больше. Чёрт… Не могу.
В машине стояла звенящая тишина. Акааши не мог и пошевелиться. Ему хотелось схватить Куроо, прижать к себе и бормотать в волосы какую-нибудь успокаивающую ерунду, усыпить и прогнать своими словами слишком уж реалистичный кошмар, в который он по глупости загнал себя сам. Хотелось помочь, хоть как-то, хоть чем-то, но нужных слов всё никак не находилось.
Акааши осторожно потянулся вперёд, касаясь одной из его ладоней, отнимая её от лица, осторожно стискивая холодные пальцы.
― Куроо-сан, ― шепнул он, приближая своё лицо к его. ― Так не делайте. Прекратите это, скажите: «Нет» и покончите с этим.
Куроо смотрел на него внимательно, долго, словно выискивал у него каких-то подсказок и, наконец, качнул головой, коротко улыбнувшись.
― Глупый, если бы это было всё так просто, ― шмыгнув носом, ответил он, резко выдыхая и откидываясь на спинку кресла. ― Это… бизнес, понимаешь? Такое часто происходит, если актёр хочет расти и получать роли... Ты ведь не мог не знать, правда? Вряд ли, конечно, Яккун хоть когда-то шёл на подобное, но ему не могли не предлагать… Всем предлагают. Но он талантливее меня, поэтому выкарабкался без этого. А я не смог, ― горько усмехнулся он, глядя в обшивку потолка. ― Знаешь, что они сказали? Или всю жизнь довольствуйся третьесортными ролями, или поработай немного иначе… И я согласился. Всю жизнь буду ненавидеть себя за это.
Акааши внимательно всмотрелся в его лицо, старательно игнорируя особенно яркий след под линией челюсти. От этого он начинал заводиться сильнее и снова злился.
― Бизнес бизнесом, но вы можете всё исправить, если действительно этого хотите, ― сказал он, решительно добавив: ― И если вы решитесь, я буду с вами столько, сколько потребуется.
Куроо удивлённо моргнул и повернул голову в его сторону. Кажется, такого он точно не ожидал услышать.
― Это очень серьёзное заявление, ты уверен? ― предупредил его Куроо; Акааши кивнул. Пальцы Тетсуро, всё ещё находящиеся в его плену, кажется, слегка потеплели. ― Ты и представить не можешь, насколько мне приятно слышать подобное. Ты… Второй человек, кто в курсе. И первый, кто сказал мне такое.
― Тсукишима в курсе? ― догадался Акааши. ― И ничего не предпринял? Тоже мне ассистент называется…
Он выругался сквозь зубы, запоздало осознав, что костерит, в общем-то, своего предшественника, чтобы ему там икалось!.. Куроо выслушал его молча, кисло улыбнулся и уклончиво произнёс:
― Тсукки никогда не понимал. ― Почему-то он всё ещё пытался выгораживать прежнего подопечного. ― Он презирал моё решение, могу его понять. И он никогда не пытался ничего сделать. Поговорить или хотя бы дать знать, что его это беспокоит. Он делал вид, что следы от связывания на моих руках ― это просто слишком пылкая любовница, и все остальные тоже её рук дело, а не… Он ненавидел меня вполне заслужено. И если ты…
― Я не Тсукишима, ― холодно отрезал Акааши, обиженно поджимая губы, ― не нужно нас сравнивать. Хотя в чём-то я с ним всё же согласен: я не понимаю вас, Куроо-сан… Не понимаю того, как вы могли поверить в то, что вы достойны только низкопробных ролей и участия в дурацких, уж простите, телешоу. Почему вы решили, что не можете заполучить большего? Это ведь не так! Куроо-сан, вы талантливый человек. Признаюсь честно, я не особо интересовался вами до работы, но этого месяца мне хватило с лихвой, чтобы понять, что вы способны на большее, ― с жаром выпалил Акааши, снова раскрасневшись. Куроо смотрел на него не моргая, слушал с приоткрытым ртом и его глаза влажно блестели. ― Вы выкладываетесь больше остальных, вы всё стремитесь сделать идеальным, даже если ваша роль обходится вообще без реплик и это просто дурацкий рекламный ролик. Куроо-сан, то место, где вы сейчас ― это не ваш конечный уровень, вы можете достигнуть большего.
― Ты не понимаешь… ― нахмурился Куроо.
― Это вы не понимаете! ― вспылил Акааши, резко хватая его за руки и дёргая на себя. ― Вам втемяшили в голову, что достать роль можно без лишних хлопот, достаточно только разрешить какому-нибудь ублюдку разложить себя на столе и позволить сделать всё, что заблагорассудится. Куроо-сан, вы ведь не такой! Вы и сами знаете, что можно по-другому, так почему?.. ― он крепко сжал ладони Куроо, ругнувшись сквозь зубы. В голове лихорадочно крутились самые разные мысли ― может, он и правда чего-то не понимает? Он ведь всего лишь помощник, пусть и видел всю «кухню» изнутри, но какой-то один маленький нюанс упустил, может же быть такое? Акааши тяжело вздохнул, помотал головой, разгоняя горячий киселеобразный воздух вокруг себя. Теперь стало стыдно, что он так вспылил. ― Простите, что повысил голос.
Куроо, вытянувшийся на своём месте, удивлённо на него пялился, чему-то улыбаясь.
― Д… Да ничего, ― вдруг тихо хихикнув, ответил он, не спеша отнимать рук у Кейджи, вцепившегося в его запястья. ― Просто впервые вижу, как ты вышел из себя. Это было даже забавно…
― Простите, я не хотел, ― смутился Акааши, продолжив только после небольшой паузы: ― Просто поймите, я хочу сказать, что вы вовсе не плохой, не нужно ставить на себе крест и просто плыть по течению. Скажу прямо, как думаю: вы сильно сглупили, когда стали думать, что они правы и вы не достойны ничего другого, кроме этих подачек ― это не так. Я не одобряю того, на что вы пошли, но ошибки допускают все. Мы всего лишь люди и все хотим немного внимания. Просто иногда добиваемся его неправильным способом…
Голос Акааши затих и резко оборвался. Говорить дальше он не смог ― горло стиснуло спазмом, в носу защипало. Не то, чтобы он мог разреветься из-за Куроо, вовсе нет, хотя жаль было и его, но собственные слова отозвались острой болью в застарелых ранах, которые он тщательно скрывал от всех и которые удерживали его на месте уже долгие годы.
― Ты в порядке?
Акааши усмехнулся. Неужели он выглядит так прискорбно, что о его состоянии забеспокоился тот, кто сам пострадал сегодня? Да уж, друг друга они стоят. Кейджи быстро потёр лицо и кивнул.
― Да, простите, расчувствовался.
Куроо понятливо кивнул и осторожно спросил:
― Значит, ты думаешь, что мне по силам исправить всё?
― Конечно, ― с облегчением выдохнул Акааши, заводя двигатель. Он включил поворотник, скорее по привычке, выключил и съехал на пустую дорогу, неспешно набирая скорость. ― И я уже сказал, что готов быть с вами рядом.
― И всё-таки ты потрясающий, ― пряча от него улыбку, выдохнул Куроо, отворачиваясь в сторону. ― Спасибо, Кейджи. Что приехал, что выслушал, что поддерживаешь, это дорогого стоит.
Акааши рассеянно кивнул, почувствовав, что щёки обдало жаром. Он говорил тихо, в каждое слово вкладывая огромное количество настоящей благодарности, от которой становилось невыносимо больно.
― По-другому я поступить не мог, ― откликнулся Кейджи, краем глаза проверяя как Куроо себя чувствует. За его состояние он тревожился с того момента, как только увидел, и все эти метки и прочее не давали покоя. Можно было, конечно, попробовать увезти его в больницу и заставить обработать всё это, но что-то подсказывало, что Куроо скорее выскочит из машины на ходу, чем дозволит хоть кому-то постороннему обрабатывать и осматривать себя. В голове вертелась одна мысль, но до того бестолковая, что страшно становилось как он вообще додумался до такого. Немного поразмыслив и заметив, что едет он всё равно в направлении своего дома, Акааши решил всё-таки спросить: ― Куроо-сан, мне отвезти вас домой?
Куроо вопросительно на него уставился и по его взгляду было ясно, что оставаться одному ему совсем не хотелось.
― Странно, что ты спрашиваешь, хотя едешь в другую сторону, ― заметил он, приглядевшись к местности. ― Куда мы?
Акааши смутился, обдумал всё ещё раз и быстро произнёс:
― Если вы не против, то, может, у меня переночуете? ― брови Куроо удивлённо выгнулись, он сел ровнее, болезненно поморщился, обратившись в слух. ― Правда у меня не дом, а маленькая квартирка, к тому же я не совсем один живу…
― Как это? ― заинтересовался он.
― Ну, с кошкой, ― признался Акааши; Куроо фыркнул и заулыбался. ― У вас ведь нет аллергии на кошек?
― На кошек точно нет, ― покачал головой Куроо. ― Знаешь, это отличная идея, и если правда можно, то…
― Вы согласны? ― обрадовался Кейджи. ― Хорошо. Так я хотя бы буду спокоен, что вы в порядке. И я надеюсь, что вы хотя бы мне доверите обработать ваши… ― он мельком взглянул на покусанную шею Куроо, неодобрительно цокнув языком. ― Ваши «раны».
Куроо против ничего не имел. Он сполз на сидении ниже, попытался запахнуть куртку Акааши плотнее, нос пряча за край воротника. От тепла он разомлел, усталость и поздний час давали о себе знать, так что глаза понемногу слипались и на плечи наваливалась сонливость.
― Ну как откажешь человеку с кошкой? ― усмехнулся он, слабо улыбнувшись и прикрыв глаза. ― Спасибо, Кейджи, спасибо тебе за всё.
Акааши ничего не ответил, только кивнул, осторожно вдавливая педаль газа в пол.
