Natsukashi

      Ойкава набрал в грудь побольше воздуха, состроил важную рожу и на выдохе, патетично завывая, выпалил:       ― Быть или не быть?..       ― Вообще не вопрос ― не быть! ― хором перебили его Ханамаки с Матсукавой, злодейски оскалившись. Эти паршивцы только и ждали, когда капитан разразится своей тирадой, на которую настраивался пять минут кряду. Ханамаки резво соскочил с места, подобрался к Ойкаве, локтем бесцеремонно пырнул его в бок: ― Слезай с коня, Ойкава, и завязывай с этим!       Ойкава надулся и быстро «спешился» с гимнастического снаряда, оставшегося после урока физкультуры одиноко торчать в углу спортзала, где они всей командой и собрались на «важное» собрание. Тренировка давно закончилась, Мизогучи и Ирихата, заговорщически перемигиваясь, ушли друг за другом, наверняка, тренировать выдержку Мизогучи, почти догнавшего старого тренера в искусстве противостояния алкогольному опьянению. Волейболисты были предоставлены сами себе и, в кои-то веки, решили занять свободное время не перекидыванием мяча, а совещанием.       ― Не пойму никак, и чем вам пьеса не угодила? И ладно бы я вам предложил чёрт-те что, но это же классика! ― всё ещё обиженный на то, что его идею так грубо отвергли, воскликнул Ойкава. ― У нас каждый раз одно и то же!.. Показательные выступления волейбольного клуба все уже видели столько раз, нового мы вряд ли придумаем…       ― А никто и не говорил о показательных выступлениях, ― подал голос Иваизуми, отвлекаясь от заполнения журнала. ― Просто пьеса ― это слишком для нас: куча диалогов, которые нужно заучить, как будто нам мало уроков. К тому же, ты начнёшь докапываться до нашей «артистичности», доведёшь кого-нибудь до слёз, и нам придётся успокаивать бедного Киндаичи всё оставшееся время. Знаем, плавали.       Киндаичи смущённо покраснел, возмущённо надулся, но и слова не сказал против ― Ойкава и правда как-то раз, когда был не в духе, довёл до мокрых глаз. Сам Ютаро потом говорил, что это всё пот, но игроки Сейджо знали всё и не порицали чувствительного товарища, теперь десять раз решая подумать, прежде чем заявить что-то.       ― Вот-вот, ― весело поддакнул Ханамаки, ― а если уж и ставить пьесу, то у нас уровень Момотаро, не выше. Какие уж нам Шекспиры? И, кстати, если эта идея приживётся, то чур я буду Момотаро!.. Герой, рождённый из персика!       ― Герой с голым задом и едва прикрытым передом, ― фыркнул Иваизуми, откладывая журнал и устало потирая лицо. ― Неужто так не терпится щегольнуть задницей при всех?       ― А ежели есть чем, то отчего бы не щегольнуть? ― подмигнул Иваизуми Ханамаки и плюхнулся обратно, на место, где сидел до этого, сразу же подцепляя дремлющего Матсукаву под локоть. ― Но вообще, если честно, мне и реплики старины Момотаро не хочется заучивать ― муторно это. Так что давайте что-нибудь другое придумаем. Есть у кого какие идеи?       Волейболисты погрузились в задумчивое молчание. Ойкава всё ещё дулся, вынырнувший из дрёмы Матсукава и Ханамаки перешёптывались, Яхаба и отловленный им у самых дверей спортзала Кьётани, кажется, были заняты только друг другом ― ребячески пихались коленками, пытаясь отвоевать друг у друга больший кусочек пола. Куними и Киндаичи без особого интереса ждали, когда всё это просто закончится.       ― Тогда, может, комнату страха сделать? ― нерешительно предложил Ватари. ― Нашему клубу ведь досталась половина запасного спортзала?       ― Да, основной отжали чёртовы теннисисты и бейсболисты, ― фыркнул Ойкава. ― Играют всю жизнь на улице, так и устраивали бы свои ларьки на поле и корте.       ― Это зимой-то? ― удивлённо вскинул брови Матсукава. ― А ты добряк, капитан.       ― Ну а что поделать? Кому сейчас легко? ― развёл руками Ойкава, ни капли не ощущая укора совести.       ― М-да, и правда, кому?.. ― задумчиво протянул Иваизуми, разглядывая ворчащего себе под нос Тоору. ― А с комнатой страха идея не такая уж и плохая, но даже если учесть, что нам достался сравнительно небольшой спортзал, всё равно делать декорации, занавешивать всё будет тяжело, можем просто не успеть. К тому же, наши соседи ― баскетболисты, и я слышал, что они вроде как собрались делать что-то подобное, кажется испытание храбрости. А если мы вырядим Ойкаву в призрака, презирающего бейсболистов, теннисистов и Ушиваку заодно, при этом выдавая каждому на входе журнал с его физиономией, то такой концентрации ужаса никто из учеников Сейджо точно не переживёт. Может, ещё варианты? Парни?       ― Готовка, ― пихнув Яхабу коленкой в очередной раз, проворчал Кьётани. ― Можно было бы устроить кафе. Я могу готовить окономияки, собу, такояки, кацудон, онигири…       ― Стоп, ― Иваизуми выставил вперёд ладони быстрее, чем Кентаро огласил бы весь список своих умений, — вот эта идея хороша. Можно принести походную плитку, выбрать какое-нибудь одно или два блюда, принести чай, поставить столы и стулья, надуть шарики и притащить пару кадок с растениями.       ― Получается, кафе? ― задумчиво протянул Ханамаки. ― А тема какая?       ― Что ещё за «тема»? ― нахмурился Иваизуми. Только он было подумал, что им досталось нечто совсем простое, как задумка тут же обросла какими-то дополнениями.       ― Ну, там кафе со зверюшками, например, ― протянул Ханамаки, взявшись загибать пальцы, ― кафе в стиле Дикого Запада, типа салун и все дела.       ― Или кафе с горничными, ― вдруг тихо выпалил Куними, лукаво усмехнувшись, ― они довольно популярны.       Все обернулись к нему, сперва удивившись, и только потом сообразив, что девчонок среди них нет, Судьба им даже менеджера не послала, а значит услужливо щебетать: «Добро пожаловать домой, Хозяин» придётся кому-то из присутствующих.       ― И как ты себе это представляешь? ― затаив дыхание, спросил встрепенувшийся Ойкава. У него с самого детства была хорошая чуйка на неприятности, нацелившиеся на его зад, так что сейчас он как никогда ощущал, что вот-вот может вляпаться во что-то крайне скверное.       Куними пожал плечами с таким видом, словно ничего такого в его словах не было:       ― Кто-то из нас переоденется горничными. ― Ойкава тихо застонал ― так он и знал, что попал. ― Кьётани-семпай может готовить, раз уж вызвался. Для кафе будет достаточно два-три блюда, самых простых: онигири, например, собу и омлет с рисом. Кто-нибудь пойдёт к нему помощником, один человек должен будет встречать и провожать гостей, а остальные могут переодеться. Костюмы, я думаю, одолжить можно у театрального кружка.       ― Ты поражаешь своей осведомлённостью в вопросе и проработкой, Акира, ― присвистнул Ханамаки, потянувшись через Киндаичи, чтобы потрепать кохая по голове. — Это просто отличный план! Ну а кто же будет горничными?       ― Честнее будет бросить жребий, ― предложил Иваизуми, разглядев в глазах Ойкавы неподдельный ужас с примесью призыва о помощи. Только когда он услышал его слова и заметил, что все остальные согласно покивали, он смог немного расслабиться. ― Можем решить всё прямо сейчас, Кьётани не участвует. Кстати, а кто будет ему помогать?       ― Я бы мог, ― вытянув руку, смущённо подал голос Яхаба, попытавшись незаметно щипнуть Кентаро за нежный кусочек кожи прямо под коленкой. ― Я неплохо справляюсь с онигири и могу делать омлеты.       ― Значит этот вопрос решён, вот и славно! ― радостно выпалил Ханамаки, поднимаясь на ноги, жестом подзывая всех к себе. ― А теперь давайте выясним кто же из нас примерит передники, чулки и чепчики. Решим спор как настоящие мужики, и… Камень-Ножницы-Бумага!..

***

      После того знаменательного дня, когда команду волейболистов сперва огорошили тем, что им предстоит устраивать какую-то фестивальную развлекаловку, а потом заставили придумывать, чем именно удивлять других учеников, прошло несколько дней. Решение устроить кафе с горничными всё так же было в силе; даже договориться с театралами не составило особого труда, потому что на переговоры к своре девчонок отправили Ойкаву, и тот вернулся с четырьмя пакетами с вещами и в приподнятом настроении, явно обласканный женским вниманием. Теперь дело оставалось за малым ― примерить всё это добро и устроить небольшую репетицию, так сказать, обжиться в новых амплуа.       Днём «Икс» была назначена суббота, самое удобное время для командного чего бы то ни было: уроков нет и в школе минимальное количество людей, тренер и куратор, удостоверившись, что их подопечные в форме, смываются пораньше, оставляя ключи от спортзала и право творить, что угодно, Иваизуми, как самому ответственному среди них.       Так вышло и в этот раз. Мизогучи и Ирихата попрощавшись, наказали всё убрать и были таковы, а парни, воспользовавшись свободой, спрятали сетку, стойки и принялись за обустройство части спортзала под кафе. Решено было обойтись малым: парой столов для готовки, которые отгородили от «зала» стойкой для ведения счёта, торжественно обозвав её «ширма»; принесли стулья и ещё несколько шатких столиков из клубной комнаты; мячами обозначили места, где будут шарики, корзиной для них же ― небольшую стойку, за которой должен был ждать встречающий.       ― Дёшево и сердито, ― отфыркиваясь, заключил Матсукава, помогавший разбираться с обустройством зала. ― За неделю успеем обзавестись всем нужным, утащим пару кадок с цветами у учителей, шариками нас обеспечит Кьётани ― у него, оказывается, куча мелких братишек и сестрёнок, двоюродных вроде, и вот когда они приходят, он их как может развлекает, лишь бы не доставали.       ― Он полон талантов, ― уважительно присвистнул Иваизуми, краем глаза поглядывая в сторону импровизированной кухни, действующей на удивление слажено.       Он-то думал, что Кьётани с Яхабой раздерутся, побьют посуду, но нет ― парни о чём-то переговаривались, изредка улыбались друг другу, не скупясь на похвалы ― расщедривался, конечно, только Яхаба, ― сталкивались и смущённо отскакивали в стороны, продолжая расставлять чистые тарелки, подогревать заготовки и доставать из контейнеров начинки для онигири. Иваизуми взглянул на Матсукаву.       ― С этим у нас порядок, Ватари, как я понял, будет встречать гостей, да?       ― С его шевелюрой, как ты сам понимаешь… ― Матсукава усмехнулся, скосив глаза в сторону Шинджи, задумчиво разглядывавшего развернувшееся действо. ― В общем, мы коллективно решили, что так будет лучше.       Иваизуми согласно покивал.       ― Ладно, а что там с нашими «горничными»?       ― Они забились в кладовку, ― пояснил Матсукава, кивнув в сторону приоткрытой двери, из-за которой слышался довольный гогот. ― Вообще, должны были уже и закончить.       ― Пойду их проверю, а ты узнай пока готово ли всё у парней, а то и время утекает, и жрать хочется, что сил никаких нет, ― поморщился Иваизуми, затопав в сторону кладовки.       Когда они тянули жребий, отказавшись всё-таки от затеи с «Камень-Ножницы-Бумага», выбор пал на Ханамаки, Ватари, Матсукаву и него, Иваизуми, но после того, как девчонки из театрального кружка выдали им платья, оказалось, что Ватари отпадает сразу, по той простой причине, что ему и правда было не на что нацепить злополучный кружевной чепчик, служивший чуть ли не главным атрибутом. Когда в платье попытался влезть Матсукава, чёрная ткань страдальчески затрещала в районе рукавов, так что в конце концов отсеялся и он. С Иваизуми всё было в полном порядке: чепчик в волосах смотрелся довольно мило, шуршащая юбка с белым кружевом, идущим по подолу, доходила ему до икр, придавая ещё больше очарования всему образу, а этот белоснежный фартук с бантом!.. Всё хорошо, одежда села идеально, да и сам Иваизуми вроде бы и не особо сопротивлялся, да только вот от хмурости на лице избавиться никак не удавалось. Хаджиме сам по себе добродушный, но строгий парень, не дурак посмеяться и улыбнуться, особенно когда рядом нет раздражающих патлатых факторов, но вот как только он влез в платье и приколол к волосам чепец, так в него вселилась какая-то домомучительница, начавшая тут же командовать и ворчать больше обычного. Волейболисты, надо признать, слегка струхнули и по-быстренькому раздели своего вице-капитана, выдав ему роль наблюдателя, администратора кафе и парня на подхвате заодно.       Иваизуми подобрался к кладовке поближе, заходить не стал и сперва прислушался к разговорам, доносившимся изнутри.       ― Ну почему я? ― с тихим вздохом протянул Куними. ― Мне ведь даже жребий не выпал.       ― Потому, что ты заменяешь Маттсуна ― а он, как чёртов Халк, нам все платья передерёт своими мышцами, если ещё раз попробует в них влезть, ― довольно прощебетал Ханамаки. ― Да и закон жизни это: запомни, Акира, мальчик мой, инициатива инициатора всегда…       ― Кхе-кхе, ― выразительно прокашлялся Иваизуми, прекрасно зная, чем собирался закончить фразу Ханамаки. Он открыл дверь, скользнув внутрь. ― Вижу, у вас тут всё в полном порядке?       Куними и Ханамаки уже были при полном параде: одинаковые чёрные платья с длинными юбками, накинутые поверх кружевные белые фартуки, в волосах, пришпиленные заколками, чепцы, а на ногах, каким-то чудом натянутые белые не то гольфы, не то чулки из эластичного материала. Заканчивали всё это безобразие обыкновенные спортивные кроссовки, немало портящие вполне симпатичные образы.       ― О да, более чем! ― Ханамаки выскочил вперёд, подцепив края юбки. ― Ты погляди, какая красотища. Вышел бы ты рожей помилее, Иваизуми, тоже бы щеголял в таком. Нет, ну ты гляди-гляди, какая красота! Вжи-и-у!       Ханамаки принялся крутиться на месте, зачарованно наблюдая за тем, как шуршит и колышется ткань. Куними безынтересно дёргал кружева передника, но, кажется, всё-таки наслаждался происходящим.       ― Красота, ― согласился Иваизуми. ― Вы уже давайте, выходите к остальным, готов спорить, сорвёте кучу оваций. Так… А Ойкава где?       ― Там, забился в самый дальний угол и не желает выходить, ― сдал семпая Куними, осторожно поправляя заколки, удерживающие чепчик на его волосах.       Иваизуми устало вздохнул ― так он и знал, что с Дуракавой возникнут проблемы. Он ведь с самого начала чуял, что придётся ему вырядиться дамой, а когда жребий пал на других, то сразу же взбодрился, вызвался даже платья добыть и прочую амуницию, помогал как мог, а потом… Как всегда, всё пошло не так, как надо, очевидно, сильно его расстроив.       ― Ладно, вы идите, а я сейчас его оттуда быстро выковыряю, ― пообещал Иваизуми, прикрывая за Ханамаки и Куними дверь. Он двинулся вглубь кладовки, протиснулся мимо огромной стопки с древними пыльными матами, замер, огляделся и, наконец, заметил его. Ойкава сидел сгорбившись, уже в платье, со смешным кружевным чепчиком на бестолковой патлатой головушке, дулся и хандрил, разом отвернувшись, как только заметил друга детства. ― Ну что ты устроил, Ойкава?       ― Уходи, Ива-чан, ― холодно отрезал он, задирая нос. ― Я хочу побыть в одиночестве, мне ещё нужно смириться со своей участью.       Иваизуми нахмурился, подошёл ближе, присел перед ним на корточки, жадно оглядев его с ног до головы. Паршивец был ещё милее, чем Ханамаки, которому шли любые тряпки, и Куними, оказавшегося вполне к месту в таком прикиде. Чёрный и белый, все эти рюши, кружева, складочки юбки ― Иваизуми быстро утёр со лба испарину, не удержавшись и посмотрев на ноги Ойкавы, сложенные одна на другую. Кроссовки он ещё не обул, так что взгляду предстала обтянутая белым чулком ― теперь он знал, что это чулки, ― нога, заманчиво покачивающаяся в каком-то неизвестном ему такте. Ойкава выглядел превосходно.       ― Не понимаю, почему ты развёл такую трагедию, ― поморщился Хаджиме. ― Всё ведь хорошо, даже я примерил этот костюм и ничего, не умер. Ханамаки счастлив и в полном восторге, а Куними практически не сопротивлялся, когда на его долю выпала подобная участь.       Ойкава надул губы, зыркнул на Иваизуми и проворчал, подёргав кружева на подоле:       ― Я выгляжу смешно.       Иваизуми закатил глаза.       ― Ты так на комплименты нарываешься, я не пойму? ― он улыбнулся, пододвинулся ближе к Ойкаве, легонько щипнул его за кончик носа и доверительно произнёс: ― Ты выглядишь потрясающе.       Ойкава удивлённо приоткрыл рот, неверяще захлопав ресницами. На щеках его расцветал румянец.       ― Глупости какие, ― отмахнулся он. ― Конечно, я хорош и в мешке из-под риса, но это… Наверное, слишком.       Иваизуми задумчиво хмыкнул и покивал, лукаво расплываясь в ухмылке.       ― Да, ты прав ― слишком, ― согласился он. ― Слишком соблазнительно. По правде говоря, я думал, что буду смеяться до колик, но как только увидел это… ― Иваизуми прикусил губы, глаза его хищно заблестели. ― Ойкава, это чертовски заводит.       Иваизуми коснулся его ноги, медленно провёл пальцами по белоснежному чулку от щиколотки до икры и дальше, приподнимая шуршащую юбку и оголяя обтянутое тканью колено. Он наклонился вперёд, невесомо касаясь его губами. Ойкава, кажется, задрожал, издал какой-то смешной, полный возмущения звук, но отталкивать не стал. Иваизуми тихо усмехнулся, двинувшись дальше, позволяя своей ладони исчезнуть под складками чёрной юбки.       ― И… Ива-чан! ― задохнувшись от смущения, Ойкава поймал его ладонь, придавив поверх юбки. ― Прекрати, мы явно не в том месте, чтобы…       Иваизуми разочарованно поднял на него глаза, обиженно поджал губы, в точности так же, как делал это сам Тоору, и тихо пробубнил:       ― Когда у тебя крышу сносит, что-то ты не особо волнуешься о том, где мы находимся, ― фыркнул он, но всё-таки вынужден был согласиться: как-никак и репетиция у них горит, и парни ждут, да и голод всё ещё никуда не делся, правда теперь к нему прибавился ещё и голод иного толка. ― Ладно, ещё немного и…       ― Прекрати меня лапать, ― возмутился Ойкава, уже красный до ужаса. Кто бы знал, что дамские тряпки сделают из него такого скромника?.. ― Чёртов фетишист!       ― А то ты сильно против, как я погляжу, ― усмехнулся Иваизуми, осторожно убирая руку и поправляя его юбку. Он наклонился вперёд, подцепил кончиком пальца подбородок Ойкавы, на считанные секунды припадая к его губам в нежном поцелуе. ― Продолжим после, а ещё лучше ― купим тебе такой же, а то девчонки из театрального надерут нам задницы, если что-то порвём или испачкаем.       Ойкава, услышав такое, снова смутился, что-то забормотав себе под нос. Он довольно улыбался, всё ещё очарованный невиданным им ранее Ива-чаном, на удивление решительным и пылким, а потому позволил себя сперва обуть, а потом и увести из кладовки в спортзал, где все ждали только их двоих.       ― Долго вы там, ― прищурился Ханамаки, позирующий для Матсукавы и так и этак. ― Проверял, надел ли Ойкава кружевное бельишко?       ― Замолкни, ― весело отмахнулся от него Иваизуми, дав себе зарок позже проверить что там за бельё на Ойкаве. С него сталось бы и тренировочные шорты оставить, а это уже никуда не годилось. ― Давайте покончим с этой репетицией. Я, Матсукава и Киндаичи будем изображать роль клиентов, вы трое, ― он по очереди указал на мнущего юбку Ойкаву, и делающих совместное сэлфи Ханамаки и Куними, ― знаете, что делать. Ватари, на тебе пока будет роль проверяющего.       ― И что я должен делать? ― развёл руками он, разглядывая, как занимают места за столиками Иваизуми, Киндаичи и Матсукава, а стоящие в сторонке «горничные» перешёптываются, видимо, выбирая кто с кем будет.       ― Просто проверяй, чтобы всё было прилично, ― расплывчато дал указания Иваизуми.       Ватари нахмурился, тяжело вздохнул, но кивнул ― делать ему всё равно было нечего.       ― Такое чувство, что я тут больше остальных разбираюсь в горничных. Куними, похоже, осведомлённее меня в этом вопросе, ― задумчиво протянул он, всё ещё не понимая, что конкретно от него требовалось. ― Да и вообще мне же другая роль выпадала…       ― Ватари-семпай, тебе не на что цеплять чепчик, ― показал язык Акира, во всю наслаждающийся сеансом переодевания. Со всех сторон послышались тихие смешки. ― И ты утонешь в этом платье. Что там за девчонки в этом театральном?       ― О, дружок, тебе лучше не знать, ― загадочно протянул Матсукава, покачивающийся на стуле.       ― Валькирии, а не женщины! ― с охотой подхватил Ханамаки. ― Будет тебе, Ватари, не бузи. Если уж хотел примерить платье, то так бы и сказал сразу!       ― Ничего я!.. ― попытался возмутиться Ватари, но просто отмахнулся. Спорить с этими балбесами? Нет уж, ищите дураков в другом месте. ― Ладно… Давайте уже начинать. Я надеюсь, Кьётани и Яхаба и на нашу душу приготовили чего-нибудь, запах ну просто потрясающий, слюни девать некуда.       ― После все поедим, ― пообещал Иваизуми, махнув «горничным». ― Можете приступать.       Парни, сминая юбки, топтались на месте. Первым, разумеется, бросился в бой Ханамаки, сразу же подскочив к столику, который занял Матсукава. Из кармашка на фартуке он вытянул маленький блокнот и огрызок карандаша и широченно улыбнулся.       ― Добро пожаловать, Хозяин! ― залебезил Ханамаки, заискивающе захлопав ресницами. Матсукава расплылся в довольной улыбке, откинулся на спинку стула и, кажется, просто наслаждался происходящим. ― Чего желаете?       ― Иваизуми, ― Матсукава обернулся к Хаджиме, ― а можно я вместо онигири просто возьму его?       Ханамаки по-девчачьи захихикал, махнул в сторону Иссея своим блокнотиком и жеманно пропищал что-то вроде: «Ах, какой шалун». Иваизуми страдальчески закатил глаза. Знал ведь, что всё так закончится, знал.       ― Нет, нельзя, ― строго отрезал он, старательно игнорируя круглые глаза всех кохаев, пялящихся на этот форменный беспредел. Конечно, они и не такое видали, но у всего есть свой предел. ― Боже, ведите себя прилично, разве это так сложно? Делай заказ как положено, Матсукава!       Иссей разочаровано вздохнул, вроде даже расстроился, но стоило ему вновь взглянуть на Ханамаки, игриво подмигивающего ему, как настроение заметно улучшилось. Матсукава устроил локти на краю столика, подпёр лицо кулаками и мечтательно протянул:       ― Нас разлучают обстоятельства, любовь моя, но всё равно мы будем вместе!.. ― Иваизуми звонко приложил ладонь к лицу. ― О и да, принеси онигири, штуки три, сегодня я шикую.       ― Всё что пожелает мой Хозяин, ― сделав изящный книксен, Ханамаки ещё и поклонился, и быстро унёсся в сторону «кухни», выдавая первый заказ в их кафе.       ― Вот же дурачьё, ― усмехнулся Иваизуми, поманив Ойкаву к себе. ― Ты тоже можешь приступать.       Ойкава насупился, вытащил из кармана блокнот, писчих принадлежностей у него почему-то не нашлось, так что блокнот отправился обратно в карман и перед Хаджиме он предстал вежливо склонившим голову и сцепившим руки в замок перед собой.       ― Д… Добро пожаловать, Хозяин, чего изволите? ― подозрительно тихо протянул он.       Иваизуми одобрительно улыбнулся, краем глаза заметив, что Куними надоело топтаться на месте и он пошёл к третьему столику, где сидел Киндаичи, скучающе ждущий своей очереди.       ― Омлет с рисом и чай, зелёный, будьте любезны, ― с улыбкой ответил он.       Ойкава от этого немного приободрился, заулыбался и сам, и спросил уже веселее:       ― Что хотите, чтобы я нарисовал на вашем омлете?       Иваизуми задумался. Обычно в таких случая просят всякие сердечки или солнышки, но он не был бы собой, если бы не решил немного подшутить над Ойкавой.       ― Годзиллу.       Лицо Ойкавы удивлённо вытянулось.       ― Какого чёрта, Хозяин, какая ещё Годзилла? ― сразу же наморщился он, поняв, что над ним прикалываются. Иваизуми широко оскалился.       ― Обыкновенная такая, с шипами там, хвостом, ― сделав несколько пасов руками, вырисовывая контуры возлюбленного им Кайдзю, объяснил Хаджиме. ― Ну и всё остальное. В общем, давай, я в тебя верю, Ойкава!       ― Заказ принят, Хозяин, ― пробурчал Ойкава, коротко кивнув. Он крутанулся на пятках, бросив из-за плеча: ― Скоро всё принесу.       Пока Ойкава топтался у кухни, пристраиваясь к бутылке кетчупа, Иваизуми следил за тем, как продвигается дело у Куними и Киндаичи. Эти двое, казалось, вообще никого не замечали: заказ Куними принял быстро и принёс жареную с овощами собу в считанные секунды, и теперь сидел рядом с Киндаичи, развлекая его какой-то беззаботной болтовнёй. У Матсукавы и Ханамаки всё тоже шло гладко, конечно, если можно было так охарактеризовать то, что Ханамаки, увлёкшись ролью прислуги, взялся кормить своего дорогого Хозяина с рук и орудовать салфеткой, утирая его губы. Впрочем, Матсукаву, кажется, всё устраивало. В спортзале, на время переоборудованном в кафе, царила идиллия, не нарушала которую даже надутая мордашка Ойкавы, грозно приближавшегося к нему с тарелкой в руках.       ― Вот, ― он поставил перед Иваизуми поистине восхитительный омлет, подал приборы и стакан чая, а сам пододвинул стул, оправил юбку и осторожно уселся рядом, укладывая руки на краю столика.       ― И что это? ― с интересом спросил Хаджиме, закусывая губы, чтобы не рассмеяться. Ойкава скреативил, ничего не скажешь. ― Я заказывал Годзиллу, а не пятно кетчупа.       Ойкава прищурился и расплылся в подобострастной ухмылочке.       ― А это она, просто её размазал Кинг Конг, ― не скрывая ехидства, фыркнул он. ― Кушайте, Хозяин.       Иваизуми рассмеялся.       ― Ну и вредина же ты, ― покачал головой он, подцепляя ложкой горяченький омлет, жёлтым покрывалом укрывший рис с кусочками курицы. Отправив ложку в рот, в угоду урчащему желудку, Иваизуми зажмурился от удовольствия. ― Оу, а вкусно!.. Парни отлично постарались, кто бы мог подумать: на площадке собачатся, а вне её отлично поладили. Молодцы.       Иваизуми с удовольствием облизал ложку и потянулся к чашке.       ― Похоже, что все справляются, ― задумчиво протянул Ойкава, покрутив головой по сторонам. Наконец он пришёл в норму, только был всё ещё немного грустным и, кажется, Хаджиме знал по какой именно причине. ― А Маттсун с Маки опять увлеклись… Эй, номер снимите!.. ― он приложил ребром ладонь ко рту, громко окликнув друзей ― Ханамаки успел забраться на колени Матсукавы, и чувствовал себя вполне комфортно.       ― И снимем! ― хором заявили парни, весело заржав.       ― Оболтусы, ― усмехнулся Иваизуми, покачав головой. Он вздохнул с облегчением и откинулся на спинку стула, на секунду задумавшись о чём-то своём.       ― А ты развеселился, Ива-чан, ― заметил Ойкава, отводя взгляд в сторону. ― Это хорошо. Правильно я сделал, что позволил тебе всем управлять, а то испортил бы всё веселье своим унынием.       Иваизуми пожал плечами и сел ровнее.       ― Неплохо было бы и тебе развеселиться, ты так не думаешь? ― Ойкава скептически посмотрел на него. ― Ну а почему нет? Не вечно же ходить с кислой миной. Послушай меня: мы продули, не вышли на национальный, но жизнь не закончена, можем теперь остаток учебного года провести так, как нам хочется. Играть вдоволь, учиться и просто дурачиться, мы же в конце-то концов обычные старшеклассники. Хотя бы до конца года можно побыть чуть-чуть беззаботными, а потом опять начнётся эта кутерьма…       ― Не хотелось бы признавать, но, пожалуй, ты прав… ― задумчиво протянул Ойкава, наконец сдаваясь. Какое-то время ему ещё потребуется, чтобы отпустить всё это, но хорошо было хотя бы то, что на путь исправления он уже встал. И сделал это сходу, для начала решив по-хулигански увести чужую еду. Ойкава потянулся к тарелке и принюхался. ― А что, омлет и правда так хорош?       Иваизуми заулыбался.       ― Ещё бы! Попробуешь?       Ойкава согласно закивал и пододвинулся ближе. Иваизуми потянулся к ложке, подцепил слегка остывший рис с шапочкой омлета и аккуратно, стараясь не уронить ни рисинки, поднёс ложку ко рту Ойкавы. Тот быстро облизнулся, с какой-то ненормальной весёлостью во взгляде уставился на Хаджиме, улыбнулся ему и в один миг съел предложенное угощение.       ― Номер снимите, ― в ответ заорали Матсукава с Ханамаки, наблюдавшие, как и все остальные за тем, как Иваизуми с ложечки кормит Ойкаву.       ― И снимем, ― гордо выпятив грудь, пообещал Тоору, едва не закашлявшись.       ― Не болтай с набитым ртом, ― строго наказал Иваизуми, подцепляя ещё порцию. ― Ещё?       Ойкава не отказался, и правда было вкусно.       ― Парни… Ну вы бы уже угомонились, ― нервно рассмеялся Ватари. ― Такими темпами, я забракую ваши пары, останется один только Куними.       Все обернулись на пару Куними и Киндачии, мило беседующих и поглощающих еду с одной тарелки.       ― Хорошо справляется, ― оценивающе покачал головой Ханамаки. Он уже обнял Матсукаву за шею, устроился ещё удобнее, утащил с тарелки рисовый шарик и, попеременно, откусывал от него сам и давал укусить Иссею. ― Так что, мы оставляем эту затею? Вроде бы легче лёгкого! Да и выходит не так уж и дурно, ну а парни готовят просто шикарно! Грех пропадать их талантам.       ― К тому же на пьесу вы так и не согласились, ― продолжал гнуть своё Ойкава, но уже делал это лишь шутки ради. ― Мне нравится, да и остальные развлекутся, да?       ― Ну, раз уж сам капитан одобрил, ― со значением протянул Матсукава, осторожно спихивая с затёкших колен здоровенную горничную Ханамаки, ― то тут уже без вариантов. А теперь, я вас очень прошу, давайте нормально поедим! Эти чёртовы онигири, наполовину съеденные этим прожорливым чудовищем, только аппетит раздразнили, сил никаких нет терпеть!       ― Согласен, ― кивнул Иваизуми, поднимаясь из-за столика, ― нужно будет ещё всё убрать и постараться закончить раньше, чем придёт смотритель. Мы и так его бесим до невозможности своими поздними тренировками.       Парни согласно загудели, первым делом решив совершить набег на кулинарные шедевры Кьётани и Яхабы. Пошёл и Ойкава, но не успел сделать и пары шагов, как Иваизуми поймал его за юбку.       ― Ива-чан? Ты что-то хотел?       ― Пока все едят, ― тихо и как-то слишком уж подозрительно проговорил Иваизуми, ― не хочешь устроить ещё одну репетицию? Наедине.       Ойкава крутанулся на месте, его кроссовки заскрипели, а юбка с ласкающим ухо шуршанием, взвилась в воздух.       ― А ты знаешь, что ты пошляк, Ива-чан? ― понизив голос до томного шёпота, весело протянул Ойкава, подбираясь ближе и быстро, пока никто не видит, прижимаясь к нему. ― Хотя, должен признать, мне это даже нравится.       ― Если любить кого-то и хотеть этого кого-то — это пошлость, то да, так и есть, ― согласился Иваизуми, находя его руку. Ойкава хитро прищурился. ― Тогда идём, постараемся не разодрать этот славный наряд.       Под звон тарелок и весёлый гомон, Иваизуми и Ойкава улизнули из спортзала и скрылись в кладовке, надёжно запирая дверь изнутри.