За спиной Куроо громко хлопнула дверь, резко оборвав поток ругани и его собственное имя, выдохнутое Акааши с отчаянием, болью и толикой злости. Нет, кто бы именно сейчас ни был прав, а он не вернётся в этот дом, им обоим стоит остыть, и плевать, что разлад родился из ничего, впрочем, как обычно.
Куроо громко выругался, запахнул сильнее вымокшее пальто, громко чихнул, потёр покрасневший и распухший кончик носа, вдруг чему-то улыбнувшись. Он шагнул вперёд, с лёгкостью одолев узкий открытый коридор, безмолвный и тёмный, остановился у тонкой бетонной перегородки, уставившись вниз. Людей не было, где-то вдалеке лился спасительный свет вендингового аппарата, обещающего тёплый кофе и немного спокойствия. Хотел было Куроо рвануть к нему, добыть себе чем согреться, но чёртов дождь, заставший его ещё в момент возвращения домой, расходился. Заручившись поддержкой ветра, дождь захлёстывал в коридор, оставляя в особенно уязвимых местах маленькие неаккуратные лужицы, бросал колкую ледяную пыль в лицо, будто в насмешку над неудачником, которого попёрли из собственного дома.
В очередной раз подумав о том, что путь назад заказан на ближайшие несколько часов, Куроо тяжело вздохнул, осторожно дотронувшись до топорщащегося отворота пальто. Небольшой выступ, тёплое сокровище, спрятанное под одеждой, грело не только тело, но и душу.
— Чёрт, и что нам теперь с тобой делать?..
В ответ послышался гул воды, скатывающейся по водосточной трубе, возмущённый шелест не облетевшей листвы и удивлённый возглас, которого Куроо сперва не расслышал.
— Эй-эй, Куроо-чан! Привет. Прогуляться вышел?
Куроо повернул голову в сторону звука без труда узнав голос своего соседа. В нескольких метрах от него, прижавшись к стене, на стопке журналов, приготовленных на выброс, сидел Ойкава. Он приветственно замахал рукой, явно обрадовавшись тому, что его заметили.
— Привет, — кисло улыбнулся Куроо, здороваясь в ответ. Настроение было ни к чёрту, разговаривать не хотелось, но беззаботная болтовня помогла бы отвлечься и хотя бы какое-то время не думать о ссоре с Кейджи. Да и дождь расходился, начав захлёстывать всё сильнее, стоять у края загородки становилось всё неприятнее. Куроо покрепче прижал руку к груди, повернулся и шагнул к соседу. — Да не гуляю я, так… А вот ты… Чего забыл в такой час? Дверь, что ли, захлопнулась?
Он осмотрел Ойкаву с ног до головы, нехотя поёжившись. Его драгоценный соседушка, в отличие от него, вырядился для «прогулки» совсем легко, то ли вознамерившись подхватить грипп и слечь, то ли решив, что сегодняшний вечер идеален для закалки. Домашние шорты, пушистые розовые тапки и безразмерный с пугающим «декольте» растянутого ворота свитер с длинными рукавами, почти что закрывшими кисти рук до самых кончиков пальцев — совсем не то, что нужно для нынешней погоды. Куроо ещё раз его оглядел, заметил, как стукаются друг о друга острые коленки. И правда, что ли, захлопнул ключ в квартире, дурень? Он может.
Ойкава быстро помотал головой и, стуча зубами, широко улыбнулся. Куроо он показался каким-то слишком уж весёлым.
― Не-а, ничего такого. Нас из дома выгнали.
Сердце Куроо ухнуло вниз. Первое, о чём он подумал — по их с Акааши души тоже придут. Ох не зря он волновался насчёт такой низкой арендной платы, чуял ведь, что есть подвох! Второе — а где же тогда Хаджиме? Если Ойкава под «нас» имел в виду своего сожителя, то куда он подевался? Неужто решает проблему? Куроо нервно сглотнул. Он хорошо знал, как именно «решал» проблемы Иваизуми и страшно было подумать, что он мог бы сделать в такой ситуации.
— Вас с Иваизуми? — тревожно переспросил Куроо. — Счета не оплатили или что? И почему вы сразу к нам не пошли? Знаешь же, что Кейджи в это время дома, он бы вам никогда не отказал…
Ойкава поднял глаза на Куроо, вдруг рассмеялся, покачал головой и вымученно улыбнулся.
— Нет-нет, Куроо-чан, ты не понял, — его взгляд вдруг потеплел, уголки губ дрогнули. —
Нас из дома выгнали — Ива-чан и выгнал. Меня и вот…
Ойкава довольно прищурился и подцепил ворот своего огромного свитера, оттягивая его так, чтобы Куроо мог различить незамеченный ранее комок серо-белого меха, пригревшийся на груди соседа. Ойкава бесцеремонно потыкал пальцем своё сокровище, сразу же завозившееся в его объятиях. Заспанно и ворчливо тявкнув, комок в один миг превратился в по-детски упитанного щенка, сразу же высунувшего любопытную мордочку из-за ворота свитера.
— Бог ты мой, ты где его взял? — На лицо Куроо улыбка вскарабкалась сама по себе. Не спрашивая разрешения, он подошёл ближе, присел на корточки, подставив пальцы под мокрый нос, дружелюбно ткнувшийся в них. Обстоятельно обнюхав незнакомца и решительно лизнув чужую руку как обещание дружбы и одобрения, щенок снова тявкнул, завозился в свитере, запутываясь в нитках коготками, потянулся вверх, задрал голову и начал вылизывать подбородок и шею Ойкавы, видимо, в знак бесконечной благодарности за спасение — вне всяких сомнений, именно это произошло с этой парочкой. Куроо умилённо улыбнулся, кончиками пальцев дотронувшись до стоящих торчком широко расставленных ушей. — Забавный зверь. И такой ушастый!
Ойкава, отбившись от принудительного умывания, тихо рассмеялся, почесав своего подопечного промеж ушей.
— Нормальное у неё всё, не наговаривай на ребёнка, — в шутку обиделся он, попытавшись запихнуть разыгравшуюся животину обратно в свитер, уютный тёплый кокон, обогревавший не только щенка, но и его самого. — И вообще, это девочка. Я её Облачко назвал…
Куроо тихо прыснул. Плохое настроение стремительно испарялось, ещё немного и от него не останется и следа.
— Какое дурацкое имя, надо было что-то крутое выбрать, типа Баффи или Зена. Боевые девчонки всегда в теме, — со знанием дела покивал Куроо.
— Жизнь твоя «дурацкая», да и вкус тоже, судя по всему, ― огрызнулся Ойкава, кончиком пальца погладив бархатные щёчки щенка, увлечённо жующего нитки свитера. ― Какая из неё воительница? Ты глянь: пух на ножках, а мордашка какая милая — ну разве это Скалли или Рипли? Нет, Облачко и только. Имя само на язык просится.
Куроо довольно усмехнулся — прямо сейчас они были на одной волне, это не могло не радовать.
Топтаться на ногах надоело, сидеть на корточках тоже, чёртовы колени неумолимо шептали о приближении старости, так что Куроо пришлось сдать позиции, вытянуть из-под задницы дорогого соседушки парочку журналов и, несмотря на кощунство в чистом виде, усесться на «работу» Кейджи. Немного подумав, Куроо решился на джентльменский поступок: он стянул с себя шерстяную змеюку шарфа, расправил как мог, укутав безобразно трясущиеся колени Ойкавы. Ему в мокром пальто было ненамного теплее, но лучше, чем этому любителю закалки с голыми ногами на таком ветру.
«Это не ради тебя, это ради Элизабет — нельзя, чтобы ребёнок рос без матери. Прими и заткнись», — так и говорил взгляд Куроо, пока он старательно опутывал своим шарфом неприлично длинные конечности Ойкавы, таращившегося на него удивлённо, не сказать бы шокировано.
— Расскажи лучше, где ты её взял? Она кажется породистой, — задумчиво проговорил Куроо, ещё раз взглянув на по-волчьи вытянутую мордашку, чёткую белую «маску» на морде, аккуратные брови и плавные переходы шерсти из серого к тёмно-серому и чёрному на загривке и спине, — да и похоже будет не маленькой — гляди какие лапы здоровые.
Ойкава рассеянно кивнул, замялся и помрачнел.
— Ты же уже всё понял — я нашёл её, — тихо ответил он, подставляя пальцы под маленький чёрный нос, позволяя обнюхать себя в сотый раз. — Мне тоже показалось, что она не просто дворняжка. Я даже подумал, может, потерялась, но она сидела в коробке, совсем одна, словно…
Слово «выкинули» заставить себя произнести он не смог, замолчав на полуслове.
― И тебе, конечно же, стало её жаль? ― понятливо хмыкнул Куроо, пододвигаясь ближе.
― Само собой, как я мог пройти мимо беззащитного существа! ― с чувством воскликнул Ойкава, поёживаясь.
― И ты, конечно же, забрал её домой, не посоветовавшись с Хаджиме? ― захихикал Куроо. Ойкава недовольно скривился, надувая губы. Ответ был очевиден. ― Ну, теперь всё ясно. Ему это совсем не понравилось, да?
― «Мы живём в шестнадцати квадратах, в шестнадцати! Оба работаем как проклятые, домой поспать приходим, какая нам собака?» ― Ойкава, умело спародировав голос своего благоверного, процитировал кусочек разворачивавшейся в их апартаментах сцены, как закончил, раздражённо фыркнув и пожав плечами. ― Ну вот и что такого? Что же теперь, бросать её на произвол Судьбы?
Куроо укоризненно покачал головой, деловито облапил плечи бестолкового соседушки, прочувственно протянув:
― Эх, Ойкава-Ойкава, ты же взрослый мужик, а ведёшь себя как дитё малое. Ясно, что Хаджиме недоволен, думать надо, чего творишь…
Ойкава оскорблённо приоткрыл рот, собравшись было вывалить целую тираду и тут вдруг кое-что понял ― а сам-то Куроо, похоже, вовсе не погулять вылез. Приличия приличиями, но посочувствовать можно и из дома, сидя на диване и укрывшись пледом. Да и выглядывающий из-за верхней одежды рабочий костюм намекал, что Куроо из дома не просто подышать воздухом выскочил.
― А ты сам, к слову, чего выперся на холод? ― пытливо сощурился Ойкава. ― Никак с Акааши пошумели опять?
Улыбка с лица Куроо слетела быстро. Он помрачнел, нахмурился и зачем-то дотронулся до неплотно запахнутого на груди пальто.
― Ну, если сидел здесь, то должен был слышать… Честно говоря, я не думал, что так бывает в жизни, но похоже, что нас двое ― таких дураков, ― Куроо смущённо отвёл взгляд, порозовев, коротко чихнул и быстро распахнул полу пальто, показывая маленький чёрный комочек тьмы, впившийся коготками в его рабочий костюм. Тьма уставила на Ойкаву зелёные глазищи, открыла розовый ротик, вооружённый острыми зубками, издала жалобное «Мяу» и с удовольствием затарахтела, как только проворные человеческие пальцы погладили пушистую спинку. ― По правде говоря, нас с этим приятелем тоже выперли. Если можно так сказать…
Ойкава умилённо прыснул и заливисто рассмеялся.
― Куроо-Куроо, ты же вроде взрослый мужик, ― укоризненно пропел он, возвратив шпильку и улыбнувшись шире. ― Неужели, и правда такое бывает? Тоже нашёл его на улице? Какой-то сегодня дождь урожайный…
― И не говори, ― фыркнул Куроо, почесав кончиком пальца шею котёнка. ― С работы шёл и заметил, что в парке, который рядом со станцией, собаки бесятся. Оказывается, они этого бедолагу на дерево загнали. Он сидел там, мяукал так истошно и жалобно, что сердце кровью обливалось ― как я мог пройти мимо? Сперва собак отогнал, потом на дерево пришлось лезть… ― Ойкава восхищённо гоготнул, наверняка успев представить, как это смотрелось со стороны. ― Хорошо, что никого рядом не было, а то это такое позорище: взрослый дядька не может снять с дерева котёнка. Этот мелкий до ужаса шустрый! Он меня испугался, как увидел, что я лезу, так сразу на макушку сиганул, только я его и видел. Знаешь… Назову-ка я его Ракета ― для такого шустряка самое то имечко, а?
Ойкава согласно закивал, повнимательнее присмотревшись к почти неразличимому в темноте котёнку. Малыш охотно подставлялся под ласковые руки Куроо, который то и дело шмыгал носом, тёр его кончик и часто моргал. Плачет он, что ли? Неужели так расчувствовался?
― Да, имя хорошее, ― согласился Ойкава, насторожившись. ― Куроо-чан, ты плачешь? Из-за того, что Акааши не позволил его оставить? Вот уж никогда бы не подумал, что он может быть таким вредным. Котёнок в шестнадцати квадратах это ещё куда ни шло, если так подумать…
Куроо весело рассмеялся, в очередной раз потерев нос и шмыгнув.
― Да не плачу я, ― тоскливо усмехнулся он. ― Аллергия у меня на этого приятеля. Вот по этому поводу мы с Кейджи и пошумели. Он категорически против, чтобы кот оставался, говорит, я и так слишком сентиментален временами, а уж если буду рыдать в три ручья круглыми сутками, так и вовсе хоть вешайся. Меня слушать отказался. Вот и нашла коса на камень ― поцапались на пустом месте считай.
Куроо кисло улыбнулся, вдохнул, отобрал у Ракеты из когтистых лапок свой палец, вновь запахивая пальто, чтобы мелкий не замёрз. Ойкава сочувственно пихнул его в плечо.
― Да ладно тебе, он хотя бы хотел о тебе позаботиться, уберечь. Аллергия ― это не шутки, так и умереть недолго, ― с важным видом подняв для солидности указательный палец, сказал Ойкава. ― Хотя бы он думал о тебе, когда отказывал, не то, что Ива-чан…
― Брось, не забивай голову всякой чушью, ― решив, что самое время поддержать соседа добрым словом, прервал чужой печальный бубнёж Куроо. ― Уверен, что и у Иваизуми были причины, просто он так был шокирован тем, что ты притащил собаку без разрешения, что времени на адекватные аргументы у него не нашлось. Лучше скажи, что делать будешь? Оставишь всё-таки или обратно в коробку?
Глаза Ойкавы, резко вскинувшего голову, опасно блеснули, ноздри возмущённо затрепетали, он набрал в грудь побольше воздуха и яростно запротестовал, явно неподрасчитав громкости:
― Вот ещё чего! Да я ни за что её не оставлю! ― Куроо отодвинулся подальше, лишь бы не оглохнуть. ― Фиг вам! Если придётся, тут останусь ночевать. Ну или могу к Маки и Маттсуну уйти, они дальше по улице живут и животину всякую любят, нам с Облачком будут рады.
Куроо понятливо покивал. Пожалуй, нужно было и ему поискать пути отступления, если всё же ночевать в своей квартире не выйдет.
― Это хорошо, но знаешь… ― он загадочно заулыбался. ― Всё же зверю нужно лаконичное и крутое имя, ты так не думаешь? Это твоё «Облачко» никуда не годится. Раз уж ты отрёкся от Баффи и остальных девчачьих имён, давай назовём её «Пурга», если тебе так нравится эта погодная тема? ― предложил он, выставляя вперёд палец. ― Круто звучит, да? Ну или «Молния»? Все кобели в округе будут по углам щемиться, когда будете выходить гулять.
Ойкава с видом встревоженного родителя, чей ребёнок услышал ругательное слово, прикрыл ушки будущей грозе всех местных псовых.
― Да ну что ты такое говоришь? ― заворковал он, прижимая к груди успевшего засопеть щенка. ― Она же просто милота на ножках, вот и имя нужно под стать.
Куроо тепло улыбнулся. Вразумлять соседа не было никакого смысла, так что свои попытки он с радостью бросил. Пусть называет как хочет, лишь бы судьба этого щенка улыбнулась в его пользу.
― Даже и не предполагал, что тебе так нравятся животные. Открываешься для меня с новой стороны.
Ойкава поднял голову, растерянно уставившись на Куроо. Он задумчиво хмыкнул, резко выдохнул и пожал плечами, затылком упираясь в холодную стену.
― Да я, в общем-то, и не из таких, кто в дом тащит всякую живность, ― лукаво улыбнулся он, явно намекая на Куроо, которого ещё в прошлом году отправили раздавать в добрые руки красноухих черепашек, вымахавших до размера хороших блюдец вопреки всем заверениям шарлатана-продавца. ― Просто не смог мимо пройти. В груди что-то ёкнуло, когда её увидел в этой раскисшей коробке. Понимаешь о чём я?
Куроо молча кивнул. Он понимал, очень даже хорошо. Сам такой же, пусть Ойкава и пытается отрицать свою слабость к четвероногим.
― Могу я быть с тобой откровенным? ― вдруг спросил Ойкава, серьёзно взглянув на Куроо.
― Конечно. Говори, раз хочется. Мы тут всё равно хрен знает на сколько зависли, можем просплетничать хоть до рассвета, конечно, если не окочуримся от холода раньше.
Ойкава благодарно кивнул, но продолжать делиться своими мыслями не спешил. Он задумчиво гладил собаку, сквозь пальцы пропуская нежную шерсть, словно бы это его успокаивало и настраивало на нужный лад.
― Видишь ли, всё не так гладко, как кажется. У нас с Ива-чаном, ― осторожно сказал он, искоса взглянув на Куроо. В его взгляде была тревога и надежда на то, что его выслушают, дадут возможность высказаться о наболевшем. Куроо не возражал и не прерывал, всем своим видом дав понять, что слушает. ― Мы знакомы не так уж давно, но и ты и Акааши-чан мне как родные, не устаю повторять Хаджиме как нам повезло с соседями… Ну и, наверное, вы оба заметили, что последние полгода от нас стало больше шума. Не знаю с чем это связано, но мы раньше редко ссорились, а теперь словно кошка пробежала ― не в обиду твоему Ракете, конечно. ― Куроо коротко улыбнулся, подбадривающе пихнув Ойкаву в плечо. ― И вместе мы теперь редко бываем, а когда встречаемся, то опять ругаемся. Это замкнутый круг, Куроо-чан!.. Знаешь, я читал как-то в одном журнале, что со временем у каждой пары наступает такой период, когда чувства притупляются, отношения становятся не те, что раньше. Это нормально, все через это проходят, но в такие моменты риск остаться в одиночестве увеличивается в несколько раз. Меня это пугает, если честно. А ещё то, что мы столько лет вместе и так привыкли друг к другу, что могли просто не заметить, что уже всё ― наше время кончилось. Последние несколько месяцев я думал об этом всё чаще, прикидывал, что можно было бы поменять, как изменить наш быт ― я даже менял в доме всякую мелочь, вроде чашек, подушек, книг, занавесок, но всё бестолку. И тут на глаза попалась она, ― Ойкава ласково потёр костяшками пальцев собачий лоб, с удовольствием слушая сонное пыхтение. ― Я подумал: «Хэй, может, это знак?». Именно она ― то, чего нам не хватало. Понимаю, это кажется глупым, решать проблемы в отношениях, заводя животное, да ещё и не согласовав такой поступок, но в тот момент я не мог поступить иначе. Я… Я боюсь, Куроо-чан. Мне чертовски страшно. И я без понятий, что делать и что можно изменить, чтобы это было нам в пользу.
Ойкава низко склонил голову, накидывая руки поверх своих обмотанных коленей. У Куроо предательски защипало в носу и в этот раз он не был уверен, что дело только в аллергии. Молча он вытянул руку из рукава пальто, подсел ближе, осторожно приобняв Ойкаву. Тот вздрогнул, поднял голову, улыбнувшись краешком губ.
― Хотел бы я тебе сказать, что всё у вас будет отлично, но, похоже, что не могу, ― честно сказал Куроо. ― Но могу сказать, что если есть что-то, что тебя тревожит, любая мелочь ― тебе нужно обсудить это с ним. Можешь плакаться мне о том, какой он козёл ― только учти, я не поверю, это же Хаджиме! ― сколько угодно, но все свои тревоги рассказывай ему. Так будет правильнее, дружище, поверь мне. Не думаю, что Иваизуми обладает телепатией, так что придётся поговорить, прямо словами через рот, как говорится. Может, и правда что-то вам нужно поменять в своих отношениях, но это вы должны будете решить вдвоём, ― подмигнул Куроо слегка отошедшему от собственного признания Ойкаве. ― Так что не дрейфь, хорошо? Кстати, сколько лет вы вместе?
Ойкава серьёзно задумался.
― Ну, мы с самого детства знакомы, считай всю жизнь. Но встречаться стали лет с семнадцати, нетрудно посчитать…
Куроо восхищённо присвистнул.
― Приличный срок, даже удивительно, что спустя столько лет у вас могут быть какие-то сложности. И всё же я думаю, всё не так страшно, как тебе кажется. Хаджиме не из тех парней, кто стал бы жить с кем-то, делить с ним постель и всё остальное просто по привычке или потому, что так удобно. Да и, честно сказать, характер у тебя не подарок, через стенку хорошо слышно, как вы ругаетесь, но даже несмотря на это вы уже столько лет вместе. Это не дело привычки, без любви тут никак ― столько терпеть ни один нормальный человек не смог бы. Но всё же поговори с ним. Как следует, ничего не тая, я думаю, он поймёт.
Куроо решительно кивнул и замолчал, давая Ойкаве время обдумать услышанное и принять совет во внимание.
― Спасибо, Куроо-чан, я попробую с ним поговорить, как только он перестанет дуться из-за собаки… И что это значит «терпеть»? Я же душка! ― выпрямившись и расправив плечи, шутливо задрал нос Ойкава, тихо хихикнув. Куроо, словно подтверждая его слова, звонко чихнул, тоже рассмеявшись. ― Да и вообще, если говорить о терпении, то это скорее к вам двоим относится! Хоть убей, Куроо-чан, а я до сих пор не понимаю, как вы с Акааши сошлись и умудряетесь жить вместе. Он ведь весь такой собранный, серьёзный, спокойный, с хорошей работой, а ты… Ну, в общем, это просто ты.
Куроо мстительно ткнул соседа пальцем в бок, едва не свалив с журнальной стопки на пол.
― Задеть меня пытаешься, а? И это после всего, что между нами было? ― он указал на собственную руку на трясущихся от смеха плечах Ойкавы и шарф, скрутивший его ноги. ― Тц, неблагодарный. Да и чтоб ты знал, никому из нас не приходится терпеть другого! А сошлись мы обычно, ничего такого: Кейджи на год младше меня, но приходилось часто пересекаться на учёбе, потом практиковались вместе. Ну и дальше как обычно это бывает: слово за слово, одна встреча за другой и завертелось всё само собой. Кейджи замечательный, иногда слишком сильно заботится обо мне, вот и сейчас переполошился, шуму лишнего навёл зазря. Временами сам себя спрашиваю, как вообще так вышло, что он, весь такой идеальный, всё ещё со мной, да ещё и в такой дыре поселился. Ты только представь, ― словно что-то вспомнив, всплеснул руками Куроо. ― Не так давно редакция ему предлагала жильё в новом комплексе, совсем рядом с его работой, а он возьми, да и откажись! Я когда узнал, был в шоке, сдуру голос повысил на него, считай, что наорал ― такой шанс упускает! А он всё заладил, что здесь тише, спокойнее, всё знакомое, соседи хорошие, да и вообще добираться удобнее. Но там в сотню раз лучше, просто на слово мне поверь. Не понимаю, зачем он так поступил?..
Ойкава, внимательно вслушивающийся в чужой рассказ, задумчиво хмыкнул и тут же просиял.
― Да тут же всё элементарно, ясно как день.
Куроо прищурился.
― Ну, объясни тогда, гений.
― Всё и правда просто, удивительно, что ты так и не понял, ― заулыбался Ойкава. ― Скажи, вы ведь живёте аккурат в таком месте, откуда добираться до работы примерно одинаково и тебе и ему? Ну и вот ответ. Представь, если бы вы всё-таки перебрались в другое место, то тебе пришлось бы больше времени проводить в транспорте и меньше с ним. Раньше уезжать, чтобы поспеть вовремя, позже приезжать, потому что ехать далеко. Твой Акааши-чан думает наперёд, а ты и не заметил…
Куроо на какое-то время замолчал, замер, задумчиво пялясь в одну точку, к губам прижав пальцы. А ведь было что-то в словах Ойкавы, какая-то своя толика правды. Наверное, стоило это ещё раз обсудить, но что-то подсказывало, что этот этап уже пройден, нет смысла ворошить то, что единожды их рассорило.
― Не знаю, что и сказать… Я как-то об этом не думал.
― Это ничего, ― в жесте поддержки похлопал его по руке Ойкава. ― Образуется всё. Ты главное помни: словами через рот, ага?
Куроо рассмеялся. Получить свой же совет оказалось даже приятно.
― Да-да, запомнил. Разве что с этим вот не получится так договориться, ― он кивнул на пригревшегося у него на груди котёнка. ― А я ведь и аргументами запасся, мол, аллергию эту поганую клин клином нужно вышибать. Ну попью антигистаминные, что тут такого? Как карамельки буду их трескать, лишь бы не реветь и не чесаться с приходом домой ― не велика цена за мурчащее чудо.
Ойкава сочувственно улыбнулся, осторожно пихнув его плечом в плечо.
― Образуется всё, Куроо-чан, не волнуйся.
― Когда-нибудь уж точно, ― криво улыбнулся Куроо в ответ, всмотревшись в темноту перед ними. Дождь, к счастью, усиливаться не собирался, но и сбавлять сил не стал. Становилось холоднее, ночь неумолимо приближалась, а амнистией для любителей пушистых друзей так и не запахло. ― Ладно, суд да дело ― нужно что-то решать, не сидеть же нам тут до рассвета, окочуримся, да ещё и подопечных заморозим. Слушай, а этот твой приятель, Маки, кажется, да?.. Случаем он не обломится второй гостевой футон достать, а? Не в моих привычках напрашиваться в гости, да ещё и с кошаком, но похоже, что выхода нет. Кенма с Бокуто меня на порог не пустят. Точнее, пустить-то пустят, Бо просто в восторге будет, но вот потом мы с ним оба на улице окажемся, нюхом чую.
Ойкава пожал плечами.
― Вообще, они никогда не против гостей, уверен, что Маки с Маттсуном оценят твою языкастость, надо только позвонить спросить, а то как-то неловко… ― смущённо добавил Ойкава, на тот момент напрочь забыв, что в лексиконе его друзей слово «неловко» отсутствует, и даже если бы они заявились с целым зоопарком, гостям эти парни были бы искренне рады. ― Купим по дороге пару баночек пива, что-нибудь пожевать и будь уверен ― пара коек нам обеспечены.
Куроо одобрительно покивал.
― Звучит шикарно, ― протянул он, всё-таки не сумев скрыть за наигранным мечтательным тоном немалую долю тоски. Грызла совесть за глупую склоку и собственное упрямство, немного нервировала необходимость куда-то идти, когда есть собственный дом, но похоже, что на компромисс не собирались идти они оба, так что выход оставался только один. ― Звони тогда своему приятелю, уточняй, попробуй обзавестись какой-нибудь другой обувкой и хотя бы курткой, а я пока сбегаю всё-таки до автомата. Жрать хочется, что сил никаких нет. Ну и согреться бы не помешало. Тебе взять что-нибудь?
― Было бы мило с твоей стороны, ― улыбнулся Ойкава, наблюдая, как Куроо осторожно поднимается на ноги, старясь не потревожить Ракету. ― Если не сложно, то возьми…
Ойкава замолчал на полуслове, полностью обратившись вслух. Где-то тихо щёлкнул дверной замок. Молча перекинувшись взглядами, они с Куроо уставились в сторону приоткрывшейся двери, уже через секунду став свидетелями идеального сейритсу в исполнении Акааши Кейджи.
― Добрый вечер, Ойкава-сан, ― тихо поздоровался Акааши, мельком мазнув взглядом по Куроо, который сразу же напрягся.
― Привет, Акааши-чан, как дела? Решил составить нам компанию?
Ойкава мило улыбнулся, даже умудрившись подставить под подбородок кулаки. Делать это было крайне неудобно, но каким-то чудом всё же удалось ― всё ради эффектного вида.
― Не совсем, ― вежливо улыбнулся Акааши, снова взглянув на Куроо. ― Вас обоих довольно хорошо слышно, а соседи ложатся спать. Нехорошо будет, если вы станете их тревожить. Ты зайдёшь в дом?
Куроо сощурился, посильнее прижав руку, поддерживающую котёнка, к груди.
― Зайду, ― холодно сказал он, преувеличенно вежливо кивнув. ― Но только в компании своего маленького друга. Позволю себе сразу сделать ремарку: это я не об Ойкаве сейчас если что.
Акааши коротко улыбнулся, тяжело вздохнул и покорно кивнул.
― Да, можешь и с ним. Заходи, нам нужно поговорить, ― он повернулся, вновь поклонившись Ойкаве, на этот раз ниже, уже в знак извинения за то, что не может пригласить в гости. ― Ойкава-сан, не задерживайтесь надолго, сегодня холодно.
И он исчез за дверью, немного прикрыв её за собой, давая время приятелям проститься. Куроо неприятно поморщился, виновато стрельнув взглядом в сторону соседа. Он хотел бы позвать его с собой, но разговор вряд ли приемлет посторонних слушателей.
― Мне жутко неловко оставлять тебя вот так, ― честно признался Куроо, ― но если мы закончим быстро и всё пройдёт гладко, я попробую уговорить Кейджи оставить тебя на ночь и ходить никуда не придётся. Твоя меховая подружка, конечно, сведёт его с ума, но уж одну ночь мы бы перекантовались как-нибудь, а?
Ойкава тихо рассмеялся с огромной благодарностью во взгляде уставившись на соседа.
― Спасибо за предложение, Куроо-чан, но я откажусь. Не хочу, чтобы на моей совести была смерть редактора «Джампа» ― если перестанут выпускать любимую мангу Ива-чана, то он просто не переживёт этого, а его характер станет ещё тяжелее. Нет уж, такого счастья нам не нужно. Иди, обо мне не волнуйся, я переберусь к парням, мне есть где остановиться.
Куроо задумчиво покусал губу.
― Уверен?
Ойкава быстро покивал.
― Ага. Топай уже, Куроо-чан, и удачи тебе!
― Спасибо, и тебе!
Напоследок махнув Ойкаве, Куроо резко выдохнул и без лишнего промедления шагнул в сторону двери. За ним она захлопнулась тихо, практически беззвучно щёлкнул замок. Ещё недолго были слышны какие-то звуки, шорохи скидываемой в прихожей одежды и обуви, тихое мяуканье, шаги. А потом всё стихло. И снова Ойкава остался в компании ветра, шелеста листьев, шума дождя и далёкого воя бродячих собак. Он зябко поёжился, подул на холодные пальцы, осторожно оттянул ворот свитера, заглянув внутрь. Пара чёрных глаз-бусинок с интересом уставились на него.
― Ну вот мы и остались одни, да? ― тоскливо шепнул он, в ответ услышав тихое тявканье.
***
В их доме царил полумрак. По какой-то причине Акааши не стал зажигать света, видимо, решив, что переживать разлад в темноте проще, спокойнее.
Света от одного зажжённого ночника было лишь чуть, лицо Акааши Куроо видел плохо, но различить интерес, с каким он разглядывал деловито разгуливающего по столу Ракету, всё-таки удалось.
― Скажи уже что-нибудь, ― тихо попросил Куроо, подсовывая под крошечные когтистые лапки свои пальцы. В носу беспрестанно зудело, хотелось чихнуть, но он держался, стараясь не подливать масла в и без того пылающий огонь.
Акааши поднял глаза на Куроо.
― Что ты хочешь от меня услышать? ― в тон спросил он, подпирая подбородок кулаками.
― Ну, например, что ты передумал и этот маленький комок шерсти останется у нас, ― с надеждой улыбнулся Куроо. Пальцами он щекотал брюшко завалившегося на спину котёнка, вступившего в нешуточную битву и одерживающего верх над человеком ― кусался и царапался этот маленький воин всерьёз, оставляя хорошо заметные царапины. ― Я, кстати, назвал его Ракета ― здорово ведь?..
Акааши молчал. Услышав имя, он только тихо вздохнул, в этот самый момент поняв, что обратного пути уже нет. Куроо начинал нервничать. Когда он только вернулся с работы и показал свою находку, Акааши смотрел так же, но в тот раз сразу выставил свои условия, которые ни коим образом не устраивали Куроо. Не хотелось, чтобы всё повторилось снова. Глубоко вдохнув и резко выдохнув, Куроо пошёл в наступление:
― Послушай, Кейджи, я понимаю все риски: да, у меня аллергия, но это ничего, правда! Столько лет же жил как-то и теперь проживу! И я прекрасно понимаю, что в маленьком доме держать животное не лучшая идея, кто знает, что он натворит и сколько чего испортит, пока не привыкнет к новому месту, но я не могу выбросить его на улицу! Ты понимаешь? Его там сожрут! Ты погляди, он же совсем крошечный, удивительно как жив-то остался… Прошу, ― Куроо протянул руку, коснувшись кончиками пальцев щеки Акааши, ― прошу, Кейджи, давай оставим. Я приучу его к лотку, сам стану убирать и кормить, правда, тебе даже не придётся беспокоиться, разве что несколько раз в день гладить, но это приятно, уверяю тебя. Просто… Не прогоняй, Кейджи, пожалуйста.
Акааши, выслушав Куроо, на этот раз молчал не долго. Он придвинулся поближе, осторожно дотронулся до котёнка, кончиком пальцев почесав его за ушком. Их с Куроо руки встретились, пальцы бережно сплелись, знаменуя долгожданное примирение.
― Для начала я должен извиниться, ― виновато улыбнулся Акааши. ― Прости, что повысил голос, но это действительно не шутки. Мне не хочется, чтобы тебе приходилось терпеть или чувствовать боль, но похоже, моя забота сейчас делает куда как больнее. Если ты что-то решил, то я не стану тебе препятствовать, просто пообещай, что будешь беречь себя, хорошо?
― Кейджи, это значит, мы можем его оставить? ― неверяще шепнул Куроо. ― Серьёзно?
― Это и твой дом тоже, я не могу тебе что-либо запрещать, ― пожал плечами Акааши, ― если ты хочешь и настаиваешь, мы его оставим. Но, Куроо, я хочу попросить об одном.
― Конечно, ― всё ещё не веря свалившемуся на него счастью в лице такого понимающего парня, согласно кивнул Куроо.
― Пообещай, что если будешь чувствовать себя плохо, ты поделишься этим со мной? ― Куроо опасливо покосился на Ракету, заинтересованно изучающего руки Кейджи. ― Мы обязательно что-нибудь придумаем вместе, я тебе обещаю.
― Хорошо, я обещаю, ― с улыбкой облегчения выдохнул Куроо, сжимая пальцы Акааши. Он искренне надеялся, что ничего такого не произойдёт, что он справится, в конце-то концов, ко всему можно привыкнуть. ― Стало быть, нас теперь трое?
Акааши мягко улыбнулся, коротко кивнув.
― Похоже на то, ― слегка смутившись, шепнул он. ― Пока он ещё маленький, но я уже возлагаю большие надежды на него. На балконе у нас всегда так много цикад, может, Ракете они будут по зубам, как думаешь?
― Ещё бы не будут! ― обрадовался Куроо, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не броситься обнимать Кейджи, окончательно принявшего нового члена их небольшой семьи. ― Уверен, ты его полюбишь! Ну просто посмотри на это сокровище, он невероятно милый. Поздоровайся со своей мамочкой как следует, мелкий.
Куроо подтолкнул играющего с собственным хвостом котёнка в сторону Акааши, с надеждой взглянув на них обоих, и его ожидания не остались неоправданными. Вошедшие в контакт Ракета и Кейджи, переглянувшись, потянулись друг к другу. Пальцы Акааши пробежались по чёрной шёрстке, собирая на кончики громкое равномерное урчание. Похоже, что друг другу они понравились.
― Думаю, его стоит покормить, ― задумчиво произнёс Акааши, выходя из-за стола переговоров. Он поднял котёнка, взвесил в ладонях, неодобрительно покачав головой ― спасённый комок тьмы, пусть и был бойцом, но весил едва ли больше рукавицы. ― Может, согреть немного молока? Похоже, что он голодный. И ещё нужно устроить ему спальное место…
Куроо аккуратно поймал Кейджи за руку, притягивая к себе. На короткий миг он притянул его к себе, прижался к губам, целуя в знак благодарности, своего искреннего восхищения и любви.
― Спасибо тебе, ― шепча в губы улыбающегося Акааши, он снова и снова целовал его, не зная, чему сейчас рад больше. ― Я рад, что мы нашли понимание и что ты доверяешь мне. Всё будет хорошо, не волнуйся. И, пожалуй, да ― его стоит покормить. Завтра раздобуду кошачьей еды, в выходной свожу к ветеринару.
― Или мы можем сходить вместе, ― неожиданно предложил Акааши, ― заодно спросим у доктора, что можно сделать с тобой.
Куроо весело рассмеялся.
― Пожалуй, мне придётся следует пойти к другому, но и с этим управимся. Устроим себе семейный поход?
― Что-то вроде того, ― усмехнулся Акааши, поудобнее перехватив Ракету, прижимавшегося к его груди.
В полумраке комнаты отчётливо слышались тихие голоса и довольное кошачье мурлыканье.
***
Становилось всё холоднее, а зараза Маки не брал трубку.
После третьего пропущенного, Ойкава всерьёз забеспокоился, уже начиная подумывать о том, что неплохой идеей будет уйти ночевать на работу, топать только придётся прилично. Решив устроить контрольный четвёртый дозвон, он снова поднёс к уху телефон, профукав момент, когда одна из дверей в открытом коридоре снова распахнулась, но теперь явились уже по его душу.
Быстро скинув звонок, Ойкава спрятал телефон в карман, напустил на себя деланно безразличный вид, решив дождаться, пока Иваизуми сам дойдёт до него.
― Ну и долго ты собираешься просиживать штаны в коридоре?
Иваизуми остановился напротив, загораживая тот немногочисленный свет с улицы, что позволял более-менее видеть в темноте. Ойкава равнодушно пожал плечами и сделал удивленное лицо.
― Ох, надо же, кто тут у нас. Соскучился, что ли? ― фыркнул он, но тут же огрызаться перестал, стоило только ему увидеть лицо Хаджиме: усталое, озабоченное какими-то проблемами, скорее всего, причиной которых был он, Ойкава. ― Хм… Ну, вообще-то ты сам нас выгнал, забыл уже? Если нет, то чего спрашиваешь, если я просто выполняю твоё указание? «Убрался с глаз долой вместе с этой собакой» ― очень качественно выполнял, вот прямо до этого момента.
Иваизуми тяжело вздохнул и с силой потёр лицо. Кажется, его всё это конкретно успело достать.
― Хватит, Тоору, не паясничай. Хотя бы сейчас. Вечно ты так.
― А что? Я не прав, что ли?
― Да прав, что уж, ― покачал головой Иваизуми. ― Просто в голове не укладывается, как ты можешь зубоскалить мне, когда сам Куроо душу изливал и говорил, что боишься потерять меня.
Ойкава прикусил язык, испуганно вытаращившись на Иваизуми. Чёрт! Он всё слышал!
― Да, я слышал о чём вы говорили, ― будто прочитав его мысли, ответил Хаджиме. ― Я думал выйти ещё раньше, но… Сам понимаешь. Не хотел вас прерывать. Потом услышал, как Акааши забрал Куроо, но после этого не смог заставить себя выйти.
― Нужно было подумать? ― тихо спросил Ойкава.
Иваизуми кивнул. Он долго молчал и только через какое-то время всё же решился спросить:
― У нас и правда всё так плохо? Я имею в виду не ссоры, мне и самому хватает мозгов понять, что их стало слишком много, ― нахмурился Хаджиме. ― Я про то, что ты настолько не доверяешь мне, что даже не удосужился обсудить свои переживания со мной.
Ойкава оскорблённо вскинул брови, уже приготовившись устроить атаку своим возмущённым воплем, но вовремя накрывшая его губы ладонь Иваизуми помешала разорваться звуковой бомбе.
― С чего ты вообще взял? Я доверяю тебе! ― отплевавшись от пальцев, пропыхтел Ойкава. ― Просто… Всё это пугает меня.
Иваизуми задумчиво покивал.
― Ага, а делать вещи, которые меня явно не обрадуют, тебя, значит, не пугает? ― он взглядом указал на выпуклость под свитером. ― Ты ведь знал, насколько это серьёзно, и всё равно притащил её.
― Я не мог её оставить! ― запротестовал Ойкава. ― К тому же, я не знал, что мне делать. А в журналах пишут, что топот маленьких ножек может решить многое. У Облачка их целых четыре. И бонусом хвост ― стопроцентный результат.
Иваизуми нехотя усмехнулся. Не устояв, он потянулся вперёд, с наслаждением растрепав буйные каштановые вихры Ойкавы.
― Тебе нужно прекратить таскать женские журналы у коллег, ― с каплей укоризны протянул он, смущённо улыбаясь.
Подслушанный разговор не сказать бы, что многое перевернул во взгляде на их отношения, но задуматься Иваизуми заставил. Как и вспомнить о том, что иногда поступки Ойкавы логике поддавались или с пугающим скрипом, или вообще оставались не поняты. Наверное, этот случай с собакой был из той же оперы, но разбираться в причинно-следственных связях сейчас не было никакого желания, потому что всё уже случилось: щенок потявкивает из-под свитера Ойкавы, они в очередной раз поцапались, не сумев поговорить, как выразился мудрый не по годам Куроо «через рот».
Ойкава молчал. Ждал чего-то, смотрел, зябко поёживался, но с места не вставал. Иваизуми тихо откашлялся, протянул ему руку.
― Чего? ― сощурился Ойкава. ― Мы амнистированы? Вместе с собакой? Я думал придётся жить у Маки с Маттсуном как минимум неделю.
Иваизуми страдальчески закатил глаза.
― Тоору, не начинай. Давай руку и заходи в дом.
― А как же собака? ― тут же нервно облизнулся Ойкава, покрепче прижимая руки к тому месту, где сидел щенок.
― Она может остаться, ― тихо ответил Иваизуми и прежде, чем Ойкава не прыгнул на него с объятиями и поцелуями, быстро добавил: ― На одну ночь. Завтра мы дадим объявление. Мне кажется, что всё-таки кто-то её потерял.
Хаджиме присел на корточки, осмотрел обмотку шарфа на коленях Ойкавы, осторожно взявшись освобождать его от пут. Он старался не смотреть на него, слишком страшно было увидеть разочарование, наверняка появившееся после первой радости от слов о том, что оставить щенка всё-таки можно.
― Ива-чан, ― вдруг тихо позвал Ойкава, всякий раз вздрагивая, когда пальцы Иваизуми касались его колен, икр, щиколоток, неустанно избавляя от шарфа. ― Скажи, мы расстанемся?
Иваизуми замер.
― Чего? ― не понял он, подумав, что ему послышалось. ― Ты серьёзно? С чего такие вопросы? Дурак, что ли?
Ойкава предсказуемо надулся.
― Чего сразу дурак? ― поджал губы он. ― Ну, ты же сам сказал, что всё слышал, наверное, и для себя какие-то выводы сделал.
― Нет, ― резко отрезал Иваизуми, разбираясь с шарфом окончательно.
― «Нет» ― не слышал или не сделал? ― вдруг взялся допытываться Ойкава.
― Ты и вправду дурак, ― покачал головой Иваизуми, хватая его за плечи, рывком заставляя подняться с места. В самый последний момент Ойкаве удалось подхватить и придержать руками свою подопечную, чтобы та попросту не шлёпнулась на пол. ― Мы вместе почти пятнадцать лет, и как ты думаешь, хочу ли я расставаться? Да, было сложно в последнее время, но это не значит, что это конец, ясно тебе? Я люблю тебя точно так же, как и пять, и десять лет назад. Ничего не изменилось. Так что прекращай маяться дурью, и если что-то тебя тревожит, то лучше поговори со мной откровенно, я всегда готов тебя выслушать. Нечего бояться, особенно, когда это касается нас.
Хаджиме обессиленно выдохнул, так и удерживая Ойкаву за плечи, ткнулся носом в его шею, чувствуя чужую мелкую дрожь.
Ойкава тихо шмыгнул носом и поплыл. Слова Иваизуми его проняли и растрогали, а совет Куроо больше не казался дурацким и смешным, хотя это и было лишь самое начало. Ойкава шагнул вплотную, свободной рукой коснулся лица Иваизуми, цепляя его за подбородок, заставляя поднять глаза и взглянуть на него. Хаджиме повиновался, слушался беспрекословно и жадно льнул к руке так, словно дорогой его сердцу человек не дотрагивался до него уже долгое время.
― Мы поговорим, ― тихо пообещал Ойкава. ― Как полагается, когда я буду готов. Когда мы оба будем готовы.
― Хорошо, ― согласился Иваизуми, беря его под локоть. ― Идём домой, ты продрог, да и твоя подопечная наверняка устала сидеть под свитером и жевать нитки. Кстати… ― он стушевался, неловко почесав в затылке. ― Покажи хоть её нормально. А то я толком не рассмотрел…
Ойкава, заулыбавшись от уха до уха, осторожно высвободил свою пленницу, впихивая в руки Иваизуми тёпленький комочек меха. Зевнув, высовывая язык наружу, щенок шумно задышал, мокрым носом заинтересованно поведя в сторону Хаджиме. Звонко тявкнув, видимо, приветствуя нового друга, собака забавно повернула голову набок, совсем не понимая почему эти двое так смотрят на неё.
― Она… Миленькая вроде бы, ― слегка улыбнувшись, протянул разрумянившийся Иваизуми, разом прояснив будущее щенка, удача которому, похоже, всё-таки улыбнулась.
Полгода спустя
― О, Куроо-чан, привет!
Куроо крутанулся на пятках, тут же заулыбавшись.
― Что-то это мне чертовски напоминает… ― протянул он, подходя ближе. ― Вас опять выперли из дома?
Возле стены, и в правду как копия себя самого шесть месяцев назад, сидел Ойкава. Правда в этот раз не было ни дождя, ни темноты ― только-только началась весна, вишни и сливы готовились к цветению, в воздухе тонко пахло цветочным мёдом, клейкими листочками и свежестью. Солнце тепло припекало и изголодавшиеся по теплу люди всё чаще выбирались на улицу, чтобы погреть косточки. Выбрался и Ойкава вместе со своей громадиной, которая при виде Куроо приветливо замотала хвостом и вскочила на ноги, бросившись обниматься. Похожая на волчицу, серая красавица и правда наводила трепет на всю округу, как и предсказывал Куроо, но на деле собака оказалась удивительно дружелюбной, тактильной и словно бы созданной только для любви и бесконечных обнимашек.
Ойкава на заявление соседа нервно пожал плечами, цепко оглядев только что выскочившего за дверь Куроо, на плечах которого сидел здоровенный чёрный котяра, светящий зелёными глазищами в их сторону.
― А сам-то! Поди опять натворили чего?
― А я что? Я ничего! ― помотал головой Куроо, ехидно оскалившись. ― Это всё Уголёк. Это он решил, что сделать из взятой на проверку рукописи себе гнездо будет хорошей идеей.
Ойкава, всмотревшись в наглую морду кота ― ну точно Куроо учил строить такие рожи, прямо один в один с хозяйской! ― искренне пожалел беднягу Акааши, которому потом ещё и нагоняй от редакции получать за это безобразие.
― «Уголёк»? А как же то крутое имя? ― напомнил Ойкава, привычно вытягивая из-под себя пару толстых журналов, бросая их рядом, чтобы дорогой сосед мог пристроиться. ― Передумали?
― Ага, передумали, ― Куроо с удовольствием почесал шейку кота, сползшего с его плеч на колени. ― Он без единого пятнышка, совсем чёрный. Нам с Акааши показалось, что так будет милее. Я предлагал «Куроо-младший», но Кейджи сказал, что ему и с одним-то тяжко, так что вариант отклонили. Ну а у вас что? ― словно вспомнив, где именно и с кем столкнулся, спросил Куроо, не удержавшись от того, чтобы погладить чудовище Ойкавы. ― Чего твоя меховая подружка учудила опять?
Ойкава отчаянно покраснел и опустил глаза, словно бы это не собака нашкодила, а он сам.
― Го-чан съела татами. Опять. ― Куроо тихо прыснул, не выдержал и расхохотался. ― Тебе вот смешно! А мы третий раз меняем! Ива-чан взбесился… И мы так подумали, пока он совсем не разошёлся и не выставил нас сам, лучше свалим по тихому.
― А-а-а, превентивные меры? Умно, ― похвалил Куроо. ― Но «Го-чан»? Разве её не звали каким-то сахарно-приторным девчачьим имечком? Типа, «Глазурь» или «Конфетка».
Ойкава, оскорблённо надувшись, выпятил грудь и тоном специалиста выдал:
― Пф, да ты что! Кто же так собак называет, по-твоему?
― Да ты и называл, ― любезно напомнил Куроо, ехидно хихикнув. ― Но теперь уж давай, рассказывай, что за имя такое?
Ойкава тяжело вздохнул, потянул поводок поближе и скороговоркой выпалил:
― Это была не моя идея, чтоб ты знал… ― он выдержал драматическую паузу. ― Её зовут Годзилла.
Куроо громко заржал, утирая несуществующие слёзы. Даже Уголёк, кажется, смешливо щурился.
― Ну да, чего ещё можно было ожидать от вас двоих! ― отсмеявшись, сказал он. ― Иваизуми постарался?
― Да ну кто ещё! ― буркнул Ойкава. ― Я же сказал, что не моя идея. И нечего так ржать, это невежливо!.. Но знаешь что, имя своё она оправдывает! В первую неделю у нас она сгрызла провод от музыкального центра, будильник, ножку стула и уничтожила в хлам мои пушистые тапки. Она маленький монстр разрушения, хотя с виду душка-душкой!
Куроо весело присвистнул, потянул руки к коту, искренне радуясь, что нашёл он полгода назад именно кроху-котёнка, а не маленькую медведицу, разрушающую квартиру на раз-два. Громко шмыгнув и чихнув, получив в ответ протяжное басовитое «мяу», Куроо вдруг поднялся на ноги. Энергичная Годзилла сразу же последовала за ним, засуетившись возле хозяина.
― Может, прогуляемся? ― предложил Куроо. ― Погодка что надо! Заодно компанию мне составите, я хотел заскочить в одно местечко.
Ойкава задумчиво хмыкнул, но за Куроо повторил к огромному удовольствию своей любимицы.
― Почему бы и нет? Всё лучше, чем просто сидеть, ― согласился он, поудобнее наматывая на руку поводок. ― Заодно и Ива-чан успеет остыть и принять потерю татами. Ты пойдёшь вот так, с Угольком на плечах?
Куроо снова усадил своего кота на плечи, погладил, наслаждаясь благодарным урчанием.
― Ну да, а что такого? Он привык уже, не сбежит, если ты об этом. Ладно, двинули, ― скомандовал он, взмахнув рукой, указывая куда-то в манящую приключениями и новыми проказами неизвестность. ― Курс на онигирьную ― нужно же нам загладить вину перед мамочкой, да, Уголёк?
Наглый кошак, лениво покачивающий хвостом, снисходительно зажмурился.
― О, может, ещё и в магазинчик с тофу заглянем? ― заинтересовался Ойкава, подумав, что и Хаджиме неплохо было бы немного задобрить после происшествия. ― Нам бы с Го-чан тоже не помешало извиниться. Хотя, судя по тому, как недоволен был Ива-чан, пусть я всё и убрал за ней, лучше заглянуть в магазинчик с сакэ…
Куроо весело рассмеялся, согласившись обойти хоть все лавочки в квартале.
Не теряя времени понапрасну, они быстро одолели коридор и спустились по лестнице, вошли в парк, собирая немало удивлённых взглядов и восхищённых возгласов.
За спинами оставался их дом, слегка разрушенные квартиры, перевёрнутая с ног на голову жизнь, скрашенная присутствием усато-хвостатых, ворвавшихся в людские судьбы совершенно случайно и нежданно, но, как оказалось, очень вовремя.
― Может я и не прав, но как-то веселее стало в последнее время, ты не находишь? ― щурясь от яркого солнца, вдруг спросил Куроо, когда они уже возвращались обратно, гружёные онигири, свежим тофу и пирожными в придачу. ― Кейджи и Хаджиме пусть вечно и ворчат, но всё равно терпят, прощают и любят, что бы ни стряслось. По-моему, это по-настоящему прекрасно.
― Это ты о нас или он них? ― Ойкава кивнул на бегающую вокруг них энергичную Го и пытающегося поймать кончик её хвоста Уголька, вертящегося в руках Куроо.
Куроо загадочно улыбнулся, пожал плечами и прибавил шагу, думая сейчас только о том, как вернётся домой и обнимет Кейджи.
― Обо всём, Ойкава, обо всём.
