Узнав в дверном стуке, три коротких, два долгих, вернувшегося Атсуму, Осаму откинул на кровать книжку. К двери он нарочно шёл долго, давал брату время привести себя в порядок, пригладить растрёпанные волосы и вытащить из них иголки и листья или оборвать опалённый рукав свитера, стряхивая истлевшие нитки. Всё это можно было бы счесть шуткой, если бы не последние три недели, в течение которых братец вечно возвращался в каком-нибудь непотребном виде, и Осаму даже стал спорить с самим собой: что выкинет этот чудик на этот раз. За всё время он так ни разу и не угадал, зато всякий новый безудержно хохотал, продлив себе жизнь ну, лет так на тридцать.
― Ну привет, Тсуму, ― широко распахивая дверь, с усмешкой оглядев брата, смущённо топтавшегося на пороге, сказал Осаму, жестом приглашая войти. Пока Атсуму, надутый и какой-то недовольный, наступал на пятки собственных кед, по очереди стаскивая их с ног, Осаму цепко осматривал его, даже успев удивиться ― неужели сегодня обошлось без происшествий? И одежда целая, и на роже ни синяков ни ссадин. Или после почти месяца ухаживаний, его наконец отшили? Долго же держался этот парнишка, нужно отдать ему должное. ― Сегодня без пожара? И даже никакого зверского нападения ручных голубей?
― Они учуяли семечки и напали, говорил же тебе, ― огрызнулся Атсуму, расстроенно вздыхая. Он присел на корточки, обхватил голову руками. ― Кончено всё, Саму.
Осаму разочарованно охнул, присел рядом, сочувственно накинув ему руку на плечо.
― Отшили? ― понимающе спросил он. ― Ничего, так тоже бывает. Ты главное не…
― Да нет, никто меня не отшивал! Я уже почти добился его! ― возмутился Атсуму, вскидывая брови и хмурясь. ― Идеи кончились, вообще ни одной теперь.
Осаму неодобрительно на него уставился. Вот уж из-за чего меньше всего стоило бы переживать, так из-за этого.
Месяц назад, вернувшись из универа в приподнятом состоянии, Атсуму радостно сообщил любимому брату, что нашёл того, кто смог тронуть струны его души, разбередить сердце и заставить всерьёз задуматься о серьёзных отношениях ― влюбился он. Только вот была одна загвоздка: его пассия ― парень, да ещё и довольно темпераментный, нелюдимый и его, Атсуму, принимает за мебель, не иначе, раз уж даже приветствия его игнорирует. Но сдаваться он не собирается, наоборот, завоюет буку, растопит лёд в его сердце и сделает своим. Осаму, на тот момент измотанный долгой работой над одним крупным проектом, сухо поздравил брата и пожелал удачи ему, проигнорировав почти всю его разгорячённую речь и беспорядочное мельтешение по комнате, а зря. Иначе бы спустя неделю не задумался о том, что стоит проверить своё сердечко у доктора ― заболело оно сразу же, как только Атсуму, появившийся с рукой на перевязи и исцарапанным лицом, заявил, что преступил к соблазнению своей зазнобы.
― Упал с лестницы, ничего особенного, ― отмахивался он, пугающе счастливый и довольный первой попыткой взять непреступный бастион чужой души и сердца. ― А царапины от того, что упал на кошку ― пряталась в кустах, гадина такая, исполосовала мне руки и рожу, теперь вот залечивать. У тебя есть мазь, Саму?
Ничего подобного у Осаму не было, но спустя какое-то время его личная аптечка разрослась до пугающих размеров, обзаведясь и мазью от ожогов, и пластырями, и бинтами, и даже средством от укусов диких животных ― как он вообще мог додуматься взяться отбирать у енота, оброненную какую-то бумажку, оказавшуюся очень важной?..
Это переходило все границы. Нужно было его остановить, и раз идеи у него кончились, то самое оно сделать свой ход, пока его не осенило очередной безумной идеей.
― Слушай, а ты не думаешь, что лучше и безопаснее, будет попробовать «традиционные» варианты? ― мягко предложил Осаму. Атсуму непонимающе глянул на него, но перебивать не спешил, ждал, что он дальше скажет и предложит. ― Твои попытки подкатить потрясающие, конечно, особенно та, со свечами под окном, но это немного опасно, понимаешь?
Атсуму шумно выдохнул и упрямо качнул головой:
― Ещё раз повторяю: это была просто ошибка, ветер подул, на меня перекинулось несколько искр, ну и пошло-поехало…
― Да-да, я знаю, мы это обсуждали, ― закивал Осаму, выставляя ладони вперёд. ― Просто попробуй что-то обычное: в кафе позови, в кино сходите, в парк, да хотя бы, если он отказывается, попроси его с домашкой помочь, посидите наедине, поболтаете, сблизитесь ― Тсуму, это же лучше!
― Это скучнее… ― обиженно поджал губы Атсуму, надувшись.
Осаму резко выругался. Ну каков дурак! Неужели, ему нужно шею сломать, чтобы понять, что подобные «ухаживания» ну сущая дикость?
― Ну да, конечно, ― едко бросил он, ― а девиз «Слабоумие и отвага», который ты уже сделал своим по праву ― это куда как веселее!
Атсуму оскорблённо приоткрыл рот, возмущённо запыхтел что-то в ответ, резко поднимаясь на ноги.
― Чего? А ну-ка повтори!
― А ничего! ― в тон ему практически выкрикнул Осаму. Он выдохнул, прикрыл глаза. Нужно было успокоиться, а то от разговора на повышенных тонах уже и голова трещать начинала. ― Послушай, Тсуму, я же переживаю. Каждый раз думаю о том, в каком состоянии ты вернёшься домой. И вернёшься ли вообще! Поначалу было весело, даже забавно, но меня потряхивает от одной только мысли, что тебе может взбрести в голову. И вообще… Я не понимаю, как подобное может заставить хоть кого-то проникнуться к тебе? Этот парень садист, что ли? Ему нравится смотреть на твои изощрённые подкаты? Мне кажется, что он просто прикалывается над тобой. И вообще кто он? Я его знаю?
Атсуму вдруг разрумянился, смущённо отвёл взгляд, заулыбавшись.
― Всё-то тебе расскажи, ― буркнул он, неловко потерев лицо, за ладонью пряча дурацкую улыбку влюблённого придурка, всякий раз рисующуюся на его физиономии, как речь заходила о его пассии. ― И ничего он не садист, нормальный. Просто, ну… немного стеснительный, наверное. Не хочет чувства свои признавать, но я-то знаю, что он тоже запал на меня. И поэтому решил, что докажу ему силу своих чувств и не побоюсь использовать разные методы!
Осаму тяжело вздохнул. Вот если бы существовал прибор, способный измерить идущие от человека волны сумасшествия, то прямо сейчас он бы зашкаливал.
― Такое ощущение, что на тебя не голуби нападали, а тот парень, который прётся по совам… Как его? Бокуто же? Я прямо-таки чувствую, как от тебя несёт какой-то дичью, иначе откуда столько безумных идей?.. ― Атсуму снова возмущённо загудел, почему-то раскраснелся, но ни опровергать, ни подтверждать возможный укус самого большого чудака в мире Бокуто Котаро не стал. Осаму с силой потёр лицо и махнул рукой. ― Бесполезно. Разговаривать с тобой, как об стену долбиться. Хочешь если калечиться дальше ― пускай. Только потом не приходи жаловаться, что ничего не сработало, тебя отшили, да ещё и дураком перед всеми выставили.
Осаму, больше не обращая на брата внимания, всё ещё пытающегося ему возражать и доказывать, что он, вообще-то прав, а все остальные дураки, раз этого не понимают, поплёлся обратно в комнату, решив вернуться к чтению.
― А вот знаешь, и не приду к тебе! Больно надо, да и зачем, если мои методы скоро сработают? ― гордо выпятив грудь, последовал за ним Атсуму. Пока его распекали, надо сказать, не совсем заслуженно, в голове сам собой созрел хитрый и коварный план, раз и навсегда обещающий прекратить подобные выпады в его сторону, ну и доказать, что такое и правда веселее всяких там банальных до ужаса походов в кино и кафе. ― И вообще, тебе бы поучиться у меня этому самому «Слабоумию и отваге», как ты выразился ― глядишь бы и уломал уже давно того смурного парнишку, к которому ты неровно дышишь.
Осаму, выронив из рук книгу, поднял голову, уставившись на хитро скалящегося братца. Поганец явно был доволен собой, и не зря ― подцепил за живое. Он обхаживал Суну с самого начала учёбы, когда загадочный новичок, перевёдшийся к ним с другого факультета, впервые зашёл в аудиторию, сел с ним рядом, протянул руку и представился. Хотя, как сказать «обхаживал» ― поддерживал дружеские отношения, помогал с учёбой, звал гулять, один раз угостил обедом собственного приготовления, чуть не умерев от волнения, и в общем-то всё, старался быть хорошим другом, хотя хотелось, конечно, большего.
― И давно ты знаешь? ― сощурился Осаму, не рискнув идти на попятную ― себе дороже выйдет. Атсуму рассмеялся.
― Алло, Саму, мы так-то одни и те же лекции посещаем! ― всё ещё смеясь, покачал он головой.
― Да, но только ты на них спишь, ― бросил шпильку Осаму, тоже рассмеявшись, когда брат обиженно надул щёки.
― Да ну и что! Мы так-то братья, ты прикинь? Я же почти всё про тебя знаю. Да и хорошо заметно, как ты смотришь на него, а как на всех остальных. Ты же прямо-таки светишься. Да и он, скажу я тебе, тоже не лыком шит: весь такой вроде спокойный, отстранённый, но рядом с тобой ведёт себя иначе, говорю тебе, ― заулыбался Атсуму, присаживаясь на краешек кровати, занятой братом. ― Не понимаю только, чего ты всё резину тянешь, если он тебе нравится? Или это так работают твои хвалёные «безопасные» методы? Как скорость загрузки у Internet Explorer ― по ноль целых одну сотую процента в месяц? Судя по тому, что ты молчишь и вы так и не начали встречаться, нифига у тебя не выходит. Вот если бы…
Осаму сел ровнее, нахмурился, уже чувствуя к чему всё движется ― рожа у Тсуму была хитрющая, так и просила, чтобы ему или щелбана дали или за нос щипнули, очень уж хотелось стереть это самодовольное выражение с неё.
― Ну и что, скажешь, что если я последую твоему примеру, скажем, заберусь в окно его комнаты и на одолженной у Куроо укулеле сыграю серенаду, он прямо-таки согласится на всё?
― А у Куроо есть укулеле? Не знал, ― удивился Атсуму, кажется, начав генерировать новую идею для своего ошеломительного подката. ― Да ну хоть бы и так! Но на твоём месте, я бы его для начала позвал на свидание. И не просто поход по магазинам или посиделки в кафе, а прямо так сразу в лоб: «Привет, красавчик, пошли на свидание!» ― готов спорить, отвертеться он не сможет, растеряется, согласится, а там уж дело за тобой: будешь ли ты «Слабоумным и отважным» или оставишь своё обычное «Занудный и нерешительный» ― выбирай, Саму, дело только за тобой. Даже можем поспорить! Раз уж тебе так не нравятся мои методы, то я пообещаю быть осторожнее, если ты сам попробуешь сделать, как я. Ну что, согласен?
Осаму думал долго. Взвешивал все «за» и «против», в конце концов решив рискнуть.
― Ладно, согласен, ― кивнул он. ― Что я должен буду сделать?
Улыбка Атсуму хищно расцвела на его лице.
― Оу, не переживай, я тебе целый список накатаю, у твоего паренька не останется и шанса. Надеюсь, у него крепкие нервы.
Осаму обречённо вздохнул, стараясь не думать о том, что единственным, кто в итоге может остаться без единого шанса, окажется он сам.
***
Днём «Х» была выбрана пятница: занятия не допоздна, в воздухе витает любимый всеми студентами аромат грядущей свободы на все выходные. Даже погода радовалась, щедро дарила тепло и солнечный свет, несмотря на спешно подбирающуюся осень, самое то для прогулок и бесцельного шатания на улице.
Перед началом последней лекции Атсуму, тщательно проинспектировав брата, порываясь для лучшего эффекта ещё и окропить одеколоном и зализать чёлку, собственноручно пихнул в дверной проём, напоследок показав большой палец и приказав действовать. Сам он обещал, что прогуливает в последний раз, больше не будет, честно-честно, но появилось неотложное дело, наверняка опять связанное с его таинственной пассией.
― Хоть бы познакомил, ― буркнул Осаму.
― Всему своё время, ― пропел Атсуму, разводя руками. ― Давай, красавчик, топай, он уже там.
Суна и правда уже был на месте. Скучающе пялился в окно, крутил ручку, лениво прислушиваясь к гудению в аудитории. Осаму, игнорируя удивлённые взгляды сокурсников, подошёл ближе, нервно вытер вспотевшие ладони о джинсы, нацепил на лицо дежурную улыбку, взявшись пролезать на своё место.
― Привет, скучаешь?
Суна медленно перевёл взгляд, с долю секунды не понимая, что происходит и кто так настырно лезет к нему, растерянно улыбнулся, узнав в парне Осаму.
― Привет, вроде же виделись… Когда ты успел переодеться? ― он с интересом разглядывал его цветастую рубашку, чёрную в маленького фламинго, одолженную у Тсуму и, по его заверениям, исключительно счастливую. ― Куда-то собрался?
Осаму коротко кивнул, начав заливаться краской. Они проходили это с Тсуму, рассмотрели все варианты диалога, который мог сложиться, и что должно было случиться дальше, он тоже прекрасно знал, как и то, что должен будет ответить.
― Да, на свидание, ― всё ещё краснея, ответил он, поднимая голову и бросая «соблазнительный» ― хотелось бы верить, что он и правда был таким, ― взгляд на Суну, немало удивившегося от подобного заявления. Страшно было подумать, что случится с ним, когда он услышит продолжение; Осаму с трудом сглотнул, резко выдохнул и, сгорая со стыда, быстро выпалил: ― На свидание с тобой. Надеюсь, ты не занят сегодня вечером, к.. красавчик?
Суна, судя по его явно ошалевшему выражению лица, сейчас боролся с желанием заржать в голос. Осаму, покрасневший до корней волос, нервно мнущий низ своей смешной рубашки для свидания, отчаянно ждущий ответа, выглядел до того мило и нелепо одновременно, что Суна просто не мог сейчас засмеяться. Да и лектор уже вошёл в аудиторию, и вряд ли бы оценил подобное приветствие. Пока тишину не занял монотонный бубнёж, он молчал, хотя ответ уже вертелся на языке.
Суна придвинулся ближе, дотянулся до уха Осаму, шепнув:
― Я не занят, схожу с тобой с удовольствием. ― Осаму вздрогнул, крепче стискивая между пальцами рубашку. Суна тихо рассмеялся, щекоча его кожу теплом. Его ладонь осторожно накрыла чужую, ласково погладив. ― Не порви только, она мне нравится, забавная.
Осаму быстро кивнул, честно постаравшись расслабиться. Суна отсел на своё место, сделав вид, что очень внимательно слушает лекцию, до того скучную, что спали практически все студенты. Больше внимания на него он не обращал, этим, видимо, говоря, что остальное уже после.
Если честно, Осаму не думал, что он согласится, да ещё и так легко. Всё-таки «свидание» подразумевает под собой нечто серьёзнее, чем просто прогулка. А может, он просто не понял? Подумал, что всё будет как всегда, когда они прогуливались по парку рядом с университетом, уплетая за обе щеки мороженое или купленные в лавочке неподалёку онигири, обсуждая посмотренный несколько дней назад выпуск передачи, которая нравилась им обоим. Но тогда что это был за шёпот на ухо? У него даже мурашки побежали по рукам, а сердце забилось быстрее. И это его нравится, прикосновение… Они и раньше касались друг друга, не так, чтобы невзначай, а намеренно: Суна имел милую привычку держаться за рукав его куртки или низ футболки, когда они переходили дорогу, и в таким моменты всегда прикасался, всякий раз разжигая в груди какой-то огонь, долго ещё теплящийся. Он мог с лёгкостью смахнуть крошки с его лица, стереть след от мороженого, взять за руку, утягивая посмотреть на что-то. Но сейчас-то смотреть было не на что, так что, может, и правда есть что-то особое между ними, как говорил Тсуму, как оказывается, не всегда дрыхнувший на лекциях.
Ещё никогда Осаму не хотел, чтобы лекция закончилась побыстрее. Он сидел как на иголках, прохлопал почти всё, что объясняли, последние минут десять так и вовсе подумывая о том, чтобы схватить Суну за руку и утащить из аудитории, прижать где-нибудь в коридоре к стене и досконально расспросить о том, что именно он имел в виду, соглашаясь на свидание: прикалывался или действительно понимал, что им предстоит. Краем глаза он поглядывал на Суну, заметив, что тот улыбается. Как-то довольно жмурится, чертит в тетради какие-то каракули и в целом выглядит довольным. Это немного успокаивало, придавало сил и терпения, которого, впрочем, всё равно не хватало.
Как только преподаватель объявил об окончании лекции, и студенты засобирались, Осаму выжидающе уставился на Суну, будто бы ждал, что его сейчас грубо бортанут и кончится сразу всё: их дружба, ещё не начавшееся свидание и сам Осаму.
― Ну что, идём? ― спросил Суна, скидывая в рюкзак тетрадку и ручку.
― Ты уверен? ― осторожно спросил Осаму. ― Мы идём на свидание, не просто…
― Я понял. И уверен.
Осаму опешил. Он смотрел на Суну во все глаза, пытаясь прочесть в его по-лисьи хитром взгляде хоть какой-то ответ на один простой вопрос:
― Почему?
― Потому что ты отличный парень, потому что весь город должен увидеть это чудо, ― фыркнул он, подёргав рукав рубашки, ― потому что я свободен и не против развлечься ― зачем упускать возможность, когда она представилась? К тому же, ты наконец отважился первым позвать меня куда-то, я уж думал, что придётся ждать ещё семестр, а уж потом брать быка за рога.
― Ты?.. ― охнул Осаму, удивлённо вскидывая брови.
Суна снова заулыбался.
― Ну да, а ты разве не понял? ― подмигнул он, поднимаясь с места. Аудитория почти опустела, и раз за ними никто не смотрит, начать свидание можно прямо отсюда. Суна прикусил губу, воровато огляделся, нагнулся, пальцами подцепляя подбородок Осаму, заставив его немного поднять голову и взглянуть на него. Его глаза хитро блестели и в целом выглядел он очень довольным, имея возможность вот так, совсем по-новому, касаться Осаму и смотреть на его раскрасневшееся лицо. ― Думаю, что так станет ещё понятнее.
Не спрашивая разрешения, Суна наклонился, прижавшись к губам Осаму.
― Да, так куда как понятнее, ― зачарованно шепнул он, прижимая пальцы к горящим после первого поцелуя губам.
― Раз понятно, тогда пошли. Кстати, куда идём? Кафе? Кино? Я бы перекусил, ― задумчиво протянул Суна, без всякой опаски и с огромным удовольствием цепляясь за руку Осаму, переплетая его пальцы со своими.
― Перекусим позже, сперва кое-куда сходим, ― всё ещё не смирившись с новым амплуа и не привыкнув в той мысли, что у него теперь вроде как есть парень, ответил Осаму. ― Не так далеко открылся центр со скалодромом, там у них есть небольшая вышка, и с неё можно прыгать, банджи-джамп, знаешь, наверное?
Суна застыл, широко распахнув глаза.
― Первое свидание и банджи-джамп?
― Не нравится? ― скривился Осаму. Вот как знал, что опростоволосится, надо было не слушать эту бестолочь Тсуму, хотя, всё же кое-что из его задумок помогло. Он даже поцелуй заполучил раньше, чем думал, намного раньше.
Суна помотал головой, его глаза восторженно заблестели ― ещё никогда Осаму не видел, чтобы он так неприкрыто радовался чему-то.
― Шутишь, что ли? Да это лучшая идея, какую я мог себе представить! Тут и правда лучше поесть после, чем до, ― захихикал он, утягивая за собой Осаму. ― Чёрт, знал бы, что ты такой отчаянный тип, раньше бы взял тебя в оборот. Ну ничего, навёрстывать упущенное будет зато интереснее. Что?
Осаму остановился, всё ещё не веря своим ушам. И столько времени он потратил зазря? Неужто и правда, немного безрассудства и смелости могут оказаться лучше осторожности и поэтапного подхода?
― Ничего. Просто хотел сказать, что ты мне нравишься.
Суна, смущённо отведя взгляд в сторону, шагнул к нему, ещё раз без слов решив сказать всё, что об этом думает.
***
Узнав в дверном стуке, три коротких, два долгих, вернувшегося Атсуму, Осаму переставил со своих колен ноутбук на колени Ринтаро, быстро чмокнув его в щёку. Сегодня он впервые пришёл в гости, и ничего, что комнаты в общагах у всех, вообще-то, одинаковые, зато живут в них разные люди.
Из коридора послышалась какая-то возня, голоса, в комнату ворвался брат-близнец Осаму, взъерошенный, помятый и с явными следами чьей-то пылкой страсти на шее. Следом за ним, давясь смехом, топал сам Осаму, прикрывающий ползущие в улыбке губы ладонью. Атсуму, заметив гостя, вдруг как-то побледнел, быстро пригладил волосы, закрыл руками следы засосов и сразу же юркнул в приоткрытую дверь уборной.
― Что это с ним? ― удивился Суна, пододвигаясь и сразу же возвращая свою ладонь Осаму, переплетая свои пальцы с его. ― С кем-то повеселился, судя по его виду?
Осаму, все ещё смеясь, кивнул.
― Вроде того. Он почти полтора месяца добивался одного парня, и вот, похоже, наконец получилось, только вот он не в восторге. И ладно шея, видел бы ты его руки: на запястьях следы верёвки, сплошные засосы и укусы. Говорил же, связался с садистом каким-то, а он всё нет, да нет, скромный парень и всё такое. Вот тебе и скромность.
Суна тихо фыркнул.
― Что ж, судя по всему, с этого дня его девизом будет «Бондаж и доминирование», тоже ничего так, уж лучше чем то, о чём ты рассказывал.
Осаму рассмеялся, пряча лицо в его шее. Устоять было тяжело, не после разукрашенного братца ― он аккуратно прикусил кожу Ринтаро, с удовольствием наблюдая за его реакцией. Суна вытянулся, шумно втянул носом воздух, всем своим видом говоря, что и он совсем не против опробовать всякого рода нововведения, но уже без яростно ругающегося Атсуму за стенкой.
